When June kissed December

      Вопрос звучит неожиданно для Вегаса. Этого не скрыть. Но он берёт короткую паузу, а затем отвечает вопросом на вопрос: — С чего ты взял?       Если бы он ответил просто «нет», Пит готов поклясться, что заблокировал бы дальнейшие порывы любопытства. Но Вегас сам — негласно — включил ему зелёный свет: — Э-э… Так был или нет? — Почему ты спрашиваешь?       И снова «прокол», Вегас… как же плохо ты ещё разобрался во мне. — Потому что хочу знать. Но вы вновь уходите от ответа. — Пит. — Что? — Я не ухожу от ответа, — Вегас поправляет дельфина на браслете, и этот жест на доли секунды лишает омегу бдительности, — я не могу знать наверняка. Во всяком случае, я не слышал о предке с таким именем.       Пит прищуривается: — Так бы сразу и ответили. А вы вечно начинаете интриговать. — Пит, пойми… — Что? Что я должен понять? Я сотни раз говорил себе: надо подождать, муж ещё сумеет довериться тебе, Пит. Но тайны всё добавляются и добавляются. И я боюсь, что в какой-то момент их разгадки выльются на меня одним смертельным потоком, и что я буду с этим всем делать? Меня здесь как будто за маленького дурачка держат, которому позволено знать только то, что вы разрешите… Простите, но именно так я себя ощущаю.       Пит совсем не хочет этого делать, совсем не желает ссориться, когда они сделали такой шаг навстречу друг другу, но он импульсивно отодвигает тарелки и встаёт из-за стола, чтобы спешно уйти к себе. Там он садится на край постели и удручённо роняет голову на руки. Не проходит и двух минут, как сбоку начинают тыкаться прохладной мордочкой. — Малявка…       Пит отнимает руки от лица и улыбается через силу: этот малыш всегда спешит его утешить. Пит раскрывает ладони чашечкой, а смышлёный тритон мигом оказывается на них. Затем омега поднимает руки повыше. Так, чтобы глаза Макао оказались наравне с его лицом. — Я хочу, чтобы он доверял мне и не боялся быть самим собой рядом со мной… Но как мне убедить его в этом? Ведь это же просто невозможно… а мне невыносимо жить здесь, когда он так сомневается во мне!       Пит прикусывает губу. Он не солжёт, если скажет, что из уголков глаз Макао скатывается по капле слёз. Он вообще не предполагал, что тритоны могут плакать. — Эй, ты чего это, малявка?       Пит прижимает Макао к себе и ложится с ним на подушку: — Я же не брошу вас, малявка… я и ему это пообещал. Просто… хотелось бы ясности. Но с этим, похоже, снова придется подождать.       Ближе к вечеру, покончив с занятиями и подготовкой к новым, Пит спускается в гостиную. Он рассчитывал, что Вегас в кабинете, но застаёт его стоящим возле окна. Взгляд его устремлён к виднеющимся вдали верхушкам холмов, а кончики пальцев с нежностью гладят браслет. — Вам правда понравился этот маленький сувенир?       Пит встаёт так близко, что его нос задевает плечо Вегаса. — Правда, — альфа приветливо улыбается ему. — Всё в порядке?       Не совсем. Но к чёрту эти загадки! Сегодня я просто хочу быть с тобой. — Да. Вполне, — Пит опускает подборок на плечо мужа. — А что… вечерние прогулки по городу уже не в тренде для семейной пары?       Вегас обнимает его за талию, щекой прислоняясь к виску: — Дать тебе десять минут на сборы? Или у меня есть свободный час?       Пит усмехается и легонько прикусывает ворот рубашки: — Когда это я был копушей? Вообще могу прямо так пойти.       Пит кивает на свою светлую футболку и серые джинсы. — Хорошо. Как скажешь. — Только возьмём малявку? Знаете… он сегодня пла… грустил. Пусть порадуется.       Вегас хмурится и кивает в согласии. — Вы не волнуйтесь. С ним всё нормально. Он знает, что я никогда вас не оставлю.       Кажется, сегодня Макао далеко не единственный, в глазах которого Пит безошибочно угадывает слёзы. Только у Вегаса они так и остаются на изнанке век.

