Невозможно

      — Позвольте, дорогие гости, я отойду на минуту, — женщина доброжелательно улыбнулась, кокетливо поправляя края кимоно, — прошу, мои подруги хотят продемонстрировать их навыки танцев.       Она элегантно указала ладошкой на уже вставших в стойки трёх девушек. Мужчины, ранее будучи недовольными, приняли расслабленные позы, принимая в руки чашки с сакэ.       Та женщина была забыта.       Постоянно оглядываясь, она вышла в коридор, стараясь ступать как можно тише. Аккуратно спустилась на этаж ниже, заворачивая за ближайший угол, резко открывая скрытые росписями сёдзи. Напоследок ещё раз оглядев пустое пространство коридора, она захлопнула сёдзи. Неожиданно женщину схватили за рукав кимоно, толкая к ближайшей стене. Она не произнесла ни звука, оставаясь предельно сосредоточенной.       — Нари, — шёпотом позвали её женским голосом. Она не могла разглядеть лицо говорившей, комната была погружена в практически полную темноту, ярким огоньком освещаясь лишь лампами декоративного зеркала, — они у тебя?        В стороне входа послышался какой-то резкий шорох. Обе женщины моментально повернули голову в ту сторону, а та что прижала Нари к двери, для надёжности закрыла ей рот рукой.       Из-за резного столика вышел тихо мяукнувший кот. Он вальяжно прошёлся через всю комнату, огибая женщин, провожаемый их взглядами, скрылся в дверях раскрытой гардеробной, откуда виднелись края броского платья.       — Ну, — на Нари вновь остановился пристальный взгляд.        Она же, сохраняя своё мужество и невозмутимость, ещё раз оглядев комнату, потянулась, развязывая своё оби. Тонкие руки пробрались сквозь верхнее кимоно, вытаскивая среднего размера плоскую, обмотанную яркого цвета бумагой, протягивая её в сторону другой женщины.       — Я всё сделала, как вы и приказали Йорико-сама. — она серьёзно кивнула женщине, приложившей ухо к коробке, немного тряся её, в попытке удостовериться в содержимом, — Но вы уверены, что Ода-сама ничего не узнает? Вы ведь помните, — она судорожно обвела комнату взглядом, будто бы боясь, что телохранитель выскочит откуда-то прямо сейчас, — ничего не может скрыться от Оды-сама.        Йорико успокаивающе похлопала ту по плечу.       — Он может и узнает, — небрежно ответила женщина, пряча коробку у себя, поплотнее запихивая края кимоно, — да вот только ничего не поймёт. Будет чудом, если он всё-таки вспомнит о своём дне рождения.       Ода не понимал.        Только что, прямо перед его носом, девушки, за безопасностью которых он следил согласно заведённому графику, захлопнули сёдзи, сказав ему, что услуги его, в данный момент не нужны.       «Но как же, — непонимающе думал он, — я ведь всегда провожаю их на ужин. Они ведь говорили, что очень голодны, они точно пойдут. — Ода резко вскинул голову, широко раскрывая глаза, — Им больше не по нраву моя компания?»        Можно было физически почувствовать, как по длинному коридору разлилось ужасное, упадническое настроение.        Хихикающие близняшки завернули за угол, тут же отшатываясь от ощутимой, гнетущей ауры. В конце коридора стоял Ода-сама, низко опустив голову и сложа руки по швам. Девушки могли поклясться, они видели тьму, окружающую его.        — Доброй ночи, Ода-сама, — прошелестели они, на высшей скорости пробежав мимо него.       — Доброй ночи, — он запоздало поднял руку в приветственном жесте, поднимая голову и уже не находя никого из людей.        Он грустно посмотрел им вслед, как-то совсем печально вздыхая, и пошёл в сторону кабинета тётушки. Ему нужно было забрать расписание приёмов на завтра, а потом можно и в обеденный зал идти. Ужин никто не отменял.       — Повесьте это здесь, — повелительным взмахом руки, отдала команду хозяйка.       