Дерево без корней

Учебный год уже совсем подходил к концу, оставалось только сдать экзамены. Младшекурсники ещё не привыкли к самому явлению экзаменов и переживали, у пятого и седьмого курсов были СОВ и ЖАБА соответственно — объективно достойный повод для волнения. А вот шестикурсники всех ужасно раздражали, поскольку в массе своей разгуливали по школе с неприлично умиротворенным видом и наслаждались погодой. Только Том Риддл, очень смахивающий на типичного шестикурсника, почему-то вызывал у широких масс восхищение своим спокойствием. В самом конце учебного года всегда наступала пора, когда все начинали заранее тосковать по друзьям и по замку, и от этого становились друг к другу добрее. Стены и лица так примелькались за год, что казалось, будто замок совсем небольшой, да и учеников в нем очень немного. Даже тем, кто весь год считал дни до возвращения к семье, Хогвартс сейчас казался домом. Первый раз в жизни Том Риддл смог насладиться этим временем, а не мучительно считать дни до возвращения в приют. *** На экзамене по Истории Магии Том впервые встретил Батильду Бэгшот. Ему понравилось, что в ней было что-то слизеринское: аристократическая осанка и выражение лица, будто своим присутствием здесь она делает одолжение. Проницательность (вернее, как выяснилось ранее, неосознанная ментальная магия) помогла ему понять, что про одолжение — это, кажется, не про него. Батильда анонсировала розыгрыш персонального обучения у неё этим летом. «Тому, чьи познания по Истории Магии будут наименее призрачными, я была бы рада помочь с обретением их дальнейшей материальности», как она выразилась. Что Тому не понравилось в мисс Бэгшот, так это равнодушие и даже некоторая неприязнь к Хогвартсу, которые он чувствовал кожей. Он впервые видел взрослого человека, у которого появление в замке впервые за долгое время не вызвало восхищения и ностальгии. Понятно, старуха терпеть не могла профессора Бинса: вряд ли кто-то навредил исторической науке магической Британии больше, чем он своим тоскливым преподаванием. Но причём тут вся школа? *** Тому Риддлу без особого труда удалось продемонстрировать «наименее призрачные познания». По дороге с экзамена он встретил Кэрол, которая его поздравила с победой — достаточно иронично — хотя, на самом деле, официального объявления результатов ещё не было. — А что было бы, если «наименее призрачные», — Том показал пальцами кавычки вокруг фразы, — познания продемонстрировал бы всё-таки не я? Он задал вопрос из чистого любопытства, но показывать этого не планировал, так что его тон сочился пассивной агрессией. К сожалению, с каждым разом у Кэрол всё лучше получалось игнорировать подобное. Она прыснула: — «Наименее призрачные» — она прям так и сказала?.. А вообще тогда бы поехал другой ученик, это же мисс Бэгшот. А вот это уже звучало как-то по-гриффиндорски. Ещё один минус в копилку Батильды. *** Тома, на самом деле, подмывало поговорить с Кэрол про мать — не задать несколько тщательно продуманных вопросов, а именно поговорить. И у него было внутреннее чувство, что ей можно доверять, хотя, вообще, это противоречило здравому смыслу: грязнокровка и верная собачка Дамблдора, пусть даже и единственный в этом мире человек, который знал его мать его матерью, — не лучшая кандидатка в доверенные лица. Том, понимал, что в итоге сдастся и всё же поговорит с Кэрол открыто, но, по крайней мере, это будет потом, когда эмоции улягутся, и он будет больше уверен в своём самоконтроле: не хотелось сказать ничего лишнего. Сейчас же он только писал в свой дневник и впервые в жизни сожалел, что слова сразу же исчезают с бумаги. *** Последний экзамен, последний визит в Тайную комнату (даже по меркам змей василиск был крайне малоэмоционален, но всё равно Том каждый учебный год проведывал его в день перед отъездом), последний завтрак в Хогвартсе и — Хогвартс-экспресс. *** Итоговое собрание старост в поезде началось с речи директора Диппета, тоскливой до жути, как всегда, да ещё и второй за день — за завтраком, директор, разумеется, тоже выступил с обстоятельной речью. Том Риддл, понимавший, что в противном случае не успеет нормально проститься со своими друзьями-последователями, а также абсолютно не желавший всё это слушать, всё-таки решил изменить своим правилам и опоздал. Диппет, который был в меньшем маразме, чем пытался временами изображать, на самом деле всё же помнил, что несколько лет подряд отказывал Тому Реддлу в просьбе остаться на лето в замке. Так что опоздавшего минут на сорок Тома он, как всегда, встретил чуть виноватой улыбкой. Было общеизвестно, что директор на любые просьбы реагирует