***
Мориарти долго рассматривал страницу энциклопедии, на которой словно по волшебству проявились тонкие линии и символы. Он напряжённо вглядывался в картинку, пытаясь найти что-то важное, но нужной информации не было. То, ради чего он трудился столько времени, рисковал — попросту отсутствовало на этой странице. Казалось, будто его обвели вокруг пальца. Джим смял мокрый листок и швырнул его на пол. Некогда важная бумага с чавкающим звуком упала, превратившись в бесполезный бесформенный комок. В тот момент в кабинет постучались. Один из подчинённых попросил Мориарти включить телевизор. «…что спровоцировало панику в городе. Однако, власти города настоятельно рекомендуют сохранять спокойствие. Похищенный чертёж — лишь черновик секретной разработки, а оригинальный образец находится под надёжной охраной, которая будет усиленна с сегодняшнего дня. Также полиция активно занимается поиском злоумышленника» — вещала ведущая новостей. Джим, схватившись за голову, метался по кабинету. Все планы рухнули. Это был провал. — Дорогой, — вошла в кабинет Сандра, но тут же переменилась в лице, глядя на беспокойство любимого, — Что-то случилось? — Вот, полюбуйся, — указал Мориарти на комок, валяющийся на полу, — Все наши усилия коту под хвост! Разведчики обвели нас вокруг пальца! Сандра с вопросительной гримасой подняла с пола некогда важную бумагу, аккуратно ее развернула и осмотрела с обеих сторон. — Ничего нет! Просто черновик да и только! — восклицал Джеймс, — Ну, конечно! Думаешь, мы одни такие умные? — Успокойся и перестань драматизировать, — устало отозвалась Сандра. — Успокоиться?! Я не могу успокоиться! — рассердился Мориарти, — Разработка оружия массового поражения стоит немыслимых денег. Но даже эта сумма померкнет на фоне власти над миром. — Я понимаю, — вздохнула старшая Эддерли, откладывая смятый лист на тумбочку. — Нельзя терять ни минуты! Здесь нам больше делать нечего, — вытащил телефон из кармана пиджака Джеймс, — Даю тебе время на сборы. Как будешь готова, я тебя заберу. Нам нужно улететь как можно скорее.***
Светло-зеленые стены кафе и горячий терпкий вкус глинтвейна подействовали на Вайолет успокаивающе. В чашке на высокой ножке закружился сухой цветок гвоздики. Вайолет мысленно перенеслась в беззаботное рождественское время, когда они с мамой вместе накрывали стол, украшали елку всякими игрушками и мишурой, упаковывали подарки и смотрели старые добрые фильмы. Майкрофт наслаждался кофе с ликером — если бы не перенесённое министром совещание, он бы с удовольствием осушил бокал бренди или виски. Ностальгическая улыбка младшей близняшки привлекла его внимание. В этот миг Вайолет умиляла своим естественным очарованием. — Ой, — заметила его внимательный взгляд младшая Эддерли и тут же покраснела, — Извините, я задумалась… Точнее, кое-что вспомнила. — Должно быть, что-то приятное, — догадался Майкрофт. — Прошлый сочельник с мамой, — пояснила Вайолет. — В самом деле? — удивился политик. Рождественские ужины с родителями и Шерлоком его, мягко говоря, сильно напрягали. Самое приятное, что могло быть в отравляющие душу праздники — перекур с братом на заднем дворе. А все эти венки, бантики, обмен безделушками, поцелуи влюбленных парочек под омелой навевали тоску и скуку. — Да, мистер Холмс. Обычно мы приглашаем друзей и знакомых, а в этот раз уехали за город, испекли лимонный кекс и встретили Рождество вдвоём, — спокойно ответила Вайолет, предаваясь воспоминаниям. Эмоции Майкрофта ее нисколько не удивили — есть такие люди, которые не любят праздники, — В тот вечер выпало очень много снега. Это было так красиво: темная ночь в лесу и тысяча крупных снежинок превращается в белое пуховое одеяло. На улице морозно, а мы с мамой в комнате перед камином. Такое счастье… — Когда мне удается отпраздновать Рождество в гордом одиночестве, я тоже люблю посидеть возле камина, — отпив глоток кофе, сказал политик. — Здорово, — улыбнулась Вайолет. Майкрофт про себя удивился, что с этой девушкой ему комфортно даже молчать. Разговор начинался и заканчивался сам собой. Это не могло не радовать. Тишину нарушил звук смс-оповещения. Вайолет вздрогнула от неожиданности. — Прошу прощения, это мой, — заглянул в телефон политик. — Ничего, — поджала губы Вайолет. Глинтвейн был допит, коричная палочка заполняла пространство чашки своим присутствием. — Братец прибыл домой. Можем идти, — сказал Майкрофт. Вайолет кивнула в ответ и стала вытаскивать из чехла смартфона свою банковскую карту. Политик жестом подозвал официанта и, когда принесли счет, сам все оплатил. — Мистер Холмс, я вам сколько должна? — спросила Вайолет. Тот посмотрел на нее таким взглядом, мол, ничего не нужно. Младшая близняшка вопросительно улыбнулась — обычно на свидании платит мужчина, так как он пригласил. А они просто переждали дождь и теперь идут к детективу. С этими мыслями Вайолет подошла к вешалке, где Майкрофт снял ее пальто и помог его надеть. Младшая Эддерли развернулась и задержала на нем свой взгляд. Майкрофту на миг показалось, что глаза у Вайолет