***

      Вечерний воздух свеж и прохладен. Он приятно обдаёт кожу и делает лёгкими волосы. Поужинав в одном из уличных кафе, они гуляют по ярко освещённым улицам. Довольный Макао, получивший свою порцию лимонного десерта, крепко держится лапками за плечо Вегаса. Сегодня Пит сам берёт мужа за руку. Он уверен, что в тот момент отчётливо слышит, как громко и часто начинает биться его сердце. С ним самим происходит то же самое. — Кхун Вегас? — Что, Пит? — А вы книги в кабинете «для обстановки» держите или читаете их… Или уже все прочитали?       Вегас издаёт смешок. Пит морщит нос и смущённо тыкается его кончиком в шею мужа: — Вечно я чего-нибудь этакое ляпну, а вам смешно, да? — Всё в порядке, Пит, — альфа крепче переплетает их пальцы, — почти все мною прочитаны. Я люблю читать… Да и долгие годы в одиночестве располагали к подобному времяпрепровождению.       Иногда ты так говоришь, как будто мы на приёме у короля… агрх. — А я могу брать эти книги… Ну, кроме таких раритетных, как та… с легендами Скандинавии.       Пульс Вегаса, кажется, бьёт через оба их запястья. Но лишь на мгновение помрачнев, он растягивает губы в улыбке: — Конечно. Я уже говорил тебе: в этом доме ты такой же хозяин, как и я. И всё поместье принадлежит нам обоим в равной степени.       Пит кивает. Они продолжают прогулку в относительном молчании и ненаметно набредают на ворота закрытого в этот час парка в стиле японского сада. — Жаль, что закрыто… — сокрушается Пит.       Вегас отпускает его руку: — Подождите меня здесь, — он пересаживает Макао на плечо Пита.       Очевидно, Вегас решает переговорить со смотрителем парка, который судя по открывающимся воротам оказался весьма «сговорчивым».       Они попадают в поистине райское местечко. Подобие японского сада располагается вокруг двух прудов. На них имеются острова, соединённые изящными мостиками. Аккуратно разбитые цветники, окружающие несколько павильонов, дополняют прекрасную и гармоничную картину. Атмосфера спокойствия, тишины и безмятежности. То, чего так часто не хватает этой троице.       В парке они одни. В сгущающихся сумерках Пит замечает тропинку из крупных камней, что высовываются из воды. — Побегаем по камушкам?       Не дожидаясь ответа мужа, Пит прыгает на ближний к берегу камень. И тут же Макао занимает следующий камень, а затем плюхается в воду, обрызгивая Пита до груди. Омега хохочет и машет Вегасу: — А вы чего ждёте? Разучились держаться за воздух?       Его последние слова воскрешают в памяти то приключение в верёвочном городке. И первое нечаянное объятие, которое отверг Пит. Как же изменилось всё сейчас!       Пит уже на четвёртом камне, Макао барахтается в воде, а Вегас только ступает на первый. — Не могу поверить, что мой муж боится такой детской забавы!       Смеющийся окрик Пита заставляет Вегаса крикнуть в ответ: — Ну держись!       Пит закусывает нижнюю губу, его глаза светятся неподдельным воодушевлением. Вегас ловко перепрыгивает с камня на камень, но сияние юности его мужа ослепляет. Засмотревшись на омегу при очередном прыжке, Вегас промахивается и ставит ногу чуть ниже положенного, моментально теряя равновесие и летя в воду. — Кхун Вегас!       Пит преодолевает недолгий обратный путь, чтобы помочь мужу, но Вегас успевает самостоятельно выбраться на берег из совершенно неглубокого водоёма. — Вы до нитки промокли. Хотя бы верх, но надо снять, а то и глазом моргнуть не успеете, как заболеете!       Вегас качает головой, пряча взгляд: — Ничего страшного. Я выносливый. — Глупости! — Пит встаёт прямо перед ним, — если за меня боитесь — не надо. Перестаньте прятать себя настоящего, Кхун Вегас. — Пит, просто поверь мне… не стоит. — А я сказал: снимайте рубашку! Иначе я тоже сейчас прыгну в воду и буду ходить в сыром, идёт?       Вегас с укором смотрит на упрямого омегу: — Это шантаж, Пит. — Называйте, как хотите. — Хорошо… как скажешь. Но я должен предупредить: то, что скрыто под одеждой, может сильно напугать тебя. — А вы сами сказали, ещё в нашу первую встречу: «Всем нам нужно хотя бы раз в жизни посмотреть в глаза своему главному страху». Ведь так, Кхун Вегас? Или вы больше так не думаете?       Альфа прикрывает веки и начинает расстёгивать мокрую рубашку. Влажные петли с трудом выпускает пуговицы. Руки застревают в манжетах. Пит успевает поймать ладонью невольно вырывающееся «Ах!». И вновь он вспоминает день их знакомства. Когда они сидели за обеденным столом, а взгляд зацепился за «чернила под кожей» за запястьях Вегаса.       