***
В комнате Эвелет шли оживлённые споры подружек о том, какое платье ей стоит надеть. Подружки выбирали между приторно-розовым и вызывающе-красным. Но платье на бал Эвелет давно уже выбрала себе сама, тёмно-зелёное с перламутровыми чешуйками-паетками. Эвелет лежала на кровати абстрагировавшись от назойливой болтовни и гладила ладонью лежавшее рядом с ней платье, рассматривала как переливаются паетки в свете лампы, они напоминали ей то-ли чешую на хвосте русалки, то-ли змеиную кожу. Обычно Эвелет принимала активное участие в беседах с подругами, но в вечер перед балом её голову занимали совсем другие вещи. Девушка знала, что нравится многим парням и естественно знала, что нравится Джону Бишопу, его неловкие комплименты и влюблённые взгляды не заметила бы только дура. Парень он был не плохой, в какой-то мере он ей тоже нравился, а так же она понимала, что они неплохо смотрятся вместе и то, что он точно сможет сделать её счастливой. Но несмотря на все эти неоспоримые плюсы она думала совсем не о нём. Сама того не желая, в её мыслях всё чаще и чаще мелькал Уилл Эфтон. Что скрывается за его невозмутимостью и отстраненностью? Почему меня так к нему тянет? У него пугающие глаза, но от них не хочется отрывать взгляд. Подойдёт ли его костюм к моему платью? Когда стемнело она выпроводила подруг, взяла из холодильника банку вишнёвого джема и увалилась на диван всё больше погружаясь в воображение и грёзы о завтрашнем вечере, из граммофона играла "Безумная штучка под названием любовь"("Crazy Little Thing Called Love") группы Qween.***
С одной проблемой, так или иначе, я разобрался, но на месте первой, нарисовалась вторая, а её суть заключалась в моей интровертности, а если быть честнее — в моей шизофрении. Я не знаю как ещё объяснить моё пристрастие к убийству детей. Знаю, что могу ошибаться в диагнозе, но шизофрения звучит куда более серьёзно, чем эффект кролика. Обычно моё сознание меркнет к полуночи. Я уже и не помню, как оказываюсь посреди тёмной беспросветной улицы, а с рук звонко стекают капли крови, падая одна за другой на землю, разукрашивая собой пыльный асфальт. Что если этим же вечером, эта история повторится вновь? Мне придётся убить всех выпускников и учителей, чтобы никто не заподозрил во мне Спринг-Бонни. Так… Чушь какая-то! Ничего подобного не случится! Неделю назад бесследно пропала маленькая девочка, которую так и не удалось найти. Эффект кролика будет действовать ещё какое-то время и надеюсь, что до конца месяца мне его хватит, а это значит, что всё пока что под контролем и я не потеряю рассудок на виду у всех. По крайней мере мне хочется в это верить. За Эмили я тоже немыслимо переживал. Вдруг, она тоже станет жертвой моих неконтролируемых припадков. На ночь я всегда запирал дверь своей спальни, но это не помогало: я всё также оказывался на улице, в костюме Спринг-Бонни и с рукавами запятнанными в крови. Однажды произошёл феноменальный случай. Я не ожидал, что смогу когда-либо контролировать неконтролируемое. Я не помню, что именно произошло, но картинка сфокусировалась на моменте, когда моя рука уже лежала на шее маленького мальчика, который и без того плакал и просил не бить его хотя бы сегодня, говоря: «не бейте меня… Мой папа уже успел меня отколотить», — я отпустил его, но он не стал убегать, а лишь упал на колени и громко разревелся. Я сел рядом с ним и обнял его, а он повис на моей шее, прижавшись к мягкой ткани моего костюма, как к самой любимой подушке. Ему стало лучше, а после, он и вовсе смеясь, поцеловал меня в щёку. Я его отпустил, но мы договорились встречаться на том же самом месте каждую ночь. Оказывается, он совершенно ничего не знал о Спринг-Бонни и об опасности во время поздней прогулки ночью. Он рассказал мне о своей семье, говорил обо всём с детской наивностью, как будто бы играясь со мной в игру, кто больше расскажет интересных фактов о себе. Малыша звали Джефом, жил он на другом конце города, если ориентироваться от места нахождения моего дома. Это очень далеко и я ума не приложу, как ему удаётся оказываться здесь посреди ночи. Его отец — отъявленный садист, который постоянно треплет нервы ему и его маме. Он несчастный алкаш, который вряд-ли сможет спастись от смертельной зависимости. Мальчишка заявил, что любит его, не смотря на то, как далеко бы родитель не заходил — он всё ещё называет