Невозможно

При ближайшем рассмотрении труп оказался не совсем трупом. Его грудная клетка, по крайней мере, вздымалась ровно как у здорового человека при смерти. Труп-не труп был повернут к нему с не самой лучшей стороны: он лежал на крыльце как-то искривлённо, полу-боком, лицом упираясь куда-то в плитку. Да и взгляд Оды был замылен долгой дорогой, но он всё равно смог углядеть в нём худощавого парня невысокого роста. Примерно пятнадцати лет, около того, во всяком случае. Труп на крыльце - даже если это был не совсем труп - не удивлял. Ода долго не был в Йокогаме, но обычаи своего района, малость криминального района, он помнил прекрасно. По их порядкам, труп на крыльце - не что-то не обычное, и считалось, что хозяином крыльца даже повезло: трупов на крыльце могло лежать больше, а плитка могла быть вся залита кровью. Кровь оттирать было сложно. А труп-не труп Оды даже вёл себя более-менее вежливо, по его скромному мнению. Он был практически полностью в чёрной одежде: чёрный официальный костюм, чёрный галстук, чёрные ботинки. Выбивались из общего порядка только белая рубашка да повязки среди грязных волос. Они были окрашены в красный цвет - ну просто цвет сезона. Они были окрашены кровью. Но само крыльцо оставалось максимально чистым. Возможно, это было из-за всё ещё идущего дождя. Но, в любом случае, этому трупу-не трупу уже за относительное сохранение чистоты следовало бы сказать «спасибо». В руках у Оды была крепко зажата ручка синего пухлого чемодана, он всё ещё стоял под дождём, чувствуя как промокает уже не только его одежда, но и душа, а у него на крыльце лежал труп. Почти труп, но, судя по крови, что живописными ручьями стекала на дорогу, жить ему осталось недолго. Ода оглянулся вокруг себя. За стеной дождя ничего не было видно уже через шесть метров: с этого ракурса ему были прекрасно видно множество соседских крылец. Труп - это всегда проблема. Даже если он ещё не труп, он умрёт в любом случае - и проблем только прибавится. У Оды было несколько решений этой ситуации. Он мог аккуратно столкнуть почти труп на дорогу. Ода мог гарантировать: ни одно его движение лишней боли трупу не принесёт, что означало собственную чистую совесть на эту тему. На дороге он уже не будет его личной проблемой, ведь дорога - это территория общего пользования. Территория страны. Все те, кто попал в беду на территории страны, должны быть спасены силами страны. Но сил страны, в таком-то месте, можно было не ждать, а это значило, что труп станет проблемой его соседей. И это было немного невежливо, особенно по отношению к той милой старой леди, что дала ему когда-то номер «особой» клининговой компании и всё ещё проживала в доме напротив. Был ещё вариант: позвонить той самой «особой» клининговой компании. Они специализировались на уборке мест преступлений, а у почти трупа в руке как раз лежала свежая пачка денег. Большая пачка - краденная, как говорила интуиция. Но для вызова этой компании обязателен был труп в наличии, а у Оды его ещё не было, и ему правда не хотелось, чтобы он у него появлялся. Ода ещё раз оглянулся вокруг себя. На этот раз, его внимание привлекло вполне определённое крыльцо дома номер «17». Насколько Ода знал, в том доме сейчас проживал каннибал. Ода был уверен: тот будет рад его невольному подарку, хотя у трупа и было множество огнестрельных ранений - качество почти трупа было не очень. Но Ода вроде как являлся хорошим человеком. Выступал за пацифизм, мир во всё мире. Никогда не убивал, а если и убивал, то только «давно и не правда». Ода вздохнул - ну или зевнул, он устал после перелёта, всё-таки - перехватил ручку чемодана и наклонился, осторожно вешая почти труп на