***
Средняя школа академии Шираторидзавы. Отец разрешил пойти только в эту школу, потому что остальные были слишком «плохими» для «лучшей во всем» Хару. В Китагаве Дайчи она уже училась и вылетела оттуда из-за постоянных стычек с учениками. «—Могла ведь спокойно учиться, играть в свой, никому не нужный, волейбол, но тебе нужно было постоянно ссориться с одноклассниками, заставлять меня отрываться от работы, чтобы приехать за тобой в школу.» — ругал ее отец в своем кабинете. За дверью стояла Томо и подслушивала. С каждым словом ее сердце все сильнее колотилось от страха за младшую сестру. Если та скажет что-то неправильно, ей не поздоровится. Но Хару молча терпела. — «Милая, я очень тебя люблю и не хочу, чтобы у тебя было плохое будущее. Но ты будто специально не хочешь этого. Если так будет продолжаться и в новой школе, мне придется вернуться к тому методу воспитания.» — он сделал акцент на «тому». Сердце забилось чаще. Хару испугалась, но внешне было спокойна. Если отец увидит на ее лице хоть капельку страха, ей придется почти всю ночь провести в его кабинете. «— Хорошо отец. Я не буду ссориться с учениками в школе,» — без проявления каких-либо эмоций произнесла она. Хирочи слегка улыбнулся. Ответ его устроил. Значит у Хару есть шанс сбежать в свою комнату. «— Могу ли я пойти в комнату, чтобы начать делать уроки?» — кивок в ответ. Она встала со стула и, поклонившись, медленно вышла из кабинета. Только за дверью она смогла выдохнуть. Даже не взглянув на сестру, побежала в свою комнату, где быстро начеркала несколько предложений для тайного друга о том, что происходит в нее в жизни, утаив душещипательные подробности. Следующие несколько месяцев она будет учиться в одной школе с самым перспективным игроком среди средних школ — Ушиджимой Вакатоши. Видеть она его не хотела, да и при идеальном раскладе они бы никогда не встретила его вне школьных коридоров. Если бы нее ее «успехи» в волейболе. В женской команде она пробыла всего неделю, после чего ее отправили в мужскую, чтобы она «не переломала руки всем девочкам». Там ее приняли не очень тепло: сначала подумали, что она хочет стать менеджером, потом заставляли тренироваться в два раза больше, чтобы быстрее достигла уровня парней и смогла играть с ними в одной команде. В классе, постоянно ее спрашивали о парнях из команды, как она попала в мужскую команду и почему. Она лишь спокойно отвечала, давая минимум информации, чтобы эти расспросы поскорее закончились, и ей дали продолжить смотреть в окно и мечтать сбежать в комнату, где у нее будет хоть капелька личного пространства. — Перестань пытаться. Так ты не станешь сильнее. Лучше тренируй то, что ты можешь контролировать, — слова семпая будто ножом полоснули по сердцу. Хару молча уставилась на Ушиджиму, пытаясь считать на его лице хоть какую-то эмоцию. Ничего. Он был абсолютно спокоен, будто говорил о погоде. — Вы правда так считаете? — аккуратно, лишь бы не сорваться, поинтересовалась она. — Но я хочу, чтобы у меня был хоть какой-то козырь против сильных противников. — Твой козырь — твой пол. Не каждый человек подумает, что девушка может играть на одном уровне с парнями. — Но… — Он прав. — подключился к разговору тренер. — Ты просто тратишь силы и время. Команде нужны сильные игроки. Если продолжишь в том же духе, придется убрать тебя из основного состава. Что?.. Она наконец поняла. Она просто девочка, которой повезло быть немного сильнее остальных, чтобы попасть в основной состав мужской команды. Ее не должно было быть в этом зале с этими людьми. Не должно было быть этого разговора, ее тренировок, всех этих глупых расспросов одноклассников о команде. Ее жизнь должна была быть другой. Она поняла это только сейчас, смотря в спины уходящих тренера и Ушиджимы, пытаясь не заплакать. Несколько последующих дней она пропустила, ссылаясь на легкую простуду и переутомление. К ней часто захаживал Тендо, — центральный блокирующий из волейбольной команды старшей Шираторизавы — принося с собой еду из столовой и рассказывая разные интересные события, произошедшие за день. — Хару-чан! Ты когда на уроки начнешь ходить? Скоро экзамены ведь, — в очередной раз Тендо без предупреждения заявился к подруге и сразу с порога начал задавать вопросы. Хару привыкла. Но сейчас это взбесило. Подняв рассерженный взгляд на парня, она чуть ли не крикнула: — Тебе не надоело?! Постоянно ходишь ко мне, спрашиваешь про мое самочувствие, а я просила тебя об этом? Мне, без обид, уже это надоело! Прекрати ко мне ходить! — Хару-чан… — Тендо растерянным взглядом смотрел на подругу, пытаясь понять, что сделал не так. Он опять слишком сильно проявлял заботу? Или что-то не то сказал или сделал? Конспекты не те? Мармеладки не понравились? В голове тысячи разных вариантов, но все они испарились, как только Сатори заглянул в бирюзовые глаза. В них читалась только одна эмоция — ненависть. Хару смотрела на своего первого настоящего — и единственного друга — с ненавистью. Снова. Снова на него смотрят с ненавистью. Больно. Слишком больно. — Уходи! Видеть тебя не хочу! — она швырнула в стену около двери ручку. Цели попадать в Тендо не было, но ручка все равно задела плечо парня, окрашивая его рубашку чернилами. Тендо молча развернулся и ушел. На прикроватной тумбочке Хару увидела стопку