* * *
— Умоляю! Меня подставили! — завопил Амикус, дёргаясь на стуле от того, как Тео сдирал с тыльной стороны ладони пленника кожу довольно интригующим маггловским инструментом. Процесс был мучительно медленным, он отрывал по кусочку кожи за раз, и если Нотт не соизволит ускориться, то кудрявого психопата ждут несколько весёлых часов впереди. — Я не делал... Это был не я... Я бы никогда не предал Тёмного Лорда... Я бы никогда... Нет! Пожалуйста! А-а-а! Тео насвистывал тихую, вроде как счастливую мелодию, стоя на коленях перед Пожирателем смерти и покачивая головой из стороны в сторону, пока слой за слоем сдирал кожу с Амикуса, – будто это ужасное занятие было чем-то настолько же обыденным, как стрижка кустов в саду. Малфой предполагал, что так оно и было на самом деле. То, что после трёх часов пыток Амикус всё ещё мог говорить, было настоящим чудом. Побледневшая кожа пленника была измазана кровью, он несколько раз терял сознание из-за слишком сильной боли, но Тео не давал ему уснуть и умереть: Нотт вкалывал ему в шею зелья для восполнения крови всякий раз, когда конец Амикуса был близко. По всему его телу были кровавые раны от вырванных кусков кожи, переломаны кости и несколько рёбер, Тео с превеликим удовольствием вырвал собственноручно Амикусу три зуба. Его горло саднило из-за постоянным воплей и мольбы о помощи. Теодор сегодня наслаждался криками как никогда, а вот Блейз был явно не в настроении для такого концерта. — Салазара ради, — тихо прошипел Блейз из угла, наконец-то убирая руки с лица, чтобы взглянуть на Тео. — Неужели этого недостаточно? Я не могу ясно мыслить из-за этих воплей. — Нет, даже близко нет, — сказал Тео, сделав паузу в напевании песенки, не отводя при этом глаз от своей жертвы. — Тёмный Лорд хочет, чтобы он страдал. — Тёмный Лорд, возможно, и хочет, чтобы он страдал, но ему-то этих криков не слышно из-за наложенных Малфоем чар приватности, — парировал Блейз. — Так в чём смысл? Наверно, было бы лучше убить его прямо сейчас и избавить себя от головной боли? — Возможно, он не услышит его криков, но всё ещё может спуститься в любой момент, — сказал Малфой, — и как, по-твоему, он отреагирует, увидев, что Амикуса на самом деле не пытают жесточайшим образом в течение нескольких часов подряд, согласно его приказу? — блондин приподнял бровь. Блейз прищурился. Его губа дрогнула в знак поражения. — Вот именно, — пробормотал Малфой. — Нам придётся и дальше играть свои роли, если мы хотим, чтобы наш план работал дальше так же успешно. — Может, тогда наложим на него Силенцио? — прыснул Блейз. — Если я ещё раз услышу его крик, то, скорее всего, застрелюсь маггловским пистолетом. — Почему бы тебе не попросить Грейнджер помочь с этим? — спросил Тео. — Она отличный стрелок, хотя в последний раз, когда она направила оружие на Пожирателя Смерти, то потрахалась с ним. — Нотт игриво взглянул на Драко, а затем снова перевёл взгляд на жертву. — Так что, наверное, лучше держаться подальше от маггловского оружия. Если только ты не хочешь, чтобы блондинчик оторвал тебе руки. Малфой посмотрел на Амикуса, дабы понять, слышал ли он сказанное Тео, но их заложнику, похоже, было слишком больно, чтобы вслушиваться в их разговоры, и громкость его воплей достигла нового уровня, когда Тео провёл серебряным инструментом по уже огрубевшей коже на кровоточащем запястье Амикуса. — Забавно, никогда не думал, что Грейнджер возбуждает оружие, — Тео злобно ухмыльнулся, проводя инструментом по предплечью Амикуса и срезая кожу вокруг Тёмной метки. — Или кровь, — должно быть, он задел что-то чувствительное, потому что, когда Тео полоснул по сгибу локтя, всё тело Амикуса сильно затряслось. Нотту понравился результат, поэтому он