Невозможно

Ребёнок на его руках – очаровательная девочка с пушистыми хвостиками – глядела на него глазами наивной белочки и доверчиво прижималась к его груди, со скоростью молнии вертя головой туда-сюда. Женщины самых разных внешних данных и возрастов, снующие рядом, старались не задерживать на ней взгляд, но нет-нет, а оглянутся, замрут и внимательнее начнут рассматривать сюрреалистическую картину. Ода спокойно шёл по коридорам, оглядывая труды своих работниц. Девушки, не боясь труда и сломанных ногтей, как оказалось, прекрасно умели красить стены – а точнее тонкие сёдзи, почти везде их заменяющие – чего они сами не ожидали. Со всех сторон на него сейчас смотрели самые разнообразные пейзажи, удивительно сильно похожие на те, которые он помнил ещё с работы в старом «Шизуку-но-Ракюен». Это было странно – вновь оказаться в месте, которое ты похоронил много лет назад, но совсем не неприятно. Ткань накинутого наспех цветастого халата неловко дёрнули. Ода опустил взгляд вниз, оставляя за собой тихий перезвон метала и натыкаясь на немного смущённый и рассеянный взгляд Синдзи, и в который раз остро пожалел о наличии маски на своём лице. Он нашёл детей в совсем другом виде: усталый, взъерошенный мужчина в пыльной и мятой одежде, но с мягким и спокойным лицом – сейчас же он разительно отличался от того себя: белое женское лицо, совсем как настоящее, с неестественно змеиными, опасными чертами. Вряд ли такой он способен был внушить кому-то доверие, особенно детям, наиболее чувствительных к такому. Синдзи сжал его ладонь ещё крепче, чем до этого, хотя Ода здраво сомневался, что это вообще было возможно. Маленькая ручка в его хватке ощущалась странно. — Эти сестрёнки… — почти что шёпотом робко начал Синдзи. Ода поддержал его, осторожно кивая. Взгляд мальчика задержался на золотистых стержнях, свисающих с его волос, но тут же опять опустил взгляд на его глаза, вернее, на тёмные провалы в женском лице – маска не давала разглядеть и капли его собственных черт, — они работают с братиком? — Они работают на братика, — тактично переформулировал Ода. На немного непонимающий взгляд он пояснил, — Я даю им еду и место для сна, одежду, деньги на маленькие желания. Я даю им дом. А они делают то, что я попрошу. Синдзи кивнул, чуть хмурясь. И почти вцепился глазами в мимо проходящую девушку, прижавшись к его ноге. Сакура на его руках завороженно приоткрыла маленький ротик. Девушка была из тех, кто занимался не ремонтом, а финансами, а потому могла беззаботно носить казённую одежду, не боясь её испачкать. А одежда была яркая, сложная, неземная – такую могли бы носить принцессы старого века. — А можно мне тоже красивое платье? — застенчиво, но довольно твёрдо спросила у него малышка. Ода кивнул. — Конечно, но его сначала надо сшить. Можно попросить девочек. Ты хочешь платье прямо сейчас или потерпишь? — Я могу потерпеть, — но от него нельзя было скрыть лёгкую грусть на надутом лице. Синдзи, несмотря на свою увлечённость окружающим миром, тоже смог это разглядеть. И хмуро уставился на Сакуру, немного опасливо стрельнув в Оду глазами. —Это несложно, — успокоил он детей. Сакура засияла на глазах, а Синдзи немного смущённо фыркнул, — Сати-чан. Рыжеволосая женщина, пробегающая мимо с так удачно пустыми руками, остановилась как вкопанная и мгновенно сложила ручки на бёдра, склоняясь почти что прямым углом. «Уже поддаются дрессировке», — мысленно хмыкнул он, оценив тяжёлые труды одной своей подчинённой. Та, неожиданно пробудив в себе таланты то ли диктатора, то ли воспитателя, резво принялась за перевоспитание диких сестёр по несчастью. Но сейчас это было неважно. Он отпустил ладонь Синдзи, предварительно сжав её в успокаивающем жесте, и протянул девушке Сакуру. — Прикажи кому из команды снабжения перешить какой-нибудь халатик на девочку. У нас ребёнок в европейском сарафане ходит. Сати понятливо кивнула, легко перехватила малышку и тут же умчалась в сторону лестниц под аккомпанемент задорного детского смеха. — Они милые, — только и сказал Фукудзава, про которого они уже давно успели забыть. Синдзи аж подпрыгнул и моментально спрятался за длинными полами одежды мафиози. — Свойство, присущее большинству