плечо. Почти труп - парень, стоило уже прекратить называть его трупом - буквально ничего не весил и совершенно не мешал Оде открывать дверь, закрывать дверь, разуваться, тащить его и чемодан вверх по лестнице, скидывать чемодан в угол домашнего кабинета, скидывать парня на ковёр в гостевой спальне. В общем, Ода решил попробовать спасти парня. И Книга, всё ещё прожигающая бедро своей ярой настойчивостью, что яро гласила о встрече с «точкой судьбы», готовой перевернуть жизнь Оды перпендикулярно потоку мира, совершенно не имела значения в его решении. Ода раздел парня - хотя тут был скорее мальчик, уж слишком детским ещё было его лицо - и как мог оказал тому первую помощь, всё ещё оставляя того на ковре: мальчик был весь в крови и грязи, мебель было жалко. Мальчик не сопротивлялся, хотя вроде бы мог. Интуиция ещё пару минут назад зазвонила, сказала мол, очнулся, и опять свалила в неведомые края сознания. Во всяком случае: Ода спокойно наложил на раны, коих оказалось до неприличия много, бинты. Мог ещё и зашить, но он сомневался, что мальчику, вроде как пребывающему в сознании, это понравится. Анестезии в доме не было. Уже более сухой мальчик лежал у него на ковре. В принципе, Ода уже сделал всё, что мог. Первая помощь оказана, и жизни мальчика опасность пока не угрожает. Стоило звонить в больницу, но перед этим… Ода легко вырвал пачку денег у мальчика, в неё вцепившегося. Деньги были новыми, краденными, водяным знаком пока не помеченными. Мужчина размашистым жестом закинул эту пачку куда-то под кровать. Он потянулся в карман за телефон. Честно, Ода предпочёл бы сейчас поспать, ну или разобрать чемодан, ну или сделать в доме уборку - что-то из этого. Он не хотел сейчас звонить в скорую помощь ради помощи какому-то малознакомому мальчику, но всё равно застучал по экрану, отыскивая контакт знакомой больницы, что особо не задавала вопросов. Только больница взяла трубку, как он услышал тихий голос. Не из телефона. — Положи трубку. «А, — Ода спокойно перевёл взгляд на мальчика - нет, всё же парня, уж слишком его взгляд был взрослым, — Всё-таки решил разговаривать.» Ода не был из тех, кто слушается чужих советов вопреки собственному мнению, но, просто из вежливости, он спросил у парня: — А если не положу? — Я убью тебя. «Какой конструктивный диалог», — думал Ода и был ни капли не убеждён угрозой умирающего человека. — У тебя огнестрельные раны по всему телу. Двигаться ты не можешь. А даже если бы и мог, сравни наши комплекции: ты явно не моей весовой категории. — Ну и что? — парень послал в него устрашающий взгляд, — Я из Портовой Мафии. «Вот это аргументы пошли!»,— искренне восхитился Ода. Портовая Мафия была весьма опасной штукой, хотя и не для Оды, который, как когда-то упоминалось, в тринадцать уничтожил половину острова. Разумеется, парню не обязательно было знать хоть что-то про тот случай: «Какой остров? Что такое остров?», как говорится. Так что Ода послушно нажал на кнопку окончания звонка и медленно, как при обращении с опасным животным, положил телефон обратно в карман, поддерживая с парнем зрительный контакт. — Портовая мафия, — Ода постарался подобрать слова как можно аккуратно, — Тогда у меня нет другого выбора, кроме как подчиниться. — Это замечательно, — усмехнулись ему. Ода некоторое время стоял, просто смотря на своего нежданного гостя. Затем, отвернувшись от парня, но всё равно краем глаза продолжая на него смотреть, показывая свою бдительность, Ода вышел из спальни и прошёл в кабинет, забирая свой чемодан. Мафия мафией, но просто терять своё время за пустым разговором Ода намерен не был. Он присел на корточки, положив чемодан на ковёр, и медленно, вслушиваясь