повторил своё движение. — Или Малфой, — и ещё раз. — Не зря говорят, что тихони, от которых не ждёшь, в итоге оказываются самыми грязными шлюшками в постели, — и ещё раз. — Тебе обязательно так говорить о Гермионе?! — огрызнулся Блейз. — Астория умерла бы, если бы Грейнджер не спасла её в прошлом году. Она помогала нам, несмотря на то, что мы были жестоки к ней. С тех пор Грейнджер только и делала, что пыталась помочь нам каждый раз. Даже если она тебе не нравится, Гермиона, по крайней мере, заслуживает твоего уважения. Тео оторвал взгляд от Амикуса и склонил голову набок. — Ты говоришь так, будто я её ненавижу. — А это не так? — спросил Блейз, неодобрительно приподняв бровь. Тео закатил глаза. — Нет, я не ненавижу её. На протяжении нескольких чёртовых лет я тайно встречался с ней и обменивался информацией. Вопреки вашим подозрениям, я просто обожаю эту маленькую гриффиндорку. Она спасла мою свояченицу, и по-моему с ней очень весело. Особенно когда она берёт в руки пистолет или волшебную палочку. — Тогда почему ты продолжаешь так высказываться в её адрес? Тео пожал плечами. — Потому что меня забавляет злить её. Каждый раз, когда я начинаю тебя обзывать, либо ты, либо Астория начинаете со мной огрызаться. И с тех пор как Малфой начал трахать Грейнджер, он загорается пламенем злости моментально, сразу после неё. — Нотт улыбнулся и начал сдирать кожу с костяшек пальцев Амикуса, но когда пленник снова потерял сознание, мучитель нахмурился. — Вот и всё, я устал, — произнёс он, смотря на инструмент, пропитанный кровью, словно инструмент был причиной его утраты интереса. Он перекинул инструмент через плечо и ударил Амикуса по лицу в попытке разбудить. — Эй, Ами, я с тобой ещё не закончил, — ещё одна пощёчина с левой руки, заставляющая голову пленника нелепо склониться набок. — Слыши-и-и-ишь? Потребовалось ещё несколько пощёчин и влитое в глотку адреналиновое зелье, и через несколько минут Амикус снова проснулся. — Прошу... — выдохнул он, закатывая глаза; слёзы начали смывать кровь на щеках, — я больше не могу... Не могу... Пожалуйста, просто убей меня. — Хм, — промурлыкал Тео. — Что же с тобой теперь делать? — он откинулся назад и уставился на Пожирателя Смерти, задумчиво проводя языком по внутренней стороне щеки; как тут его осенило. — О, придумал! — Он щёлкнул пальцами, прежде чем наколдовать свой любимый клинок. Амикус съёжился и начал тихо плакать, когда Тео приложил нож к его руке. — Этот маленький поросёнок пошёл на рынок, — начал он, насмешливо постукивая острым краем кинжала по мизинцу Амикуса, а затем перешёл к следующему пальцу. — А этот маленький поросёнок остался дома. — Умоляю... пожалуйста, не надо... Он ухмыльнулся, постучав по среднему пальцу Амикуса. — А у этого маленького поросёнка был ростбиф. — Хватит... — А у этого маленького поросёнка ничего не было, — и указательный палец. Малфой закатил глаза, покачав головой. Теодор действительно был единственным живым человеком, которому пришло бы в голову превратить грёбаный детский стишок в орудие пыток. У этого человека было очень больное воображение. Когда Нотт дотронулся до большого пальца своего заложника, Амикус вздрогнул, и всё его тело напряглось в ожидании боли, которая была неизбежна. — А этот маленький поросёнок пошел... стоп, — Тео сделал паузу. — Я забыл, как там дальше? — спросил он, поворачиваясь к Малфою и Блейзу. Амикус расслабился и захныкал от облегчения, когда Тео обернулся, но всё это было уловкой, лишь частью представления: в тот момент, когда Амикус решил, что находится в безопасности, Тео резко обернулся и опустил кинжал с пугающей скоростью, одним резким движением отрубив Амикусу большой палец. Грёбаный маленький ублюдок. Амикус на