детей, — легко ответил он. Ода опустив голову, взглянул на мальчика у его ног и осторожно погладил по голове, — Но всё же этим в особенности. Фукудзава согласно кивнул, смотря как на щеках ребёнка проступает лёгкий румянец. — Мне казалось, — неожиданно вспомнил самурай и нахмурился, — ты говорил только об одной девочке? О мальчике ты не упоминал. — Я не сообщаю тебе о каждом случае появления детей в моей жизни, — Ода пожал плечами и кивнул девушкам, несущим бельё, получив в ответ поклоны. Он развернулся, слабо потянув ребёнка за собой, и направился к выходу из коридоров. Фукудзава тенью последовал за ним, — В тот раз это была другая девочка, постарше, у неё ещё был брат. Но тех детей нашёл не я – их нашёл мой друг и забрал их себе, соответственно. Сакура и Синдзи – дети, которых я нашёл уже после этого. Они остались сиротами в результате боевых действий, так что я не мог просто оставить их там, где нашёл. Скорее всего, я оставлю их насовсем. — Но ты же работаешь, тем более в месте, где появление каких-либо слабостей не приветствуется, — мечник в два шага нагнал его, и они продолжили путь плечом к плечу, — Я бы сказал, порицается. Ты оставишь их здесь? Он обвёл окружающее их пространство рукой. — Только если ситуация в Йокогаме вдруг станет критичной, — критичной в смысле совсем, потому что даже нынешний конфликт не был способен заставить его отослать детей от себя дальше чем на 20 километров. Возможно, он был слишком параноидален или что-нибудь такое, но он не мог представить себе, чтобы дети, ответственность за которых он уже на себя взял, находились вне зоны одного с ним города, — Сейчас у меня есть знакомый с собственным рестораном и некоторым свободным пространством, которое он может отдать мне за некоторое снижение в цене протектората. Ему можно доверять. Что же, если он немного не доносил Мафии в деньгах за «крышу», так это все так делали. Но они-то крали для себя, а он выбивал место для детей, так что ему было простительно. Тем более, он в этой организации работал больше всех - и тяжелее, как заверял его Дазай - и мог позволить себе некоторые бонусы. А что касалось его знакомого, то Дан был человеком, вполне заслуживающем его доверия, что кроме доводов разума подтверждалось и интуицией. Бывший военный, потерявший жену и дочь, без вопросов готов был принять под свою опеку сирот с несправедливо сложившейся жизнью. Еда и постель детям будет обеспечена, как и некоторый присмотр, а Оде останется только приносить некоторые деньги время от времени на одежду и продукты. В общем, всё было предусмотрено. Тем временем они уже преодолели расстояние до главного холла «Ракюен». Тот уже ничем не напоминал то место ужасного преступления, каким он был буквально месяц назад. Всё отмыли, отполировали и перекрасили. Стены радовали глаз изящными рисунками, пол блестел новизной, и даже парадная лестница невозможными трудами перестала скрипеть. Единственный минус, который исправить так и не удалось – это заколоченные окна. Вернее, исправить их удалось, но слишком кардинально: их просто забетонировали, окончательно отрезая здание от естественного освещения. Только балконы, выходящие на задний фасад, хоть как-то спасали ситуацию. Ещё восемь лет назад те люди, которые как раз и занимались опечатыванием бывшего борделя, где-то совершили ошибку, капитально повредив рамы окон. Так что они в итоге оказались в ситуации, когда надо было перестраивать окна заново, на что у них просто не было ни времени, ни сил, в результате чего было принято решение от них и вовсе отказаться. В принципе, ничего это особо не поменяло – окна, в большинстве своём, и так по назначению никогда не использовались, ввиду ночного графика работы. Короче, дополнительное освещение провести, а также подправить вентиляционную систему оказалось во много крат проще, чем переламывать стены с возможностью их сломать. Тут Ода отвлёкся от созерцания проделанных работ, прищурился, чего под маской видно, конечно же, не было, и обернулся к Фукудзаве, бесплотным призраком зависшим рядом с ним. — Ты такой бесполезный, — в сердцах высказался новый хозяин «Ракюен». Лицо мечника застыло. Он приоткрыл рот в попытке что-то сказать, но