Невозможно

Ни Марго, ни, тем более, Ода никогда не строили никаких фантазий по поводу своих отношений.  Они познакомились на приветственной вечеринке для новичков ещё на первом курсе. Не сказать, что между ними сразу же пробежала какая-то метафорическая искра, звёзды сошлись, и они тут признали друг в друге единственного человека, которого они когда-либо были способны полюбить — они кинули друг на друга не больше двух-трёх взглядов, и никак не заинтересовались противоположной персоной ни под каким качеством. Марго было восемнадцать — в то время она обожала вырвиглазный макияж, занимающий половину её лица, одежду из лучших американских восьмидесятых и маску незамутнённого вечного счастья, выползаюшую на её лицо чисто механически. Оде было шестнадцать — он уже не выглядел как сущий ребёнок, но только начинал переживать кардинальные изменения в своём организме, движущие его в сторону популярной в Италии простой «мужественности», носил вечные рубашки, всегда аккуратно заправленные в прямые брюки, и переодически забывал стричься, что позволяло его волосам болтаться неконтролируемой ничем копной где-то в районе его лопаток.  Ода Марго тогда не привлёк — чисто внешне, разговаривать ей с ним не захотелось в принципе. Марго Оду тем более не привлекла — никто кроме Леона его тогда не привлекал, и телефон был всяко интереснее.  Они сошлись только на четвёртом курсе, даже не сошлись, только познакомились, что было малость смешным, если вспомнить, что они принадлежали одной и той же группе на протяжении нескольких лет, ходили на одни и те же вечеринки и вращались в одних и тех же компаниях.  Это был парный проект, один из многих, обычный выход в город ради обычного социального опроса.   Они связались через групповой чат, быстро договорились о встрече на лестнице их университета, пришли туда в ровно обозначенное время и как-то так получилось, что Ода, моментально признав в девушке Пламенника, естественным образом дал знать и о собственной природе, чуть отпуская обычно скрытое Пламя.  Они не могли оторваться друг от друга ещё четыре дня, причём это проявлялось настолько радикально, что Оде пришлось получить целый шквал звонков от Леона, обеспокоенного незапланированным отсутствием своего друга дома вот уже какие сутки.  В итоге Ода сказал очень уж переживающему мужчине, что ночевал у Марго — та своей семье сказала примерно то же самое — но это, разумеется, никак не объясняло их отсутствие в университете в эти дни.  Они не каялись, они прогуляли, просто болтая на одной из скамеек под солнцем и луной Палермо, не делая перерывы ни на еду, ни на сон.  Они были Пламенниками, они могли себе это позволить, хоть Марго и делала это с некоторым ущербом своему телу.  Они были слишком ошеломлены той связью между ними, что прослеживалась в их Пламени, ошеломлены настолько, что это действительно заставило их позабыть о всех прочих обстоятельствах.  Ода тогда только-только порвал с рыжей девочкой-баристой из кафе напротив, а Марго не считала преградой своего нынешнего парня, готовящегося уже сделать ей судьбоносное предложение — они поговорили, всё обдумали и спустя четыре дня после своего повторного знакомства коллективным образом решили попробовать завязать отношения.   Эти отношения не были нормальными с самого начала. Просто они каким-то образом всегда были на одной волне, в одной атмосфере, думали примерно об одном и том же, а их Пламя просто пело в присутствии партнёра.  Это никогда не было ничем больше, кроме как естественной симпатии, смутного состояния эфемерной любви, не вписывающейся в пошлые рамки, привычные обществу. У них был секс, они никогда не думали отрицать, добропорядочно осведомляя всех своих заинтересованных друзей о каждом новом продвижении в их отношениях — но всё это было как-то буднично, серо, без ненужной страсти.  Если подумать об этом, то только Марго на самом деле знала, насколько Ода был в принципе асексуален по своей природе. Такая плоскость отношений никогда мужчину не привлекала, хоть он и не отказывался от того удовольствия, которое она ему могла приносить.  Марго это никогда не волновало. Ей было достаточно просто его присутствия, просто его голоса, просто его Пламени — всё остальное могло идти приятным дополнением.  Будущего у их отношений они не видели. Марго прекрасно знала, что как Оду не привлекала перспектива отдохнуть от Японии, в конце концов он туда вернётся, и кем была Марго, чтобы пытаться его удержать?  Возлюбленной?  Разве что другом — и то, такое обозначение их отношений женщина никогда не считала подходящим.  Ода уехал, и Марго даже не пыталась его от этого как-то остановить.   Они, конечно, не исключили возможность будущих встреч — в их планах уже было как минимум три совместных Рождества на своих и чужих родинах попеременно — но они никогда не ожидали встретиться так скоро.  Не через год, не при таких обстоятельствах они ожидали друг друга увидеть.  Но, тем не менее, механический женский голос только что объявил о прибытии нужного самолёта, а Ода уже щурился в направлении терминала, пытаясь за мутными стёклами определить знакомую фигуру.  Сначала — о, конечно же  — сначала он чувствует лёгкий ветер, бросающий на него тень чужого Дождя. Затем слышит стук её каблуков — он поразительным образом выделяется из абсолютно таких же каблуков окружающих её женщин.  Только потом она выныривает из толпы, и Ода замечает и её саму.  Они долго не виделись, но их отношения изначально нормальными не являлись.  Ни один из них не удивляется, что первые их слова друг другу после долгого времени разлуки выходят из них одновременно после некоторого времени уважительного молчания.  — Твои волосы… — тянут они, критически оценивая друг друга.  Они всегда были на одной волне, в одной атмосфере — чтобы что-то в этом поменялось, потребовалось бы чрезвычайно шокирующее событие.  «Первый плюс у тебя есть», — отмечает Ода в своей голове, всё это время думающий, насколько на Марго повлиял визит их небезызвестного общего знакомого.  Марго выглядит так же, как и год назад. Вернее, почти так же — её чёрные кудри, отливающие красивым фиолетовым светом при свете жгучего солнца, не ложатся привычной тяжёлой гривой на её грудь, а вьются чуть выше ушей, смешно подпрыгивая при каждом новом шаге.  Они молчат ещё пару секунд после их общего высказывания.  Это время они тратят на более детальный осмотр друг друга.  — Мне раньше больше нравилось, — честно выдаёт Ода, никак не намереваясь оскорбить девушку.  Марго мычит.  — А тебе идёт, — так же честно отвечает она в его же безразличном тоне.  Не знай Ода Марго, подумал бы, что она уже успела обидеться.  Ода кивает, Марго кивает в ответ.  Удовлетворённые друг другом, они одновременно разворачиваются и шагают к центральному выходу из аэропорта.  Где-то по пути они успевают перехватить горячий чай в бумажных стаканчиках, бесплатно раздающийся в честь приближения праздника. Весьма пухлый и крайне тяжёлый на вид чемодан Марго в какой-то момент кочует в руки Оды. В какой-то момент Марго весьма неудобным образом приземляет Оде свою голову на плечо.  Ода и не думает возражать. Тягучее Пламя Шамана своеобразной свадебной фатой тянется вслед за ними.