в мерный звук едущей собачки, начал открывать его. Через некоторое время - спустя пару рубашек, осторожно сложенных на рядом стоящий стул - он решил продолжить разговор. — Я знаю больницу, где не задают вопросов, — произнёс он будто бы случайно, — Туда я и хотел позвонить. Мой максимум, на который я способен в наших условиях - это стандартная первая помощь. Тебе нужно к квалифицированным врачам, а иначе попросту умрёшь. Возможно, что Оде просто показалось, но парень посмотрел на него, как на беспросветного дурака. — Не стоит беспокоиться, — протянул он, — Это не так важно. Я привык к подобным травмам. — Как скажешь. — И всё? Впрочем, ладно, продолжим… Ещё один кинутый на парня взгляд, позволил Оде моментально запечатлеть картину того, как лежащего на его ковре парня начало вроде бы рвать кровью. На его ковре. Ода мигом отодвинул чемодан в сторону и бросился к брюнету, поворачивая его голову на бок и подставляя свою руку под его рот. Кровь от ковров отмывается отвратно. Гость перестал казаться Оде более-менее вежливым. — Тебе срочно нужно в больницу, — сказал он вроде бы с беспокойством, но на деле, просто с зарождающимся раздражением, — Огнестрел мог задеть важные органы. Вполне возможны очень опасные внутренние раны. Таким темпом ты скоро умрёшь. — Ну так это ведь чудесно, — мечтательно прошептал парень, — Просто дай мне умереть вот так, и всё. Ода недоуменно моргнул. «Приблизительно пятнадцать лет, суицидальные мысли.. — констатировал Ода, — Кого-то он мне напоминает. Ах, да.» Парень напоминал Оде самого себя в детстве. Его аж пробрало на неожиданную ностальгию. Молодой человек сейчас лежал, глядя в потолок без каких-либо эмоций. Его лицо было каменным - что тоже, малость, напомнило Оде себя. «Отмыть, расчесать, — бессвязно подумал Ода, — и выйдет вполне приличный человек.» С этого момента Ода решил относится к парню чуточку лучше. — Ну хорошо, — обратился к гостю Ода, — Если хочешь умереть, просто умри. В твоём возрасте хорошо, если есть хоть какая-то цель в жизни, — вышло немного иронично, — Но ты ведь понимаешь, что я не могу тебе этого позволить? Если ты здесь умрёшь, у меня будут довольно неприятные проблемы - мне бы хотелось их избежать, я проблемы не люблю. — Думаешь, что тебя арестуют, да? — Думаю, что ты запачкаешь ковёр. Мышцы мёртвых людей имеют свойство расслабляться. Парень посмотрел на Оду с очень странным выражением на лице. Он моргнул, будто не верил, открыл рот и снова закрыл. И так несколько раз. — Это… И правда неприятно, наверно, — всё же вынес он вердикт. — Да, я думаю. Ода подхватил уже пустой чемодан - вещи за время разговора уже оказались выгребанными и разложенными тут и там - и понёс его из комнаты в кладовую на первом этаже. Уже там он затолкал чемодан в особо дальний угол - вряд ли он понадобиться Оде в ближайшее время - и, немного подумав, направился на кухню. Он всё ещё был усталым. Кофе ему не помешает. «Расчёт, вообще-то, был на то, что он даже с места сдвинуться не может из-за боли, — подумал Ода и сделал аккуратный глоток сладкого напитка, расслабленно расправив плечи, — Ну кто же мог подумать.» Парень, вопреки всем его прогнозам - наверно, стоило бы вновь привыкнуть использовать свою интуицию - сейчас медленно спускался по лестнице. Ну как спускался - скорее скатывался, цепляясь за ступени. У него, видимо, совершенно не было сил - в ином случае он, верно, не стал бы изображать из себя то ли червя, то ли ниндзя и спустился бы на ногах. Получалось у него не очень: он старался не открыть еле затянувшиеся раны, но он всё-таки полз, медленно, но уверенно. Упорства в нём было - как в захваченном врагом солдате, сбегающем из адского плена. Ода