абсолютно одинаково: не отказывает прямо, но ставит невыполнимые условия, в духе персонажа какой-то сказки. По школе даже ходил анекдот про это: «— Профессор Диппет, можно я не буду ходить на Полёты? — Отчего же, милый мальчик? — Оттого, что у меня нет глазок, и потому я сверну себе шею на метле. — Конечно, милый мальчик, конечно, только сперва прочти мне пару страниц из вооон той книжки» В общем-то, анекдот особо не преувеличивал. Так что Тому даже слезливые (и насквозь лживые) рассказы про голод и бомбёжки не помогали. На самом деле, в период бомбёжек Лондона приют был эвакуирован за город, да и перебоев с продовольствием в июле-августе, когда уже появлялся урожай, особо не было. Но Том чувствовал, что профессор верит его рассказам, просто такие мелочи жизни его не особо волнуют. К счастью, в этом году подвернулась мисс Бэгшот, не то из потенциально рабочих способов воздействия на директора оставалась только идея начать серию таинственных кровавых убийств, потому что тогда бы Диппет непременно сказал «ах, если бы убийства прекратились, то конечно», и это уже было бы выполнимым условием. *** Через пару минут директор закончил речь и, наконец, ушёл. Все вздохнули с облегчением и наконец перешли к обсуждению итогов работы. *** Кейт Бруствер подняла вопрос того, что ученики систематически боятся обращаться за помощью к старостам и с этим надо что-то делать. — Они, безусловно, и так информированы о такой возможности, — возразил Том, — не вижу необходимости им навязываться. — Да, Кейт, он прав. — Нам и так работы хватает выше головы, а ты предлагаешь дополнительно оповещать, что «дорогие ученики, обращайтесь к старостам по любому поводу»? Тома Риддла, как бывало почти всегда, поддержало сразу несколько голосов. — Первокурсники в начале года систематически опаздывают на занятия, потому что не могут сориентироваться в замке... — начала Кэрол. — Ну давайте выделим им по второкурснику, чтобы их водил первую недельку, мы-то тут причём? — заметила Нотт. — А травля? — возразила Кейт. — На Рейвенкло буквально неделю назад был жуткий случай, — подхватила Кэрол. Тома ужасно бесила их манера заканчивать друг за другом, будто они близняшки — они постоянно так делали на собраниях старост. Раньше — в первую очередь потому, что чистокровная Кейт Бруствер столь ярко демонстрирует дружбу и взаимопонимание с грязнокровкой. Сейчас — потому что он понимал, что и его общение с Кэрол очень расходится с тем, какое взаимодействие с грязнокровками он считает приемлемым, и ужасно злился оттого, что больше не чувствовал морального права осуждать Кейт. — У нас на факультете, оказывается, целый год издевались над девочкой, — снова Кейт, — а мы ни сном, ни духом. — У неё ужасно упала успеваемость, преподаватели, оказывается, беспокоились, но старостам сказать не подумали. — Я вообще забыла, честно говоря, что на Рейвенкло есть такая ученица, — она целыми днями рыдала в туалете, и в башню приходила только спать. — Кончилось тем, что её спустили с лестницы вниз головой. — Переломали кучу костей. — Чудом шею не свернула. — И никто не сообщил старостам за весь год, хотя там агрессоров-то было три девки, и кто-то из одногруппников вроде как вначале даже пытался за неё заступаться — пока её ещё можно было увидеть вне уроков рядом с другими учениками, а не только рыдающей по туалетам. — Господи, да где она нашла туалет, где можно вволю рыдать часами? — с усмешкой осведомилась Нотт, — везде очереди стоят. — Где-то на втором этаже, видимо, если тебе так интересно, — холодно ответила Кейт, — поскольку после того, как они за волосы выволокли девочку из кабинки, её спустили с лестницы именно второго этажа. От ужаса у Тома Риддла зашумело в ушах: у него возникло очень сильное подозрение, что это за туалет для девочек на втором этаже, в котором можно часами рыдать в кабинке, никого не побеспокоив. Он всегда накладывал на себя мощное Делюминационное, когда заходил туда, но пустоту туалета проверял только визуально — девочки же всегда ходят в такие места толпой и громко болтают — но если какая-то девчонка тихо плакала в закрытой кабинке... Слава Мерлину, что из-за всей этой истории с матерью у него в итоге не дошли руки до того, чтобы начать гулять с василиском по школе — а ведь он собирался. — Как зовут эту девочку? — Том услышал собственный голос будто со стороны, — Нам же нужно будет приглядывать за ней в следующем году, чтобы убедиться, что её больше не обижают, — добавил он тут же с доброй, располагающей улыбкой. — Миртл Уоррен, в следующем году будет на четвертом курсе, — ответила Кейт. «А, грязнокровка. Ну тогда ещё ладно».