мгновение замолчал, потрясённо глядя на то, как Тео поднимает с пола отрезанный палец. Пожиратель будто не верил в то, что с ним только что произошло. Он замер, и выглядел так, будто на самом деле ему совсем не было больно, но когда Тео начал размахивать перед ним отрубленным большим пальцем, взгляд пленника метнулся к крови, хлестающей из раны, на месте которой совсем ещё недавно был палец, и именно в этот момент боль догнала его. Он начал вопить, содрогаясь в агонии. На Тео было почти столько же крови Амикуса, сколько и на нём самом; кровь, покрывающая его кожу и волосы придавала ему ещё более невменяемый вид, когда Нотт улыбался своей жертве. Казалось, что он испытывает нереальное удовольствие, как вдруг улыбка исчезла с его лица, и Теодор нахмурился. — Подожди секунду, приятель, — сказал Тео Амикусу, а затем обернулся к Малфою. — Я только что понял, что сегодня маловато помощников. Где моя любимая кудрявая гриффиндорка? — спросил он; Тео приходилось говорить очень громко, чтобы его было слышно сквозь крики Амикуса. Малфой провёл языком по внутренней стороне щеки и свирепо взглянул на Тео. — Её здесь нет! — крикнул он в ответ. — Я вижу, — огрызнулся Тео. — У меня же есть глаза. Я спрашиваю, почему ты не привёл её с собой? Обычно ты не даёшь ей и на шаг отойти. — Потому что мы можем справиться без её помощи. Тео подозрительно прищурился. — Если ты, чёрт возьми, хочешь что-то сказать, — прошипел Малфой, — то говори! Тео пожал плечами и выпрямился, вертя в руке свой любимый окровавленный кинжал. — Ну, ты проводишь с ней каждую свободную секунду: «что-то изучаешь», «варишь зелья»... — Тео в воздухе рисовал кавычки пальцами, пока перечислял, так как ему точно было известно, чем они с Грейнджер на самом деле занимались большую часть времени, которое проводили вместе. — Ты водишь её на миссии и встречи с Орденом, как на свидания, но привести её в пыточную камеру – это уже чересчур, да? Когда Малфой не ответил, Тео пожал плечами и снова присел на корточки перед Амикусом. Хотя крики пленника начали затихать, и он боролся за каждый хриплый вдох, мужчина всё равно нашёл силы отпрянуть от Тео, когда тот снова приложил лезвие к его мизинцу. — Умоляю, — выдохнул он. — Хватит... хватит... — Я не привёл её потому, что она и так делает достаточно, — рыкнул Малфой. — Она убивает своих друзей ради нас, для того, чтобы Волдеморт не заподозрил наше предательство. У неё и так руки по локти в крови из-за меня, она убила по моей вине достаточно людей, так что, если мне предоставляется возможность избавить её от пары-тройки дополнительных убийств, я не стану такую возможность упускать. Тео оторвал взгляд от тяжело дышащего Амикуса и уставился на него. — Что?! — рявкнул Малфой. — Тебе стоит быть осторожнее, Малфой, — ухмыльнулся Тео. — Если продолжишь в том же духе, то довольно скоро подаришь ей одно из тех колец, что носишь на шее. — Погоди... подожди... — Амикус тяжело дышал; его голос был хриплым и запыхавшимся, но говорил он весьма внятно. Единственным признаком, вызывавшим сомнения в его понимании сказанного, были судороги, заставлявшие дрожать его израненное тело. — Ты только что сказал... предательство... это вы... предали... Тёмного Лорда? Тео посмотрел на Амикуса сверху вниз. — Да, да, мы предатели. Мы предали лысика давным-давно, и именно мы подставляли каждого убитого по очереди, чтобы сократить число армии Волдеморта и дать Ордену возможность выполнить свою работу, а Малфой трахает Золотую Девочку. Это старые новости, так что постарайся не отставать, Ами. — Как... как ты посмел... когда Тёмный Лорд узнает... — Ш-ш-ш, — прошептал Тео, прижимая отрубленный палец Амикуса к губам его бывшего владельца, чтобы заставить