Секреты и Маски | Secrets and Masks

1 мая — Что это нахрен такое? — На что это по-твоему похоже? — Малфой не сдержался и закатил глаза к потолку. Смесь двух огней. «На смертный приговор, ожидающий своего часа». Гермиона приблизилась к деревянному столу, к которому её подвёл Пожиратель смерти, и заметила, что он завален оружием разных видов: пистолеты, винтовки, карабины. Гермиона едва удерживалась от желания схватить один из пистолетов и направить его на Малфоя, но она понимала, что это может быть ловушкой. Если она отвлечётся, Малфой сможет нанести удар исподтишка. Гермиона встретилась с его взглядом, чтобы понять, с каким из Малфоев она имеет дело сегодня. Глаза Драко были серого цвета, голубой почти не был заметен. — Бери, — приказал мистер Хайд, кивком указав на один из пистолетов, — они не кусаются. Гермиона посмотрела на огромный стол с оружием. Оно было так близко, но всё же недоступно для неё. У Гермионы всё сжалось внутри, когда она заметила гладкий пистолет с золотистым патронником. С самого начала войны Грейнджер ненавидела оружие. Она считала его гнусной и отвратительной вещью, которое приносит лишь боль и слёзы тем, кто оказался на противоположной стороне. Оружие слишком опасно и в то же время легкодоступно. Гермиона предпочитала обрывать жизни чистокровным режущими заклинаниями и мощными проклятиями, чтобы показать, какой могущественной и смертоносной может быть грязнокровка. Гермиона улыбнулась, представив себе, как направляет пистолет на Пожирателя смерти. Она знала, откуда в ней взялось это чувство, знала уже много лет. Волдеморта пугало огнестрельное оружие, потому что оно символизировало превосходство магглов над волшебниками. Оно показывало, насколько могущественными могут быть «паразиты». Магглы не умели колдовать или летать на мётлах, но они создали оружие, способное разрушать здания и убивать людей без особых усилий. Огнестрельное оружие показало Волдеморту, что даже самому сильному волшебнику трудно противостоять магглам. Всё, что нужно для победы над волшебником, – кусочек металла с взведённым курком. На первой встрече Медуза рассказал Гермионе об этом страхе Волдеморта в качестве доказательства своей преданности Ордену, который не упустили случая воспользоваться этой информацией. Это объединило Орден и армию магглов в их общем видении ситуации и укрепило их отношения. С тех пор Гермиона всегда носила с собой несколько пистолетов в кобуре, закреплённой на бёдрах. Какой же счастливой она себя чувствовала, если удавалось направить оружие на Пожирателей в чёрных или золотых масках на поле битвы. И, если бы ей только представилась возможность, она бы с удовольствием навела свой пистолет на Пожирателя в маске с демоническими рогами. Гермиона забыла, когда в последний раз держала в руках пистолет, а теперь на расстоянии вытянутой руки перед ней лежало много разного оружия, начищенного до блеска. Должно быть, Малфой зачаровал оружие. Гермиона не сомневалась, что, едва она коснётся пистолетов, они взорвутся или её пронзит электрический ток. Малфой ни за что не позволил бы ей находиться рядом со смертельно опасным оружием без дополнительной страховки. Гермиона понимала, что Малфой что-то задумал, и мысленно проигрывала миллионы сценариев и возможностей в голове. Грейнджер не хватило бы ловкости и скорости, чтобы убить Малфоя. Он стоял во главе стола, одной рукой опершись на его край. Он стоял так близко к ней, что она чувствовала запах пергамента и дыма, как парфюм, впитавшийся в его полурасстегнутую на груди чёрную рубашку и брюки. «Что если поднырнуть Малфою под руку и попробовать схватить пистолет?» Может, он не успеет поймать её? Если получится схватить пистолет, то в лучшем случае она сможет выстрелить один раз. Если не получится, то он разоружит её и запрёт в комнате. Если промахнётся, то всё, игра окончена, больше такого шанса ей не выпадет. Возможно, есть другой вариант. Возможно, пистолеты – не лучшее оружие для убийства Малфоя. Можно использовать пистолет при побеге, но, вероятно, ей стоит выбрать совершенно другой путь к отступлению. Иногда Гермиона размышляла об этом, но ей никогда прежде не представлялась возможность реализовать свои планы. Сердце Гермионы часто забилось в груди. Ей казалось, что даже Малфой может расслышать его. Сможет ли она это сделать? Хватит ли у неё сил быстро схватить пистолет, направить его себе в голову и