Инкогнито

      Тусклые огни ночного Сторибрука оставались позади и становились все ниже в отдалении, иногда мелькая сквозь кроны перелесков, а пустынная гравийная дорога тем временем продолжала подниматься на высокий холм, петляя в обход то и дело попадавшихся на пути скоплений деревьев. Вокруг не было ни души, что, в общем-то, было вполне ожидаемым в этот час на самой дальней окраине города. Пронзительно-яркий свет фар «Шелби Мустанга» освещал высокие стволы стройных сосен, елей и пихт, ровными рядами выстроившихся вдоль поросших жесткой травой обочин, не доставая до терявшихся в черном небе крон, и от этого казалось, что путь вел через какой-то фантастический живой туннель. И хотя мощный, равномерный рокот двигателя безжалостно нарушал первозданную тишину, все же, исключая его, единственным звуком, что еще доносился до слуха, было мягкое шуршание гравия под колесами автомобиля.       Рейн на мгновение оторвала хмурый взгляд от убегавшей прямо дороги и сверилась с навигатором, согласно которому до места назначения оставалось ехать меньше пяти минут. Всю дорогу она размышляла над целями прибытия Лауры в Сторибрук, выдвигала самые разные предположения и тут же отметала их, отыскивая новые, еще более паршивые, что в результате загнало мысли в бесконечный замкнутый круг. Вновь и вновь прокручивая недавно состоявшийся разговор со своим Дитя, Рейн то и дело приходила к одному и тому же выводу: чем бы ни были вызваны причины, по которым дампирша приехала сюда, ничего известно не будет до тех пор, пока они не встретятся. От одного этого понимания Принцесса начинала злиться, сильно сожалея о потерянном вечере с Реджиной.       Занятая своими размышлениями, Рейн упустила из внимания момент, когда хвойный перелесок вдруг закончился, явив взору вершину холма и одиноко стоявший небольшой двухэтажный дом, спрятавшийся среди мелкой группы невысоких пихт. Несмотря на тот факт, что дом долгое время пустовал без постоянных жильцов, территория вокруг него не казалась запущенной, скорее наоборот, радовала взгляд аккуратной подъездной дорожкой и опрятным фасадом строения. «Мустанг» замедлился настолько, что теперь буквально крался к дому, медленно приближаясь к неприметно припаркованному возле стены автомобилю. Вглядевшись в очертания машины, пронзая взглядом глухую ночь, Рейн безрадостно усмехнулась: этот автомобиль она узнала бы из тысяч.       Вампирша остановилась рядом с темно-красным «Форд Торино», заглушила мотор и погасила фары, позволив непроглядной тьме вновь воцариться в окрестностях, что, впрочем, никак не мешало ей все прекрасно видеть. Рейн с минуту поколебалась, прежде чем наконец покинуть салон автомобиля и мягко захлопнуть водительскую дверь. Нехорошие предчувствия, уже некоторое время терзавшие ее изнутри, теперь стали с ней единым целым, высвобождая скрытые до поры инстинкты. И без того чуткий вампирский слух сейчас был обострен до предела, улавливая каждый малейший шорох, доносившийся сквозь стоявшую здесь мертвую тишину. Рейн прислушалась, краем уха поймав едва различимые звуки шагов позади и тихое, равномерное биение сердца, и во всем этом сразу распознала ее.       Она обернулась весьма быстро, но стремительно приближавшийся к ней силуэт оказался еще быстрее; с неуловимой для глаза скоростью он скользнул в сторону, на миг пропав из вида лишь для того, чтобы в следующее мгновение подлететь к Рейн и силой оттолкнуть назад, крепко припечатав к стене дома. Губы оказались намертво зажаты поцелуем. Рейн замешкалась всего на секунду, прежде чем вырваться из стальных объятий и совершенно неуместного, подчас возмутительного поцелуя.       — Лаура, ты спятила?! — свирепо процедила Принцесса и злобно уставилась на дампиршу, что сейчас имела вопиюще торжествующий, довольный вид. — Что это был за номер?!       Перед Рейн, широко улыбаясь, во всей красе демонстрируя белоснежные клыки и победно сложив руки на груди, стояла Лаура Л’Арсельшелье, истинная француженка и уроженка славного города Парижа конца девятнадцатого столетия. И как всегда раньше — выглядела она просто потрясающе: все же переданный с молоком матери бессмертный французский шарм растерять невозможно, как ни крути, даже если больше века жизнь крутилась в Нью-Йорке. Это была стройная шатенка среднего роста с крупными вьющимися локонами, ниспадающими чуть ниже лопаток, почти до самой поясницы, с пухлыми губами в красной помаде и таким пронзительным голубым взглядом, который вне всяких сомнений был способен лишить и дара речи, и способности чему-либо сопротивляться. Кроваво-красный кожаный жакет нараспашку являл взору черное облегающее платье, позволявшее в полной мере насладиться притягательными очертаниями идеальной фигуры и выступавшими из дерзкого декольте искусительными формами. Все это дополнялось сапогами на высоком стальном каблуке и очаровательным ароматом французского парфюма «L’Air Du Temps». И, конечно, отработанной за многие годы стервозной улыбочкой из обширного арсенала, по которому легко можно было написать практическое пособие на тему «Как стать стервой за один день».       — Здравствуй, Рейн, — с легким французским акцентом наконец произнесла Лаура; подмигнув вампирше, она демонстративно и провокационно коснулась своего клыка самым кончиком языка.       — Если ты задумала вспомнить былое, то твои старания напрасны, — Рейн недовольно нахмурилась и покачала головой, не сводя горящего в темноте взора с Лауры. — Наша с тобой недолгая связь осталась в далеком прошлом, и я бы предпочла его не ворошить. Так что тебе рассчитывать не на что, ничего не повторится. Даже на полчаса.       — Чёрт! Как же я скучала по твоему этому сухому догматизму, — рассмеялась дампирша, принимая непринужденную позу. — Я и не думала о возобновлении нашей связи, просто не терпелось снова увидеть то самое, коронное выражение лица разгневанной Принцессы Вампиров. А для этого требовался маленький специфический толчок.       — Что ж, я рада, что ты получила желаемое, — сухо сказала Рейн, слегка поморщившись. — Однако, твоя задумка неудачна. Поэтому, если не хочешь со мной конфликта, лучше оставь при себе свои слащавые шуточки.       — Успокойся, — Лаура примирительно вскинула ладони и улыбнулась привычно и искренне. — Я прекрасно владею собой и ситуацией и вовсе не планирую отбивать тебя у Реджины. Когда мы с тобой в последний раз виделись, Рейн? Всего семь лет прошло, а ты успела позабыть все тонкости моего юмора. Начинаю жалеть, что оставила тебя без своего общества ради работы в Париже, тогда ты наверняка могла бы реагировать на мое возвращение в Штаты более радушно. Тем более что во Францию в ближайшем обозримом будущем я не планирую возвращаться, поскольку мне известно, что Главный штаб испытывает определенные трудности в ряде острых вопросов. Полагаю, мое присутствие лишним не станет, учитывая, что я Дитя самой Принцессы.       — Ты преувеличиваешь, — отмахнулась Рейн. — В Северном округе достаточно сил, чтобы благополучно разрешить любые вопросы, хотя и соглашусь, что дампир со способностями чистокровного явно станет весомым подспорьем…       — Достаточно сил, говоришь? — Л’Арсельшелье неожиданно посерьезнела, и взгляд ее потяжелел, что вызвало в Принцессе почти мгновенное удивление. — Что они могут, когда у них нет нормального лидера? Собственно… в связи с этим я и приехала в Сторибрук. Идем в дом, Рейн, нам нужно поговорить.       Пропустив Принцессу вперед, Лаура настороженно окинула взглядом окрестности и, убедившись в отсутствии посторонних звуков и непрошенных гостей, вошла следом, плотно закрыв за собой дверь.       — Ну и дыра… — протянула Рейн, скептически изучая скудную обстановку первого этажа. — Но для временного укрытия лучшее место, — ее взор наткнулся на огромный винтажный чемодан, раскрытый надвое и демонстрирующий все, с чем дампирша прибыла в Сторибрук. — Я смотрю, ты подготовилась.       — Что? — Лаура не поняла вначале, о чем шла речь, но проследив направление взгляда Рейн, довольно усмехнулась. — Ах это… Ты меня знаешь, не могу путешествовать с двумя комплектами одежды и белья, поэтому прихватила с собой вещички на все случаи жизни. Включая это, — подойдя к чемодану, дампирша выдвинула один из ящичков и извлекла на свет один из своих любимых пистолетов-пулеметов UZI. — Всем сердцем чувствую, как они соскучились по нормальной драке.       — Притормози, воительница, — криво ухмыльнулась Рейн, усаживаясь на один из трех стоявших вокруг маленького стола стульев. — Мы здесь не на войне, да и оборотней тут нет… кроме одной волчицы, но она не представляет опасности, скорее наоборот, даже не подозревает частью какой расы является, и на что способны ее сородичи.       — Любопытно, но не впечатляет. Не питаю симпатий к ликантропам, впрочем, мы отдалились от сути, Рейн, — Лаура, во время диалога ходившая по помещению, достала из полумертвой микроволновки две бутылочки с синтетической кровью и протянула одну из них Принцессе. — Выпьем?       — Почему бы и нет, — вампирша с благодарностью приняла нехитрое угощение, наблюдая за своим Дитя.       Дампирша присела напротив Рейн, в молчании потягивая кровь и то и дело задумчиво нахмуривая брови и бросая на нее заинтересованные взгляды. В доме стояла абсолютная тишина, не считая тихого шуршания мышей под половицами.       — Знаешь, ты сильно изменилась с нашей последней встречи, — наконец прервала затянувшееся молчание Лаура, аккуратно поставив наполовину опорожненную бутылочку на стол. — Новая любовь однозначно идет тебе на пользу. Не припомню ни одного раза, когда ты бы выглядела вот так, как сейчас, Рейн. Ни разу за все сто семнадцать лет нашего общего пути.       — Сама не думала, что такое когда-то вновь сможет со мной произойти, — хмуро согласилась Рейн, задумчиво разглядывая этикетку на зажатой в ладони бутылке. — Времена меняются, мое добровольное сердечное одиночество заканчивается, и на то, чтобы полюбить вновь, мне потребовалось почти шестьсот лет, — она помолчала, остро ощущая нежелание развивать эту тему. — Как обстановка в Северном округе? Раз уж ты покинула Париж, то, полагаю, туда ты успела нанести визит?       — Успела, — кивнула Лаура. — Аккурат через пару дней после совершенного на округ нападения.       — Что, прости? — Рейн не верила своим ушам. — Какое еще нападение? Когда?       — Чуть больше трёх недель назад, — дампирша вновь стала серьезной и рассудительной. — Нападение было совершено почти сразу после твоего отъезда, из чего можно сделать определённый логичный вывод, что за Главным штабом велось наблюдение со стороны, раз уж кто-то знал о том, что Принцесса Вампиров отошла от дел, оставив своим заместителем бестолкового как пень Брэда Каннигана, — Лаура презрительно фыркнула. — К моему приезду большая часть погрома была восстановлена, так что изучать ситуацию мне пришлось по камерам видеонаблюдения, и знаешь, что самое интересное во всем этом? То, что в нападении участвовали хорошо скооперированные группы вампиров вместе с оборотнями, и все они были отмечены неким знаком. Это нечто вроде нагрудных шевронов с изображением белой кобры. Я пыталась понять, что это за обозначение, но никакой информации не смогла найти, в базах данных ничего нет на этот счет.       Услышав про белую кобру, Рейн заметно напряглась, а в мыслях пестрой вереницей понеслись воспоминания далеких лет. Кажется, такой знак отличия ей уже доводилось видеть когда-то, но вот когда, при каких обстоятельствах — вспомнить не смогла. Бессчетное количество прожитых лет сделали из возможных воспоминаний всего лишь смутную тень, распознать которую сейчас было уже практически невозможно. Однако, чувство несомненной узнаваемости символа белой кобры настойчиво продолжало бередить мысли.       — Главный штаб понес некоторые потери в связи с атакой, — продолжила рассказ Лаура, по привычке складывая руки на груди и время от времени делая очередной глоток крови из бутылки. — Они исчисляются парой-тройкой десятков убитыми, что, на мой взгляд, говорит о нерациональном использовании личных резервов. Устроение в Северном округе нужно пересматривать, Рейн, делать рокировки, переброски и уделять большее внимание обучению и повышению квалификаций уже имеющихся бойцов. Главная проблема не в этом, а в том, что в обрушившемся хаосе были взломаны серверы сообщества, что в результате привело к масштабной утечке информации. Исходя из представленных отчетов по расследованию ясно, что на серверах хранились не только финансовые сведения, но и военные: данные о численности Вестников Смерти в каждом из существующих подразделений по всему миру, о количестве и видах вооружения, о тактических и стратегических запасах, о местах дислокации отдельных группировок и агентов под прикрытиями. Это очень опасная информация, Рейн, — Лаура внимательно посмотрела Принцессе прямо в глаза. — От этого зависит всё жизнеобеспечение нашей организации, а теперь все данные придется изменять под ноль. И это колоссальнейшая работа, которая потребует нескольких месяцев упорного труда десятков наших специалистов, — дампирша минутку помолчала, собираясь с мыслями, и от этого Рейн слегка насторожилась. — Но и это еще не всё… Сведения о твоем отъезде, о Сторибруке, досье на Реджину также были украдены, вот почему я прибыла сюда в столь спешном порядке. Боюсь, что мои самые невероятные опасения могут оказаться реальностью, и за тебя кто-то решил основательно взяться, Рейн. Иного объяснения у меня пока нет.       Рейн до поры слушала внимательно, не перебивала, полностью сосредоточившись на мельчайших деталях повествования своего Дитя, но с каждым мгновением ясно ощущала закипавшую внутри злость, а ледяное бешенство уже медленно охватывало всё ее естество. Брови вампирши круто сдвинулись к переносице, выражение лица несло в себе очевидный след холодной ярости, взгляд отражал лютые стальные молнии, грозившие пронзить любого, кто подвернется под руку.       Заметившая всё это Лаура теперь с опаской поглядывала на Рейн, слегка подавшись назад и заметно напрягшись, но — молчала в ожидании слов Принцессы. Вскользь брошенный взор на покоившиеся на столе руки вампирши заприметил то, как ее ладони сжались в кулаки настолько сильно, что на костяшках пальцев проступила отчетливая белизна.       — Как они могли допустить утечку информации с многоуровневой системной защитой внутренних баз данных? — в каждом слове Рейн звучало то ледяное бешенство, которое двумя мгновениями ранее отпечаталось на ее лице. — За все годы существования сообщества Вестников Смерти система никогда не давала сбоев, но теперь, стоило мне только покинуть Главный штаб, как тут же произошел инцидент, по халатности и смехотворности просто не поддающийся никаким адекватным объяснениям!       — Атака на штаб являлась отвлекающим маневром, Рейн, — негромко ответила Лаура, с осторожностью прослеживая реакцию вампирши. — Мы поняли это уже после всех событий, когда было проведено всестороннее расследование происшествия. Целью атаки было вовсе не убийство горстки воинов из тысяч имеющихся. Нападавших не насчиталось и сотни, что глупо при планировании именно убийств Вестников. В течение часа в любом случае прибыло бы подкрепление, и атака была бы задушена с ликвидацией всех, кто в ней был замешан. Так что нет, смысл явно не в этом. Цель заключалась в том, чтобы выманить всех, весь боевой и технический состав из здания штаба, Рейн, вероятно для того, чтобы кто-то имел возможность воспользоваться создавшейся неразберихой и безнаказанно проникнуть на территорию Северного округа. Как только ему это удалось, он пробрался к нашим серверам и запустил в главную базу вируса-шпиона для сбора и передачи информации, причем вируса первоклассного: защитные системы далеко не сразу смогли его обнаружить, лишь спустя почти сутки после запуска… Но самого диверсанта камеры зафиксировали крайне плохо, поскольку он прибегал к помощи замедления времени. Мы увидели только размытые очертания его фигуры, одетой во что-то темное. И на этом всё, только…       — Я повторюсь, — Рейн взмахом руки прервала дампиршу. — При мне ни разу не возникало подобных ситуаций и даже чего-то отдаленно похожего на них. Сдается мне теперь, что очень зря я понадеялась на профессионализм и компетентность моих заместителей… — она подняла пылающий гневом красный взор на Лауру, отчего той мгновенно стало не по себе. — Ты должна знать, что за случившееся они все понесут суровое наказание, а я не поленюсь издать соответствующее распоряжение, находясь в Сторибруке. Приказ попадет на исполнение в кратчайшие сроки вне зависимости от того, приеду я в Главный штаб или нет. Уму непостижимо… неужели кроме меня никто не способен нормально вести руководство сообществом? — Рейн откинулась на спинку стула, горько хмыкнула и поморщилась, после чего припала к бутылке с синтетикой одним долгим глотком.       — Современные технологии и крайне развитая кибернетика сейчас позволяют делать очень многое, — развела руками Лаура в попытках хоть немного разрядить трещавшую вокруг обстановку. — Причем всё из этого очень многого раньше считалось невозможной фантастикой, если кто-то вообще мог о чем-то таком думать… То, что сейчас используется каждый день на автомате, во времена моей юности полагалось невероятным с любой точки зрения. Послушай, — дампирша протянула руку через стол и мягко накрыла ладонью напряженное запястье Рейн, заставив ее перевести взгляд обратно к ней. — Я не вправе перечить тебе, и если ты решила, что виновные будут наказаны, то пусть, но ведь тогда виновными окажутся все до единого. Все, кто находился в Главном штабе в ту ночь… Атака была тщательно спланирована, я бы сказала — идеальным образом. Каждая мелочь, каждый шаг как нападающих, так и обороняющихся был просчитан до микронов, именно поэтому здание оказалось практически опустошенным, а те, кто там оставался, были жестоко уничтожены… Пулями, начиненными жидким ультрафиолетовым веществом, — Лаура едва заметно сжала пальцами запястье Принцессы. — Мне еще ни разу не доводилось видеть, что может сотворить с вампиром жидкий ультрафиолет… и то, что осталось от Вестника после этого.       Рейн молчала, неотрывно глядя в небесно-лазурные глаза своего Дитя, в которых сквозила острая боль от пронесшихся в голове воспоминаний. Она знала, что делал жидкий ультрафиолет с телом вампира, видела когда-то. Оружие, изобретенное каким-то безумным ученым в девяностых годах двадцатого столетия, обрело невероятную популярность среди вампиров, так и не отыскав применения в военных кругах человечества, для решения задач которого и создавалось… Действие было схоже с реакцией, воспламеняющей кровососа, если тот попадал под солнечные лучи, но на солнце оно не проходило столь стремительно и кроваво: вампир сгорал, обращаясь в кучку серого пепла, но здесь… всё было иначе. Жидкий ультрафиолет расплавлял его изнутри, молниеносно разносясь с кровью по всем мельчайшим капиллярам и сосудам, вызывал жгучую боль, переходящую в мучительную агонию. За пару минут вампир оседал на земле кровавой лужей с фрагментами обезображенных, будто кислотой сожженных внутренностей да мелкими обрывками чудом уцелевшей кожи. И это зрелище было весьма ужасающим даже для бывалых Вестников Смерти…       — Ты же прекрасно знаешь, что ныне нечистокровные вампиры составляют большую часть нашей расы, — снова тихо заговорила Лаура, прерывая мрачные раздумья Рейн. — Они всегда были слабее чистокровных по всем фронтам, и этого, к сожалению, уже не изменить. Никак. Сколько на свете осталось вампиров по рождению, Рейн? Сотня? Две сотни? Да и те, кто еще жив, в большинстве своем застряли на средневековой ступени развития, они отказываются интегрироваться в современное общество с его высочайшей наукой и уникальными технологиями, предпочтя удалиться от всех дел и забот и вести сугубо традиционный образ жизни, такой, каким он был на протяжении тысяч лет. А ведь именно это является причиной огромного количества человеческих смертей и непреднамеренных обращений, и никому из них нет дела до молодых вампиров, которые не владеют собой, не умеют контролировать жажду, не ведают элементарных правил собственной безопасности и безопасности окружающих. Обучать новеньких? Пф-ф! Mon Dieu, putain de merde! Зачем? Это ниже их достоинства и желания. И получается замкнутый круг: чистокровные обращают новых вампиров, случайно не осушив их насмерть, а оставшиеся без наставника новоявленные кровососы начинают вести себя как первобытное быдло, убивая из потребности и для забавы, отчего получается еще больше вновь обращенных! Сообщество Вестников Смерти, помимо всего прочего, вынуждено находить дикарей, ловить их, всему учить, интегрировать в общество и только после всего этого распределять по штабам, разбросанным по всему миру. А ведь это титанический труд, всегда остававшийся незаметным для большинства… Да и к тому же не все вампиры способны спокойно разгуливать при свете солнца, как мы с тобой, что затрудняет львиную долю всей работы, которая в основном приходится на ночь. Завербованные для дневных дел люди не могут брать на себя слишком многое в силу своей… смертности, скажем так. На мой взгляд, именно то, что я озвучила, является главной причиной не слишком профессионального выполнения обязанностей, возложенных сообществом Вестников на каждого из нас. Кан же тоже обращенный. А те, кто раньше был человеком, никогда не смогут полностью мыслить как истинный вампир. Это горько, но правда такова.       — Зачем ты всё это рассказываешь? Я и без того знаю, — сухо проговорила Рейн, когда Лаура замолкла. — Про выходки чистокровных, про задачи сообщества, про мыслительные процессы бывших людей, ныне разгуливающих по земле в качестве вампиров. Надеюсь, ты не забыла, что основателем организации Вестников Смерти являюсь я? И основополагающие принципы деятельности закладывала тоже я. Есть вещи, которые меняются независимо от нашей воли и наших желаний, например, преобладание обращенных в расе кровососов. Можешь считать это своего рода подобием эволюции, только наоборот. Деградацией, изживанием — да как угодно. Факт останется фактом: чистокровных становится всё меньше, и они что-то не спешат размножаться, вливая в генофонд чистую кровь. Ты никогда не спрашивала себя, почему лишь некоторые вампиры могут находиться на солнце?       — Думала когда-то, — пожала плечами дампирша. — Я не боюсь солнца только потому, что являюсь наполовину человеком и унаследовала от обоих видов самые сильные стороны с ложечкой дёгтя в виде жажды крови и трансформации ДНК больше в вампирскую сторону. Но насчет подобных тебе, если они еще есть, я не смогла найти ответов.       — В моем роду когда-то был дампир, — Рейн слегка склонила голову вбок, с интересом наблюдая за реакцией своего Дитя на эти слова. — Человеческие гены были стерты спустя несколько поколений, но самая сильная сторона получеловека прочно закрепилась в нашей линии. Способность находиться при свете солнца настолько буднично, насколько это могут все люди, — улыбнувшись, Принцесса подмигнула Лауре. — Так что если у тебя когда-нибудь будут дети, имей это в виду. Однажды твоим потомком станет чистокровный вампир, абсолютно такой же, как я.       — Не предполагала, что ты ведешь свой род от получеловека, — дампирша была явно ошарашена полученными сведениями. — Потрясающе… Но, возвращаясь к нашей теме, скажу, что всё поведанное мной сегодня было лишь предысторией. Настоящая суть в том, что, как твое Дитя, я была обязана отыскать тебя и убедиться, что всё в порядке. И с тобой, и с твоей возлюбленной, Реджиной. Будучи в Париже, я не могла ощущать нашу связь на таком огромном расстоянии, не могла знать наверняка, всё ли хорошо, и жива ли ты. Теперь, когда информация о Сторибруке и о Реджине попала в чужие руки, я должна быть неподалеку, в идеале — рядом. Чтобы чувствовать тебя и иметь возможность услышать твой Зов в случае чего…       — Интересно… — Рейн слегка приподняла бровь, придав своему лицу заметное скептическое выражение. — И что же ты предлагаешь? Хочешь остаться здесь и шпионить за моими личными делами?       — Я люблю твой сарказм, но сейчас не оценю его по достоинству, — нахмурилась Лаура. — Рейн, в случае чего, у тебя будет подмога в моем лице, что бы ни случилось, даже пусть оно и не случится вовсе. Просто позволь мне быть рядом некоторое время и хоть раз выключи свою королевскую упертость!       — Это ясно, но в Сторибруке из вампиров в наличии только полтора, — не удержавшись, усмехнулась Принцесса. — Без обид, ma chérie, но это не тянет даже на группу… Неизвестно, кто взломал серверы сообщества и завладел всей нашей информацией, кто повинен в этой краже и в нападении на Северный округ. При иных обстоятельствах я бы однозначно сказала, что во всём этом вижу след моей давней знакомой Белладонны, но… от нее никаких новостей за последние семьдесят лет, ни одного появления, ни единого упоминания. И так по всему миру. Семьдесят лет — довольно долгий срок, чтобы лежать на дне, отводя от себя всяческие подозрения.       — В любом случае осторожность лишней не будет, — с нажимом произнесла Лаура, тут же обратив на себя взгляд Рейн. — Нужно быть начеку. Иногда я поражаюсь твоему простодушию, знаешь? Можно подумать, кроме Белладонны в мире мало желающих избавиться от тебя и твоей организации. Не упускай из вида, что очень и очень многие кровососы полны мечтаний разобщить всех нас, вернуть к традиционному образу жизни, вывести его на новый уровень. То есть кормиться людьми, не скрываясь в тени, убивать в открытую и, в конце концов, занять безусловно главенствующее положение в иерархии народов, предав человеческую расу забвению. Лично я всё еще помню, с каким трудом нам удалось подавить идею создания человеческих инкубаторов и сопряженных с ними заводов по сбору крови в тридцатых годах прошлого века. Странно, что ты об этом не упоминаешь.       Рейн не стала отпускать комментарии, прекрасно замечая, как Лаура начинала закипать и нервничать. В некоторых моментах с ней, конечно, можно было поспорить, но во многом пришлось признать ее правоту. В прошлом нашлось бы немало примеров сумасбродных идей по порабощению человечества, большинство из которых отличалось крайней жестокостью и беспринципностью. Однако, сама Рейн отнюдь не разделяла подобные задумки, всегда учитывая тот факт, что абсолютно всякий народ имел право на свободное существование. В крайнем случае — право на взаимовыгодный симбиоз.       Сейчас она смотрела на дампиршу с мягкой теплотой во взгляде, мысленно прокручивая в голове трагичный день их самой первой встречи. В феврале 1905 года на побережье Кальвадоса разразился страшный шторм, повлекший за собой несколько сот смертей и столько же без вести пропавших, и именно в тот день, почти в самом эпицентре стихии, один из древнейших кланов оборотней сошелся в схватке с французским штабом Вестников Смерти. Причины битвы, как и всегда ранее, заключались в извечности противостояния двух враждующих рас; сегодня о том дне уже мало кто вспомнил бы. Рейн — помнила. Помнила молодую девушку, припозднившуюся с гувернантской службы у богатых господ того времени. Всего один неверный поворот в надежде сократить путь до дома определил ее печальную судьбу, когда на узкой улочке на нее набросился вожак волчьего клана, одним ударом огромной лапы вскрыв тонкую шею…       Что руководило действиями Рейн, когда она не смогла пройти мимо умиравшей в муках девушки, — Принцесса и сама не могла знать, однако, ни минуты не колебалась, когда кусала Лауру, получая глоток ее крови, а взамен отдавая ей свою. Кто тогда мог знать, что из бледной, худой и пугливой девчонки получится своенравная, непробиваемая и временами невыносимо стервозная дампирша? Рейн улыбнулась, знала, что не ошиблась в своем скоропостижном решении. И много раз после ей доводилось убедиться в этом.       — Ma Reine, — тихо позвала Лаура, поставив точку в неожиданно нахлынувших на Принцессу воспоминаниях. — Я предлагаю вернуться в Нью-Йорк, чтобы лично разобраться в сложившейся ситуации и иметь адекватную возможность самостоятельно дать ей оценку. Тебе необходимо быть там, чтобы на месте выяснить, кто причастен ко взлому серверов, краже баз данных и нападению на округ в целом.       — По всей видимости, ты права, — медленно ответила Рейн, задумчиво задержав взгляд на опустевшей бутылочке из-под синтетической крови. — Похоже, обстоятельства складываются так, что вынуждают меня сделать именно это…       Глаза Принцессы очень быстро потускнели, угодив в объятия туманной пелены невеселых мыслей, что сейчас все были сосредоточены только на Реджине. Взор стал отсутствующим и пустым, не отражал ничего, кроме смутных отголосков глубокой печали и сожаления о несбывшихся надеждах. Настроение Рейн явственно отпечаталось на ее лице, каждая метаморфоза ее мыслей отразилась во взгляде, что не могло укрыться от проницательных голубых глаз дампирши. Лаура в молчании положила ладонь на руку Принцессы и ободряюще улыбнулась:       — После того, как все дела наладятся, тебе ничего не будет мешать вернуться в Сторибрук, к Реджине и, возможно, осесть здесь насовсем.       — Если к моменту моего возвращения я всё еще буду нужна ей… — почти прошептала Рейн, прикрыв глаза и с трудом сглотнув внезапно вставший в горле ком. — К тому же, я не смогу уехать молча, не сказав Реджине ни слова. Никогда так не поступала и не поступлю с человеком, который мне безмерно дорог. А посему… я задержусь в городе еще на пару-тройку недель. Хотя бы для того, чтобы подготовить ее к этой неприятной для всех нас новости.       Лаура не ответила, но по выражению ее лица оказалось нетрудно понять, что дампирша была недовольна намерением Рейн задержаться в Сторибруке. Тем не менее, перечить она не отважилась, в полной мере осознавая сложность грядущего решения для Принцессы.       В этот раз ничем не нарушаемое молчание между ними повисло надолго. Каждая погрузилась в собственные размышления, озвучивать которые не хотелось никому. Рейн по-прежнему думала о Королеве и о скорой разлуке с ней на неопределенный срок, Лаура же просто наблюдала. Ей почти никогда не доводилось видеть Принцессу Вампиров в растерянности, застрявшую перед очевидно трудным выбором, и сейчас созерцание этого заметно ее беспокоило. Ведь всем было хорошо известно, как уныние могло влиять на ход принятия решения, зачастую приводя к необратимым последствиям, далеко не всегда положительным.       Внезапно к Лауре пришла идея, упустить которую она оказалась не в состоянии, и это настолько воодушевило ее, что мгновенно прогнало с лица всю хмурую озабоченность.       — Обсуждение деловых вопросов окончено, а ночь в самом разгаре, Рейн, — дампирша первая нарушила тишину, быстро поднялась с места и ослепительно улыбнулась удивленно воззревшей на нее Принцессе, которая, впрочем, почти сразу опустила взгляд. — Чтобы хоть немного расшевелить наши тягостные мысли, предлагаю поехать в город и нормально выпить, и под «выпить» я имею в виду полноценную человеческую кровь, а не эту вот синтетическую дрянь, от которой того и гляди образуется гастрит.       — Что-то не припомню, чтобы учила тебя подобным высказываниям, пристрастиям и желаниям, — проговорила Рейн, вначале подняв на Лауру слегка озадаченный взгляд, но тут же недовольно нахмурившись. — Ты — мое Дитя, как и я, ты должна питаться синтетическим аналогом крови, который на сегодняшний день является наилучшим гуманным способом, чтобы поддерживать существование. Ты что, в своем незабвенном Париже совсем распустилась?       — Не ворчи, — Л’Арсельшелье хитро усмехнулась. — Я знаю еще один способ, более традиционный и не настолько противный, как химия из склянки. Ну же! Не будь такой занудой! Я уверяю тебя, что соблюдаю все правила, которым ты меня учила, так что потери будут незначительны. Идем, устрою тебе небольшой сюрприз.       — Я соглашаюсь на это только для того, чтобы увидеть твой необыкновенный способ питания своими глазами, — ответила Рейн, поднимаясь со стула. — Но если кто-то пострадает, Лаура, пеняй на себя.       — Зануда! — рассмеялась дампирша. — Мне так нравится это в тебе.       