не синие, а фиалковые. Очень необычный, редкий оттенок. То ли глинтвейн прибавил смелости, то ли что-то изменилось, но Вайолет поняла, что больше не боится этого высокого, статного джентльмена с льдисто-голубыми глазами и мужественным лицом. Самый опасный из всего Британского правительства оказался внимательным и заботливым. Майкрофт поспешно отвел глаза и быстро надел пальто. — Ой, чуть не забыли! — спохватилась Вайолет, когда официант убирал чашки с освободившегося столика. Брюнетка заметила висящий на спинке стула зонт-трость, забрала его и вернулась к политику. — У вас явно талант. Возвращать кем-то забытые вещи, — спрятался за броней иронии Холмс-старший. — Стараюсь, — тепло улыбнулась младшая Эддерли. Они вместе вышли из кафе, сделали буквально несколько шагов и оказались напротив черной двери двести двадцать первого дома. Нормальные люди обычно звонят в дверь перед тем как войти. Однако, Майкрофт деловито кашлянул, поправил торчащий вправо дверной молоток и пропустил даму вперед. Ибо ОКР — весьма коварная штука. Вайолет тактично сделала вид, что ничего не заметила и поднялась вместе с мистером Холмсом наверх.***
— Скорее, пожалуйста! — Сандра подгоняла таксиста, сдерживая раздражённый крик. Водитель как мог объезжал пробки. Наконец, оказавшись у отеля, Сандра оставила таксисту крупную купюру, и не забрав сдачи, буквально выскочила из авто. Каблуки её полусапожек быстро стучали по плитке, не застёгнутый плащ развевался подобно мантии. Девушка, задыхаясь, неслась в свой номер. Лифта дожидаться не стала — тот стоял где-то на верхних этажах, да и на площадке уже собралась очередь из желающих подняться. Не позволяя себе отдышаться, Сандра бежала по лестнице вверх. Ближе к последнему этажу — почти ползла, хватаясь за бок и с трудом переставляя уже ватные ноги. В свой номер она ввалилась запыханная и взъерошенная, не заметив, что дверь подозрительно была оставлена открытой. Только подняв глаза, Сандра обнаружила отца. Он сидел на стуле, сложив ногу на ногу, самодовольно улыбался, а в руках держал её телефон, чуть погнутый в корпусе и с большой трещиной на экране. Вокруг него были разбросаны её вещи: сумки, чемоданы — всё вскрыто, а их содержимое неаккуратно вываленно на пол и раскидано. Сандра растерянно огляделась, не в силах сказать ни слова. — Не это ищешь? — с пренебрежением в голосе поинтересовался Тревор. Проигнорировав вопрос, Сандра отступила полшага назад, чтобы найти опору. Она взялась за косяк двери, чтобы хоть как-то удержать равновесие. — Нечего сказать, доченька? — продолжал отец. Говорил он слишком спокойно, но это больше всего и пугало. Руки Сандры дрожали, колени тряслись. Она вот-вот была готова рухнуть на пол. — Серьёзно?! Ты и Мориарти? — Тревор в поддельном удивлении вскинул брови, — Кто бы мог подумать! Оказывается, у моей золотой дочурки уже есть ухажёр! А я, дурак, искал ей хорошего мужа… Думал, почему так воротит нос? А оказывается, ей уже запудрили мозги. Что ж, умно. Он хорошо придумал — использовать тебя, чтобы добыть нужные сведения. Обозленная Сандра резко отвернула голову вправо. — Только огорчу тебя: больше ты ему не нужна, — Тревор широко улыбнулся, вглядываясь в лицо дочери, в её широко распахнутые глаза, на дрожащие губы и покрасневшие щёки и нос, — Он выбросит тебя, как ненужную игрушку, когда поймёт, что теперь ты бесполезна в его деле. Старшая Эддерли сверкнула глазами. В душе закипала ненависть. — Но тебе больше некуда идти. Ты предала и моё доверие, и доверие твоей сестры, и матери, и всей страны. Чёртова крыса! Тревор вдруг сорвался и снова швырнул телефон, теперь в сторону Сандры. Девушка съежилась, уклоняясь. Сотовый упал где-то рядом. Быстро подняв его с пола, она выскочила за дверь и побежала со всех ног обратно, слыша вслед отчаянные крики отца с проклятиями. Когда Сандра уже не могла передвигаться, она остановилась, и согнувшись пополам, зарыдала. Сильная дрожь сотрясала всё тело, комок в горле душил. Она сжимала кулаки до боли, пытаясь ухватиться за остатки рассудка, но её с головой накрывала истерика. Вскоре к ней подоспели из персонала отеля. Полненькая женщина в годах помогла девушке подняться и вывела её на свежий воздух. Уже на улице, стоя у крыльца, Садра смогла немного прийти в себя. Отказавшись от помощи, она поблагодарила женщину и сказала, что дальше справится сама. Мимо проходили люди. Кто-то сочувствующе вглядывался в заплаканное лицо девушки, кто-то отворачивался. Проезжали машины, автобусы. Жизнь Лондона шла своим чередом. Дождь давно закончился, небо прояснилось. Сандра опиралась о прохладные металлические перила на крыльце. Свежий ветерок обдувал со всех сторон, будто стараясь отвлечь девушку от плохих мыслей. Через пару минут к крыльцу подъехал уже знакомый «Ленд Ровер». Всё происходящее Сандра воспринимала будто через пелену тумана. Чьи-то сильные руки, бережно подхватив её под локти, увели и усадили в машину, где она уже смогла забыться в объятиях любимого Джима. — Все закончилось, моя дорогая, — шептал ей Мориарти.