выстрелить? Выстрелить в себя было намного проще, чем застрелить Малфоя. Вряд ли она промахнётся: шанс на выживание равняется нулю. С тех пор как Гермиона узнала о Проклятии демона, она ждала этой возможности неделями. Сохранение тайн Ордена Феникса было важнее её жизни. Только бы у неё получилось добраться до пистолета, а потом... — Даже не думай застрелиться из этого пистолета, — рявкнул Малфой, раздражённо барабаня пальцами по столу, — я не за этим привёл тебя сюда. «Тогда зачем?» — Я наложил на оружие заклинания. Если ты попытаешься использовать их на себе, пули расплавятся, как только вылетят из патронника. — И как тебе это удалось сделать? — Тебе не следует недооценивать меня, Грейнджер. Тёмный Лорд не зря считает меня лучшим из своих последователей. — хоть Малфой и выглядел оскорблённым, его губы растянулись в улыбке: — Твоя ДНК разбросана по всему дому, без особого труда я разобрал оружие, — пока Малфой говорил, один из пистолетов взмыл вверх, детали начали отделяться от него, — осмотрел его и зачаровал таким образом, чтобы оно могло распознать тебя. Детали отделялись одна за другой, и Гермиона смогла разглядеть тонкую голубую полоску магии, проходящую по внутренней стороне ствола. Её ДНК. Его магия. Судя по всему, эта смесь дала блестящий результат. — Поэтому, если ты попытаешься выстрелить в себя, пистолет распознает тебя и магия, наложенная на патронник, расплавит пули. Гермионе пришлось признать, довольно мудрое решение. Сама она, скорее всего, до такого бы не додумалась, но признаваться в этом ему не собиралась. — Зачем тебе вообще понадобилось огнестрельное оружие? Насколько мне известно, твой хозяин не признаёт маггловское оружие. — Так и есть, но это оружие не моё, — уголок его рта приподнялся в ухмылке. — Оно твоё. — Что? — Назовём это подарком. — Зачем тебе дарить мне подарки? И, что ещё интереснее, с чего ты решил, что я их приму? — Ну, от Астории ты подарки принимаешь, — он махнул рукой на короткое чёрное платье, которое было на Гермионе, — поэтому я решил, что ты не будешь возражать против моего подарка, тем более он подпитывает твои кровавые наклонности. Что Гермиона предпочитала больше: пистолеты или платья? Оружие или высокие каблуки? Выбор был очевиден. Гермионе не нравилась сама мысль о том, что Малфой знает её лучше, чем ей бы того хотелось. — Я скорее себе руки отрежу, чем приму от тебя что-либо. Малфой упёрся языком в щёку. Он раздражённо оглядел её с ног до головы. Очевидно, не такого ответа он ожидал. Неужели он рассчитывал впечатлить её таким образом? — Астория считает, что тебе следует куда-нибудь перенаправить свой гнев. Она говорит, что ты в ярости и если в ближайшее время не выпустишь свою злость, то взорвёшься. Гермиона отступила назад, подальше от демона, пытавшегося заманить её в свои сети с помощью оружия. — Если так считает Астория, то почему здесь ты, а не она? Малфой завёл руки за спину – этот жест отражал всё его могущество и элегантность, – он обошёл стол по кругу, будто оценивал товар. — Астория считает, что раз я причина твоего гнева, то мне же и быть подопытным кроликом. Он обошёл стол и уставился на оружие, будто видел его впервые. Казалось, он восхищается гладким блеском металла и гладкостью ручек. До оружия Малфой не дотрагивался. Его руки были крепко сжаты за спиной. «Малфой тоже боится оружия? Волдеморт внушил страх перед маггловским оружием своим командирам и солдатам, чтобы те хватались за волшебные палочки, не раздумывая?» — Я не понимаю, — Гермиона выгнула бровь, — Астория хочет, чтобы ты стал мишенью для вымещения моего гнева? — Нет, Грейнджер, ты всё понимаешь, — Малфой резко поднял глаза, широко усмехнувшись, — Астория, скорее всего, права, но я слишком ценен для Тёмного Лорда, чтобы позволять тебе вымещать свой гнев на мне. Если ты ранишь меня и выведешь из строя, я не смогу выполнять свою работу, а мы ведь этого не хотим, не так ли? Не переживай, я кое-что приготовил, тебе наверняка понравится. Драко оторвал взгляд от оружия на столе, видимо, его больше интересовало выражение лица Гермионы. Драко обошёл девушку по кругу, словно хищник; его руки были всё ещё сцеплены за спиной, а на лице читалось напряжение. Гермиона расправила плечи и дерзко задрала подбородок. — Ты уже сделал достаточно, я не хочу, чтобы ты был мишенью для моих вспышек гнева, — прошипела Грейнджер, вкладывая столько яда в свои слова, сколько