его замолчать. — Тише, предатели ведут беседу. Амикус отвернулся от окровавленного пальца и скривился. — Зачем? Зачем вам предавать его? — О, я даже и не знаю, — поддразнил Тео. — Может быть, потому, что Тёмный Лорд – злой тиран и заставляет нас совершать убийства? Нет-нет, звучит неправильно. Тогда, может, потому что мы все немного устали вести войну этого психа и знаем, что она никогда не закончится? Не-а. А, может, блять, может, причина, по которой мы предали Тёмного Лорда и по которой я хочу увидеть падение его власти, состоит в том, что он убил мою жену? Глаза Амикуса расширились, в его взгляде была смесь страха и осознания. — Всё это... вы все предали Тёмного Лорда из-за Дафны... — Не смей, блять, произносить её имя, — прорычал Тео, вонзая лезвие в мизинец Амикуса. Когда он надавил, пленник снова взвыл. — Ты можешь наложить на него Силенцио прямо сейчас? — спросил Блейз. — Меня до смерти тошнит от его голоса. Тео взглянул на Малфоя, и тот кивнул, давая своё согласие. Нотт тяжело вздохнул и отошёл, пробормотав себе под нос что-то, что прозвучало, как смертельная угроза, когда убрал нож от мизинца пленника. Он прижал кончик волшебной палочки к горлу Амикуса и разомкнул губы, чтобы произнести заклинание. — Хотел бы я... хотел бы выжить, чтоб... — тяжело дыша, произнёс Амикус, —...чтоб увидеть, что с вами сделает Тёмный Лорд... когда... когда узнает. Вы все его предали... и мало этого... так ещё Малфой пачкает себя и свою родословную... грёбаной грязнокровкой... Малфой поднял руку, и Тео отдёрнул палочку. — Что, чёрт возьми, ты только что сказал о Грейнджер? — спросил Драко, и что-то в его голосе заставило Тео подняться и отойти от Амикуса. — Я сказал... — несмотря на большое количество потерянной крови и невообразимую боль, которую он, должно быть, испытывал, Амикус нашёл в себе силы поднять взгляд на шагнувшего вперёд Малфоя, — я бы хотел... выжить... чтобы увидеть, что Тёмный лорд... сделает... с тобой, когда узнает … что ты натворил... Проходя мимо Тео, Малфой выхватил нож из руки друга и упёр его под подбородок Амикуса. Драко вывернул запястье и краем лезвия надавил на кожу пленника, чтобы ему пришлось поднять голову и взглянуть на него. — Он убьёт всех вас... всех, кто вам дорог... Тёмный лорд заставит вас всех страдать... Надеюсь, он обвинит грязнокровку... и убьёт её первой... — руки Малфоя крепче сжали рукоять клинка. Его верхняя губа изогнулась в отвращении. Драко почувствовал, как волна гнева, которой он никогда раньше не испытывал, пробежала по его венам. — Теперь я вижу это в твоих глазах... — невесело рассмеялся Амикус, глядя на Малфоя. — Вижу, что она с тобой сделала... Ты уже не тот… как я мог не заметить этого раньше… она изменила тебя... её мерзость... Тёмный Лорд был прав, их мерзость... она поражает, как раковая опухоль... это ослабило тебя... Всё это предательство... всё это из-за мерзкой грёбаной грязнокровки... твой отец был бы разочарован... Лезвие задрожало в руке Малфоя. Он сильнее прижал его к горлу Амикуса, наслаждаясь видом красной струйки, стёкшей по его и без того пунцовой коже. — Вполне возможно, это будут твои последние слова, Амикус, так что на твоём месте я бы выбирал выражения. — Мои последние слова? — Амикус слабо усмехнулся. — Тогда ладно... как насчёт таких последних слов? Я надеюсь, Тёмный Лорд узнает... о твоих действиях... и ты получишь по заслугам, Малфой, — прорычал Амикус, задыхаясь от каждого мерзкого слова, но его голос теперь звучал громче и увереннее. — Я надеюсь, Тёмный Лорд воскресит тебя после того, как вырвет твой позвоночник... Надеюсь, он привяжет тебя к столбу и позволит другим издеваться над твоим телом без конца за то, что ты сделал. Надеюсь, он отберёт у тебя всё, кусочек за кусочком, но больше всего на свете я надеюсь, Салазар, молю о том, чтобы сначала он убил грязнокровку на твоих глазах. Надеюсь, он вырвет тебе веки, чтобы ты не мог закрыть глаза и видел, как он убивает эту грёбаную суку... На этом Амикус замолчал навсегда. Потому что Малфой с силой раздвинул ему челюсть, вдавил лезвие внутрь и вырезал злобные слова из его рта. Вместе с его грёбаным языком.* * *