Женщины, покорно выполняя указания, подняли праздничную гирлянду выше, цепляя её на свисающие с потолка штыри.       Несколько сотрудниц сдвигали низкие столы в центр комнаты, превращая их в одних большой. Они отошли, лишь чтобы их сменили другие девушки, что набросили огромную белую скатерть. Синхронным шагом, они отступили от стола. Мимо них пролетели следующие сотрудницы со своими задачами. Сервировка стола шла полным ходом.        Двери с хлопком распахнулись.       — Ода-сама уже пошёл за расписанием! — переведя дыхание, сказала одна из только что влетевших внутрь девушек, — Он скоро будет здесь.       Оторвавшиеся от задач, девушки на секунду застыли. После, будто окрылённые, они увеличили темп своей работы настолько, насколько это было возможно, буквально растворяясь в пространстве. Поднялся ужасный гомон.       — Так, все тихо! — крикнула Йорико из угла комнаты, где до этого командовала расстановкой подарков, — Он ещё не здесь. Успокойтесь, у нас есть время. Нет, стой! — она рявкнула на девушку, ставящую большую красную коробку. Та, вздрогнув от неожиданности, уронила свой груз на пол. Послышался подозрительный треск. Девушка вжала голову в плечи.       Йорико тяжело вздохнула и прислонила ладонь ко лбу.        Сегодня календарь порадовал красивым числом 26, а это, собственно, значило, что Оде Сакуноске исполнилось уже целых четырнадцать лет. Это число тоже было красивым, тем более, это был первый день рождения Сакуноске, который он встречал у них в заведении, и потому, они просто не могли его не отпраздновать.       Эта замечательная дата, дата его дня рождения, обнаружилась совершенно случайно. Как уже говорилось, было бы чудом, если бы Ода сам вспомнил о своём дне рождении. В последнее время ему было совершенно не до этого, кроме того, он выглядел как человек, в принципе, свой день рождения никогда не празднующий. И не потому, что он его ненавидел или ещё по какой детской причине, а просто не видел в этом дне что-то особенное, что-то, что отличало бы его от других таких же дней. Йорико так не считала. Как выяснилось, хозяйка, да и, впрочем, все остальные живущие здесь женщины, тоже.       Йорико, как ойран борделя, занимала в заведении наиболее высокое положение. С другой же стороны, ответственность на ней лежала просто огромная, да и поручения, выдаваемые хозяйкой, обычным сотрудницам доверить нельзя было.       Йорико просто помогала хозяйке разбирать личные дела работников. Такое периодически приходилось делать, просто, чтобы не было путаницы в составлении расписаний или закупки: продуктов, одежды, реквизита, нужное выбрать. Вытащив из общей стопки дело Оды, она уже хотела его отложить, в конце концов, в «Шизуку-но-Ракюен» он был единственным, работающим здесь, мужчиной, они просто не могли его пропустить хоть где-то. Пройдясь, для порядка, глазами по первой странице, ей пришлось остановить свой взгляд на дате рождения. Несколько долгих секунд она пыталась осознать видимые ей цифры, это был конец рабочего дня, Йорико почти ничего не соображала. В итоге, к ней пришло соотношение цифр на календаре и цифр в деле Сакуноске, результатом которого значилось, что его день рождения наступал ровно через три дня, а они, всё также ровно, готовы к нему не были вообще.        «Ха, — весело хмыкнула Йорико, — надо же какие всё-таки подробности о людях узнаёшь, когда занимаешься такими поручениями.»       Она резко замерла. Ещё раз соотнеся цифры с общей, происходящей ситуацией, она подорвалась со своего места, совершенно не элегантно сбивая стопки, уже просмотренных, бумаг.       — Хозяйка! — кричала она, вылетая в тот же момент из кабинета, — У нас тут ЧП!       Где-то в стороне послышался громкий вскрик. Йорико, проследив за звуком глазами, скептически подняла одну бровь. Несколько женщин, перевязанные гирляндой, сидели на полу и громко спорили. Рядом валялась лестница. Йорико не понимала, как они могли сбить, предусмотрительно закреплённую к стене, лестницу.        