могла. — Мне от тебя ничего не нужно. Лучше отойди от меня. — Салазар, какая ты дерзкая, — Гермиона замерла, когда Малфой остановился прямо за её спиной. Она не будет играть с ним в эти игры. — Львица встала не с той ноги сегодня? Драко снова появился в поле её зрения, он оглядел её с ног до головы и вновь скрылся за её спиной. — Дело не в том, чего ты хочешь, а в том, что тебе нужно, — он стоял к ней так близко, что она ощущала его горячее дыхание на своей шее, мурашки пробежали по её спине, — нравится тебе или нет, Грейнджер, но я тебе нужен. Гермиона разозлилась, она резко развернулась, схватила его за руку и раздула ноздри, а Малфой усмехнулся. — Единственное, что мне нужно от тебя – это нож, которым я перережу тебе горло, — Гермиона подошла к нему вплотную и приподнялась на носочки, чтобы их глаза оказались на одном уровне. — Всё, что мне от тебя нужно, Демон, это увидеть твои переполненные ужасом глаза, пока ты будешь давиться своей же кровью. — И как же ты это сделаешь? — Гермиону едва не затрясло под его пристальным взглядом. Малфой растянул губы в ухмылке, его глаза горели каким-то лихорадочным огнём, как будто обсуждение его убийства – самое возбуждающее занятие в мире. Возможно, в параллельной вселенной так и было. Гермиону пробрало дрожью при мысли об этом. — Перережешь мне горло? Я много раз представлял, как ты это делаешь: медленно, растягивая удовольствие. — Я тоже, но сейчас я готова действовать быстро, — прошипела Гермиона, — я не стану церемониться, если доберусь до тебя. — Тогда жаль, что ты не можешь убить меня сейчас. Уверен, ты получила бы незабываемое удовольствие, если бы взяла в руки один из пистолетов и выстрелила бы мне в лоб, — он наклонил голову вниз так, что они едва не соприкоснулись носами. — Здесь. Прямо сейчас. — О, ты и представить себе не можешь, какое удовольствие это мне доставит. Я мечтаю об этом, — Гермионе не удалось сдержать ухмылку. — Знаю, — он прошептал, широко ухмыляясь. — Не сомневаюсь в том, что ты ласкаешь себя ночами, представляя, как проламываешь мне череп ногой. Гермиона вздёрнула подбородок, придвигаясь ближе. — Я думала, ты не можешь читать мои мысли? У неё перехватило дыхание, когда он провёл кончиком языка по своим губам. Она резко отступила назад, испугавшись близости их тел. — Когда ты подвергаешься Проклятию Демона, все твои болезненные воспоминания вырываются наружу, — продолжал он, не давая ей возможности ответить. — Проклятие питается твоей яростью и болью, таким образом оно усиливает свою тёмную магическую энергию и делает тебя смертоносной. Оно пробуждает твои самые ужасные воспоминания, чтобы сделать из тебя идеального убийцу... — Заткнись! — Сделать из тебя палача… — Прекрати! — Ярость никуда не девается, когда исчезает Проклятье, верно? Она была уверена: он специально провоцирует её, подпитывая гнев попытками доказать свою правоту. Она осознавала всё это, но всё равно попалась на его удочку. — Когда Проклятье прекратило действие, и ты увидела лежащие повсюду тела... Она чувствовала ярость, растекающуюся под кожей. — Когда увидела людей с перерезанными тобой глотками... — Хватит, Малфой! — Безногих и безруких, и это сделала ты. — Я сказала хватит! — Боль ведь никуда не девается – она сидит внутри и никуда не уходит. — И что? Ты думаешь, пистолет поможет мне изгнать моих демонов?! — Ты ничего не упускаешь, не так ли? — Он снова засмеялся, его глаза заблестели. — Я надеялся, что ты уловишь поэтичность этой ситуации, грязнокровка. Мерлин, как же ей хотелось ударить что-нибудь, желательно – его. Желательно в лицо и желательно не один раз. Желательно бейсбольной битой, но она не привередлива – ей хватило бы и стула. Она сжала руки в кулаки, глубоко вздохнула и отвернулась от него. «Вот стул, он достаточно крепкий и тяжёлый. Стул выдержит, если я швырну его в…» «Нет!» «Нет!» Гермиона отогнала эту мысль так же быстро, как и развила её в своей голове. Сегодня она этого не сделает. Она не доверяет Малфою. Гермиона никогда не соглашалась играть в игры, если не знала всех правил. Грейнджер постаралась выбросить из головы эти мысли и обратила внимание на мрачную обстановку комнаты. Это место всегда вызывало у неё дрожь: гладкие каменные колонны, тёмный деревянный пол и хрустальная люстра, висящая над ним. Комната была безупречно чистой и ухоженной, но Гермионе обстановка казалась отвратительной. Гермиона чувствовала запах