папок, вероятно с конспектами, которые он просил у учеников средней школы академии Шираторизавы. На душе стало горько. Не из-за доброты парня, а из-за дурацкой агрессии на него буквально ни за что. Он просто хотел, чтобы Хару не скучала в своей комнате во время своей хандры. А она на него накричала. Еще и ручкой в него кинула. Он ведь не заслужил. Но Хару поняла это слишком поздно. Бежать за ним не было никакого смысла, он уже ушел в другую часть общежития, куда Хару категорически отказывалась ходить, даже с приглашением. Я отвратительна… Она схватилась за волосы и, оперевшись локтями на колени, опустила голову вниз, с силой сжимая зубы, чтобы не закричать от отвращения к самой себе. Она ненавидела себя за неконтролируемую агрессию, отвращение к людям, которые хоть как-то по-доброму к ней относятся. Она сама разрушает свою жизнь по щелчку пальцев, даже не пытаясь хоть на секунду подумать о последствиях своих слов и действий. По щекам потекли обжигающе-горячие слезы. Слабость. Она слабая. Жалкая. Ужасно жалкая. Не может собраться с силами и извиниться перед другом, вместо этого заперевшись в комнате и жалея себя, скуля как побитая собака. Да, сейчас она больше похожа на раненое животное, чем на человека. В голове все ярче разгоралось отвращение. Резко сменив положение, выпрямившись, Хару достала из ящика стола канцелярский нож. Раньше она использовала его для аккуратного резания бумаги, а сейчас себя. Рука, с жатым в ней ножом замерла над предплечьем. Нет. Там слишком заметно, даже среди многочисленных меток побоев, намеренно оставленный шрам будет выделяться. Задрав шорты, Хару приложила к коже холодное лезвие. Короткий выдох. Резкое движение рукой. Секундная боль. Порез не настолько глубокий, чтобы сразу потекла кровь, но этого хватило, чтобы отвлечься от моральной боли. Нож спрятан обратно в ящик. Рука тянется к телефону и набирает ненавистный номер. Трубку снимают почти сразу. — Да? Почему ты еще не спишь? — холодно спросил отец. — Я работаю, так что давай быстрее. — Могу я перейти в другую школу? В любую, — предугадывая следующие расспросы о причине, которые не имели никакого смысла, она продолжила, — Мне здесь не нравится. И меня обижают. — Хорошо. Пойдешь среднюю школу Яко. Она в префектуре Хёго. Немного позже сообщу время вылета ближайшего самолета. Документы сама заберешь? — спросил так, будто лично приедет только ради этого. — Попрошу об этом твою бабушку. — Отец, sobo-san умерла в прошлом году, — сказано настолько сухо, чтобы ничего лишнего не выдать. Отец уже положил трубку, даже не дослушав. Его самая отвратительная привычка. На душе все еще больно, но от этого уже найдено лекарство, а со следующей недели Хару не будет видеться ни с кем из знакомых в школе. О причине ее ухода не будет знать никто, кроме, разве что Тендо, которому явно будет в радость, что его обидчица перешла в другую школу, находящуюся в префектуре на юге Японии.***
Тренировка прошла ужасно. Без тренера, хоть Дайчи и справлялся, а Такеда пытался разобраться в правилах и позициях, все было сложно. Хару вышла на улицу, чтобы немного проветриться и собраться с мыслями. Все несколько часов тренировки, она думала совершенно не о том, что ей нужно. Голова раскалывалась от обилия мыслей. — Хару-сан, можешь показать ту атаку в прыжке? Которая как у… — Хината задумался, неловко почесывая затылок. Пытался вспомнить фамилию, но не мог. — Я поняла. Хорошо. Только передай Цуки, чтобы он встал для приема. Потом ты будешь принимать. Если вы центральные блокирующие, это не значит, что вы можете не тренировать прием мяча. Хару развернулась и быстрыми шагами направилась к корзине с мячами. Взяв один, подошла к линии подачи. На другой стороне площадки встал Цукишима. Видимо Дайчи помог Хинате заставить этого придурка встать на прием. Стандартные действия: подкидывание мяча, прыжок, удар, приземление, и мяч с характерным звуком отскакивает от предплечий Цукишимы в аут. — Я руки тебе не сломаю, неженка! — крикнула девушка с ухмылкой на лице. Хоть какая-то польза от того, что она общалась с Цукишимой несколько лет. Со стороны послышались смешки, а лицо принимающего поменялось на более серьезное. Еще одна подача. Мяч снова в ауте. Еще предстоит много работы, а матч уже завтра. Времени катастрофически мало. Через пятнадцать минут почти непрерывных подач, Хару сказала, что Цукишима может отдохнуть, на что в ответ получила недовольное «Твое разрешение мне не нужно». Подойдя к Дайчи, она тихо произнесла: — В команде есть либеро? — Был. Сейчас он отстранен от клубной деятельности. Должен прийти только в конце этой недели, — скомкано ответил капитан. — У меня есть опыт игры на этой позиции. Потому что с приемом у Цукишимы и Хинаты все хуже, чем просто плохо. — Нет. Условием было, что ты и Кагеяма играете без замен, а позиция либеро подразумевает постоянную беготню на площадку и обратно, — Точно. Опять Хару забыла, что ее основная позиция — доигровщик, а не либеро или любая другая из всех возможных. Если она может играть на всех позициях, это не значит, что она лучше остальных. Кивнув в ответ, она вернулась к линии подачи, беря очередной мяч в руки. Теперь на приеме стоял Хината. Если в команде нет либеро, Хару должна сделать все возможное, чтобы это никак не сказалось на завтрашней игре.