слов в итоге не нашёл. — Ну а что ты на меня так смотришь? — Ода провёл пальцами в воздухе, закручивая какие-то странные жесты в компенсацию невыразительности на своём лице, — Зачем ты пришёл сюда вообще? Конечно, я говорил, что ты можешь прийти сюда, когда того захочешь, но не ради же того, чтобы ты тут просто без дела слонялся. Имеешь ли ты совесть? — Ах, прости, я…! — его дальнейшие оправдания были остановлены жёстким взмахом руки. — Девушки, хрупкие и нежные существа, за короткое время провели мне косметический ремонт огромного пространства, работая лучше людей с профессиональным образованием, а ты, — проговорив всё это на одном дыхании, Ода направил пальцы на человека, занимающего в его жизни самый неопределённый статус, — а ты даже стены покрасить не способен! Даже ребёнок делает больше, чем ты, — Синдзи негромко ойкнул от неожиданного упоминания своего присутствия, — такую мотивацию всем задаёт! Фукудзава опустил голову и совестливо поджал губы, пристыженный вполне справедливыми по своей природе замечаниями. — Действительно, моя ошибка, — мужчина кивнул ему, тяжело вздыхая. Он вытянул руку вперёд, как-то странно ею взмахнув, — Стены покрасить? Скажи мне где, я помогу. Надо раньше было предложить, не додумался, прости. — Да покрашено уже всё, — покачал головой Ода и скептично посмотрел на него, оценивая перспективы наконец предложенной помощи, — Помоги хоть с коврами. Их по лестнице раскатать нужно, а они тяжёлые, девочки не дотащат. Фукудзава кивнул и без вопросов пошёл к коврам, безнадёжно сваленным кучей в отдалённом углу. Ода посмотрел на это глазами человека, уже заранее ничего хорошего от этой затеи не ожидающего, а затем запрокинул голову, рассматривая следующие этажи через большой пролёт квадратного типа. Повсюду сновали женщины, напоминая чем-то работящих муравьёв, занятые какими-то делами, какими-то проблемами. На четвёртом этаже вешали тяжёлые тёмные драпировки, перетаскивая бесконечные лестницы с места на место. На третьем расставляли мебель. А на втором под бдительным руководством Инэко проводились окончательные работы по уборке залов. Вооружившись тряпками и вёдрами с водой, женщины быстро бегали по этажу, методично вычищая его от последних загрязнений. Ода тихонько свистнул и поднял руку в приветственном жесте. Несмотря на стоящий шум, это звук услышали почти все работающие, а кто не услышал, тех быстро одёрнули. Женщины синхронно перевели своё внимание вниз, на первый этаж, и так же синхронно склонились в уважительном поклоне. — Приветствуем Господина! — раскатисто прогрохотало в тот же миг. Снизу восторженно ахнул Синдзи. Ода кивнул и переместил руку немного в сторону, на этот раз чётко указывая на определённого человека, а точнее на Сату Инэко, его первую и пока что самую близкую к нему подчинённую, занимающую сейчас временные руководящие позиции. Затем, дождавшись её понимающего взгляда, он указал на себя, тем самым подзывая женщину спуститься вниз, к нему. Раздав несколько быстрых указаний, Инэко оперативно добралась до своего начальства. — Как продвигаются работы? — мягко осведомился он у своей почти что правой руки. — Остались последние штрихи, и можно будет открываться, — отчеканила женщина, строго поправив золотые шпильки в своих волосах. В её движениях сквозила стойкость и наработанная за прошедшее время грация, — Всё идёт согласно вашему плану. В график укладываемся. Водопровод налажен, электричество налажено. Оборудована система громкой связи, центр поставлен в вашем кабинете и на стойке администрации. По мебели уже всё купили, больше ничего не надо. По освещению также. Нужно закупить отвары в котельную, продукты для гостей. Одежду обновили, перешили, согласно вашим указаниям подправили дизайн. Медблоки готовы к использованию. Декор уже расставлен, на вашем этаже тоже. Замки поменяли, ключи вы уже получили. Купальни и ванны прочистили. Что-то ещё? — Что по защите? Инэко с готовностью набрала в лёгкие побольше воздуха. — Сигнализации, как вы и просили, нигде не поставили, но в лифтах уже оборудована система экстренной остановки. Противопожарная система также налажена, уже используется. Экстренное освещение работает. Что касается силовой