его папой, а не садистом, мразью или кем-либо ещё. На прощание он крепко обнимал меня и целовал в щёку, обещал вернуться, но однажды, он так и не вернулся. Я ждал его день, второй, но Джефф не приходил. Днём, я решил добраться до приблизительного района там, где мог бы проживать мальчишка. Мне пришлось обойти не один дом, но никто не знал ни о Джефе, ни о загнанной в угол семье алкоголика. Никто не знал — кроме одной пожилой женщины. Она долго отнекивалась при разговоре о правде, но всё же мне удалось её убедить в том, что никакой опасности я из себя не представляю, и старушка поведала мне всё, о чём сама могла только знать. Недалеко от её дома в действительности проживала проблемная семейка — ни одна ночь не обходилась без скандала. Мальчик прибегал к ней холодный, голодный, прося его покормить. Она хотела вызвать опеку, но Джеф так отчаянно пытался её уговорить, от чего та не стала ничего предпринимать, но вместо этого сказала, что всегда рада видеть его у себя в гостях. Он постоянно приходил к ней и выглядел как самый счастливый мальчик на свете, не смотря на всё, что творилось дома — он всегда улыбался. По телу пробежал озноб, когда разговор дошёл до момента его смерти. Пару дней назад отец зарезал сына, находясь под воздействием спиртных напитков, но как только сознание встало на место, то сам же позвонил в полицию и на месте его арестовали. Мальчика похоронили сегодня. Узнав место нахождение его могилы, я тут же помчался к ней, чтобы убедиться в правоте слов сказанных этой женщины. Могила ничем не отличалась от других, не считая свежей земли пред надгробием. Камень был серым и по цвету, совсем не подходящий под настроение самого мальчика.«26. 03. 1976. — 10. 06. 1981.
Джефф Кросс»
Я недолго постоял у камня, а затем отправился домой, погрузившись с головой в раздумья о случившимся. На какое-то время мне придётся отказаться от убийств, в память о Джефе, которого зверски убили, так же как это делаю я с детьми пяти-девяти лет — зверски убиваю их, скрывая все возможные улики, как собака станет заметать своё ссаньё. Мальчик стал приходить ко мне во снах. Он всё так же игриво улыбался, но из раны в животе, которая казалась громадной из-за низкого роста малыша, лилась алая кровь, а из его рта, струилась того же состава, жидкость. Невинно посмеиваясь, тот говорил, что это я его убил, но я не мог принять его слова за правду, крича ему о том, что я ничего не знал, но он как будто бы меня не слышал и даже иногда смеялся над моими жалкими попытками оправдать себя. Затем, малыш подходил ко мне, обнимал и испарялся в воздухе, а я от страха, как младший солдат при подъеме, подымался и подскакивал с кровати, как бы её опасаясь. Друзья переживали за меня, постоянно наблюдая моё сонное, зеленоватое лицо. Каждый день я навещал мальчика и кричал на камень слова извинений, после чего, Джефф перестал приходить ко мне. Наверное, его душа обрела покой и теперь находится в раю. Жаль, что туда мне путь навсегда закрыт, ведь котёл, который приготовил для меня Сатана, уже стоит на высоком огне. До наступления школьного вечера остался последний день, который мне исключительно хотелось посвятить своей семье. Мы давненько так не собирались все вместе, общаясь о том о сём, даже если это совершенно не имело смысла. Мама интересовалась подружками Эмили, а папа — моими друзьями. Было весело обсуждать смешные ситуации в школе или же, случившиеся у Мейсона на работе. Тем временем, Белла пекла блинчики — мои любимые, с вишнёвым вареньем. Каждому она дала по порции выпечки, а рядом с тарелкой, поставила баночку с вареньем. Наблюдая за тем, как папа размазывает джем, меня тут же бросило в жар от воспоминаний того, как я терзал живот маленькой девочке, а из отверстия струилась река крови, прямиком мне на руки. Мне стало плохо и я побежал в туалет, чтобы вырвать остатки утреннего завтрака. Смешно наблюдать за тем, как серая непонятная смесь с комочками, выглядит куда лучше нежели, чем вишнёвое варенье. Отец стучался в дверь, но от одного его голоса меня стошнило ещё раз, правда теперь, мне пришлось блевать не завтраком, а мутной водой. Я наконец понял, что со мной творится — эффект кролика требует новой пищи. Умывшись, я наспех надеваю кроссовки и бегу к ближайшей детской площадке. Я выбрал подходящую жертву и дружески её подозвал. Мальчик со светлыми