дезинфицирующих заклинаний, но он не перекрывал запах собственной крови, впитавшийся в пол, – она могла поклясться, что всё ещё чувствует его. Неважно, что прошло много лет с тех пор, как она лежала на этом полу, на этом самом месте, пока его тётя уродовала ей руку. Рана всё ещё была свежей. Она всё ещё чувствовала, как холодное остриё кинжала режет кожу, а кровь стекает по руке. Гермиона потёрла свой шрам, по коже прошлись мурашки от осознания того, что это место много лет назад чуть не стало её гробом. «Вот почему Малфой привёл её сюда? Потому что знал, какие чувства в ней вызывает эта комната? Понимал, как сильно этот зал её раздражает? Он хотел, чтобы она разрушила это место?» Гермиона смотрела на него, пытаясь проникнуться и понять, какие тайны хранит его сердце за стеклянной стеной и где он скрывает свои мысли и чувства? «Что же он задумал?» — Кажется, я измотал тебе все нервы. Я хочу дать тебе возможность выпустить пар, ладно? Он слегка махнул рукой, и перед камином в дальнем конце комнаты появилось три мишени в человеческом облике: высокие, ужасные, изготовленные из тёмного цвета металла с нечитаемыми выражениями на лицах. «Так вот зачем нужны пистолеты». Драко обернулся к ней с высокомерной усмешкой, как будто эти нелепые мишени должны были произвести впечатление на неё. И что теперь? Гермиона взбесится до такой степени, что бросится убивать? Что ж, если в этом заключался его план, то он не сработал. Чувствовала ли она раздражение? Да. Хотелось ли ей выстрелить в него? Да. А в мишени? Нет. Должно быть, полное отсутствие энтузиазма отразилось на её лице. — Нет? Тебе не нравится? — спросил он, крутя палочку в руках. — Думаешь, я не смогу придумать что-то более привлекательное для тебя? Он взмахнул древком в сторону мишеней, и их окутало слабое голубое свечение. Мишени преобразились: теперь их фигуры были более высокими и стройными. Их лица также изменились, превратившись в нечто хорошо ей знакомое, она ненавидела это всем сердцем. Мишени превратились в Пожирателей смерти в чёрных мантиях с золотыми масками на лицах. Кровь бурлила в жилах. Сердце пустилось вскачь. Гермиона прищурила глаза, уперев взгляд в Малфоя. Она старалась выглядеть безучастно, но её рука непроизвольно дёрнулась к пистолетам, выдавая её намерения. — Гриффиндорка, выбирай свою мишень, — ласково сказал он, выгнув бровь. Гермиона ещё со школьных времён ненавидела, когда он так делал. — Ты же этого хочешь. — Отвали. — Не стесняйся, бери пистолет. — Зачем? Чтобы мне оторвало пальцы, как только я к нему прикоснусь? Нет уж, спасибо. — Всё ещё не доверяешь мне? — Нет. Демон закатил глаза второй раз за это утро. — Ты такая подозрительная. Это умиляет. — Иди нахрен! — Давай, бери пистолет. Тебе станет лучше. — Не станет. — Станет, — Малфой шагнул к ней, заполняя собой всё пространство вокруг. Запах табака и пергамента окутал Гермиону. — Давай, попробуй. — Я же сказала нет! Он приблизился к ней вплотную, отчего Гермиона замерла. — Сделай один выстрел. Обещаю, тебе понравится, — прошептал он. — Малфой, — прошипела Гермиона сквозь сжатые зубы, — предупреждаю тебя, отойди! Прочь! Понимая, что ему не удастся разозлить Гермиону до такой степени, чтоб она схватила пистолет и прицелилась ему промеж глаз, Малфой решил действовать иначе. Он шагнул влево и незаметно зашёл за спину Гермионы. Драко наклонился к ней, провёл рукой вдоль хрупкого плеча и переплёл их пальцы вместе. — Что ты делаешь? — Гермиона изогнулась, чтобы ударить его локтём под рёбра, но другой рукой Малфой обхватил её талию и прижал к себе. — Отвали от меня! — Расслабься. Ты мне не доверяешь? Она почувствовала его горячее дыхание у своего уха и зажмурилась, приготовившись услышать два ненавистных латинских слова, которые превратят её в монстра, – Проклятие Демона. Она ждала, когда же они прозвучат, но вокруг стояла тишина. Гермиона попыталась отпихнуть Малфоя, но он только теснее прижал её к себе и прошептал: — Борись сколько хочешь, львёнок, я никогда тебя не отпущу. Её руки остановились, её борьба начала скользить сквозь пальцы, словно вода. У Гермионы голова закружилась от замешательства и горячего дыхания Малфоя на своей шее. «Что это нахрен значит?» — Давай неспеша возьмём этот пистолет? Шаг за шагом. Не дожидаясь её ответа, он согнул их руки и подвёл её к тому гладкому чёрно-золотому пистолету, который она приметила с самого начала. Пистолет