Неторопливо, они покинули пределы дома, окунувшись в приятную прохладу ясной ночи, между делом радовавшую взгляд многочисленными яркими звездами и огромной, слегка подернутой мутной дымкой, бледно-желтой луной. «Форд Торино» первым сорвался с места, приглашая «Шелби Мустанга» следовать за ним. Сейчас не было нужды соблюдать осторожность в этом полностью безлюдном месте, а потому обе машины резво поехали вниз с холма в сторону светившегося огоньками города, поднимая за собой густые облака пыли с гравийной дороги. ***       Руби торопливо двигалась по Мэйн-стрит, то и дело оправляя складки на своем красном плаще. Половина пути уже оставалась за плечами, и с каждым шагом девушку все больше захватывало сладостное ожидание, которое совсем скоро должно было завершиться исполнением ее сегодняшних намерений. То и дело она бросала вожделенные взгляды на зависшую посреди бескрайнего иссиня-черного неба огромную, полную, желтую луну и улыбалась самой себе. Ночные улицы погрузившегося в глухую тишину Сторибрука оставались безлюдными, даруя абсолютную уверенность в том, что никто не заметит спешащую куда-то одинокую фигуру, облаченную в длинный плащ с капюшоном. Руби еще немного прибавила шаг, направляясь к западной окраине города, за Мост Троллей, с единственным ярким желанием поскорее перевоплотиться в волчицу и наконец всласть побегать по лесу под тусклым светом полнолуния. Вдали от забот, рутины и будничных дел, вдали ото всех, наедине с собой и своим вторым «Я».       На секунду остановившись, Шапка подняла голову и долгим блестящим взором воззрилась на луну, чувствуя, как губы снова растянулись в озорной улыбке, а внутри воцарилось приятное ощущение давным-давно укрощенного волка, который уже шевелился, готовый вырваться навстречу долгожданной свободе. От кафе «У Бабули» до искомого места идти, конечно, было долговато, но от идеи взять машину Руби изначально отказалась в опасениях разбудить заснувшую вдову Лукас и получить от нее пулеметную очередь из миллиона совсем ненужных вопросов.       Миновав лавку мистера Голда, девушка свернула в узкий проулок, через который намеревалась попасть прямо к Мосту Троллей, и поскольку Мост сыскал весьма дурную славу из-за многих произошедших там не очень хороших событий, туда редко кто заходил, тем более — ночью, а потому можно было не опасаться незваных наблюдателей, кто случайно мог бы заметить огромную, резвящуюся среди деревьев волчицу. Она и сама не любила быть на виду, предпочитая наслаждаться своей животной сущностью в одиночку; от этого ее отделяло каких-то десять минут и всего один переход через мелкую речку по Мосту.       Руби наслаждалась тихой спокойной ночью, продолжая свой путь, глубоко вдыхала приятный прохладный воздух, каждой клеточкой себя радуясь совсем скорой возможности обратиться в волка, не боясь, что зверь захватит ее сознание и волю; звезды и луна были ее притягательными маяками, что воодушевляли с каждой минутой всё сильнее и глубже. Царившая вокруг тишина обостряла и без того чуткий волчий слух, позволяя улавливать далекий треск сверчков и слабые дуновения почти незаметного ветерка, легко пробегавшего по кромкам деревьев и крышам домов.       Девушка настолько растворилась во всех этих теплых мыслях и ощущениях, что далеко не сразу смогла обратить внимание на будто бы невзначай коснувшийся ее ноздрей слабый запах крови, витавший в воздухе, что вынудило ее моментально насторожиться и замедлить шаг. Осторожно, Руби вглядывалась вперед, взором прощупывая каждый метр лежавшего перед ней переулка, наблюдая одно лишь запустение, но продолжая медленно продвигаться дальше. Через пару десятков шагов уже невыносимо острый запах крови беспардонно ударил в нос, тут же заставив Шапку поморщиться. Внутри, перекрывая собой все остальные чувства, неотвратимо начала подниматься ледяная тревога, что будоражила сердце, ускоряя его темп. Руби не знала, чего ждать, а потому спешным рывком откинула с головы капюшон и наскоро распустила шнуровку плаща, тем самым освободив свои движения, чтобы, в случае чего, можно было мгновенно перевоплотиться и атаковать неведомого пока врага. В том, что это был враг, сомневаться не приходилось, ведь не каждую ночь в Сторибруке так зверски пахло свежей кровью…       Пружинистым, напряженным шагом Шапка почти дошла до конца переулка, откуда уже виднелся выход к Мосту Троллей, когда нечто внутри подсказало ей заглянуть в неприметный тупик, где обычно стояли контейнеры для мусора. И тут события резко ускорились, да так, что мозг не поспевал за глазами, оттого Руби, смотревшая в тупик, обмерла лишь через полминуты — от того, что видела… Перед собой она наблюдала ужасавшую картину, от которой руки сами собой взлетели вверх и крепко прижались ко рту, глаза расширились, а в недрах груди застрял отчаянный крик, с трудом подавив который, девушка ощутила его застрявшим комом, что теперь болезненно сдавливал горло. Озноб принялся терзать всё тело, воздуха стало катастрофически не хватать, а сердце, рухнувшее куда-то вниз, гулко бухало в районе живота, вышибая из Руби остатки кислорода.       В тупике, перед контейнерами, в большой луже уже потемневшей крови валялся жестоко изувеченный труп молодого мужчины, в котором Шапка с трудом и ужасом узнала одного из сотрудников городской больницы, и как ни силилась, не смогла вспомнить его имени. Почти не дыша, Руби осторожно приблизилась к распростертому телу, старательно перешагивая кровяные кляксы, густо засеявшие почти все пространство тупика, и медленно опустилась возле него на корточки. С каждой секундой становилось ощутимо дурно, тошнота потихоньку начинала подкатывать к горлу, но девушка продолжала пытливо осматривать труп.       Шея мужчины представляла собой одно сплошное кровавое месиво из разодранных кожи, мышц, сухожилий и вен, и именно отсюда вылилась большая часть растекшейся под телом лужи. Лицо — сплошь в крови, запястья и сгибы локтей также были разорваны, являя взору нити изуродованных вен, торчащих из-под кожи, а сами руки, раскинутые в стороны, оказались выгнуты под неестественными углами, из чего Руби, всеми силами удерживавшая себя в сознании, смогла сделать совершенно дикий вывод. И заключался он в том, что таким образом, с такой чудовищной силой парень был кем-то обездвижен, чтобы впоследствии этот «кто-то» смог… выпить его кровь?! Приглядевшись более внимательно, Шапка отметила ужасающий белый оттенок кожи на всех видневшихся участках тела и окончательно поняла, что ее самая первая мысль оказалась пугающе верной.       В мертвом теле даже невооруженному глазу было видно почти полное отсутствие крови, с учетом той, что образовывала огромную тошнотворную лужу, которая, видимо, вылилась из него в процессе того самого иссушения. Как только Руби поняла это до конца, действия стали отрывисто резкими и быстрыми. Молниеносно поднявшись на ноги, она снова внимательно осмотрелась по сторонам в надежде заприметить возможные упущенные следы присутствия того, кто сотворил весь этот ужас, но абсолютно ничего обнаружить так и не удалось.       В ожидаемо нагрянувшей спешке, Шапка принялась панически ощупывать карманы в поисках мобильного телефона, и наконец выхватив его, торопливо набрала номер Эммы. В трубке послышались нервировавшие долгие гудки, слушая которые, девушка в страшном волнении покусывала губы; в конце концов, ответа так и не последовало. Короткий гудок, обманув ее ожидания, возвестил о включившемся автоответчике.       — Привет! Это шериф Свон, оставьте мне сообщение, и я отвечу сразу, как только смогу.       — Чёрт, Эмма! — ощущая мимолетное бессилие, Руби коротко выругалась и принялась судорожно думать о ходе своих дальнейших действий.       Звонить Реджине она опасалась в связи с невозможностью предугадать ее реакцию на известия подобного рода, да и воспоминание о дневном инциденте в кафе между Миллс и Прекрасными очень некстати взбаламутило и без того хаотичные мысли, тем не менее подкинув неожиданное озарение. Быстро прокрутив в голове их ненароком подслушанный эмоциональный разговор, Руби прочно ухватилась за очевидный вывод, следовавший из всего этого: Эмма почти наверняка находилась дома у Снежки и Дэвида. Спустя всего мгновение Шапка уже железно была уверена в этой мысли. А потому следующее решение пришло автоматически.       Одним резким движением она сорвала с себя свой красный плащ, блокировавший непреднамеренную трансформацию в хищника, и в тот же миг в облаке вспыхнувших ярко-фиолетовых искр обратилась в огромную, бурую, с сероватым оттенком, волчицу. Крупные желтые глаза двумя угольками вспороли темноту, уставившись на лежавший на прежнем месте изуродованный кровавый труп, из приоткрытой клыкастой пасти послышался тихий скулёж, чередовавшийся с беспокойным рычанием. Больше медлить было нельзя, а потому, подхватив в зубы свой красный плащ, волчица в мгновение ока сорвалась с места, устремившись назад, на Мэйн-стрит, откуда почти по прямой можно было скоро добраться до лофта Прекрасных.       Она бежала так быстро, насколько позволяла вся ее животная сила, в острых мохнатых ушах пронзительно завывал ветер, мощные когтистые лапы рывками отталкивались от твердого асфальта, стремительно сокращая расстояние до нужного Руби места. И даже пребывая в воплощении волка, Шапка ясно осознавала все свои цели и действия, мозг быстро ориентировался среди улиц и домов, ни на секунду не позволяя усомниться в недавно принятом решении. Зажатый в пасти плащ развевался в резких потоках воздуха, подобно знамени; знаменосец же сейчас стал вестником дурных новостей. Помимо своей воли, случайно и непреднамеренно. О том, какая ее ждала реакция на принесенные вести, Руби старалась до поры не думать, но было совершенно ясно, что ничего хорошего ожидать не стоило.       Волчица не сбавляла скорости, пока, наконец, не остановилась подле здания, в котором располагался лофт Дэвида и Снежки; где-то там в данный момент находилась Эмма, которая ей так сильно была сейчас нужна. Замерев на месте возле подъезда, Руби перевела взгляд горевших в темноте глаз на припаркованные возле дома машины: все были здесь, и пикап Нолана, и дряхлый джип Мэри-Маргарет, и желанный желтый «Жук» Эммы. Резко дернув головой и поведя ушами, волчица изловчилась и накинула на тело моментально окутавший ее красный плащ, через мгновение принимая свое привычное человеческое обличие. Грудь тяжело вздымалась от напрочь сбившегося дыхания, но давать себе передышку времени не было.       Поплотнее завернувшись в плащ и надежно завязав шнуровку, Шапка стремглав понеслась в подъезд, в спешке перепрыгивая по несколько ступеней за раз. Дверь квартиры под номером три перед взглядом вдруг обдала ее волнами лихорадочного жара, вынудив подскочить к порогу и со всей силы начать неистово стучать по ней обеими руками. От этого вполне ожидаемо поднялся дьявольский шум, грозивший перебудить всю округу и, как следствие, притянуть сюда кучу ненужных свидетелей в лице недовольных жильцов. И почему-то сейчас эта нерадостная перспектива для Руби была совсем безразлична.       