Bloodlines

Вскоре Солана следует на Цитадель, вслед за своим братом – она выполняет специальные секретные поручения для Советника Виктуса. Тибериус не спрашивает, было ли это её назначением или её выбором. Он не хочет знать ответ. Помимо работы, она берет на себя задачу сообщать отцу об успехах Гарруса. Очевидно, что его сын хорошо приспособился к своей новой должности. Он впервые понравился своему начальству. Всего через несколько месяцев он получает повышение, и в честь этого приглашает Солану и Шепард в ресторан со странной едой под названием «су–ши», чтобы отпраздновать. Солана рассказывает ему и о Шепард, конечно. Та почти что уволилась из вооруженных сил своего народа из-за беременности. Продолжает заниматься делами Спектров, и активно участвует в переговорах о торговом саммите. Её беременность протекает хорошо, с небольшими осложнениями. Солана говорит, что уже научила её петь турианские колыбельные мелодии для будущего малыша. Вообще, судя по взволнованной болтовне Соланы, оба его ребёнка очень хотят этого… детеныша. Он пребывает в недоумении, как эта женщина умудрилась очаровать обоих его детей, чтобы заставить их принять младенца, рожденного из лжи, столь же невероятной, как живой протеанин. Этот ребенок – не их кровь. Он никогда не будет турианцем, никогда не будет Вакарианом. Никакие колыбельные песни этого не исправят! Он не понимает. В дополнение ко всему, Солана отправляет ему несколько холо-фото на протяжении следующих месяцев. На первом – Гаррус, ухмыляющийся, сидит за своим рабочим столом. Впервые на своей памяти Тибериус видит, что его сын получает удовольствие от своей работы. Второй кадр – Гаррус и Солана на стрельбище. Угол съемки странный, ниже к земле, чем он привык – должно быть, снимала Шепард. Пару месяцев спустя он получает снимок, на котором Шепард и Солана позируют возле ресторана в перестроенном районе Закера. Руки Соланы с трепетным предвкушением обнимают чуть округлившийся живот невестки. Несколькими неделями позже приходит кадр, на котором Гаррус и Шепард позируют на вершине Президиума. Винтовка в руках Шепард лежит на её ставшим огромным животе, руки Гарруса обнимают её по бокам. Он никогда не комментирует присылаемые фотографии, но сохраняет каждую и смотрит на них по ночам, когда долго не может уснуть. В поместье стало слишком тихо без его детей. Он благодарен Солане за то, что хотя бы она все еще общается с ним. Когда дочь звонит ему, он закрывает глаза и представляет, что она с ним, дома. Знакомая скороговорка её щебета окружает его, и он находит в этом огромное утешение. Он наслаждается звуками её голоса, когда она рассказывает ему о каждом своем приключении и злоключении, которое она пережила на Цитадели. Она как раз рассказывает ему, как сопровождала Шепард на прием к врачу, когда его консоль издает звуковой сигнал, извещающий о новом входящем файле. Он открывает его, и Солана тихо говорит: – Они решили назвать ребенка Тарквин. «Тарквин Шепард-Вакариан» – написано аккуратным шрифтом в верхней части изображения. Тибериус задерживает дыхание и щелкает мандибулами, готовясь увидеть нечто вроде голого уродливого пыжака – именно их напоминают ему человеческие младенцы. Какое-то время он размышляет, стоит ли ему поднять какие-нибудь старые контакты из СБЦ и Гуэрта – возможно, они смогут предоставить ему образец ДНК из карты ребенка. Тогда он смог бы найти его настоящего отца и доказать Гаррусу, что он был дураком, помочь своему сыну восстановить честное имя. А затем он проматывает экран, чтобы увидеть снимок, и в его голове не остается больше ни одной мысли. Он не готов к тому, что видит на экране. Шесть пальцев, четыре пальца. Мягкие пластины уже формируются вокруг невероятно маленького панциря; крошечные шпоры уже торчат из нижних конечностей. Он видит высокий гребень Гарруса. Изгиб килевой кости младенца очень похож на изящный изгиб Соланы – такой же, как у ее матери. И он узнает свои собственные длинные, широкие челюсти, подергивающиеся в младенческих снах. «Не нужны никакие тесты» – думает он с болью в сердце. Он знает, какая кровь течет в этом ребенке, хоть это и невозможно. Его кровь. Тарквин. Назван в честь мученика войны. Духа хорошего, правильного турианца, отличного покровителя для ребенка. Этот ребенок. Его внук. Он пальцем прослеживает линии маленьких лапок и коготков на изображении, и чувствует, как его грудь тяжелеет от тоски. Он так потрясен, что едва может дышать. Он не знает, сколько времени простоял в тишине, глядя на снимок, но когда он приходит в себя и хочет задать вопросы Солане – на канале связи уже царит тишина. Он не знает, как человек может родить турианского ребенка. Не хочет знать, на какие жертвы, вероятно, пошла Шепард, чтобы вообще получить способность вынашивать этого младенца. Он не понимает, как может ребенок выжить в её лево-аминной матке. Единственное, что он знает в этот момент – это то, что если он продолжит идти по выбранному им пути, то этот ребенок никогда не узнает о его существовании, и осознание этого заставляет его похолодеть. Да простят его предки… Он ошибся в своих суждениях? Он делал все, чтобы прославить Дух клана Вакариан. Он отказался от своего счастья и положил свою семью на жертвенный алтарь долга. Он стал просто старым, дряхлым глупцом? Тибериус закрывает глаза, вспоминая и оценивая все, что он знает о спутнице своего сына. Что ж, в конце концов, есть только одно слово, которое действительно имеет значение: кровь. Когда его внук родится, он узнает о прославленной родословной, к которой он принадлежит. Он будет продолжением дома Вакариан, не сломленного со времен последней битвы при Ципритине. Теперь они одной крови, он и этот странный человеческий Спектр. Связаны навеки, стоят всего в одном ударе сердца от родового древа Вакариан. Он уже почти слышит внутри себя эхо этого будущего, слышит, как его потомок рассказывает о своем роде: Тарквин, сын Джейн и Гарруса; Гаррус, сын Сапиентии и Тибериуса; Тибериус, сын Менеи и Палена; Менея, дочь Альцесты и Венари… Кровь. Они все одной крови. И этого ничто не изменит. «Если ты не можешь доверять ей, то по крайней мере, доверься моему суждению, отец…» Гаррус пытался ему объяснить, но Тибериус закрыл глаза и отвернулся. «У Шепард есть способы сделать невозможное возможным…» Как его сын и говорил, она сделала. Это Тибериус был дураком. Он прижимает мальцы к вискам и скорбно причитает, раскачиваясь. *** Советник Виктус уже давно уговаривал его посетить восстановленную Цитадель. Возможно… Возможно, пришло время сделать это.