Работницы борделя не находили день рождения Оды неважным, потому и хотели помочь в подготовлении мероприятия, а после и поучаствовать в самом праздновании. Проблема была в том, что работало здесь две сотни женщин в общем числе. А это, даже беря в расчёт тех, кто болел, кто был в отпуске, было слишком много, чтобы просто вместить всех в одном помещении. Йорико и хозяйка буквально с ног валились, пытаясь организовать весь процесс так, чтобы хотя бы травм лишних не было.       — Это, — Йорико остановила себя на середине строчки, радуя окружающих своим в высшей степени страдательным лицом, — что он такого сделал, чтобы заслужить всё это? Почему мы просто не могли дать ему тортик на ужин? Он ведь даже не помнит про свой день рождения!        — Я вхожу, — после краткого стука, Ода отворил двери кабинета тётушки, проходя внутрь и оглядывая всё помещение. Трёхцветный кот, тихо мяукнув и предупредив тем самым о своём присутствии, запрыгнул, на вовремя подставленные Одой, руки, начиная тихо мурчать. Ода отстранённо провел пальцами между ушей животного, подошёл к низкому столу на котором лежали уже подготовленные и скреплённые вместе бумаги.       Интуиция что-то прозвонила в голове. Ода лишь отмахнулся. Настроение было упадническим, угрозы жизни не было, а значит звон было можно смело игнорировать.       — Ты здесь откуда? — на эти слова, кот что-то промяукал в ответ, ещё активнее подтираясь о мягкую ткань кимоно.        «У него такие умные глаза, — Ода вышел из кабинета, так и не отпустив животное из рук, — интересно, кто из сотрудников его впустил?»       — Ты не против поужинать со мной? — заглянул в глаза коту он, одновременно с этим нажимая на кнопку лифта, — А то, кажется, моя компания сегодня довольно не актуальна.       Кот издал, как тогда Оде казалось, согласный, протяжный звук.       У левой стены, со скорбным выражением лица, одна из девушек прикладывала ко лбу другой лёд. Рядом расположилось ещё несколько сотрудниц, каждая из которых имела травмы разной степени тяжести. Одна из высших работниц, с громким звуком, откинула, притащенные неясно откуда, костыли, падая на пол, в полёте выпячивая забинтованную ногу, и приложила изящную руку ко лбу в трагическом жесте. К ней тут же подскочила одна из медсестёр, замахала над ней веером, будто сдерживая свои слёзы.        Йорико оглядела импровизированный медпункт. Она щелкнула пальцами, подозвав одну из новоявленных врачей, и наклонилась к ней, вкрадчиво спрашивая:       — Доложить текущую ситуацию, — резкий взгляд её сиреневых глаз упёрся в девушку.        Повинуясь, низшая работница неосознанно вытянулась по струнке, резким жестом поднимая руку к виску       — У нас раненые! — прокричала девушка, чеканя каждое слово, — В количестве двадцати четырёх лиц. Убитые отсутствуют! — она кивнула ойран, тут же вскидывая руку в куда-то в сторону, — Но! У нас выведены из строя ещё пятьдесят четыре человека, по причинам моральным. Они не могут продолжать, Йорико-сан!        Йорико проследила за её рукой. Забившись по столы, девушки издавали неразборчивые, душераздирающие завывания. Женщина прищурилась. Один из столов мелко потряхивало, потихоньку сдвигая приготовленные яства. Она помотала головой: «Я не хочу знать. — решительно сказала самой себе женщина, — Но день рождения - это в высшей степени ужас. Теперь я понимаю.»        