составляющей, — видя побуждающие движения руками, женщина в качестве демонстрации хлопнула в ладони. Сразу же после этого движения за спиной у неё появилось четыре призрачные женщины в масках, внушающие даже своим видом чувство опасности, — Способности полностью освоены в теории, при помощи оставленных вами инструкций. На практике заметны значительные улучшения в использовании. Результаты ваших уроков мы закрепили и отполировали. — Всё это просто замечательно, — Ода благосклонно кивнул, машинально расчесав пальцами волосы мальчика у его ног, — Согласно моим данным, конфликт в Йокогаме достигнет своей кульминации в воскресенье. Он довольно сильно влияет на прилежащие города и, соответственно, на Токио. Мы должны будем открыть наши двери так же в воскресенье. Отдых, развлечения, лечение – вот наш спектр услуг. Девочки готовы психологически? — Да! — Замечательно, — мягко ответил мужчина. Мимо прошёл Фукудзава. Он представлял собой немного нелепую картину: огромный даже в скрученном виде ковёр, который он нёс один, вняв голосу то ли совести, то ли Оды, смешно перевешивал через его плечо. Девушки семенили вслед за ним, показывая, где конкретно его стоит положить, а затем и развернуть. Ода, в целом, был удовлетворён нынешним положением дел. Конфликт «Голова Дракона», как клятвенно заверял его Дазай и тихо нашёптывала ему интуиция, должен завершиться аккурат к декабрю. Итого он продлится где-то три месяца, если округлять, а это было наилучшим временем из возможных: не дотягивает, конечно, до полноценных гражданских войн, но тоже прекрасно отложиться в сердцах людей, особенно если учитывать размах, с которым к конфликту подошли вооружённые группировки. После конфликта можно будет ожидать долгожданного затишья – которое, правда, определённо не продлиться больше пяти лет, но это уже хоть что-то – во время которого Портовая Мафия, да и «Шизуку-но-Ракюен», что уж тут умалчивать, смогут наработать нужное влияние и выйти на главенствующие позиции рынка. Кстати о «Ракюен», заведение, как и говорилось ранее, уже было почти что закончено. И здание, и сотрудники уже были готовы к открытию – оставалось лишь дать сигнал. Концепцию самого заведения Ода решил оставить практически без изменений. Это будет нейтральной территорией для организаций со всей Японии, которое сможет предоставить самый разнообразный спектр услуг за справедливую цену. Единственное что, Ода решил окончательно покончить с торговлей девушками. Сотрудницы будут развлекать гостей, но только в рамках приличия, а если кто-то этого понять не сможет, женщины с готовностью продемонстрируют то, почему их вообще взяли на работу. А взяли их на работу исключительно за потенциал в боевых навыках и непревзойдённую красоту. Ода решил, что он не хочет ни брать кого-либо для охраны заведения, ни позволять девушкам самим вариться без его присмотра – ему же надо находиться в Йокогаме практически перманентно, с учётом его работы в Порту – и просто-напросто взял да собрал девушек, способных самих себя прекрасно защитить. Кроме того, у «Ракюен» из-за этого прекрасного обстоятельства появлялась новая, такая же прекрасная, услуга: регулировка вооружённых конфликтов. Если надо будет, «Шизуку-но-Ракюен» сможет выступить в качестве третьей стороны вопроса и помочь в завершении очередной бойни. Предполагается, что за это с правительства можно будет вытрясти очень неплохие деньги, чего Ода, когда-то наученный Тётушкой о тяготах финансового рынка, ни за что не упустит. Да и о финансах ему теперь действительно приходилось беспокоится, даже если на его счетах всё ещё лежало нетронутое и попросту неприличное количество денег. У него теперь были дети – подумать даже страшно, практически безумно – и ему надо было о них заботиться. Кто бы мог подумать, что, выехав на очередное задание Мафии, он, прячась от перекрёстного огня, в конце концов найдёт двух детей, плачущих и дрожащих от страха. Малышке Сакуре всего два годика, но какой умной она была – Ода просто поражался вновь и вновь. А уж милый Синдзи, несмотря на свой малый возраст в четыре года, души не чающий в книгах, произвёл на него просто неизгладимое впечатление. У Оды в который раз за его весьма