Лишь спустя несколько минут дверь, наконец, открылась, явив безумно блестевшему, возбужденному взору Шапки напряженную чету Прекрасных. На секунду замерев от неожиданности, Руби уставилась на них, краем глаза подметив сжатую на рукояти меча ладонь Дэвида, которую он убрал оттуда сразу же, как только увидел нежданную гостью.       — ГДЕ ЭММА?! — не дав никому произнести ни слова, эмоционально выпалила Шапка.       Девушка смерила быстрым взглядом растерявшегося Дэвида, после чего перевела его на испуганное ночным визитом лицо Мэри-Маргарет. Снежка в непонимании хлопала глазами, видимо, силясь что-то сказать, но изумление и тревога напрочь лишили ее дара речи.       — Что происходит, Руби?! — всё же воскликнула она, спешно отступая прочь с пути ворвавшейся без приглашения Шапки.       — Эмма! Эмма! — Руби не удостоила Белоснежку ответом, мечась из угла в угол квартиры и продолжая бесконечно звать Свон.       Заспанная Эмма выскочила со второго этажа лофта, в спешке спустившись по лестнице на кухонный островок, где стояла тяжело опершаяся руками о стол Руби. На ходу запахивая растянутую голубую вязаную кофту, Свон подошла к девушке и остановилась подле нее. В глазах появилось осмысление после бесцеремонно прерванного сна, и вполне ожидаемо замаячил не озвученный пока вопрос.       — Что случилось? — с явственной тревогой в голосе спросила она, взирая на пытавшуюся хоть немного отдышаться Руби. — Почему ты выглядишь так, будто за тобой по пятам сама смерть гналась? Ты напугана.       — Эмма, — с трудом выровняв дыхание, проговорила Шапка. — Похоже, в Сторибруке совершено убийство. Очень жестокое. Я такое не припомню со времен нашей жизни в Зачарованном лесу. Боюсь, что даже массовые казни по приказам Злой Королевы не пойдут ни в какое сравнение с тем, что мне довелось увидеть здесь…       — Что?! — моментально остолбенев, переспросила Свон. — Ты уверена?       — Абсолютно.       Воцарилось звенящее молчание, в котором Эмма старалась как-то переварить услышанное, а Дэвид и Снежка в тягостном напряжении взглядами гипнотизировали Руби. Теперь каждого в этом помещении стал интересовать вопрос о том, откуда же она узнала эту страшную новость. Это очень ясно отразилось во всех смотревших на нее глазах, а потому Руби поспешила дать объяснения.       — Сегодня последняя ночь, когда луна полная, — сказала она, неотрывно глядя на Эмму. — И я собиралась перевоплотиться, чтобы побегать по лесу там, за Мостом Троллей. Собственно, туда я и направлялась, когда почуяла запах крови и следом наткнулась на труп. Он в тупике, в переулке, почти сразу за лавкой мистера Голда. Я не знала, что обнаружу, когда шла на запах, Эмма. Кровь свежая. Этого человека убили совсем недавно…       — Я немедленно выезжаю на место, — отчеканила Свон, моментально отбросив прочь все свои депрессивные мысли, в которых пребывала последние несколько часов. — Нужно как можно скорее предупредить Реджину о произошедшем.       — Только вот уместно ли звонить ей сейчас, ночью, с учетом того, что между вами происходит? — слегка озадаченно поинтересовался Дэвид, задумчиво потирая подбородок пальцами.       — Независимо от того, что между нами происходит, Дэвид, Реджина — глава города, — Свон смерила Нолана весьма красноречивым взглядом, пресекающим любые возражения. — Она среди первых обязана знать о любых преступлениях, и неважно, сколько сейчас времени. Придется ее разбудить, — она принялась быстро одеваться, в завершении всего накинув на плечи свою красную куртку и схватив ключи от машины, вновь повернулась к Шапке. — Руби, пойдем, ты понадобишься мне для дачи показаний.       Молча кивнув, девушка быстро пошла следом за выходившей в коридор Эммой, и лишь на лестнице, обе они обратили внимание на спешивших позади них Прекрасных, по всей видимости тоже пожелавших участвовать в расследовании и присутствовать на месте убийства.       — Стоп! А вы куда и зачем? — остановившись, Свон удивленно вскинула брови, переводя взгляд с Дэвида на Мэри-Маргарет и обратно.       — Я ведь заместитель шерифа, Эмма, и имею право там быть, — резонно заметил Нолан, удобнее приспосабливая на бедре ножны с видневшимся из них мечом. — Снежка просто будет рядом и нам никак не помешает.       — Заместитель шерифа с мечом, просто чудесно, — обреченно вздохнула Эмма, понимая, что спорить с родителями сейчас совсем не было ни времени, ни желания. — Ладно, только быстро. Мы с Руби едем первые, а вы держитесь позади. И, пожалуйста, без самодеятельности.       Все четверо они быстро покинули здание, рассевшись по автомобилям, и спешно тронулись в путь.       — Поезжай прямо до библиотеки, оттуда сразу свернешь к лавке мистера Голда, — сказала Руби. — Так будет быстрее всего.       Эмма старалась не гнать, параллельно пытаясь дозвониться до Реджины. Мадам мэр долго не поднимала трубку, а протяжные пустые гудки продолжали противно бить по слуху. Первая попытка дозвона успехом не увенчалась, вызов сбросился, даже не соединившись с голосовой почтой. Чертыхнувшись, Свон вновь и вновь тыкала на номер Миллс, крепко прижимая телефон к уху, пока, наконец, знакомый прохладный голос не прервал затянувшуюся серию бесполезных гудков.       — Мисс Свон?       — Реджина, у нас проблемы, — напряженным тоном сообщила Эмма, ни на секунду не отрывая потяжелевшего взгляда от темной дороги. — В городе совершено жестокое убийство, я в пути, направляюсь на место преступления. Бригаду коронеров уже вызвали туда, они будут с минуты на минуту.       — Где?! — голос мадам мэра моментально изменился, стал резким и привычно сосредоточенным, несмотря на столь поздний час.       — Переулок за лавкой Голда, — ответила Свон. — Тот, который ведет к Мосту.       — Скоро буду, — отрывисто произнесла в трубку Реджина и тут же отключилась, не сказав больше ни слова; в этом снова узнавалась привычная всем мадам мэр, но сейчас укорять ее в резкости тона не было нужды.       — Ты видела что-то странное там, где нашла труп, в округе? — убрав телефон во внутренний карман куртки, спросила Эмма у Шапки. — Сосредоточься, нам важны любые мельчайшие детали.       — Ничего, — качнула головой Руби. — Никаких следов, никаких посторонних запахов, кроме запаха крови. Ты знаешь меня, знаешь, каким обонянием я обладаю. Думаешь, странно, что я ничего не учуяла?       — Я думаю, в этой ситуации вообще всё странно, — сухо откликнулась Свон. — Если кто-то совершил убийство, то он должен был оставить после себя хоть что-то. Мне непонятно отсутствие запахов и следов, не знаю, возможно ли такое вообще.       — Если бы существовали призраки, способные убивать, наподобие того, который когда-то чуть не убил Реджину, я бы сказала, что это был призрак, — задумчиво проговорила Руби. — Но ведь это не так. Судя по тому, что я там увидела, и что тело было почти полностью обескровлено, это явно не призрак, а вполне себе живое существо… призраки не способны на такое зверство, да и кровь они не пьют.       — Ну да… — нахмурившись, туманно согласилась Эмма. — Не пьют.       В голове Свон вертелось несколько предположений на тему того, кто мог являться убийцей, но, по всей видимости, это и вправду был не человек. Одна мысль оказалась очень настойчивой, но Эмма решила оставить ее не озвученной до тех пор, пока лично не осмотрит место происшествия. В голове назойливо вертелось воспоминание двухнедельной давности о найденной Реджиной в гостинице «У Бабули» бутылочке из-под синтетической крови. И о той, кому эта бутылочка принадлежала…       Об Инкогнито.       В то же самое время…       Два автомобиля — черный «Шелби Мустанг» и темно-красный «Форд Торино» — остановились рядом друг с другом у одинокого домика на высоком холме. Спустя минуту из машин вышли Рейн и Лаура, негромко посмеиваясь и подтрунивая одна над другой. Настроение у обеих было на высоте, зверский голод отступил, как минимум на несколько дней вперед подарив приятное ощущение теплой сытости.       — Что скажешь? — довольным тоном промурлыкала подобревшая дампирша, между делом оправляя свой кожаный жакет, хотя он и без того сидел на ней идеально. — Понравилась ли тебе наша сегодняшняя трапеза?       — Скажу, что идея весьма неплоха, — мягко согласилась Принцесса, с легкой улыбкой посматривая на Лауру. — Но не новая. Такой подход не слишком распространен среди вампиров, поскольку после употребления чистой человеческой крови снова приходится подолгу привыкать к вкусу синтетики. Вот и нам с тобой теперь предстоит опять фыркать и плеваться, до тех пор, пока наши рецепторы окончательно не свыкнутся с аналогом. Но я предупреждала тебя: не перебарщивай, держи себя в руках! А ты что натворила? Вспомнила былое, и разум напрочь отключился? Думаешь, это безобразие никто не заметит?       — Ой, cesse, — отмахнулась дампирша, глядясь в маленькое зеркальце, невесть откуда появившееся в ее руках, и педантично поправляя алую помаду в уголках губ. — Не вижу ничего катастрофического в том, что сделала.       — Не прекращу, Лаура, это не шутки, — фыркнула Рейн, складывая руки на груди и занимая менторскую позу. — Мы обговаривали этот момент, но ты решила пойти наперекор моим словам. Тебе сто тридцать шесть лет, а все ведешь себя, словно маленький ребенок. Последнее предупреждение. Ослушаешься меня, — и будут весьма серьезные последствия.       — Обещаю впредь больше никогда не нарушать установленные правила, — дерзко усмехнулась дампирша, стрельнув игривым голубым взором поверх своего зеркальца. — Не понимаю, чего ты горячишься. Ничего же не случилось, одним больше, одним меньше, тоже мне потеря потерь.       — Каждый донорский пакет подотчётен, — нахмурилась Рейн. — Их количество в холодильной камере строго учтено. Я сказала тебе взять по одному пакету крови для нас обеих, вместо этого ты осушила два в одно лицо, и как итог, на станции переливания крови теперь не досчитаются трех литров, то есть трех пакетов. Я не потерплю столь вопиющего непослушания от своего Дитя. Тема закрыта. Имей в виду.       — Возвращаясь к разговору о не новой идее, о которой ты упомянула… — Лаура закрыла зеркальце, удовлетворившись своим внешним видом, убрала его во внутренний карман жакета и подняла взгляд на Принцессу. — Во Франции давно существует практика покровительства влиятельных вампиров над медицинскими учреждениями, занимающимися сбором донорской крови для хранения, транспортировки, переливания и так далее. Мне кажется, стоит подумать о внедрении такой же практики и для американского сообщества Вестников Смерти, думаю, многих это обрадует. Не придется питаться мерзкой химической дрянью.       — Донорская кровь из вакуумных пакетов вне всяких сомнений гораздо лучше синтетики, — неохотно согласилась Рейн. — Что особенно радует, — так это то, что данный способ питания не требует причинять вред человеку или, что хуже, убивать его ради крови. Но, чтобы развить подобную практику, для начала нужно проделать колоссальную работу, на которую уйдет как минимум несколько лет. Обещаю над этим поразмыслить, но до тех пор, пока всё это не встанет на рельсы, мы продолжаем питаться синтетическим аналогом. Понятно?       — Безусловно, — с готовностью кивнула Лаура. — И всё же, я рада, что тебе пришелся по нраву мой сюрприз, хоть и не совсем так, как я того хотела. Ладно, чёрт с ним. Где ты остановилась?       — Нигде конкретно, — пожала плечами Принцесса. — Я стараюсь менять крышу над головой почти каждый день, чтобы особо не задерживаться у всех на виду. Довольно и того, что моя машина постоянно производит какой-то бешеный фурор среди жителей Сторибрука. Не хочу, чтобы меня увидели раньше положенного времени, — она усмехнулась, и ее лицо заметно посветлело. — У нас с Реджиной своего рода игра, кошки-мышки. Несколько раз я попадала в поле ее зрения, будучи скрытой в машине, дважды мы встречались лично, но я неизменно прошу ее закрыть глаза и отдаться ощущениям… Не знаю, почему, но пока не могу предстать перед ней во плоти так, чтобы она видела меня во всей красе. Ее чувства ко мне должны быть настоящими, без примесей влияния внешности, вампирского обаяния или еще чего-то такого. И уж точно не продиктованными банальной сексуальной похотью. Только тогда я буду готова к полной открытости.       — Oh la la, Diablesse! — рассмеялась дампирша. — Ты решила свести ее с ума? Уж мне-то прекрасно известно, как сильно обостряются чувства и желания, когда ты не в состоянии что-то увидеть. Ну и дела, вот это наклонности! И почему, спрашивается, ты не проворачивала подобный трюк со мной еще тогда, каких-то сто лет назад?       — Потому что ты — наполовину вампир! — беззлобно огрызнулась Рейн. — И потому что в нашей краткой связи, державшейся на голом сексе, не была замешана любовь.       — Хм-м… — дампирша притворно задумалась. — Надо будет попробовать секс с завязанными глазами. Не переживай, не с тобой. Желающих найдется немало, а мне останется только ткнуть пальцем в более или менее приличный вариант, — сверкнув дьявольской искоркой во взгляде, она снова звонко рассмеялась.       — И откуда взялась такая дерзкая особа, ума не приложу! — добродушно фыркнула Принцесса. — Я же помню, какой ты была. Тебе надо бы влюбиться и осесть уже в серьезных отношениях.       — Ключевое слово здесь — была, — улыбнулась Лаура. — Вампирская часть внесла весьма существенные коррективы. А любовные переживания мне совсем без надобности, и так хорошо. Собственно, хватит уже тут стоять. Лично я предпочла бы как следует выспаться после долгой дороги и сытной трапезы. На правах радушной, но временной хозяйки этого замечательного владения, приглашаю тебя разделить сие скромное жилище вместе со мной. Как видишь, дом имеет прекрасное расположение, на глаза попадаться мы никому не будем, как и наш транспорт, и кроме всего прочего всё это находится на приличном отдалении от основного города, из-за чего не пользуется никаким успехом у местных. Что скажешь?       — Не откажусь, — кивнула Рейн. — Я, пожалуй, займу вон ту комнату на втором этаже, с окнами, выходящими на дорогу. Осторожность всё равно не будет лишней, так что с радостью возьму все заботы о ней на себя. ***       Уже некоторое время стоявшие неподалеку от места убийства Прекрасные, Эмма и Руби, сбившись в тесный круг, негромко обсуждали случившееся, выдвигая самые разные, подчас безумные гипотезы. Шериф то и дело бросала хмурые, наполненные тревогой взоры на кучку суетившихся вокруг трупа коронеров и судмедэкспертов, кропотливо расставивших номерные таблички возле тела и скрупулезно фотографировавших каждую мельчайшую деталь. Небольшой переулок, глухой ночью обычно пустовавший, сейчас был под завязку наполнен людьми, хоть и говорившими негромко, но всё равно создававшими неразборчивый базарный гвалт.       Пребывая в мрачных мыслях и почти не вслушиваясь в царивший здесь гомон множества голосов, Эмма лишь краем уха уловила отдаленный звук подъехавшей машины и совсем тихий хлопок автомобильной двери, после чего слегка повернула голову в сторону Мэйн-стрит. С главной улицы к ним вовсю спешила взвинченная Реджина, чеканя каждый свой быстрый шаг и вовсе не обращая внимания на развевавшиеся в дуновениях ветра волосы, то и дело попадавшие прямо в лицо. Тем не менее Свон отметила, что несмотря на столь поздний час и стремительные сборы в адской спешке, мадам мэр всё равно выглядела с иголочки, как всегда — идеально.       — Как это случилось? — проигнорировав остальных присутствующих и даже не удостоив взглядом никого, кроме Эммы, ни с кем не поздоровавшись, сходу спросила Реджина; в ее тёмных глазах не отражалось ничего, за исключением одной только деловой уверенности, а от слов веяло холодом.       Свон не ответила, только молча кивнула в сторону тупика, в котором по-прежнему копошились коронеры, вызванные из городской больницы для установления личности погибшего, причин и времени его смерти. Судя по обрывкам доносившихся оттуда диалогов, работа продолжала кипеть, уже начиная подходить к своему завершению. Несколько минут Реджина молча и хмуро наблюдала за действиями специалистов, крепко сжав руки в карманах своего пальто. На красивом лице Миллс отпечаталась глубокая задумчивость, а взгляд с каждым мгновением становился всё тяжелее, будто приходившие в голову мысли каким-то образом вынуждали ее ожесточаться.       — Жаль, что нам снова пришлось встретиться при таких мрачных и неприятных обстоятельствах, Реджина, — неожиданно проговорил Дэвид. — Особенно после того, на какой ноте вчера закончилась наша беседа в кафе.       Мадам мэр, резко покинув лоно каких-то потаённых, тёмных размышлений, медленно перевела взгляд на Нолана и будто только сейчас обнаружила присутствие на месте преступления четы Прекрасных и Руби, до поры тихонько стоявших за спиной у Эммы. Брови Миллс мгновенно сдвинулись книзу, исказив идеальное лицо судорогой промелькнувшей в глазах ярости.       — А вы все что тут делаете?! — жестким тоном процедила Реджина, обращаясь сразу ко всем троим. — Если кто-то не заметил, здесь — место убийства, а не благотворительная ярмарка школьных поделок, — сказав это, она прошила Белоснежку и Дэвида красноречивым гневным взглядом.       — Ну… поскольку я — заместитель шерифа, то имею право находиться на месте преступления, — попытался резонно возразить Нолан. — Я…       — Самозванец! — оборвала его мадам мэр, грозно сверкнув глазами. — Вот ты кто, Нолан! Ты — самозванец, никогда не проходивший официальную процедуру назначения на должность заместителя шерифа, а потому твои слова не имеют веса и остаются на уровне пастуха, но никак не уполномоченного представителя департамента. Поэтому будь добр, заткнись и не зли меня! — она обвела наполненным злостью взором Мэри-Маргарет и Руби, напряжённо наблюдавших за ходом беседы с Дэвидом. — Вы, все трое, немедленно убирайтесь отсюда, если не желаете попасть с список подозреваемых в совершённом преступлении. Уверяю, я могу это устроить таким образом, что комар и носа не подточит.       — Редж, мы узнали об убийстве только благодаря Руби, — вклинилась в разгоравшийся конфликт Эмма, не желая, чтобы словесная перепалка переросла в нечто похуже простых угроз и обещаний. — Именно она первая обнаружила труп.       В на минуту повисшем молчании мадам мэр скептически приподняла бровь, переключая всё своё внимание на остолбеневшую Шапку.       — Уезжайте, быстро! — одними губами прошептала Эмма Прекрасным, воспользовавшись тем, что Миллс отвлеклась; и поскольку Дэвид и Снежка сейчас являлись катализатором гнева Королевы, их присутствие стало нежелательным и опасным, и, к счастью, слова Свон ими были поняты верно.       — Позвони, когда всё закончится, — едва слышно бросила Мэри-Маргарет, спешно проходя мимо и утягивая Нолана следом за собой.       Молча кивнув, Эмма не стала провожать взглядом уходивших родителей, полностью посвятив всю себя новой ситуации. Реджина тем временем закипала всё больше. Это было явственно видно по тому, как она угрожающе сделала шаг в сторону Руби и высвободила руки из карманов пальто. Кончики пальцев мадам мэра отчётливо светились приглушённым пурпурным светом зарождавшейся магии, и Шапка, едва заметив это, моментально запаниковала, вспомнив, чем закончился для нее прошлый опыт применения Миллс колдовства.       — Почему же этой ночью ты оказалась в столь интересном месте и в столь любопытной компании зверски изувеченного трупа, волчица? — вкрадчиво произнесла Реджина, с недоброй полуулыбкой не сводя с Руби пугающего тёмного взгляда. — И какие на этот раз у тебя будут оправдания? Ведь прошлый трюк с забвением сегодня явно не пройдет…       — Мадам мэр, я всё рассказала Эмме, — смотря прямо в глаза Миллс и отыскав в себе силы не отступать назад, ответила Шапка. — Сегодня заканчивается полнолуние, и я просто хотела перевоплотиться в волка, чтобы побегать в лесу за Мостом Троллей, вдали от населенных кварталов, чтобы не доставлять никому неудобств и страха. Мой путь пролегал через этот переулок, поэтому я почуяла запах крови, а когда прошла по нему, обнаружила… его, — она мотнула головой в сторону убитого и тяжело сглотнула, чувствуя боль в пересохшем от напряжения горле. — Я не смогла дозвониться до Эммы, мне пришлось бежать за ней в лофт Снежки, потом мы сразу приехали сюда.       Видимо не удовлетворившись дрожащими объяснениями Руби, Реджина тихо фыркнула и перевела требовательный взгляд на Эмму, ожидая более весомых пояснений по возникшей ситуации. Казалось, что мадам мэр не поверила в рассказ девушки, и это буквально читалось по всему ее внешнему виду.       — Нет нужды подозревать в чём-то Руби, — сказала Свон, ободряюще кивнув Шапке.       — Отчего же? — парировала Реджина, поморщившись. — Тебе припомнить историю из прошлого волчицы, в которой она загрызла толпу охотников и собственного ухажёра, или ты сама всё-таки в курсе? Девчонка совершенно не контролировала своего зверя во время его вылазок, а после напрочь теряла воспоминания о том, что этот зверь вытворял.       — Но это было давно, — возразила Руби. — С тех пор я научилась контролю. Сознание волка теперь и моё тоже.       — Молчать! — рявкнула мадам мэр, предостерегающе вскинув руку. — Тебе уже давалось слово. Сейчас я говорю с шерифом, и меня крайне интересует, что же шериф сможет мне ответить. Итак?       — Я повторюсь, Редж, — негромко проговорила Эмма. — Руби тут ни при чём. Просто потому, что труп почти полностью обескровлен, а волки, как известно, кровь не пьют.       Едва услышав эти слова, Реджина в мгновение ока замерла, будто громом поражённая, ее глаза удивлённо расширились, а губы принялись беззвучно двигаться, не произнося при этом ни слова. Эмма, завидев необъяснимую реакцию мадам мэра, в растерянности перекинулась изумленными взглядами с Руби, которая пребывала в не меньшей озадаченности, чем Свон. С трудом овладев собой, Миллс моргнула и едва слышно переспросила:       — Повтори?       — Труп почти полностью обескровлен, — осторожно сказала Эмма, не сводя с Реджины напряжённого взора. — В чём дело-то? Что тебя так озадачило или, точнее, шокировало?       — Ничего, — скованно отмахнулась та, хотя по выражению ее лица, не скрытому за маской абсолютной сдержанности, всё читалось весьма красноречиво и отчётливо. — Полагаю, вам просто показалось, мисс Свон.       Возражать и спорить Эмма, естественно, не стала, всё равно прекрасно видела, как Реджину охватили бесконтрольные чувства, среди которых несомненно лидировали напряжение и явная злость. Было заметно, что мадам мэр пыталась взять себя в руки, как-то удерживать весь этот чувственный поток в узде, но, очевидно, не могла справиться с тем, что на нее нахлынуло. Сам собой напрашивался вывод: обуревавшие чувства для нее были искренними, а потому настолько мощными, что никакая напускная маска равнодушия и сдержанности не могла спрятать то, что буквально вылетало наружу.       Реджина остро ощущала давно забытую боль, что сейчас беспощадно разрывала ее изнутри, ощущала, как судорожно трепетавшее сердце болезненно сжималось в груди, мешая нормально думать и дышать. И во всём этом она с ужасом узнавала хорошо знакомые ей чувства предательства и вероломного обмана… Всё это буквально ослепляло…       Развернувшуюся внутри мадам мэра кровавую чувственную мясорубку нежданно прервал незаметно подошедший к ним один из коронеров: немолодой лысеющий типчик с грубыми чертами лица и маленькими крысиными глазками. В руках он держал клипборд с зажатой в нём кипой заполненных документов и отчётов.       — Мадам мэр, шериф, моё почтение, — заговорил он, тут же обращая все взгляды на себя. — Я Стив Тэйлор, руковожу группой коронеров на сегодняшнем происшествии, и у меня есть для вас некоторая важная информация. Обо всём по порядку, — он пролистал свои бумаги, выискивая нужную. — Это определенно убийство, думаю, и так ясно, смерть насильственного характера. У нас получилось установить личность погибшего по отпечаткам пальцев, имеющимся в наших базах данных. Его имя Энди Беркинс, санитар городской больницы, особо ничем не отличался, за исключением того, что всегда был тише воды и ниже травы, такой себе посредственный работник, выполнявший мелкие поручения старшего медицинского персонала. Примерное время смерти полночь или час ночи, то есть буквально пару часов назад, причина — почти полная кровопотеря. Как видите, тело весьма изуродовано, но умер он не от ран и не от болевого шока, из чего мы сделали вывод, что на момент, когда его тут бросили, он был ещё жив и умирал медленно, в мучениях. Остановка крови в любом случае его бы не спасла, так как сильно повреждены все основные артерии: сонная в шее, локтевые и лучевые на обеих руках, на сгибах и запястьях. Также имеются открытые и закрытые переломы обеих плечевых костей, четырёх рёбер, ключицы и левой лодыжки. Исходя из перечисленного, даже если бы его нашли, пока он был ещё в сознании, спасти бы не удалось ни при каком раскладе с учётом всех имеющихся телесных, внешних и внутренних повреждений. На этом всё, наша работа закончена, сейчас в дело вступают уже сотрудники морга. Отчётность будет предоставлена в департамент шерифа утром до одиннадцати часов. Нужны ли еще какие-то подробности, мадам мэр? Шериф? — коронер окинул вопросительным взглядом стоявших рядом женщин.       — Мне необходимо сделать пару фото с ваших отчётов и снимков тела, — ледяным тоном произнесла Реджина. — Будьте так любезны.       — Не вопрос, — кивнул коронер, поворачивая клипборд к Миллс.       Мадам мэр быстро достала телефон и сделала несколько фотографий с предоставленных отчётов и тошнотворных изображений безжизненного тела, после чего подняла глаза на молчавшую в ожидании Эмму.       — Мисс Свон, завершите здесь все процессуальные моменты как можно оперативнее, — сказала она с каменным выражением лица и каким-то странным, застывшим взглядом. — О результатах расследования сообщите мне дополнительно и по готовности.       — Хорошо, — откликнулась Эмма, по-прежнему озадаченно наблюдая за поведением Миллс. — У тебя всё в порядке?       — Теперь уже сомневаюсь, — холодно ответила мадам мэр.       Больше не произнеся ни слова, Реджина развернулась и стремительным шагом направилась прочь из переулка, назад на Мэйн-стрит, к припаркованному там «Мерседесу». Эмма несколько мгновений безмолвно глядела ей в след, гадая над причинами такой необычной реакции с ее стороны, но, вдруг опомнившись, решила последовать за ней.       — Прошу меня извинить, я сейчас вернусь, — кинула она коронеру уже на ходу. — Минуту. Редж, постой, пожалуйста!       Догнав Реджину и вынудив ее остановиться, Свон быстро собралась с мыслями, глядя на мадам мэра с невысказанным вопросом в глазах.       — Ничего не хочешь мне сказать? — тихо спросила она. — Ты очень странно себя ведёшь, не так, как все привыкли. Даже самый последний идиот распознает всё это за версту. Можешь довериться мне, Редж, мы же не чужие люди. Что тебя гложет?       — Эмма… — немного помолчав, заговорила Миллс, повернувшись наконец к блондинке и смотря ей прямо в глаза. — Думаю, есть, что сказать, хоть обстоятельства сейчас совсем неподходящие для откровенностей, но я должна прояснить всё, что между нами происходит, не желаю больше оттягивать этот момент и причинять тебе ненужную боль. Жизнь — вещь абсолютно непредсказуемая, каждый из нас хотя бы раз убеждался в этом на своём пути, а я вовсе не думала, что всё обернётся таким образом, что мне доведётся полюбить кого-то другого… — вздохнув, она помолчала; Эмма не торопилась с комментариями, слушала внимательно и чутко, мысленно отмечая каждое своё внутреннее ощущение. — Все изменения, произошедшие со мной за последнее время, неслучайны, Эмма. У тебя наверняка имелись различного рода догадки и подозрения. Что ж, настало время их развеять. Я действительно встречалась с Инкогнито. Дважды. Опущу подробности и оставлю только сухой факт этого. Но я по-прежнему не знаю, как она выглядит и как её зовут, потому что ввязалась в некую хитроумную игру, правила которой установлены не мной. Однако… всё это не помешало моему сердцу потянуться к ней, поверь, для меня точно так же неожиданно, как и для всех, кто знает Злую Королеву. Совсем недавно я не могла произнести вслух то, что чувствую, теперь во мне есть способность признать очевидное: я люблю её. Это правда. Я безусловно понимаю, сколько боли и душевных терзаний причинила тебе своими действиями и ненужными тайнами. И хочу остановить их, потому что ты, Эмма, очень хороший человек и заслуживаешь намного более лучшей доли. Я прошу хотя бы понять меня и не держать зла, ведь такие вещи, о которых мы говорим, неподвластны никакому, даже самому искусному контролю. Мы должны завершить наши отношения так, чтобы не остаться лютыми врагами на последующие долгие годы, поверь, я искренне не желаю такого исхода…       Где-то в глубине души Эмма знала, что монолог Реджины должен был закончиться именно так и не иначе, и в какой-то степени даже была морально к этому готова. Её сердце ненадолго сжалось, но боль больше не казалась изнуряющей; всё становилось на свои места в определённом судьбой порядке, глупо было бы обижаться на это. Несмотря на конец их с Реджиной общей истории, Эмма явственно ощущала тёплую благодарность к ней, за всё: за время, проведённое вместе, за радостные и не очень мгновения, а особенно за то, что мадам мэр говорила с ней с такой чистой искренностью, какую уже очень давно никто от неё не видел и не слышал. Сейчас перед ней стояла не железная женщина, а та самая Реджина, которой она была когда-то, пока преисполненная жаждой власти эгоистичная мать не загубила всё светлое в ней на многие годы вперёд…       — Эй, посмотри на меня, — шепнула Эмма, слегка дотронувшись до плеча Миллс и обратив её взор на себя. — Ты мне бесконечно дорога, Редж, и я очень хочу, чтобы ты была по-настоящему счастливой, пусть и не со мной. И если твоё сердце сделало свой выбор, то иди вперёд и ни о чём не сожалей. Спасибо, что была откровенна, я безгранично благодарна тебе за это.       — Ты тоже мне дорога, Эмма, — тихо ответила мадам мэр, уголки её губ слегка дрогнули в почти незаметной глазу улыбке. — Ещё раз прошу у тебя прощения за всю боль, что тебе довелось испытать по моей вине, мне правда очень жаль. Но, похоже, всем станет гораздо лучше, если я не буду вообще ни с кем, чтобы никому не причинять боли и… самой её не испытывать. А сейчас, извини, мне нужно побыть наедине с собой. Возвращайся к судмедэкспертам и заверши, пожалуйста, оформление убийства. И по возможности держи меня в курсе расследования.       Молча кивнув, Эмма вдруг почувствовала внутри необъяснимое облегчение, болезненно сжимавший рёбра невидимый стальной обруч резко отвалился, впервые за долгое время позволив вдохнуть полной грудью. Душевная боль от разрыва отношений ещё теплилась в недрах души, но уже так сильно не обжигала, постепенно начиная угасать. Она смотрела в спину уходившей Реджине и размышляла над её последними словами о том, что ей лучше ни с кем не быть; интересно, что бы это значило? Эмма чуяла: что-то было не так, что-то снова случилось с мадам мэром, но только — что? Мысленно пообещав себе позднее разобраться с этой дилеммой, Свон поёжилась от мимолётного дуновения похолодевшего ветра и наконец вернулась к терпеливо ожидавшему её коронеру.       …Пребывавшая в чёрных мыслях Реджина, дойдя до «Мерседеса», рывком открыла дверь и села в салон, ощущая нараставшее внутри напряжение. Некоторое время она сидела неподвижно, после чего извлекла из кармана пальто мобильный телефон и быстро нажала несколько кнопок. Скулы болезненно напряглись, когда взгляд упал на имя абонента, и пару минут, показавшихся самой вечностью, не сходил с него, пока Миллс утопала в мрачных раздумьях, прежде чем надавить на кнопку вызова. Слушая протяжные гудки в недрах динамика, Реджина потемневшим, тяжёлым взором смотрела через лобовое стекло на дорогу, остро ощущая, как внутри неё рушилось буквально всё, ожесточая почти растаявший лёд и вновь возводя в душе и на сердце неприступную каменную стену, что была вдвое толще прежней. Где-то на задворках сознания тихий голос Злой Королевы злорадно нашёптывал ей, указывая на набившую оскомину истину о том, что злодеи не могут быть счастливыми…       И вот наконец вызываемый абонент ответил на звонок. Едва услышав голос вампирши, Реджина до боли сжала зубы, ощущая бушующий внутри чёрный хаос разрушающих её чувств. В горле встал ком, наглухо застопорив просившийся наружу безудержный поток слов.       — Алло? Ваше Величество? — повторилось в трубке.       — Ты говорила мне, что ты не монстр. Что не убиваешь людей ради их крови и не питаешься ими, — с трудом проговорила Реджина будто не своим, чужим, ледяным и жёстким голосом, несомненно принадлежавшим Злой Королеве. — Ты обманула меня, а я, доверившись тебе, приняла эти слова за истину…       — Я не понимаю… о чём Вы, Ваше Величество? — в голосе вампирши слышалось неподдельное изумление, что только ещё больше вогнало мадам мэра в пучину вымораживающей ярости. — Всё, что я сказала Вам, является чистой правдой. Мне незачем лгать ни сейчас, ни когда-либо. Прошу, скажите…       — Я думала, что времена предательств и боли закончились с твоим появлением в моей жизни, — жёстко оборвала её Миллс. — Мне казалось, что я обретаю давно утерянное истинное счастье, была готова вот-вот раскрыться ему навстречу… но вновь жестоко ошиблась.       — Дьявол, да что происходит?! — в голосе Принцессы отчётливо улавливались нотки подобия паники, но мадам мэр была непреклонна, и остановить рвавшиеся изнутри жестокие слова она уже не могла, даже если бы захотела.       — Полжизни мне твердили, что злодеи не могут быть счастливыми, — почти прорычала Реджина в трубку, не позволяя вампирше вставить ни слова. — Теперь я поняла это окончательно.       — Что это значит, Ваше Величество?       — Это значит, что я больше не желаю тебя ни видеть, ни слышать, — процедила Миллс, до ослепляющей боли сжимая пальцы свободной руки на руле «Мерседеса». — А за столь дерзкое убийство человека в моём городе, равно как и за наглую ложь мне о твоей сущности, я вырву твоё сердце и заставлю тебя осушить его до последней капли, точно так же, как погибшего жителя Сторибрука! — не став выслушивать ответ Принцессы, она отключила связь и шумно выдохнула сквозь крепко сжатые зубы.       Внутри всё кипело и покрывалось колючим льдом одновременно, сердце глухо билось о рёбра, то и дело пропуская очередное сокращение и от этого болезненно сжимаясь. На душе скребли кошки, во рту пересохло, каждая мельчайшая мышца в теле была напряжена до предела. Крепко зажмурившись, Реджина ощутила невероятное жжение в глазах, и спустя всего лишь мгновение из-под плотно сомкнутых век ручьями вырвались крупные горячие слёзы. Они текли безостановочно, обжигая щёки и спадая вниз, не были подвластны никакому контролю. Лицо само по себе приняло выражение всех внутренних страданий мадам мэра, из сдавленного судорогой горла в какой-то момент всё же прорвались отчаянные рыдания, и слёзы с новой силой покатились по щекам… Боль с лютым остервенением пожирала внутренности, до углей сжигала душу и нещадно раздирала сердце на миллиард кровоточащих кусочков. Реальность опасно накренилась, и остановить это сейчас было невозможно.       Зажатый в ледяных пальцах телефон бесконечно вибрировал от безуспешных вызовов Принцессы, на что Реджина не обращала никакого внимания, тщетно пытаясь справиться с потоками льющихся из неё слёз. Пребывая в туманной пелене, затмившей всё вокруг, она в какой-то момент отыскала в памяти аппарата несколько недавно сделанных фотографий с отчётов коронера и изображений обезображенного трупа погибшего санитара. Судорожными движениями пальцев Миллс вставила их в сообщение и, ощущая новые ручьи сбегавших по щекам слёз, набрала короткий текст, отправив смс получателю под именем «Принцесса».       «Ты не просто монстр. Ты чудовище…»       Краем глаза прочитав на дисплее надпись «Доставлено», Реджина в сердцах швырнула телефон на соседнее сидение и рывком завела машину. Внутри всё горело, и не хотелось ничего, кроме как попасть домой и забиться под одеяло, оставшись наедине со своими гнетущими мыслями, чтобы хотя бы попытаться совладать с ними и с тем, что творилось в душе. «Мерседес» отчаянно завизжал шинами по асфальту, когда мадам мэр с силой вдавила педаль газа в пол; сорвавшись с места, автомобиль очень быстро покинул Мэйн-стрит, за считанные секунды растворившись в ночи. ***       Уже десять минут Лаура безуспешно пыталась достучаться до оцепеневшей Рейн, без единого движения замершей на стуле с остановившимся на одной точке стеклянным взглядом. Совсем недавно всё было нормально, они непринуждённо перебрасывались словами, неспешно готовясь ко сну, пока в один момент на телефон Принцессы неожиданно не поступил звонок от Реджины. Судя по кардинально изменившемуся поведению вампирши, разговор был из разряда далеко не самых приятных, а затем и вовсе прекратился, видимо, по инициативе мадам мэра. Еще через несколько минут пришло сообщение от неё же, прочитав которое, Рейн потеряла и дар речи, и способность двигаться в целом.       До поры наблюдавшая со стороны Лаура моментально почувствовала что-то неладное, однако Рейн в одно мгновение лишившаяся связи с реальностью, не удостаивала ее ни единым взглядом, ни какими бы то ни было объяснениями происходившего.       — Может скажешь уже, в чём дело? — наконец нетерпеливо воскликнула дампирша, встав прямо перед понуро сидевшей Рейн и уперев руки в бока. — Почему ты замерла с таким лицом, будто весь мир в один момент рухнул?       — Твои слова недалеки от истины, — Принцесса заторможенно подняла на нее взгляд и в растерянности пару раз моргнула. — Похоже, для меня он действительно рухнул. Мой мир просто уничтожен под корень… — судорожно сглотнув, слегка дрожавшей рукой она протянула Лауре зажатый в ладони телефон. — Взгляни на это.       Л’Арсельшелье с подозрением посмотрела на Рейн и устремила взор в экран аппарата, погрузившись в прочтение недавно полученного сообщения от Реджины, что сопровождалось несколькими кровавыми фотографиями истерзанного трупа какого-то парня.       — Ты не просто монстр. Ты чудовище, — вслух прочитала дампирша и тут же нахмурилась. — Что это за жмур?       — Не знаю… — Рейн прикрыла глаза и обречённо откинулась на спинку стула. — Судя по отчёту коронера, его высосали до последней капли, и он погиб от полной кровопотери. И, похоже, Реджина пришла к выводу, что всё это — моих рук дело. Во всяком случае, это объясняет её тон в общении со мной, все обвинения и это последнее смс.       — Как же вовремя я приехала в Сторибрук, — скованно проговорила Лаура и перевела на вампиршу потрясённый голубой взгляд. — Всё указывает на то, что в город прибыли ещё вампиры, и я практически уверена, что те самые, кто был замешан в нападении на штаб. Чёрт! Они настроены весьма решительно… и крайне враждебно к живущим здесь людям. Рейн, приди в себя, наконец! Эти вампиры ищут тебя! И почти наверняка ориентируются по украденным данным о Сторибруке. Тот бедолага с фото оказался их сегодняшним ужином… значит, они из тех, кто не признаёт прогресс и синтетический аналог крови. Теперь жители города находятся в смертельной опасности, и нужно срочно что-то с этим делать!       Дампирша уставилась на Принцессу в ожидании хоть каких-нибудь комментариев, но та упорно хранила молчание. По её лицу, ещё недавно растерянному, теперь было невозможно что-либо понять, в его выражении не отображалось ни единого чувства, которое Рейн несомненно сейчас испытывала внутри себя. Оно становилось каменным, черты приобрели свирепую резкость, являя взору неотвратимо захватывавшее её ожесточение. Принцесса будто бы возвращалась назад во времени, когда такой внешний вид был частью обыденной жизни, и этот факт совсем не радовал пребывавшую в напряжении Лауру.       — Нужно как можно скорее уезжать отсюда, пока всё это не зашло слишком далеко, Рейн! — безапелляционным тоном отчеканила дампирша, сверля наполненным решимостью взором свою визави. — Сейчас необходимо действовать хладнокровно и расчетливо, и будет разумно покинуть Сторибрук, чтобы увести этих кровососов за собой, тем самым обезопасив от них живущих здесь людей. И Реджину в том числе! — не дождавшись реакции, она хлопнула Рейн по плечу, обратив наконец ее взгляд на себя. — Прекрати впадать в прокрастинацию, merde! Начинай думать, в конце концов. Скажи мне, ты по-прежнему любишь Реджину? Даже после всех этих необоснованных и жёстких обвинений в твой адрес?       — Да, — холодно ответила Рейн. — Люблю. Но такой боли я не испытывала со времён гибели моих родителей и Руфи. Это паршивое чувство, весьма и весьма паршивое.       — Тогда однозначно надо сваливать из Сторибрука! — почти прорычала Лаура. — Тебя здесь больше ничего не держит, нет нужды подвергать людей фатальному риску. Уведём вампиров за собой и разберёмся с ними вдали от населённых пунктов. Так, как всегда разбирались. Ну?!       — Нет… — Принцесса подняла на дампиршу наполненный ледяным гневом пронзительный красный взгляд, от которого Лаура, потупившись, немного отступила назад. — Теперь это ещё одна причина, чтобы, наоборот, остаться в городе и всё выяснить самим по горячим уликам. Они настолько озверели в своём желании превосходить человечество, что намеренно даже не заметают за собой следы, тем самым подставляя, раскрывая и настраивая Реджину против меня. Не потерплю такой наглости. Я — Императрица Крови, все кровососы мира — мои подданные, в том числе и это отбитое зверьё, которое, вне всяких сомнений, будет уничтожено самым жестоким образом…       — Оставаясь в Сторибруке после всего этого, ты навлекаешь на Реджину ещё большую опасность! — Лаура не оставляла попыток всё же достучаться до Рейн. — И не только на неё, на всех! Этот город — не место для разборок между вампирами! Боже! Избавь меня от своего упрямства хотя бы сейчас!       Ничего не сказав, Принцесса в молчании медленно поднялась со стула, вынудив Лауру опасливо попятиться назад, после чего резко откинула полы своего длинного кожаного плаща, достав из закреплённых на поясе позади кобур два внушительного размера пистолета «Desert Eagle» крупного калибра серии магнум, что сейчас холодно отливали серебром в тусклом свете единственной лампы, болтавшейся под дощатым потолком. С минуту Рейн сверлила тяжёлым взором зажатое в руках грозное оружие, после чего подняла свой пугающий взгляд на затихшую в ожидании Лауру.       — Покинув Сторибрук, я лишусь единственной возможности прийти Реджине на помощь в самый критический момент, — ледяным тоном произнесла она. — Её слова сильно ранят меня, но, несмотря ни на что, Реджина — это та, кого я ценю превыше собственной жизни. Даже если теперь для неё я всего лишь чудовище…