15 января Ранним утром Драко отрубил пленнику голову, когда, наконец, решил, что с Амикуса хватит. К тому времени, как они закончили, Тео и Малфой коллективно содрали всю кожу с его левой руки вплоть до плечевого сустава, сломали шесть рёбер и отрезали все пальцы на руках и ногах. И, конечно же, язык. Когда они закончили, Тео подарил отрубленную голову Амикуса Волдеморту, чтобы тот выставил её перед храмом в назидание другим. Он позволил стае Сивого избавиться от остальной части его тела. Малфой слушал вопли Амикуса весь день, после чего голова блондина пульсировала так, словно в ней выстукивала дюжина молотков. Когда Волдеморт отпустил троицу и они смогли аппарировать домой, всё, чего Малфою хотелось, это утонуть в ванной с виски. Он не сказал ни слова Блейзу и Тео, когда они шли к своим комнатам, и Малфой был настолько уставшим, что едва не заметил приоткрытую дверь в свою ванную, через щель которой пробивался мягкий свет и пар. Он подумал, что из-за переутомления у него начались галлюцинации. Драко двинулся в ванную в каком-то оцепенении, и, осторожно толкнув дверь, обнаружил в комнате сотню зажжённых свечей, наполненный паром воздух, и наполненную пеной ванную. А внутри этой пены лежала счастливая Грейнджер. Мокрые волосы прилипли к её затылку. Щёки девушки раскраснелись от горячей воды. Рядом стояла стопка книг, и одна из них левитировала рядом с ней, в то время как зачарованное перо яростно строчило заметки на страницах. В руках она также держала книгу. Взгляд Гермионы был опущен, она держала свою палочку в другой руке и ритмично постукивала ею по его медной ванне. — Драко, — тихо поздоровалась она, не поднимая глаз. — Грейнджер, — ответил он, медленно входя в комнату. Он остановился прямо у изголовья ванны. — Чем я заслужил такой подарок? — Не могла уснуть. — И поэтому ты решила вломиться в мою комнату и набрать себе ванну? Она нахмурилась и взмахнула палочкой, от чего перо начало писать быстрее. — Здесь находилась книга, которую я хотела почитать, и я знала, что ты всё равно придёшь в мою комнату, как только вернёшься. Решила избавить тебя от лишних хлопот и явиться сама, для разнообразия. Она всё ещё не смотрела на него, поэтому не увидела, как подрагивал уголок его губ и как Драко пытался сдержать ухмылку. — Не хочешь, чтобы я приходила? — она невинно дёрнула плечом. — Тогда поставь на свою дверь замки получше. — Какая же ты самонадеянная, — прошептал он, опускаясь на колени рядом с ванной и запуская руку в её мокрые волосы, — раз у тебя столько предположений. Она пожала плечами, но по-прежнему не поднимала на него глаза. Гермиона пыталась изобразить безразличие, но когда он намотал её длинные мокрые волосы на кулак и резко дернул, заставляя её запрокинуть голову и взглянуть на него, он заметил, как Грейнджер сжала свою – его – книгу в руке. Малфой потянул снова, на этот раз сильнее, – достаточно сильно, чтобы заставить ее слегка приподняться в ванной. Честное слово, он готов был поклясться, что ледяное сердце в его груди забилось быстрее, когда соски Грейнджер показались из-под пенной воды. Перо перестало строчить. — Что помешает мне вытащить тебя из ванны прямо сейчас? Она медленно вздохнула и на её лице появилась лукавая улыбка, заставляя его сердце биться быстрее. — Попробуй, — бросила