отлично ощущался в руке, давая ей чувство безопасности и ощущение контроля над ситуацией. У Гермионы в руке был пистолет и Демон за спиной, она поняла, что у неё есть два выхода из ситуации. Она могла продолжать бороться, брыкаться, пытаться причинить Малфою вред или подыграть ему, чтобы разгадать его намерения. Что ж, говорят, любопытство сгубило низзла, но разве не Малфой звал её львёнком? — Грейнджер, раскрою тебе свой маленький секрет. Я презираю огнестрельное оружие, — его низкий и хриплый голос практически промурлыкал эти слова в её шею, и, чёрт возьми, от этого по спине побежали мурашки, — но в твоих руках оно великолепно. Одной рукой он крепко обхватил её за талию, другой навёл её пистолет на мишень. — Ты и сама в курсе, не так ли? — его дыхание, которое было наполнено запахом сигарет, коснулось её кожи. Во рту сразу же собралась слюна. Гермиона перевела взгляд на мишени, пытаясь сосредоточиться и придерживаться правилам игры. — Ты и сама знаешь, какой сильной выглядишь? — он крепче прижал её к себе. У Гермионы всё скрутило внизу живота. — Какой смертоносной ты выглядишь с пистолетом в руке? Сердце Гермионы подпрыгнуло и пустилось вскачь. Она не ожидала от себя такой реакции. Ей нужно быть собранной, но как это возможно, когда он так близко? Как она могла сосредоточиться на задаче, когда его большой палец продолжал ласкать её кожу на спине, вызывая мурашки? У Гермионы вспотели руки, пистолет едва ли не выскальзывал из них, поэтому Малфой накрыл её руки своими, а её палец оказался на спусковом крючке. — Тебе же нравится, не так ли? — прошептал он. Гермионе казалось, что она слышит биение сердце Малфоя в своей груди, они как будто бились в унисон. Это возбуждало. — Тебе нравится, что оружие делает тебя сильной и неуязвимой, да? Ей нравилось. Даже если это были нездоровые ощущения, ей, чёрт возьми, нравилось. — Да? — он слегка ущипнул её, привлекая внимание, отчего Гермиона взвизгнула. — Да! Малфой наклонился совсем близко, его губы едва ли не касались её уха. — Я так и думал. А теперь я хочу, чтобы ты представила мишенью того, кого ненавидишь, — его губы приблизились на сантиметр ближе, задевая её ухо. — Можешь сделать это ради меня? Гермиона, будучи не в состоянии произнести ни слова, просто кивнула: — Хорошо, — она почувствовала, как его губы растянулись в ухмылке, нежно касаясь кожи щеки. — Это мужчина? Или женщина? — Мужчина, — выпалила Гермиона, — Пожиратель смерти. — Представь, какого цвета маска на его лице. Гермиона так и сделала. Перед глазами предстала гротескная часть доспех, металл изгибался вокруг его лица и исчезал под капюшоном его одежды. — А теперь представь все те ужасные вещи, которые он с тобой делал. Какой ты чувствовала себя из-за него. Беспомощной. Раздражённой. Она сделала, как он велел, и пелена гнева вспыхнула у неё в груди, подобно открытой ране. Гермиона направила пистолет на мишень в центре. — Вспомни, сколько раз ты хотела убить его... Гнев Гермионы вырвался из-под контроля; подобно жидкой стали, он растекался по венам и собирался на кончиках её пальцев. — Сколько раз тебе хотелось вырвать сердце из его груди, но ты была бессильна что-либо сделать. Внезапно его руки исчезли с её талии, и она ощутила их на своих бёдрах несколько секунд спустя. Холодные пальцы вызвали покалывание на её разгорячённой коже. — Скажи мне, что ты при этом чувствовала? — Злость, — выплюнула Гермиона, чуть ли не трясясь от ярости, — мне хотелось что-нибудь разбить. — Хорошо, — Малфой впился пальцами в её кожу. Гермиона чувствовала себя на грани, полностью погружённой в это ощущение, и готова была сорваться, — ты его ненавидела? — Да. — Хотела разорвать его на части? Гермиона прикрыла глаза. — Да! — Тогда давай, Грейнджер, жми на грёбаный курок! Гермиона так и сделала – пуля вылетела из ствола с громким хлопком. Она зажмурилась. Сила выстрела отбросила её руку назад. Наступила оглушительная тишина, а когда Гермиона открыла глаза, то увидела отверстие в правой щеке мишени. — Вот она, — довольно усмехнулся Малфой, — вот и львица. Гермиона улыбнулась. Она даже усмехнулась один раз – всего лишь короткий выдох воздуха сквозь её губы, пока она уставилась на столбец дыма, поднимающийся из созданной ею раны. Сила адреналина, захлестнувшая её, была похожа на освобождение. Поразительно, как такое простое действие распутало скрученную внутри неё пружину, которую она