У молодой девушки по имени Миюки было очень важное, хотя бы лично для неё, поручение. Она должна была стоять на стрёме и вовремя сообщить, что Ода-сама здесь. Нельзя было находиться снаружи обеденного зала, празднество должно было стать сюрпризом, и оно уже не произведёт нужный им эффект, если хоть какой-то фактор раскроется заранее. Возникал вопрос: а как, собственно, следить за обстановкой снаружи, если ты находишься внутри? Миюки была новенькой, она была принята лишь с неделю назад, хозяйка подобрала её с улицы, всю грязную и прозябшую, дала крышу над головой, вкусную еду и работу. Чего ещё можно было желать? Миюки была до крайности благодарна, а ещё у неё от рождения был особенно острый слух.       Именно поэтому, Миюки, присев на колени и немного замарав свои белые хакама, сосредоточенно хмурясь и прислонившись ухом к большим дверям, внимательно мониторила обстановку снаружи зала.       — Идёт! — рявкнула она, только услышав тихий голос из соседнего коридора, на вмиг замолчавших и замерших женщин, — Судя по темпу шагов, он будет здесь через восемь секунд!        Сотрудницы молниеносно подскочили со своих мест, носясь по всюду и заканчивая приготовления.        — Дай сюда! — приказала Йорико, требовательно вытянув руку. Ей буквально на лету всучили небольшой предмет.       — Тихо здесь, верно? — Ода провёл рукой по мягким кошачьим бокам. В его поле зрения уже появились двери обеденного зала.       Подойдя ко входу, он поудобнее перехватил, лениво мяукнувшего, кота. Легко нажав на ручки дверей, он сделал шаг вперёд.        Только выдержка и отсутствующий звон интуиции помогли не шарахнуться обратно.       Кот ошарашено провыл, вставая на дыбы, от влетевших в него цветных бумажек.       Ода ошарашено проморгался, немного приоткрывая рот, в неясной попытке. Тут же его ослепила яркая вспышка.       — С днём рождения! «А? — он протёр глаза, немного сощурившись от остаточной яркости, — День рождения?»        Ода, как и стоял, с котом на руках, застыл на пороге. В центре зала стояло множество улыбающихся женщин, выкрикивающих отрывистые поздравления. Намётанным глазом, он обнаружил немного улыбающуюся тётушку, останавливая свой взгляд на, прямо перед ним стоящей, Йорико. В руках она держала фотоаппарат.       — Ну, чего застыл? — она дерзко улыбнулась ему, — Ты так и не вспомнил? Ода-сан, тебе сегодня четырнадцать лет исполнилось!        «Четырнадцать, — всё ещё складывал он, — мне четырнадцать.»       Он вспомнил, как примерно в час ночи безразлично отметил рукой новый день в календаре. Это было двадцать шестое число. Это, его будто осенило, было его новым днём рождения.        Ода ещё раз пробежался взглядом по окружающей его обстановке. Праздничные гирлянды, различные угощения. Яркий серпантин, всё ещё кружащий в воздухе. Улыбающееся, наряженные женщины.        Его лицо почему-то странно задёргалось. Он уронил кота из рук, не обращая внимания на его крики, и приложил ладони к щекам.        Ода впервые улыбался настолько ярко, с момента подписания договора.        — А мы вот, рубашку дарим, — к нему подскочили ещё две девушки, протягивая плоский свёрток. Ода мгновенно, уже натренировался, развернул его, вытаскивая на свет названый предмет одежды, — Она тёмно-синяя. Может и не особо оригинально, но вам действительно идёт этот цвет. — говорившая немного захихикала, — Мы как увидели, сразу о вас подумали!       — Спасибо, — Ода аккуратно сложил всё как было, отправляя рубашку в кучу уже распакованных подарков, — Я очень ценю это, правда, — он схватил их за руки, немного сжимая.       Девушки ярко заулыбались, переглядываясь, а позже отходя, уступая своё место Йорико.       — А вот и мой подарок, — она сдула упавшую на лицо прядь и всунула ему плоскую, яркую коробку. Упёрла руки в боки и наклонилась ближе к нему, — Но, но! — женщина хлопнула по потянувшейся руке, — Ты его потом откроешь! После танцев!       — Танцев? — он, по-детски обиженно, уставился на неё вопрошающий взглядом.       — Ну конечно! — она подняла указательный палец вверх, — Девушки «Шизуку-но-Ракюен» славятся своими достижениями в различных видах искусства. Мы не могли упустить возможность продемонстрировать тебе что-то такое, — Йорико раздражённо поправила, всё норовящую распуститься, причёску, — Это будет в 12:00. Ровно, запомни.       — Но это ведь поздно уже? — если считать их ночной образ жизни, это уже было время, при котором сотрудники должны были видеть десятый сон, тем более, сейчас было только пять утра, можно было помереть, ожидая полудня.       — Неважно, — она просто отмахнулась от него, — ты про свой день рождения так и не вспомнил, между прочим, подождать сможешь. А нам ещё подготовиться надо.       Они синхронно вздрогнули от тяжёлого удара о стол.        — Вот! — выскочившая сестрёнка, хлопнула ладонью рядом с появившейся бутылкой, — Это сакэ элитного производства, — она гордо выпрямилась, — ты пил когда-нибудь?        — Нет? — он заторможено смотрел на бутылку, непонимающе моргая.       — Это что, вопрос? — она насмешливо улыбнулась, налетая на него в объятиях, — Значит это твоё боевое крещение! Поздравляю!       Осоловело моргнув, Ода выглянул из-под стола. Обведя взглядом происходящую анархию, он сполз обратно под стол, икнул и поправил, подаренный тётушкой, широкий, кожаный браслет. Он похлопал себя по щекам, чувствуя на себе горячий румянец, и попытался найти себя в пространстве. Перед глазами всё плыло и, каким-то краем сознания, Ода удивлялся своему состоянию.       «Видимо,— отрывисто думалось ему,— организму нужно время для выработки…»       Что там собирался вырабатывать его организм, Ода осознать не смог.       — Ууу, — кто-то громко протянул на высокой ноте со стороны края стола.       Ода подскочил от неожиданности, головой врезаясь в деревянную поверхность. Из-за скатерти высунулось румяное от алкоголя лицо сестрёнки.       Ода не то чтобы не хотел говорить с ней, нет, он просто не мог, так что он принял довольно здравое решение. Ну, то есть просто отвернуться от женщины.       — Да кто-то уже в щи! — она заливисто рассмеялась, произнеся эту фразу с неким восхищением.       На самом деле, было бы странно если Ода остался бы трезвым. Ему, между прочим, только сегодня вот исполнилось четырнадцать, а алкоголь он в первый раз пробовал.       Тем более, алкоголь был, как говорила сестрёнка, элитного производства, что, честно говоря, внушало опасения.       — Давай, вылезай, — на секунду вернув свой взгляд на женщину, он увидел, как она жестами руки подзывала Оду к себе.       Снаружи было шумно, снаружи была анархия. Сейчас, когда в сознании Оды всё перемешалось, он не мог сосредоточиться на внешних мыслях, так что он перешёл на внутренние. Внутренние мысли вообще-то были глобальными мыслями, и они говорили, что он всегда, в последнее время так точно, хотел только спокойной жизни.        Вылезти из-под стола - означало нарушить своё спокойствие.       Женщина вздрогнула, когда от скрюченного парня, раздалось яростное шипение.       — Т-ты, — она запнулась, не понимая как с ним общаться, — ты чего шипеть удумал? А ну, вылезай!        Сестрёнка цепкой рукой схватила его за лодыжку ноги, со всей силы начиная тянуть его к себе.       Ода шипел, царапал пол, в общем активно сопротивлялся. Но то ли у него из-за алкоголя сил меньше стало, то ли у сестрёнки прибавилось, через несколько секунд, его снова оглушило женским гомоном.       — Это, что с ним такое? — через несколько долгих секунд, Ода смог увидеть, склонившееся над собой, взволнованное лицо Йорико.       — Да перепил он, — сестрёнка отмахнулась от неё, оглядываясь в поисках чего-то.        Йорико как-то сразу подобралась, нависая над сестрёнкой.        — А я говорила, слышишь ты, дура! — женщина схватила сестрёнку за цветное кимоно, — Маленький он ещё, для алкоголя. А если и нет, то не всю же бутылку в него вливать!        