сделал ещё один глоток кофе. Парень поднял голову, замечая его. Сейчас он выглядел как те страшные девушки из видео, популярных в последнее время. Он улыбнулся и остановился, будто бы сдавшись. — Ты ведь не хочешь, чтобы я умер в этом доме? Поэтому, если я уйду, не будешь иметь к этой ситуации никакого отношения. Не нужно мне помогать. Не нужно ни о чем беспокоиться. Просто оставайся там и смотри, — вкрадчиво сказал ему парень. Это предложение, как показалось Оде, было очень даже привлекательным. Но, раз уж Ода взялся, то следовало довести дело до конца. Так что он просто наклонил голову, решив пока не рушить чужие планы. — Так сильно хочешь умереть? — Конечно же я хочу. Я вступил в Портовую Мафию, но ничего не нашёл для себя там. — ответили Оде голосом, похожим на вздох, лишённый всякой надежды, — Единственное, чего я хочу сейчас, - это смерти. И он снова начал ползти. Ода не знал, как парень планирует переносить себя с лестницы на пол, ведь тогда бы ему пришлось сильно согнуться, что с подобными травмами невозможно. Но Ода не планировал выяснять, а потому поставил уже пустую кружку на одну из полок рядом. Парень заметил его телодвижения. — Бесполезно меня останавливать, — он продолжал говорить, не поднимая взгляда со ступенек. До пола ему оставалось совсем немного, — Никто не может пойти против Портовой Мафии. И никто из Портовой Мафии не может пойти против меня. Другими словами, никто не может-ва-а-а-а-а-а-ах!? Парень недоумённо завизжал. Ода подхватил его за за подмышки, притягивая его в этакое странное объятие, положил на себя чужую верхнюю половину тела и взялся за бёдра, устойчиво закрепляя человека в удобной для себя позе. Мужчина разогнулся и пошёл на второй этаж. В его спину то и дело прилетали удары слабых рук. — Больно, больно, больно! Мои раны открываются! Какого черта ты делаешь, дурак? Хочешь, чтобы тебя убили? — Я не хочу быть убитым. Я не хочу, чтобы ты умирал. Если ты выберешься в таком состоянии - ты обязательно умрёшь. Просто придумай другой вариант смерти, где не будет меня, когда поправишься. Ода почувствовал, как напряглась чужая грудная клетка, и принял превентивные меры по заглушению жалоб, слабо встряхнув своего пациента. — Ай-ай! Прекрати это! Хватит! Я ненавижу боль! — Неужели сдаёшься? — Нет! Он не оставил Оде другого выбора. С некоторым сожалением, Ода опустил парня на кровать, сразу же представив, сколько же пятен грязи и крови сейчас были в процессе образования. Уверенный в своих действиях, он протянул под кроватью заранее взятый из кладовки трос, повязал его на ножки с обеих сторон и закрепил чужие ноги концами. Немного подумав, он вытащил одну подушку из наволочки и закрепил конструкцию, привязав руки парня к его груди. Ода кивнул сам себе. Выбраться парню не представлялось возможности. — А теперь, пока твои раны не заживут, останешься в таком положении. — он посмотрел на молодого человека и спросил, — Как, говоришь, тебя зовут? — Дазай, — обиженно пробурчал он, шевеля руками в попытках выбраться, — Дазай Осаму. «Бонд, Джеймс Бонд», — пронеслось в голове Оды, подверженной влиянию киномана Леона. — Это прекрасно. Сакуноске Ода. А теперь, хочешь чего-нибудь? — У меня чешется нос. — Вот же бедняжка. Ода развернулся и вышел из комнаты. Его ждал душ. Оскорбления Дазая в сторону Оды эхом отдавались за его спиной. Но этот район был крайне специфичен, а населяли его крайне специфичные, понимающие люди, а потому можно было не беспокоится насчёт соседских жалоб на крики. Ода спокойно схватил халат из гардероба и направился в ванную, уже предвкушая такой сладостный момент. Так началась его немного странная и короткая совместная жизнь с Дазаем.