чувствовала со дня смерти Симуса. Поистине удивительно, как выстрел пули в неподвижную мишень снял напряжение с её рёбер, снова облегчив дыхание. Но это было временно. Через секунду гнев, ещё более сильный, снова начинал пробираться внутрь, сжимая её сердце в тиски. Ей было мало одного выстрела, она хотела ещё, словно наркоманка, нуждающаяся в новой дозе. — Продолжай, — подбодрил Малфой, его голос был хриплым, в нём чувствовалась эмоция, которую Гермиона не могла распознать, — не останавливайся. Стреляй ещё раз. Она снова нажала на спусковой крючок пистолета, и пуля пробила губы мишени. На Гермиону опять накатила волна облегчения. Она стреляла без остановки. Пистолет был зачарован, чтобы в нём никогда не заканчивались патроны, поэтому Гермиона не останавливалась, чувствуя кураж и энергию, которую ощущала только с пистолетом в руке. Малфой при каждом выстреле сжимал её бедро, подбадривая, будто умоляя не останавливаться. Комнату быстро заполнил дым из-за непрерывной стрельбы. Аромат горящего графита и нитроглицерина завихрился в открытом пространстве, насыщая воздух своим опьяняющим ароматом. Гермиона была так увлечена расстрелом уже четвёртой обоймы, что не заметила, как Малфой убрал руку. Только почувствовав его холодные губы на своей шее, она вспомнила, кто стоит у неё за спиной. — Ты хоть представляешь, как ты выглядишь сейчас? — у Гермионы побежали мурашки по спине, едва она почувствовала мягкое покусывание на своей шее, там, где бился пульс. — Представляешь, какая ты охренительно красивая с пистолетом? Гермиона замерла: она хотела опустить пистолет. — Разве я сказал тебе прекратить стрельбу? — прошептал он. Его голос звучал приглушённо, когда он приложил губы к её коже для первого поцелуя. Она хотела продолжать стрелять, как он ей велел, но пистолет, казалось, потяжелел в десять раз в её руках. — Я сказал продолжай, — Малфой пробежался холодными пальцами по внутренней стороне её бедра, задирая платье, — блять, — он остановился, едва не касаясь резинки её трусиков, — стрелять. Гермиона втянула воздух, заставляя себя сосредоточиться. Она снова выстрелила в мишень, целясь в глаз, но промахнулась и попала в плечо, из-за того что Малфой начал чертить круги на её коже. — О ком ты думаешь, когда стреляешь? — шепнул Малфой, крепче прижимая её к себе. — Кого ты представляешь, когда стреляешь? Гермионе хотелось не обращать на него внимания. Она хотела сосредоточиться на том, чтобы опустошить весь патронник. Гермиона всё ещё злилась, гнев не проходил, но в то же время она ощущала прикосновения Драко на своём теле и чувствовала разгорающееся внутри пламя. — Не игнорируй меня, — он сжал её бедро, — в кого ты стреляешь? В чьей голове ты сейчас делаешь дырки? — Не думаю, что ты на самом деле хочешь это знать. — Нет, мне очень интересно. Гермиона выстрелила ещё раз, переключив внимание на мишень слева от себя. — Скажи мне, — он провёл рукой вдоль её бёдер, продвигая руку на внутреннюю сторону, — пожалуйста. — Нет. — Скажи мне, кто это, — его рука оказалась в опасной близости от её трусиков. — Скажи мне, из-за кого твои глаза горят этим яростным огнём? Гермиона задержала дыхание и выстрелила в глаз мишени. Она стреляла без остановки, целясь в лоб, но внезапно Малфой впился губами в её шею и у неё перехватило дыхание, практически заставляя её забыть, как думать ясно. Гермиона не сдержала стон. Она бы уронила пистолет, если бы Малфой не сжимал его ствол своими руками. — Грейнджер, — он покрывал поцелуями её ключицу, — скажи мне, — его язык медленно проскользил вверх по шее, заставляя покрываться мурашками, — в кого ты, — его губы переместились к её мочке уха, слегка покусывая, — стреляешь. — В тебя. Малфой весь напрягся и замер на несколько секунд позади неё. «Чёрт. Чёрт. Чёрт!» О чём она только думала? На столе рядом с ним множество оружия, ещё один пистолет зажат между их пальцев, а она только что призналась, что представляла, фантазировала даже, его своей мишенью. Это была смертельная ошибка с её стороны. Она заглотила наживку, как наивная мышка, и сейчас мышеловка захлопнется. Сейчас он усмехнётся, развернёт её к себе и накажет за это. Но этого не произошло. Вместо этого он застонал в её шею, хотя скорее этот звук напоминал рычание зверя, глубокое и первобытное. — Повтори. У Гермионы едва сердце не выпрыгнуло из груди. — Что повторить? — Повтори ещё раз, в кого ты стреляла? — В