волосами согласился со мной поговорить, но недолго. Я пытался его упросить пойти со мной кое-куда, но тот застенчиво вертел головой в знак протеста. Тогда я сложил ладони как для молитвы и пообещал купить мороженое, на что мальчик неуверенно согласился. Схватив его за воротник, я потащил мальца к заброшенному зданию, приступив к издевательствам, которые ранее совершал ночью под воздействием эффекта кролика, но теперь я всё слышал, видел и понимал. Мальчишка вырывался, брыкался, а из его разбитой нижней губы стекала кровь, которую я набирал на палец и слизывал, как самый настоящим джем. Затем, из-за пояса брюк я достаю нож, хватаю блондина за шею и вонзаю нож глубоко в живот, затем ещё раз и ещё. Мальчик извергал реки крови, которые лились из его рта рта. Его грудь больше не опускалась при дыхании, но глаза были открыты. В конце-концов, я вонзил нож в горло и в тот же момент, горячая бордовая кровь, брызнула гигантским фонтаном мне на лицо и я вздохнул с облегчением. Малыш пошатнулся и упал замертво, закрыв глазки. Наступила тишина. Её нарушил внезапный порыв ветра за разбитыми окнами. Приблизившись к мальцу, я долго рассматривал его побитое лицо, а после, принялся снова хреначить ножом куда только смог попасть. Кровь брызгала мне на лицо, а я не переставал это делать, пока не наступила ночь. Тихо прокравшись домой, я переоделся в отцовском гараже, сложил испачканные вещи в рюкзак и пошёл к себе, чтобы лечь спать, но сна не видел ни в одном глазу. Так и просидел до утра — до дня наступления школьного вечера. Папа с мамой долго начитывали мне нотации, что да как нужно делать, а после, меняли тему на неинтересные воспоминания отца о его молодости, а потом вновь возвращались к теме. И так около трёх раз. Затем я сто раз примерил костюм, чтобы всё смотрелось как с иголочки. Потом мне приспичило позвонить Майклу и Джону, чтобы узнать как у них обстоят дела с подготовкой к празднику и всё ли у них в силе. Оказалось, что их начало сегодняшнего дня ничем не отличалось от моего. Посмеявшись, мы договорились встретиться во дворе школы за тридцать минут до начала. Время пролетело быстро и мне пришлось собираться. Жаль, что не существует счётчика того, сколько раз мою голову посетила мысль о том, что идти на бал лучше не стоит. Но я взял всю волю в кулак и натянул на себя этот дурацкий пиджак, а смотрелось всё по истине необычно: чёрная рубашка, фиолетовый костюм и того же цвета туфли. Мне нравилось, да и маме тоже, а вот Мейсон недовольно цокнул, но ничего не сказал. Эмили пожелала мне удачи и я недовольный поплёлся до остановки. Во дворе собралось толпище народу и среди них я нашёл, смеющихся, как лошадей Джона и Майкла. Бишоп вырядился в чёрный, подобно свадебному, костюм, а Майкл — в белый, как настоящая невеста. Я посмеялся над «молодожёнами», но они лишь шутя фыркнули, а мне ой как хотелось, чтобы те взялись под руку, как самые настоящие женихи. Спортивный зал преобразился за один день. Можно подумать, что здесь я не бывал миллионы лет. Всё было таким праздничным: с колонок играла спокойная мелодия, столы с напитками стояли в конце помещения и были накрыты белой скатертью, на сцене стояла группа профессиональных пианистов, барабанщиков, скрипачей и дирижёров. Все одеты так как будто находились при дворе французского короля, а я как не пойми что. Социофобия гнала домой, но я не мог бросить друзей, тем более в такой ответственный момент — Джон наконец решился признаться в чувствах Эвелет. Он переживал не меньше меня и даже больше, поэтому я не могу всё так взять и оставить — не по-нашему это было, бросать друзей. Один только Майк отмечал этот день как самый обычный человек, не забивая голову бесполезной чепухой. За десять минут праздника он успел выпить два бокала апельсинового сока и получить более пяти приглашений на танец от девочек, но почему-то всем отказывал. Тейлор не был силён в танцах, поэтому тут и так всё ясно. Юноша приветливо здоровался с каждым, махая знакомым правой рукой. В девчачьей в компании я ненароком заметил Эфелет, которая выглядела просто потрясно! Удивительно, что боевая девушка преуспевает в женственности больше, чем все остальные. Её тёмно-изумрудное платье красиво блестело в темноте. Наверное оно было усыпано огромным количеством серебристых блёсток и паеток, что позволяло сделать необыкновенной красоты эффект свечения в темноте. Увидев меня, она застенчиво улыбнулась, в не свойственной ей манере, а затем вновь влилась в разговор с теми девочками, как ни в чём не бывало. Когда объявили первый танец, то я испуганно покинул помещение, нервным шагом направляясь в туалет. В коридоре меня встретила Эвелет, точнее мы с ней чуть-ли не столкнулись лоб в лоб. Джон обещал, что станцует с ней не менее, чем один танец, но она как будто бы специально его избегала и это меня немного напрягало. Потом, она предложила мне станцевать с ней. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, ведь я-то думал, что она только с Джоном шуры-муры разводит, но оказалось, что нет. Ей нравилось то, как он за ней ухаживает, но не более. Для неё он был обычным, скучным. Мы вновь вернулись в зал, где уже исполнялся третий или четвёртый танец. Делать было нечего — придётся танцевать с Эвелет, как бы сильно мне этого не хотелось. Я поцеловал её руку на что она мне нежно улыбнулась. Я не знал к чему это нужно, но отец говорил, что это обязательно, поэтому долго задаваться вопросом не стал, а просто взял девушку под руку и повёл туда, где меньше всего было людей. У нас неплохо получалось, правда, иногда я наступал ей на ноги, но она ничего не говорила, а лишь лепетала себе под нос слова: «раз-два-три, раз-два-три» — как бы указывая куда мне нужно повернуться и в какую сторону стоит смотреть. В целом получилось даже весело. После этого танца начался другой, но к тому времени мы успели сбежать с глаз публики, которая даже не обращала на нас внимания.***
Прийдя на бал, Эвелет была полна спокойствия и уверенности, решила веселиться, болтать с подругами, кушать кексики и танцевать с тем, кто первый её пригласит, Бишоп или Эфтон — не важно. К ней подбежала её лучшая подруга в изящных туфлях-лодочках на невысоком каблуке и утащила в общую компанию. Поглощённая разговором Эвелет почувствовала чей-то взгляд на себе. Повернувшись, чуть не открыла рот от удивления, увидев Уилла. Их костюмы создавали её любимое сочетание цветов. Фиолетовый и тёмно-зелёный, как распустившаяся весной на сочных стеблях сирень — её любимые цветы. Девушка, пытаясь скрыть своё удивление и возросшую заинтересованность, улыбнулась парню и тот поспешно отвернулся. Она всеми силами постаралась не подать виду и продолжила болтать с подругами о рецепте грибных корзинок, что в этот вечер подавали на банкете. Бишоп несколько раз подходил к ней и пытался завести разговор, но ей совсем не хотелось говорить с ним сегодня, очень не хотелось танцевать с ним сегодня, когда угодно, но только не сегодня. Чуть позже она вышла в туалет и возвращаясь по коридору в зал столкнулась в дверях с Уиллом. — Там что, уже первый танец объявили? — Обрадовавшись их случайной встрече произнесла девушка. — Да, ты проходи, тебя там кое-кто ждёт. — А я кое-кого жду тут. — Опешившее и слегка испуганное лицо Уилла позабавило Эвелет. — Да-да, потанцуй со мной, Эфтон. — Девушка схватила его за руку, сплела свои пальцы с его и уволокла в зал.***
Выйдя на крыльцо банкетного зала парочка синхронно посмотрела в небо, уж очень притягивала внимание освещающая всё вокруг полная луна. На улице уже было довольно прохладно и кожа девушки покрылась мурашками. Заметив это, Уилл как истинный джентльмен снял с себя пиджак и накинул его на плечи Эвелет. — Понравилось танцевать со мной? Мне с тобой очень. — Эвелет замолчала на пару мгновений ожидая улышать ответ, но не дождавшись продолжила. — Не привыкла я ходить вокруг да около, так что слушай, Эфтон, по-правде говоря, я не очень понимаю, что у тебя внутри, но ты мне нравишься, ты притягательный что-ли. Я бы хотела узнать тебя и твои секреты получше. — Эвелет смотрела вверх не отводя взгляд от луны, она боялась любой реакции Уилла, она не хотела видеть его лицо и его взгляд. Вдруг там отвращение за то, что она дала надежду его другу Бишопу, или вдруг там равнодушие или ещё что похуже. Но Уилл замер и молчал. — Мне понравилось танцевать с тобой, было весело. — Спустя долгую минуту неловкости произнёс он. — Прости, я немного нервничаю, у меня есть друзья, но никогда не было подруг. — Не беспокойся, Уилл, можешь общаться со мной так же как со своими друзьями. Что вы там обсуждаете? Девчонок? — В основном нет, но бывает и да. — И что, Эфтон, какие девушки тебе нравятся? — Как ты.