короткую жизнь создавалось впечатление, что дети в этом поколении пошли подозрительно умные. Сначала это был Рампо – гениальный детектив, по проницательности обгоняющий бывалых служилых, потом Феодор – мальчик, вынашивающий планы, схожие по сложности с захватом целого мира, и эффективно их исполняющий, затем Дазай – а это вообще отдельная история, заслуживающая полноценной книги. А теперь эти мелкие дети. Это что, вирус какой? Ведь это какая-то уже невозможная концентрация вундеркиндов на квадратный метр. Тот же Дазай уже сейчас может похвастаться тем, что является недостижимой мечтой для многих. Он исключительно умён и весьма хорош собой, его ждало великолепное будущее во всех сферах, в которых он бы себя ни попробовал, даром, что ничего ему из этого не надо. Ему бы умереть – вот и всё, таков предел его желаний. «Хотя, — думал Ода, морщась от грохота, издаваемого ковром. Его именно в этот момент раскатывали по лестнице, и, честно говоря, мужчина немного опасался того, что лестница, пережившая падение «Ракюен», с этим уже не справится, — в последнее время он не слишком часто заговаривает о смерти, я бы даже сказал редко, по крайней мере, когда он рядом со мной.» Фукудзава кивнул ему и отряхнул руки, показывая, что с этим он закончил. Ода, ни капли не впечатлённый, молча указал на оставшиеся ковры, более мелкие, но всё равно не такие, которые могли бы без проблем перетаскать женщины. Мечник послушно принялся за работу, никаких претензий не выражая даже мысленно, Ода проверял. Вообще… Конкретно этот человек имел в его жизни весьма странное значение. Он не был его другом – странно, если бы был, с учётом того, что никакие их разговоры не могли пробить стену из застарелого чувства вины, испытываемое бывшим телохранителем, и еле заметного пренебрежения, которое Ода как мог старался – безуспешно, впрочем – в себе задавить – но кем же он тогда ему был? Загнать их в какие-то рамки было бы слишком сложно, он не мог это не признать. Ему не слишком нравилось их общение, но не то чтобы он ненавидел его, правда. Фукудзава был терпимым. Терпимым, да, пожалуй, это слово было лучшим описанием. Он был отдельной частью его жизни, отличной от Леона, Дазая, старых сестриц. Мог ли он сказать, что общается с Фукудзавой исключительно от неимения аргументов, почему не должен? Да, пожалуй. Он общался с Фукудзавой, только потому что мог, и всё. Не потому что он был полезен, не из-за каких-либо чувств, а просто так. Просто взял и захотел. Ему было интересно, в какой момент он перехочет. А пока он просто бездумно смотрел на него, на его резкие черты лица, сквозь которые уже проступал возраст, на его ломкие седые волосы, на сильные запястья, выглядывающие из-за традиционной одежды, на меч, старательно зарытый в складках льняной ткани, будто бы в знаке позора. Уже ставший привычным шум неожиданно прервался медленным, но чётким стуком в дверь. Вся деятельность, кипевшая до этого, а также чьё-то тихое созерцание резко прекратились. Все взгляды направились сначала на дверь, а после на хозяина этого заведения. Ода под маской нахмурился и немигающе уставился на вход. Посмотрев в ту сторону ещё пару долгих и напряжённых секунд, он прикрыл глаза, раздумывая. Дверная ручка задёргалась, конечно, не принося никаких результатов. Двери в «Ракюен» теперь были заперты почти всегда за небольшим исключением, а ключи хранились у Оды, а в его отсутствие – у Инэко. — Инэко, — обратился к ней мужчина, невольно понизив голос, — Открой дверь, спроси, что им надо. В конце концов, сегодня мы закрыты. Женщина кивнула ему, взяла заранее протянутые ключи из его рук, и, не торопясь, пошла к дверям. В здании был слышен только тихий стук её гэта. Ода втянул носом воздух и прикрыл глаза. Наклонившись, он поднял Синдзи на руки и ткнул мальчика лицом в свою грудь, ограждая его лицо от возможных взглядов. Фукудзава настороженно подплыл к нему и замер рядом с его плечом, положив руку на меч. Он, также как и все здесь присутствующие, на интуитивном уровне прекрасно понимал, что стучатся к ним вовсе не возможные клиенты и вовсе не по ошибке. — Ода… — тихо начал мужчина. — Да, — он кивнул ему и одной рукой поправил маску на своём