тебя. — Ещё раз, — прорычал Малфой, подцепляя большими пальцами её трусики. — О ком ты думала? — О тебе, — у Гермионы подкосились ноги, когда она почувствовала, что Малфой приспустил её нижнее бельё. — О тебе, Драко. Я стреляла в тебя. У Гермионы весь воздух вылетел из лёгких, когда Малфой провёл рукой между её ног, сосредотачиваясь на клиторе. — Твою мать, Грейнджер, ты вся течёшь, — прошипел он, а его губы вернулись к её шее, — я так и знал, что тебе понравится стрельба. Знал, что это возбудит тебя. Гермиона откинула голову Малфою на плечо. Она прикрыла глаза, её рот приоткрылся в безмолвном удовольствии. Гермиона не должна поддаваться ему. Абсолютно не должна ни при каких чертовских обстоятельствах позволять ему делать это. Она должна кусаться, пинаться, пытаться сломать ему руку, но не должна позволять ему прикасаться к себе таким образом. Да кем он себя возомнил?! Но, что важнее, почему она позволяла ему делать это с собой? Его пальцы мягко порхали у неё между ног, едва задевая самые чувствительные точки на её теле, о существовании которых Гермиона успела позабыть. Она опёрлась свободной рукой на его бедро для равновесия. Он замер. Гермиона чувствовала холодный металл его колец на своей разгорячённой коже и средний палец, готовый войти внутрь. Он был так близко, но палец замер на месте. Она поняла, что он ждёт её команды или мольбы, но Гермиона не собиралась умолять. — Чего ты хочешь, Грейнджер? — Этого... — Гермиона двинула бедром, пытаясь насадиться на его пальцы, но Малфой впился в неё, заставляя оставаться на месте. «Пожалуйста», — хотелось сказать Гермионе. Простонать, закричать изо всех сил. «Пожалуйста, пожалуйста, дотронься до меня». Гермиона не может пасть так низко. Вместо этого она ещё раз двинула бедром и наконец почувствовала его пальцы в себе. Видимо, этого было достаточно Малфою. Его палец легко проник в неё, скользя сквозь смазку возбуждения, и сразу же обнаружил ту самую чувствительную точку, которую многие мужчины упускали. Малфой согнул палец, и Гермиона дёрнулась в его объятиях, когда он повторил это движение несколько раз. Стенки её влагалища сжались вокруг него в преддверии оргазма, и Малфой простонал. — Чёрт, Грейнджер, какая же ты узкая, — прошипел он, — я чувствую твою дрожь, — он добавил ещё один палец, заставляя Гермиону хныкать, — каждый спазм, — его большой палец нашёл клитор и начал медленно массировать его, создавая один ритм с пальцами внутри неё, — я могу чувствовать всё. Мерлин, что с ней такое? Если бы кто-нибудь сказал ей вчера, как закончится её сегодняшнее утро, то она бы выплюнула чай от отвращения. Засмеялась бы им в лицо от чистого безумия таких обвинений. Это невозможная, немыслимая ситуация. Но вот она здесь, стоит посередине гостиной, в которой её когда-то пытали. А её враг, человек, чью смерть она представляла тысячу раз, ласкает её между ног, в то время как она стреляет по мишеням, дорисовывая у себя в голове его лицо. Такого сценария Гермиона себе представить не могла, но в то же время это сцена казалась ей невероятно эротичной. Всё тело Гермионы пылало, будто от адского пламени. Каждая волна удовольствия в её крови была в тысячу раз лучше, чем любой удар, который она наносила ему. Лучше ли это, чем опустошить ствол об его виски? Она опустила пистолет и сосредоточилась на своих ощущениях, но Малфой удержал её руку, заставляя направить пистолет на мишень, даже если его пальцы гладили её пониже спины. — Разве я разрешал останавливаться? Неужели она сейчас кончит? Он едва прикоснулся к ней, а она уже на самом краю удовольствия. — Малфой... Я не могу... Чёрт, боже, — простонала Гермиона, когда он сильнее прижал большой палец к её клитору, так что у неё ноги подкосились. — Я больше не могу стрелять, мне нужно… — она откинулась на грудь Малфоя, но внезапно почувствовала, как что-то упирается ей в поясницу. — Нет, ты можешь. Я знаю, что ты можешь, — он отпустил её руку и свободной рукой принялся тереть её клитор, а второй ласкать её внутри так, что у Гермионы поджимались пальцы ног. — Хочешь кончить? — Да, — прошипела Гермиона сквозь сжатые зубы. — Хочешь кончить прямо на мои пальцы? — Да. — Тогда целься в мишень посередине, — он улыбнулся, — прям промеж глаз. Ей было отвратительно от себя, но она ничего не могла с собой поделать. Не могла остановить себя, даже если бы хотела. Её возбуждал его хрипловатый голос и слова, которые