Сестрёнка обернулась на Йорико, так обиженно глядя на неё, как будто женщина собиралась отдать её наёмникам.       — Да я в его возрасте...! — девушка встала на носочки, пытаясь догнать женщину в её росте, сразу же оказываясь жёстко опущенной обратно на землю.       — Вот именно, ты в его возрасте! — хлопком в грудь, Йорико отодвинула сестрёнку подальше от себя, — Если начать пить так рано, то уже через несколько лет превратишься в кретиноида, — женщина очертила сестрёнку движением руки, — вот, живой пример.        Сестрёнка оскорблённо ахнула, исказила своё лицо в гневной гримасе, сжала кулаки и бросилась в сторону Йорико.       — Так, — твёрдая, женская рука схватила сестрёнку за шкирку. Девушка повисла в воздухе, махая кулаками, не доставая до ойран лишь немного, — мне кажется, этого достаточно.       Тётушка встряхнула, безвольно качнувшуюся, сестрёнку, отпустила её и помогла Оде подняться. Критическим взглядом оглядела его, оборачиваясь обратно на сестрёнку и смотря своим укоряющим взглядом.       — Ну, хозяйка! — она всплеснула руками и резко замерла, вспомнив что-то, — Я хотела предложить Сакуноске-куну прогуляться. Время до танцев займём, да и он протрезвеет.        Йорико и хозяйка на секунду застыли в задумчивой позе.        — Это здравая идея, — хозяйка кивнула, повелительно взмахнув рукой, — Приходите к одиннадцати.       — Есть, хозяйка! — сестрёнка радостно улыбнулась, выхватывая Оду из рук хозяйки и наваливая его на себя, — Будем как штык!        Ода плюхнулся на скамейку, проведя каблуком гэта по, почти незаметному, кровавому пятну на асфальте. Вид радовал красивой, засыпанной красными листьями рекой. Давно вставшее солнце радовало своим ярким светом.       — Ха-а, — рядом растеклась сестрёнка, запрокидывая голову назад, — Хей, Сакуноске-кун! — она подскочила, как от удара электричества, резко навалившись на парня, — А ведь это место где мы впервые встретились! «И правда, — отстранённо думал он. После часовой прогулки на свежем воздухе, его разум немного прояснился, позволяя мыслить яснее, но всё также несвязно, — кровью меня на этом самом месте тогда вырвало.»        Ода нахмурился. Он дёрнул головой несколько раз, поднял руки, сначала просто махая ими вокруг, а после и вовсе заткнул ими уши.        — Эй, — девушка отняла одну его руку, приблизившись почти вплотную, — что с тобой, Сакуноске-кун?        Он недовольно посмотрел на неё, выдёргивая свою часть тела из хватки женщины, вновь крепко закрывая свои уши.        — Какой-то шум, — он всё же ответил на её вопрос, — такой треск, знаешь. Как помехи. Ты разве не слышишь?       Сестрёнка лишь сочувственно похлопала его по плечу, глядя на Оду, как на уже давно пропащего человека.       Только Ода открыл рот, в намерении что-то сказать, доказать, быть может, свою точку зрения, как он почувствовал что-то на своём носу. Он непонимающе моргнул и поднял голову вверх, ловя своим лицом ещё несколько капель. Как-то заторможено, он протянул свои руки вперёд.       — Чего сидишь? — сестрёнка сдёрнула его с лавки, хватая Оду за локоть и прикрывая свою голову от начавшегося дождя, — Пошли быстрее, нужно спрятаться.       Они опрометью бежали через улицы, рассекая толпы людей, в конце концов останавливаясь под навесом какой-то крыши.        — Придётся здесь переждать, — недовольно сказала ему женщина, отдышавшись, — дождь, видимо, даже не думает прекращаться.        И вправду. С неба лило как из ведра, по дорогам города уже образовывались маленькие протяжные реки.       «Не надо было одевать гэта», — пронеслась мысль в его голове.        Тут он встрепенулся, решительно посмотрел на сестрёнку, сквозь всё ещё остававшийся пьяный туман.        — Я вернусь в «Ракюен», — он уверенно кивнул в подтверждение своих слов, — дождь может идти долго. Мы так до 12:00 не успеем. А девочки обещали танцы. А ещё подарок Йорико-сан!        Лицо сестрёнки странно искривилось, взгляд принял взволнованный вид.        — Ты что, дурак! — она резко дернула, уже уходящего Оду, за одежду, — Насквозь промокнешь, забудь про эти глупости!       — Они обидятся! — он закричал на неё в ответ, — А девочек обижать нельзя!       Ода вырвался из её рук, выскакивая из-под навеса и со всей скорости побежал вперёд, уже не обращая внимания на окрики сестрёнки.        Он пробежал мимо полицейской машины, стоящей на углу их улицы. Кажется, её колёса попали в какую-то яму.        «Неудивительно, — ему даже хотелось остановиться и посмотреть, но воспоминания о нераскрытом подарке Йорико заставляли бежать дальше, — дальше метра ничего не видно. Дождь, он как стена.»       На самой улице было абсолютно безлюдно. Это, опять же, удивительно не было, для такой-то погоды. Уже рядом со входом, он не удержал равновесия. Его нога проскользнула назад, утягивая его на асфальт. Тело Оды ударилось об асфальт, образуя сильные брызги дождевой воды. Он приподнялся на локте, отмечая насквозь промокшую одежду, и осмотрел свои руки, на которые он опёрся при падении. Вода, покрывавшая их, была почти чистого красного цвета. Прищурившись, Ода увидел множество мелких ссадин.       «Это что за великие кровопотери, — он немного непонимающе посмотрел на лужу, щедро разбавленную кровью. Хотя, в этой ситуации, это была больше кровь с лужей, — как же я умудрился так?»        Падение немного прояснило его разум. Сердце Оды тревожно ёкнуло. Он услышал бешеный звон интуиции, голосящий всё это время.        Лужи в основном располагались на проезжей дороге. Почти весь тротуар прикрывали навесы, находящихся здесь заведений. Вот только та лужа, в которой он и упал, протекала совсем рядом со входом в «Ракюен».        Опьянение будто испарилось. Лужа не просто протекала рядом. Она начиналась за дверьми борделя.        Мир заволокло помехами.       Ода подскочил с асфальта, вновь проезжаясь руками по кровавой воде, чуть не падая обратно. Он руками зацепился за дверные ручки, судорожно дёргая их, не в состоянии себя контролировать. Двери не выдержали. Кусок дерева отломился вместе с замками, по инерции, утягивая Оду в новое падение. Он, не обращая внимания на боль, ухватился за появившийся разлом, не чувствуя заноз, впивающихся в его руки. Резким движением, он распахнул дверь с грохотом, прозвучавшим, казалось, на все ближайшие улицы.        Кровавые лужи простирались по холлу «Ракюен», извиваясь причудливыми узорами. Они реками уходили в коридоры и двери, с каждой секундой всё больше увеличиваясь в размерах.       Залетев внутрь здания, бешено оглядываясь, Ода вновь упал, на этот раз спотыкаясь обо что-то. Он обернулся назад, мигом шарахаясь в сторону.       Прямо перед входом, с лицом, теперь навсегда замершем в леденящем душу страхе, лежало мёртвое тело.        Ода в панике обернулся, отполз от тела, ещё раз оглядывая всё помещение.        Везде, повсюду. У стен, просто в случайных местах, застилая собой весь пол, лежали трупы некогда красивые женщин.        Ода не мог дышать. Его сердце билось в бешеном ритме, причиняя сильную, острую боль. Он схватился за мокрую майку в районе груди, открывая и закрывая рот, судорожно пытаясь сделать вдох.       Разноцветные линии в скоростном темпе появлялись то тут, то там. Пространство заполнилось белым шумом.        Ода поднял свой взгляд на центральную лестницу.        Последнее, что он видел, прежде чем рассыпаться на тысячу белых кусков пыли, было окровавленное тело хозяйки, обезображенное и распятое.       Последнее, что он видел, были её мёртвые, пустые глаза.