она вызов, поворачивая свою палочку так, чтобы та была нацелена точно ему в горло. — Тебе слабо. Несколько мгновений они просто смотрели друг на друга: воздух был пропитан тяжестью их дыхания, чувством опасности и напряжением, которое было таким густым, что могло бы посоревноваться с паром от воды. В конце концов, Малфой хмыкнул и отпустил её волосы. — Даже не осмелился бы. Он почувствовал на себе её взгляд, когда стянул через голову мантию и начал раздеваться. Избавившись от одежды, он погрузился в воду на противоположном конце ванны, прислонившись спиной к стенке так, чтобы быть лицом к ней, а его ноги простирались вдоль внешней части её ног. Её взгляд скользнул по шрамам на его груди, крови на руках и лице и, вероятно, на волосах, хотя он и не потрудился проверить. Через мгновение она повернулась, чтобы отложить книгу, отчего вода начала плескаться о стенки ванны. Грейнджер передвинулась поближе и оказалась перед ним на коленях. Мыльные капельки воды стекали по её телу, собираясь в пузырьки на тонкой талии и груди. Повезло ублюдкам. Она взмахнула волшебной палочкой и вызвала те же соли для ванн, которые он использовал для неё раньше. Драко почувствовал, как соли начали впитываться в его кожу, когда девушка добавила их в воду. Затем она призвала бутылочку шампуня и вылила себе немного на руки. Ему показалось, что она наблюдала за ним с восторженным интересом, хотя не скрывала осторожность, постепенно приближаясь. Он кивнул и ощутил твёрдость её рук, когда она провела пальцами по волосам и начала втирать шампунь. Руки девушки были божественным – он даже не мог подобрать описания лучше. Он мог поклясться, что ощущал её магию в самых кончиках пальцев, когда она ласкала его затылок. Сложно было устоять и не погрузиться в её прикосновения, не закрыть глаза и не потеряться в этом волшебстве. Трудно, но не невозможно. Он сопротивлялся. Ну, почти. Пока она была занята, он наблюдал за её лицом. Наблюдал за тем, как она поджимала губы, втирая пену в его волосы, и за маленькой складочкой, появившейся у неё меж бровей. Очевидно, её мысли блуждали где-то в другом месте. Его взгляд опустился к книге, которую она читала. Книга была одной из его прикроватной коллекции — «Пророчества, видения и их значение», написанная Малкольмом Фитцджеральдом. — Зачем ты это читаешь? — спросил он. — Из-за видения Блейза, — ответила она просто, как будто это было совершенно очевидно. — Почему? Это чушь собачья, у него нет дара предвидения. Её взгляд скользнул вниз, к нему, и её руки замерли в его волосах. — Если ты действительно так думаешь, тогда зачем ты это читаешь? Малфой нахмурился, и её пальцы снова начали двигаться, прокладывая себе путь к его затылку. Тяжело было устоять перед её прикосновениями, поэтому он сжал пальцы ног под водой. — Итак, — сказала она деловым тоном, несмотря на то, как нежно массировала его кожу головы. — Могу я спросить, чью кровь я смываю с твоих волос? Или я не хочу знать? — Кровь Амикуса. Её пальцы замерли. Она отодвинулась, чтобы посмотреть ему в лицо. — Я думала, Тео собирался пытать его? — Он это и делал. — Тогда почему ты весь в его крови? Хотя он знал, что получит за это, но всё же ухмыльнулся. — Не мог же я позволить Теодору получить всё удовольствие, как думаешь? Он был прав. В тот момент, когда он это сказал, её лицо сморщилось, и она шлёпнула его по плечу, отчего поднялся шквал пузырьков. — Это не входило в план! — она прислонилась к своему краю ванны и пристально посмотрела на него. Малфой закатил глаза, прежде чем соскользнуть в ванну и полностью погрузиться в воду. Он задержался под водой, промывая волосы, прежде чем снова вынырнуть на поверхность и принять прежнее