он произносил. Пистолет в руках. Пальцы внутри неё. Его губы на её шее и сила, которую она ощущала от каждого выстрела. Это была такая смесь, перед которой невозможно устоять. У Гермионы дрожали руки, когда она подняла пистолет, чтобы прицелиться, Малфой немного замедлился, чтобы посмотреть, куда попадёт Гермиона. Она выстрелила – её пуля угодила в подбородок мишени. Гермиона застонала от досады. Она сделала вторую попытку – пуля попала в губы. Третья угодила в щёку. Четвёртая – в ухо. Гермионе хотелось орать от злости. Малфой оказался милосердным, несмотря на её промахи. Его пальцы кружили вокруг клитора Гермионы, приближая её к разрядке. Внутри Гермиона ощущала струну, которая натягивалась сильнее от каждого прикосновения Малфоя. Пальцы внутри неё двигались медленно и нежно, будто дразня. Гермиона была близка к оргазму, поэтому ей никак не удавалась сосредоточиться на мишенях. У неё тряслись руки, глаза сузились, фокус зрения плыл, не давая попасть в мишень. — Продолжай стараться, — выдохнул Малфой, покусывая её шею за ухом, пока из пистолета вылетала пуля за пулей. — Ты ведь уже так близка к оргазму, не так ли? Я чувствую. Гермиона опять промазала, попав только в щёку манекена. «Пожалуйста». У Гермионы подкашивались ноги, она чувствовала, как его твёрдый член упирается ей в поясницу. «Умоляю тебя». Малфой вжался в её спину своей эрекцией и хаотичными движениями ласкал её чувствительные складочки между ног. Вверх и вниз, вниз и вверх, затем слева направо, справа налево, а затем снова вверх и вниз. — Дай мне ещё один выстрел, — он закрутил пальцы внутри неё, и упругая нить трусиков, почти готовая порваться, стала тянуться сильнее, — одна пуля прямо между глаз, и после этого я позволю тебе кончить. Она была на самом краю оргазма, Гермионе так хотелось разрядки, что это почти причиняло боль. Если бы он надавил чуть сильнее… Гермиона убрала руку с его бедра, чтобы крепче вцепиться в пистолет, глубоко вздохнула, прикрыла один глаз и прицелилась. Она выстрелила и попала прямо промеж глаз своей цели. — Хорошая девочка, — он прикусил мочку её уха и наконец-то потёр ту самую чувствительную точку внутри, которая заставила тысячи маленьких звёзд вспыхнуть перед её внутренним взором, — давай, львёнок, кончи для меня. Гермиона громко вскрикнула и наконец-то опустила руки вдоль тела, не выронив пистолет. Стенки её влагалища пульсировали вокруг его пальцев, волны удовольствия накатывали на Гермиону. Гермиона испытывала неописуемое удовольствие, весь мир исчез из её поля зрения. Она будто выпорхнула из тела и окружающая действительность перестала иметь значение. Буквально на несколько мгновений, несколько прекрасных, чёрт возьми, эйфорических мгновений, Гермиона просто парила в воздухе. Она больше не монстр, вынужденный убивать своих друзей. И не марионетка Волдеморта. Гермиона чувствовала опустошённость внутри себя, свободу от демонов захвативших её, воображаемых или реально существующих. Мерлин, как же ей хотелось продлить это ощущение. Ей казалось, что прошла вечность, прежде чем реальность обрушилась на неё. Гермиона ощущала тяжёлое дыхание Малфоя позади себя. — Когда я снова буду ласкать тебя, — прошептал он, сбитый с ровного дыхания, — ты будешь смотреть на меня, когда кончаешь. Она извернулась в его объятиях и взглянула на него снизу вверх. Их дыхание перемешалось. Гермиона будто погрузилась в два голубых озера его глаз, но едва различимый цвет серебра всё же проглядывался. — С чего ты решил, что я разрешу тебе повторить? Малфой всё ещё держал руку между её ног. Ухмылка расползлась по его лицу, отчего у Гермионы всё сжалось внутри. — Я уверен, что мы ещё не раз это повторим. Хотя я не думал, что именно таким способом тебе потребуется снять стресс, — произнёс Малфой, медленно вытащив руку из её трусиков, — но, полагаю, этот способ самый лучший для тебя. Просто иной способ изгнать твоих демонов. Ты почувствовала эту разрядку? Эту свободу? Это чувство вызывает привыкание, тебе захочется повторить вновь. Его пристальный взгляд заставил её замереть на месте. На её глазах он поднёс пальцы, которыми только что ласкал её, ко рту и бесстыдно облизал их. Она почувствовала тяжесть внизу живота. Гермиона задумалась, что же принесёт ей больше удовольствия: повалить Малфоя на спину, оседлать его и трахать, пока мышцы не откажут, или прицелиться из пистолета и выстрелить промеж его глаз?