Поднимись, Илья!

Обломов проснулся рано утром часу в шестом, что удивило его самого. Чувствовал он себя чуть лучше, чем вчера, по крайней мере голова не болела и хоть немного, но это радует. Утро было непривычно тихим, таким его Обломов очень редко заставал, ведь просыпался он обычно в обеде. Он бы попытался снова уснуть, если бы не вспомнил про Штольца в соседней комнате. Думая, что он являлся ранней пташкой, Обломов решил, что через час следует подать завтрак. Анисья удивляется, когда видит Обломова столь рано на ногах, но уже через полчаса Илью начинает клонить в сон. В гостиной он спотыкается об чемодан и решает занести его Штольцу. Андрей просто лежал поперек кровати. Ноги в обуви на полу, руки заложены за голову. Подтяжки неприятно обтягивали и врезались в кожу через мятую рубашку «Какой ужас, он всегда так ложиться спать?» — Обломов садится рядом и продолжает смотреть на мирно спящего Штольца. Будить жалко. Нет, хочется разбудить и снова уложить, но на этот раз снять все сковывающие элементы одежды и накрыть его теплым одеялом. Долго смотреть на то, как друг спит Илья не решается, да и боится чувствовать себя странно после такого. Он чуть наклоняется и трогает спящего Андрея за бок. — Андрей, — зовёт его тихо. Андрей просыпается. — Что? Ох... — Как ты вообще спишь? — Илья не сдерживает улыбки, смотря на приходящего в себя Штольца. Он зевает. — Который час? — Седьмой. Ты завтракаешь? — А ты всегда так по утрам подрвствуешь, а , Илюш? — Что ты, нет конечно, - сказал Обломов. — Я спать хочу. — Хватит нам валяться, ещё целый день впереди! — Андрей встал и снова потянулся. Его рубашка совсем выправилась из брюк и он принялся ее заправлять. Посмотрев на друга, он усмехнулся, — Что это на тебе чулки разные? — Ох? — он осмотрел свои Как стыдно-то, я это с просони так. — Ха-ха, я думал: «придется самому барчёнка одевать», а ты оказывается идёшь на встречу. Штольц посмотрел в небольшое зеркальце, висящее на стене и по новой уложил волосы. После завтрака Обломову начистили сапоги по просьбе Штольца, подали чистую рубашку и новый фрак, который все таки был Обломову впору. — Андрей, я не очень хочу... — Никаких «не хочу»! Я заставлю тебя, если потребуется, применю силу... — он встречается с изумлённым взглядом Обломова, подходит к нему и успокаивающе поглаживает по плечам: — Я шучу. Давай, Илья, ты давно не общался с людьми и не знаешь толком, что твориться за стенами этой квартиры. — Да мне и не особо важно быть в курсе... Обломову было некомфортно находиться вы гостях. думал, что он лишний, не такой, как все, в худшем случае. Ему казалось что в помещении было душно и постоянно вытирал лоб рукавом, оглядываясь по сторонам. Когда его о чём-то спрашивали он неловко задумывался над ответом — не прозвучит ли он банальным или глупым. Все могут подумать: он вовсе не заинтересован, когда в разговоре затрагивают темы искусства в широком смысле. Смотря на Штольца, он понимал, тот без особого труда мог ответить, что-то добавить, отметить и даже возразить. Он, казалось бы, с таким вниманием слушал, что даже не замечал рядом с собой Обломова, который лишь сидел и неловко кивал. Илья осторожно касается руки и тихо говорит на ухо. Ему не хорошо. Штольц кивает, просит извинения и отлучается с ним в сторону. — Андрей, мне что-то... Я не важно себя чувствую. — Что-то не так? — заботливо спрашивает Штольц, поддерживая друга. — Мне неловко находится здесь. На следующий выезд Обломову было также некомфортно, как и в прошлый. Он то и дело поправлял на себе одежду. Когда ему предлагали что-то из еды, он неловко отказывался или с ещё большим стыдом принимал предложение, если настаивали. С непривычки чувствовал, что вот-вот упадёт на людях, где-нибудь спотыкнётся, что-нибудь зацепит, ведь дрожь в руках и слабость в ногах никак не стихали. Когда друзья приехали домой Обломов жаловался Штольцу, что переезды очень утомляют, высасывают все силы. — Андрей, голова кружится! — Ты драматизируешь, — Штольц заходит с двумя чашками чая, кладет все на тумбу и подсаживается к Илье. — Тебе совсем меня не жалко? — вздыхает он. — Нисколько, — грубо шутит Штольц.