Дерево без корней

Батильда, вопреки тому, какое впечатление было у Тома Риддла обо всём этом мероприятии (и вопреки, в общем, договоренности, но это было предсказуемо — ни Дамблдор, ни Кэрол ничего другого и не ждали) начала учить его Истории Магии с невероятной интенсивностью. *** Том Риддл так и не мог определиться, нравится ли ему мисс Бэгшот. На неё находили совершенно необъяснимые настроения: то она предавалась печали, то вдруг становилась общительна и весела. Но лучше ли бы было, если бы она оказалось, как он ожидал, респектабельной и скучной пожилой дамой? Её дом тоже был… противоречив. Во-первых, Том впервые жил в месте с таким беспорядком. Наверно, по общечеловеческим меркам ничего особенного в нём не было, но Хогвартс обслуживала толпа домовиков... Да и приют, справедливости ради, всегда был вылизан почти до стерильности: каждая вещь стояла на своём месте, всё запрещенное и даже сомнительное немедленно выкидывалось, любое пятнышко незамедлительно вытиралось. Пожалуй, это делало его ещё более тоскливым местом, чем даже среднестатистические магловские приюты, но и смертность от инфекций там была ниже. Интересно, мать тогда пришла в первый попавшийся приют или искала место, где его шанс выжить будет выше?.. Но вернёмся к дому Батильды. Во-вторых, каждое помещение было оформлено настолько в своём стиле, будто они у них и не было общей хозяйки. Хотя, честно говоря, обстановка каждой конкретной комнаты была скорее приятной, это мельтешение стилей и красок неожиданно для самого Тома ощущалось для него мучительно дискомфортно, словно ноющая головная боль, так что он пытался ходить из комнаты в комнату по возможности реже, а также больше времени проводить на улице. В-третьих, дом немного напоминал сказочный замок. В смысле, в нём было много закрытых дверей, которые открывались только самой Батильдой. И мало постоянно доступных комнат: его комната, кухня, столовая (фактически — и гостиная) и, собственно, всё, не считая ванных комнат. Поначалу это озадачило и насторожило Тома. Впрочем, он быстро разобрался, что мисс Бэгшот при этом не запирает входную дверь вовсе, и время от времени к ней на чай или по другим вопросам забегает толпа малышни. Разгадка, в общем, оказалась на редкость безобидной: она запирала комнаты с документами и магическими артефактами, чтобы юные отпрыски благородных семей ничего не испортили или не поранились сами. Жаль, конечно, что при этом она не подумала дать Тому ключи. *** Батильда не смотрела на Тома ни капли свысока, но при этом никогда не давала победить себя в споре, и не от нехватки гибкости мышления, а скорее наоборот. В дискуссию она вступала, только если была абсолютно уверена, что права, и имела железные доказательства — и Том всегда был вынужден признать поражение. Если же про абсолютную истину в этом вопросе говорить не приходилось, у мисс Бэгшот на всё был один ответ: «Да, по этому вопросу существует полемика». Даже если принести ей цитату из неё самой, дальше этого уйти было невозможно. Очевидно, своя позиция по вопросам, не предполагающим наличия абсолютной бесспорной истины или хотя бы консенсуса, у неё часто была: писала же она как-то свои труды —, но, видимо, читать ею написанное было единственным способом эту позицию узнать. Вслух она никогда ничего подобного не говорила. По этой же причине её позиция по любым этическим вопросам оставалась тайной: как она относится к маглам? грязнокровкам? убийствам? налоговым махинациям? Ни малейших зацепок. *** До Хогвартса Тому казалось, что он умеет распознавать ложь, но, оказавшись среди волшебников, он понял, что его способности работают не совсем так. Напротив, он чувствовал, когда ему говорят правду. Искренность ощущалась как лёгкое тепло, и в приюте по отсутствию этого ощущения он сразу понимал, что ему лгут. Но с волшебниками было иначе. Умелый окклюмент (например, Дамблдор) всегда ощущался глухой стеной; но даже с магами, не владеющими окклюменцией, этот его дар срабатывал через раз. Так, «тёплого» ощущения не появлялось, если люди задумались о чём-то своём, или не чувствовали себя в безопасности, или были скрытными по своей природе. Мисс Бэгшот в этом плане ощущалась странно: обычно она казалась открытой и искренней, но, когда речь заходила о профессиональной или просто абстрактной теме, она закрывалась мгновенно. *** В силу вышеперечисленных причин, на лекционный формат преподавания Батильда была способна плохо: если не упоминать ни единого спорного факта, связного рассказа не получится, а если безоценочно пересказывать все версии с их аргументами, рассказ никогда не закончится. Так что лекции касались только того, что в чём Батильда была уверена достаточно: методов исследования. Один из первых вопросов, который она задала ему, был: «Какими источниками можно пренебречь?» Том Риддл ответил: «Магловскими». Поскольку обычно никто вообще не вспоминал про существование магловских источников, Батильда Бэгшот поняла, что Том как-то связан с магловским миром. Так что она ответила, что это ерунда, и «единственная причина, по которой мы не изучаем точку зрения проползавшего мимо флоббер-червя — то, что его свидетельства не сохранились» и завалила Тома подшивками Таймс и магловских газет поменьше, письмами и мемуарами. *** Читать это всё на правах свидетельств проползавшего мимо флоббер-червя, по сути, убеждениям Тома Риддла даже не противоречило. И было довольно интересно. По магловским источникам можно было вывести самые неожиданные вещи. Том нашёл несколько случаев, когда волшебники очевидно приукрашивали свои успехи в войнах с гоблинами: описанная мощь заклинаний должна была неминуемо сопровождаться странными атмосферными явлениями в радиусе миль пятидесяти, однако в погодных сводках не упоминалось ничего подобного. Он проследил судьбу пары сквибов из благородных родов. Нашёл ранее неустановленные места и обстоятельства смерти нескольких магов: кто-то умер от несчастного случая (сто лет считавшегося без вести пропавшим Аркутулуса Флинта, к примеру, придавило рухнувшей крышей), а кто-то — в одиночестве и такой глубокой старости, что наверняка перед смертью уже лишился способности колдовать. Все эти открытия Том сделал в течение буквально нескольких дней, и это было куда проще, чем кажется: Батильда выкладывала перед ним две стопки документов — магических и магловских, и объясняла, что искать. *** На душевном благополучии Тома Риддла всё это сказывалось не лучшим образом. Если раньше он скорее боялся умереть в бою или от козней врага, то теперь содержание в его организме историй про рухнувшие на людей крыши достигло критической отметки, и его начал преследовать и страх смерти от несчастного случая. Иногда ему — всегда засыпавшему едва голова коснётся подушки — это даже мешало заснуть. Тогда он повторял в голове, как мантру, «скоро у меня будет хоркрукс, скоро у меня будет хоркрукс» — и думал об убийстве собственного отца. После этого спалось неплохо. *** Работа с архивными документами ярко высветила и ещё одно обстоятельство, подтверждавшее его взгляды. В газетах за конец позапрошлого века он находил упоминание какого-то мага где-то раз в выпусков десять. В газетах за конец девятнадцатого века можно было перерыть подшивки за три месяца и не найти ни одного имени волшебника: магов стремительно становилось меньше. Вернее, нет, абсолютное число британских магов если и уменьшилось, то немного, но ведь маглов при этом за один только XIX век в Британии стало в четыре раза больше... В общем, если тайный план Дамблдора состоял в том, чтобы перевоспитать его через обучение у Батильды, он явно не срабатывал.