Теперь он может видеть, что те тонкие чернильные линии — это кончики хвостов змей. Вся верхняя часть тела Вегаса покрыта татуировками, что изображают… десятки? существ, которых Пит боится больше всего на свете.       Но ради Вегаса, ради их будущего и самого себя Пит не отворачивается, не делает и шага назад, а только встаёт ещё ближе, не отводя взгляда и берясь пальчиками за запястья Вегаса, на одном из которых надёжно застёгнут его подарок-оберег. — Я предупреждал, Пит… — слабый шёпот стелется по лбу омеги.       Пит смотрит на змеиные кольца. Ему кажется очень подозрительным, что кожа под ними будто бы совсем не изуродована шрамами от ожогов.       Не могло же пламя изувечить только лицо и руки?.. Или всё тщательно скрыто татуировками?       Пит в замешательстве. Но громкие громовые раскаты и первые крупные капли дождя не оставляют времени на раздумья. Схватив Вегаса за одну руку, он утягивает его за собой в сторону одного из павильонов. Макао семенит за ними следом, первым запрыгивая на длинную, хотя и не очень широкую лавку возле одной из стен. Там он растопыривает лапки и принимается чистить их.       Внутри не так уж тепло, хотя от дождя можно укрыться. Ещё несколько мгновений, и Вегас начинает дрожать. — Вам холодно… — Пит поднимает край футболки, — ничего, я позабочусь о вас. Ведь всё это время вы только и делали, что заботились обо мне.       Вегас едва успевает выставить руки в защитном жесте и прошептать «что ты, не смей…», как Пит стаскивает с себя футболку и, обхватив руками спину Вегаса, теплой щекой прижимается к его груди.       Ему плевать, что там на коже его мужа. Ему гораздо важнее, что под ней, там, за рёбрами, гулко бьётся живое сердце.       Вегас сдаётся. Пеленает объятиями, начиная усыпать лицо Пита бисером из кротких и нежных поцелуев. Пит смеётся. Будто не его лицо, а само сердце щекочут губы мужа. Природа альфы берёт своё. Поцелуи становятся затяжными и глубокими. Движения ладоней по телу — неистово горячими. Когда Вегас в очередной раз соединяет их губы, Питу кажется, что это слишком прекрасно, чтобы быть правдой. Какое-то непостижимое, недоступное ему ранее удовольствие, словно он, а не Вегас промок до дрожи, а затем попал в ароматную ванну, тепло воды и нежность пены которой божественно обволакивают не только тело, но и душу.       Пит не знает, правильно ли реагирует его тело на ласки мужа. До недавнего времени он вообще не рассчитывал испытать что-либо подобное. Он просто делает всё инстинктивно, и так, как велит ему сердце: отвечает на поцелуи, хватает губами за плечи и ключицы, гладит руки альфы, слегка вздрагивая каждый раз, когда Вегас рефлекторно вжимает бедра в его, а ладони альфы спускаются ниже спины Пита. — Можете не останавливаться… если хотите, — выдыхает Пит. — Могу, — Вегас соединяет их лбы, — но позволь мне сегодня сдержаться. Хотя это, признаюсь, даётся мне с трудом.       Пит сглатывает. Мелко кивает, шутливо дразнясь: — Первая брачная ночь снова откладывается на неопределенный срок?       Вегас изумлённо поднимает брови, ухмыляясь: — Снова?       Пит пожимает плечами и прячет лицо на груди мужа: — Всё. Рот на замок. А то опять ляпну что-нибудь не то.       Вегас смеётся, гладит его по голове и мягко целует в висок. Пит жмурится от тихого счастья. Переводит взгляд на Макао, который уснул, — если не притворяется, — в углу, затем снова смотрит на мужа и произносит: — Вот бы навечно остаться здесь с вами. Чтобы весь остальной мир — за стеной из дождя. — Вечность только кажется прекрасной, Пит. Я бы лучше прожил одну жизнь, но рядом с тобой. Чтобы вместе состариться и быть друг с другом до конца. — А разве будет иначе? Я же сказал, что останусь с вами. Что бы ни стряслось.       Вегас кивает, но его улыбка снова слишком печальна. Пит стирает его печаль поцелуем. Это единственный доступный ему способ.       Через неделю Вегас снова покидает его, отправляясь в деловую поездку. За всё это время Пит, засыпая на груди мужа, ни разу не видел того призрака. Но сегодня ночной гость снова навещает его.       Питу страшно, но хотя бы не так жутко, как первые два раза. А призрак какого-то Пачары не стоит на месте, как это было раньше. Дверь комнаты открывается, и Пита безмолвно манят за собой.       Хочешь, чтобы я пошел за тобой? Но зачем?