Эффект кролика

— Мясо… Сейчас налью вино… — Я аккуратно взял крупный бокал и наполнил его до половины, кровавого цвета напитком. — Прошу… Чувствуйте себя как дома. На фоне играли произведения Моцарта. Патефон стоял в самом конце помещения, а мы сидели за большим обеденным столом, накрытым белой скатертью, где тут и там стояли белоснежного цвета тарелочки. Рядом с ними лежали блестящие серебряные ножи и вилки. Гнетущую атмосферу разбавляли произведения композитора. Беспризорные дети заглянули ко мне домой, чтобы попросить немного еды. Одному Богу только известно, откуда в нашем районе нашлись такие чумазые оборванцы. От них веяло помоями, лица были измазаны грязью, слёзы текли по их смугловатому, от беспощадного солнца, лицу. Они жалобно просили дать им хоть что-нибудь. Бедняги еле стояли на ногах, их взгляд не мог удержаться на одной точке дольше трёх секунд. То ли они под кайфом, то ли под воздействием солнечного удара. Мне пришлось впустить их в дом, а то что я скажу отцу, если эти трое умрут у порога жилища Дэвис. Трое мальчиков в серых мятых майках и драных шортиках продолжали жалобно скулить и умолять позволить испить воды хотя бы из унитаза. Я вытащил из холодильника упаковку с пирожными и пачку свежего гранатового сока, чем и угостил мальцов. Они растерзали упаковку руками и принялись жадно хватать шоколадную выпечку грязными руками, вследствие чего, облизывали их. Поблагодарив меня, они быть может и покинули бы этот дом живыми, но я предложил им остаться не надолго: принять душ, поспать, поиграть в настольные игры, с моими роботами. Всё же, глупцы без колебаний согласились: приняли ванну с пенкой, получили набор чистой одежды, отведали вкусного чая. А потом всё произошло так быстро: нож, кровь, убийство… Три трупа братьев-бродяжек лежали так, словно, они сейчас находятся около моря и загорают на тёплом песке, пока другие ребята резвятся в воде, только их морем оказалась — кровь, а курортом стал — дом, в котором я живу. Мейсон вместе с дочерью и женой отправились в горное путешествие. Он предложил это и мне, но меня такой досуг не особо интересовал. Две недели и большущий дом семейства Дэвис полностью в моём распоряжении — это куда круче кого-то там путешествия. Я перетащил трупы в гараж, чтобы вымыть полы на кухне, после чего, забинтовал раны мальчиков, чтобы те меньше кровоточили. Один из братьев при переноске в гараж испустил последний дух и на этом его кошмарная жизнь подошла к концу. Мне пришлось знатно потрудиться, чтобы найти что-то похожее на одежду официально-делового стиля. К счастью, у меня остались детские рубашки и штанишки как раз подходящие под размер малышей. Они выглядели прекрасно. Подобно живым куклам, мальчишки сидели за столом, слегка опустив голову, смотрели на тарелку с мясом. Я бегал вокруг них как самый настоящий официант, разодетый в белый свадебный костюм отца. Они ничего не говорили, но я делал всё, чтобы угодить незваным гостям: поправлял им слюнявчик, разносил тарелки, менял пластинки с музыкой, извинялся если что-либо идёт не так как надо. Мне приходилось поить их самому, как самых ленивых и деспотичным господ, которые ничего не хотят делать, кроме как кричать и отдавать приказы. Мне хотелось подчиняться им во всём, даже если их капризы выходили за все рамки дозволенного. Я прогнулся под их садистскую власть, ни в чём не перечил, а лишь склонив голову исполнял приказ, подобно самому настоящему рабу. Они смеялись над моей жалостью, оскорбляли и унижали, но сегодня они играют роль знатных людей, а не бездомных с помойки. Я заметил, что из-под стола что-то капает и, как оказалось, это была кровь. Самый молодой из ребят вновь стал кровоточить. Бинты замарались в крови — больше ничто не может её удерживать. Я