лице. Инэко тем временем почти дошла до дверей, — Знаю. И тоже положил руку на резные ножны старой катаны. Женщины со второго этажа, единственного надземного, с которого спускались лестницы, упорядоченной волной потихоньку перемещались ближе к нему. Инэко с громким звоном вставила ключи в замочную скважину. Дверь отворилась с громким скрипом, сразу же запуская в здание беспокойный гомон улиц. — Мы закрыты, — строго осведомила она неожиданных гостей. Женщины со всего заведения любопытно и опасливо вытянули шею. — Отдел по делам Одарённых, — отчеканили ей в ответ почему-то знакомым голосом. Услышав это наименование, Ода невольно напрягся ещё больше. И так же невольно мученически застонал в своей голове. Он примерно представлял, что им от него могло быть надо. Всё же собрать маленькую армию эсперов – дорогого стоит. Инэко оглянулась на него и, получив согласный кивок, открыла двери шире, и сама отошла с пути их гостей. Ода сощурил глаза. За волной стандартных мужиков в чёрных очках и чёрных костюмах замаячило знакомое лицо. Он недоуменно проморгался и обратился к своей интуиции. Та будто пожала плечами и заторможенно подтвердила его наблюдения. «Ну, — попытавшись обратиться в позитивный настрой, мыслил Ода, глядя на знакомые круглые линзы, скованную позу и приметную родинку на лице, — В принципе, архивная крыса на то и крыса.» Сакагучи Анго хмуро поправил очки и безошибочно нашёл владельца всего этого безобразия, стоявшего посреди парадной лестницы. Его глаза на секунду расширились, заметив сначала ребёнка на руках, а потом и мужчину за его плечом, который просто не мог не быть Серебряным Волком, но он довольно быстро вернул своё самообладание, гордо выпрямив спину. — Я специальный агент правительства под личным командованием шефа Танеды Сакагучи Анго, — представился он, на пару секунд вытащив из кармана удостоверение. Ода, не противоречь это его нынешнему положению, насмешливо бы хмыкнул на такую невинную демонстрацию явного предательства по отношению к Портовой Мафии, — Это вы хозяин «Шизуку-но Ракюен»? Ода молча кивнул, мол, да, это он, решив, что голос мог его случайно выдать, чему он точно способствовать не хотел. Нет, ну кто бы мог подумать, что парень, которого они с лёгкой руки Дазая взяли выпить с собой в тот вечер и почти принудительно заставили с собой разговаривать, действительно окажется чем-то большим, чем просто архивным клерком, пишущим панегирики мёртвым пехотинцам. «А знает ли Дазай?» — начал было мысль Ода, но тут же себя одёрнул. С таким человеком, как его друг, легко можно было бы дойти до теорий мировых заговоров. Анго поджал губы, неудовлетворённый чужим молчанием, но всё же продолжил: — Согласно высшему распоряжению, было принято решение нанести вам визит и осведомиться, — его глаза резко, почти по-акульи, сверкнули, — почему вы не ответили на письма, которые были отправлены вам Отделом. Ода наклонил голову, неуловимо пропуская смешок сквозь свои плечи, и пожал плечами. В это жесте так и слышалось: «Какие ещё письма?» Синдзи, достигший точки кипения в своём любопытстве, заинтересовано попытался хотя бы одним глазком лицезреть происходящую картину, но был обратно повёрнут бескомпромиссным нажатием крепкой ладони. Анго слышимо стиснул зубы. — Вы понимаете, насколько это серьёзное преступление: игнорировать уведомления правительства? — на грани спокойствия спросил он, махнув рукой, — Вы готовы столкнуться с последствиями? И еле заметным жестом он побудил безмятежных доселе телохранителей поднять оружия и направить их на Оду. Это движение, конечно, безнаказанным не осталось. Девушки – божий дар, серьёзно – враз посмурнели и чуть ли не бросились вперёд. Особо инициативные активировали свои способности, показывая, насколько это сложно – вести с ними дела. Заколыхались юбки «пяти лиц феминизма», принадлежащие Инэко. Ода остановил всё это движение малым взмахом пальцев. И, дождавшись некоторой иллюзии всеобщего спокойствия, опустил руку, продолжив молчать. Англ воспринял это по-своему. — Вы немы? — довольно резко задал он весьма некорректный вопрос. В ответ получив только отрицательное мотание головой. — В таком случае, ваше молчание я могу считать за