отнёс мальца в гараж, чтобы не портить праздник остальным. Видно, что гости распереживались, поэтому я сменил пластинку и предложил одному из молодых господ, потанцевать со мной. Я поцеловал руку, как истинный кавалер, а потом мы закружились в танце, после чего я окончательно потерял счёт времени. Его труп был достаточно лёгок на подъем. Из его тела давным-давно освободилась вся кровь, поэтому мне не составило труда его поднять. Голова ребёнка откинулась назад и ни при каком раскладе не хотела падать мне на грудь. Его труп мне чем-то напоминал тряпичную куклу: такой же лёгкий и не уклюжий. Внезапно мне захотелось потрогать его лицо, прикоснуться к закрытым глазам кончиками пальцев, выдавить их содержимое, выбить зубы, но я не мог — этот достопочтенный Господин не заслуживает такого отношения, а я, как верный слуга, должен проявлять только искреннее внимание и уважение. После танца я усадил Хозяина обратно за стол. К тому времени, голова второго рухнула прямо на тарелку с мясом. Я не выдержал: перевернул весь стол, после чего весь зал наполнился скрежетом разбившейся посуды; принялся колошматить этих беспризорных мразей, топтать их несносные черерушки, пока те окончательно не опустошатся. Их лица были изуродованы, а мозги, вместе с какой-то непонятной красноватой жижей, противно сползали на пол. Побитых детей я отнёс в отцовский гараж, где и расчленил. Скрежет костей просто не смог не позволить мне не улыбнуться. Мне было так приятно причинять им боль, даже после смерти. Мне казалось, что они всё ещё плачут, скулят о помиловании, но так или иначе я их не слышал. Эффект кролика овладел мной с ног до головы. Я упаковал останки в чёрные мусорные мешки, положил в багажник машины и отвёз далеко-далеко в лес, где и похоронил. Единственное место в лесу, где совсем не водилась любая живность: то ли звери спрятались, увидав меня по близости, то ли сдохли от унылости этого скучного места. Вернулся домой к полуночи, но меня там никто не ждал. Второпях я даже забыл закрыть за собой дверь, но к счастью никто об этом не знал, да и кому понадобилось бы, проникать в дом, да и к тому же что-то красть? В нашем районе жили прилежные и добропорядочные люди, поэтому я не переживал. Мне предстояло выполнить столько дел, чтобы продолжить оставаться незамеченным: промыть пол, убрать разбитую посуду, проверить всё на абсолютное отсутствие крови, да и привести свой вид в какой-никакой порядок. Управился со всем, ровным счётом, за час. Посмотрелся в зеркало, причесался. Папин костюм был забрызган кровью, которая хорошенько пропиталась в ткань и без стиральной машинки тут не обойтись. Закончив со всеми делами я лёг на кровать, уставившись в потолок, лежал и раздумывал над тем, что так больше не может продолжаться. Рано или поздно меня поймают и посадят в тюрьму, а может быть и вовсе посадят на электрический стул и казнят. Никто из родителей этих детей не удосожится простить мне столь страшные и весомые преступления. Каждый из них будет готов содрать с меня кожу и это только самое малое, что они могут сделать, узнав о том, что это я убил десятки невинных детей. Никто не сможет понять меня, никто не сможет ощутить ту пустоту, которая глушила меня с самого детства. Я — монстр и я это смиренно признаю, но ничего не могу с собой поделать. Кем бы меня не считали все эти несчастные люди, — я всё ещё человек и я, как и все, хочу жить. Сколько попыток суицида я испытал на своём пути и все они не смогли осуществиться, как бы сильно я не хотел умереть, — я всё ещё хотел жить. Да, я допустил много ошибок: убил отца, друга, но все они мне мешали, стояли у меня на пути, за что и получили по заслугам. Больше такого не случится… Я больше не хочу причинять вред родным… Никогда!

***

Эмили бегала по всей комнате, как в жопу ужаленная, крутясь и так и сяк перед зеркалом, в попытке выбрать одну из трёх кофточек, пока я рассматривал красные сердечки на розовых обоях сестрицкой комнаты. Девчонка торопилась на свидание и судя по всему, она на него опаздывала. Это свойство характерно всем девочкам, которых я знал — всем, но не Эвелет. Я не раз приглашал брюнетку в кафе и она ни разу мне не отказала, всегда приходила вовремя, да и при этом, ей всегда удавалось выглядеть отменно. Она выглядела легкомысленной только тогда, когда сама этого хотела. Однажды какой-то тип предложил ей поднести сумку, но та, чуть ли не убила его, ссылаясь на то, что он извращенец. Пришлось их разнимать, а дело чуть ли не дошло до полиции, но к счастью конфликт был компенсирован моими деньгами и извинениями. Мы с Браун как из одного теста сделанные: оба не такие как все и оба любим искать приключения на задницу. Эмили была такой же как и все: легкомысленной и всегда опаздывала кто бы её не звал. А ещё она никогда не могла определиться с выбором одежды: если в ассортименте существовало больше одной вещицы, то это настоящая катастрофа. Тогда она вела себя как осёл, стоящий между двумя стогами сена, желающий сожрать их все. Она постоянно интересовалась моим мнением, но не могла к нему прислушаться. Мысли о том, что она может опозориться сводили её сума. Эмили хотела расплакаться, но я не позволил ей это сделать, подумав, что я обязан ей помочь, так как наступил тот самый момент, когда она поистине нуждается в поддержке. — Не реви… — Убираю с её лица маленькие прозрачные слезинки. — Вторая кофточка сладко-розового цвета подходит куда больше, чем все остальные. Она отлично сочетается с твоими светленькими волосиками. Правда? — Кажись сестрёнка даже улыбнулась, но она всё ещё выглядела растерянной. — Да, а ещё, вон, те джинсы с сердечком, — указал пальцем на спинку стула, где были аккуратно разложены брюки и кофты, которые бы ей никогда не подошли (так думала Эмили), — они отлично вписываются в эту сладкую эстетику. — Но они же стрёмные… — Одень! — Сестра повиновалась, а потом как начала в восторге кружиться перед зеркалом, что её аж было не остановить. — Вот видишь… Никакие они не стрёмные. Просто нужно правильно всё подобрать, чтобы каждый элемент дополнял друг друга. Это как пазы… — Улыбнувшись, блондинка кивнула головой в знак согласия. Потом, я вспомнил, что у неё есть декоративные бусинки с маленькими розовыми цветочками. Она достала шкатулку с небольшим количеством бижутерии, и была поражена, когда увидела себя с этим детским, но очень милым и отлично подходящим под её кофточку, аксессуаром. — Как красиво… — Шёпотом произнесла она своему отражению. — Осталось подобрать мне обувь. — Её было не особо то и много, но мы решили остановиться на беленьких кроссовках с тремя розовыми полосками. Девчонка накрасила губы, нанесла на щёки румяна и теперь уж точно её образ напоминал конфету с нежно-розовой начинкой. — Спасибо тебе, братик! — Она поцеловала меня в щёчку. — Пусть только попробует не завалить тебя комплементами, тогда я уж точно его убью! Эмили засмеялась во все тридцать два зуба и радостная побежала на свидание. Я уже хотел было пойти на встречу с друзьями, как вдруг мой мобильник внезапно завибрировал, это был Генри. Его голос дрожал от слёз. Можно сказать, что парень захлёбывался в собственных всхлипах. Он сообщил мне о том, что его отец попал в больницу, а его состояние ухудшается стремительно к смерти. Со дня на день он может его потерять. Не описать словами тот шок, который я испытал. Не дав другу договорить, я сразу же рванул к больнице, куда доставили умирающего Джорджа.