проявление неуважения, — заявил Сакагучи, — Могу я считать это вашим протестом? Объявлением войны? В холле повисла тишина, и только девушки изредка перешёптывались, делясь своими мыслями. Вперёд выступил Фукудзава, угрожающе посмотрев на толпу из отдела сверху вниз. — Вас сюда никто не звал. — А вы какое отношение к этому делу имеете? — выплюнул Анго, — Правительство помнит все ваши грехи, господин Серебряный Волк. Неужто вы решили окончательно перебить всех чиновников? Что предпримут военные в этом случае, вы не подумали? Дальнейшие пререкания остановил Ода, мягко опустив ладонь на плечо мечника. Он медленно кивнул ему. Железные палочки зазвенели, ударившись о фарфоровую маску. Ода поправил положение ребёнка на своих руках и начал спускаться по лестнице, не обращая внимания на направленный в его сторону огнестрел. Дойдя до последней ступени, он всё же заговорил, предварительно прикоснувшись к своему горлу в неуловимом жесте: — А правительство не подумало, что я могу посчитать ваше появление здесь проявлением неуважения? «Слишком громко получилось», — немного сожалеюще подумал Ода, глядя на обескураженные лица правительственных посланников. Он не кричал, нет, он всего лишь добавил Пламя в свой голос. Всё же было бы весьма неприятно, если бы Анго вдруг догадался о его личности – не для этого он носит на себе женское лицо. Но он немного не рассчитал. Вместо обычного тона он получил тот, что заставил стекло вокруг задрожать, а чувствительных людей замереть в страхе. Его голос утратил человеческие нотки, он стал именно таким, каким вы бы представили голос сирены: вкрадчивым, магическим, но слишком низким и страшным, чтобы его обладатель был признан прекрасным существом, а не опасным монстром. А ещё по зданию прямо по воздуху начали разноситься небольшие капельки Пламени Неба. Хорошо хоть, никто из присутствующих никаким Пламенем не обладал, иначе Оде грозилось ещё большее ухудшение репутации. Мало кто любил опасных людей, а любой Пламенник, вне зависимости от уровня силы, был именно что опасным. Анго, казалось, только удостоверился в том, что он одарённый. — Что вы имеете ввиду? — собрано спросил у него агент, настороженно наблюдая за чужими передвижениями в свою сторону. — Почему из всех людей ко мне послали именно шпиона? Глаза Сакагучи шокировано распахнулись. Он приоткрыл рот и отошёл на пару шагов назад, не сумев сдержать своего удивления. — Да что вы…! — Портовая Мафия была бы очень расстроена, — совершенно не угрожая, покачал головой Ода, остановившись от мужчины на расстоянии трёх шагов, — Если бы я вдруг донёс новость о предательстве в их рядах. Особенно во время нынешнего конфликта, — и наклонил голову, — Думаете, что справитесь с последствиями? Анго не нашёл, что ответить. Ода беззаботно повёл плечами. — Ваше счастье: сегодня у меня замечательное настроение, — поведал он, — Так что просто говорите, зачем конкретно вы сюда пришли, и сматывайтесь побыстрее. Вы мешаете моим девочкам работать. «Не этого я ожидал, когда добирался до сюда», — пронеслась немного печальная фраза в голове Анго. Мало того, что их здесь явно ни во что не ставили и не принимали вполне реальные угрозы, так ещё и явно показали, что их тут хоть и не ждали, но вполне готовились, заранее разузнав о них некоторые факты. О том, что владелец «Ракюен» просто уже ранее встречался с ним лицом к лицу, агент просто не подумал. — Правительство видит в вас угрозу, — без обиняков сообщил Анго, замерев в позе около-боевой готовности, — Знаете ли вы, сколько эсперов вы собрали под своим началом? Ода наклонился чуть в бок, переместив почти весь свой вес на правую ногу. — И сколько? — с искренним интересом спросил он у него. — 128, — страшная цифра неясным знамением возвысилась над присутствующими людьми, — И я не упоминал обычных людей, которых вы явно обучаете борьбе. — Мои девочки совершенно безобидны. — Правительство так не думает. — А что оно думает? Оно думает, что я угрожаю их власти? Что я опасен? Да, — Ода хмыкнул, прочитав в чужой мимике нужный ответ, — именно так они и думают. Скажите же, что вы знаете обо мне? Нет, правда, это крайне важно. — Мы знаем, что именно вы работали в «Шизуку-но-Ракюен» единственным телохранителем восемь лет назад до катастрофы. Мы знаем, что вы одарённый. Мы знаем, что предыдущая хозяйка была вам родственницей. — Родственницей? — мафиози закинул голову назад, — Родственницей, ладно. Это всё, что вы обо мне знаете? — К сожалению, да. — А ведь когда-то у Отдела на меня было целое дело. Я даже работал в КНУ. Вам, кстати, говорит что-то эта аббревиатура? — Анго дёргано кивнул, не ожидая такого факта, — Видимо, всё потерялось при всеобщем развале. Да, — Ода вздохнул и покачал головой. Не будь у него заняты руки ребёнком, он бы ещё сокрушённо приложил руки к подбородку, — Совсем вы уровень потеряли. Канзаки бы такого не допустил, царство ему небесное. А хотя он ведь просто на пенсии, что же. — Это оскорбление власти? Да вы хоть понимаете…! — Достал ты меня уже, боже, — оборвал его Ода. Ему правда надоело кружить эти странные хороводы, он слишком прямой для этого человек, — Значит так, мне это место перешло по наследству, так же как и все документы на законную организацию около-развлекательного заведения. Я имею полное право набирать сотрудников, каких я только захочу, а что до их боевых возможностей, так у девушек должна быть способность себя защитить, повторения неудачного опыта прошлых лет я не хочу, уж простите. Если вам что-то ещё не нравится, то я буду говорить уже с шефом Танедой лично – вести переговоры со шпионом я считаю делом принципиально неверным. Ну? Что ещё скажешь? Анго схватился за грудь, пробираемый странными неизвестными ощущениями, в осведомлённом простонародье называемым Пламенем. По его виску катилась напряжённая капля пота, а зубы были стиснуты так, что даже женщины с третьего этажа могли бы услышать их скрипение. А Ода тем временем прислушался к неясному ощущению, маячившему на грани его сознания. Что-то не давало ему покоя с тех пор, как Анго сделал свой первый шаг в «Ракюен». Чем-то странным веяло от него, чем-то разительно отличающимся от того, какое ощущение он производил на него в их прошлую встречу. Одежда и поведение были точно такими же, но что-то в нём отличалось, а Ода всё никак не мог понять что конкретно, и даже интуиция лишь недоуменно разводила руками, говоря о своём незнании. Что-то в Анго было решительно неправильным. Чем-то таким, с чем он уже сталкивался, но слишком давно, чтобы помнить, что это такое и чем оно грозит. Ода думал, прислушивался, но не находил результата. Через пару минут молчания Анго выпрямился и покачал головой. Он устало поправил очки и махнул телохранителям рукой, молча приказывая опустить оружие. — Я вас понял, — он поклонился, запоздало проявляя нужное уважение, — Я сообщу шефу Танеде о ваших словах. И вдруг в тот самый момент, когда Анго уже развернулся, в намерении убраться отсюда куда подальше, Ода резко схватил его за запястье, до хруста сжимая кости в своей хватке. Анго обернулся, возмущённый, и в страхе замер, столкнувшись со ужасающей аурой хозяина заведения. — Что-то не так? — еле набравшись смелости, задал он вопрос. Анго не мог сейчас отвечать за дрожь в своём голосе, ей не гордился, но находил вполне естественной. Женское лицо с тёмными провалами вместо глаз смотрело прямиком в его душу. Интуиция согласно зазвонила. Осторожно, нехотя Ода отпустил чужую руку, прижал ребёнка ближе к себе и развернулся, вновь направляясь к лестнице. Он молча поднялся на второй этаж и вызвал лифт, ни разу не обернувшись и не проследив, как посланники наконец покинули его владения. Синдзи тихонько всхлипнул, по-детски хорошо чувствуя настрой человека, несущего его на руках. Только что на краткий миг Ода почувствовал Пламя Тумана, змеиными языками исходящее от Анго и туго оплетающее его разум. Пламя быстро скрылось, будто его и не было. Но Оде уж точно не могло показаться, он был слишком внимательным – проницательным, не тупым – для такого. И Оде это не понравилось. Потому что Пламя Анго не принадлежало, но принадлежало чему-то другому, тому, что ещё в его времена далёкой юности, когда он носил ещё совсем другое, давно забытое имя, казалось ему чрезвычайно опасным и страшным. Но он никак не мог вспомнить, что же это было. Мигрень, с которой он давно успел попрощаться, снова напомнила о себе.