положение. — Расслабься, Грейнджер, — сказал он, вытирая воду с глаз большим и указательным пальцами. — Я наложил на комнату чары приватности, чтобы никто не подслушал. Только Теодор получил награду, когда подарил голову Амикуса Волдеморту. С его точки зрения, я был не более чем свидетелем — как он и приказывал. — Что ты сделал? — Ну, для начала я отрезал ему язык. — Зачем? — Потому что он сказал кое-что, что мне не понравилось. Она прикусила внутреннюю сторону щеки и сердито посмотрела на него. — О, не злись, — промурлыкал Малфой, хватаясь за оба бортика ванны и подтягиваясь с их помощью. Он почти прополз по ванне к ней, чтобы устроиться между её ног, обхватил рукой горло и большим пальцем повернул шею в сторону так, чтобы можно было прикусить её раскрасневшуюся щеку. — Хотя, если подумать, то лучше злись, — прошептал он, прижимаясь к ней всем телом. — Один Салазар знает, что трахать тебя всегда веселее, когда ты злишься на меня. Драко поцеловал её в шею и спустился вниз, слегка прикусывая её ключицу, отчего Гермиона тихо простонала, но что-то было не так. Ей словно было… безразлично. Его подозрения подтвердились, когда он погладил её грудь под водой, и её спина не выгнулась. — Тебя что-то беспокоит? — спросил он, осыпая поцелуями её шею. Она не ответила ему. — Грейнджер? Ты знаешь, что я не особо терпеливый человек. — У Блейза уже давно видения, да? — Он считает, что давно, — он не переставал целовать её. — А что? — Ты говорил мне давным-давно... что у него... — Да? — У него было видение, что Астория умерла. Кровь резко перестала поступать к его члену. Чёрт возьми! Это был один из способов убить всё возбуждение! Простонав ей в шею, он снова ухватился за края ванны, но на этот раз воспользовался ими, чтобы отодвинуться от Грейнджер и переместиться на свою сторону ванны. — Ну, говорил, — фыркнул он, кольца звякнули о медь, когда он раздражённо забарабанил пальцами. — И что? — Что было в том видении? Что он видел? — Он не видел её смерть, — начал Малфой. — Он увидел Асторию на четвереньках. Она была вся в крови и кричала так, как будто ей было больно. Затем он увидел себя и Теодора, копающих могилу. Не нужно быть гением, чтобы сопоставить эти две вещи. Гриффиндорка задумчиво кивнула и уставилась на пузырьки. — Я так и думала. А видение, которое было у Блейза прошлой ночью, — сказала она, — ты сказал, что он увидел девять цветов на семейном кладбище Малфоев? — Да. — Пять из них цвели... — А остальные четыре увяли, да, — отрезал он, в его голосе ясно слышалось раздражение. — У тебя есть теория на этот счёт, я так понимаю? Она кивнула и взболтала рукой несколько пузырьков рядом с собой. — Я понимаю, что символизируют четыре завядших цветка. Это, вероятно, не обязательно означает смерть того, кто сейчас живёт здесь. Скорее всего, это связано с теми, кто жил здесь и в прошлом. — Звучит логично. А твоя теория...? — Мне кажется, что четверо, кто умрёт в конце войны, — это твой отец, твоя мать, Дафна и я. Вопреки бурлившей воде, кровь в жилах Малфоя словно застыла. Внутри его живота что-то замёрзло, словно его разрезали, а затем наполнили внутренности льдинками. Он открыл рот, готовый возразить, высказать свою нелепость этой идее, заявить, что не собирается тратить на неё ни секунды, но она продолжала говорить, не предоставляя возможности пробиться сквозь её теорию. — В этом был бы смысл, — продолжила она, не отрывая взгляда от своей руки, пока вырисовала узоры на бортиках ванны. — Вероятно, именно по этой причине в его видении было показано кладбище вашей семьи, потому что там у всех есть надгробия, даже если их тел нет. И это прекрасно сочеталось бы с другим видением, которое было у Блейза. То, в котором вы с Нарциссой сожгли меня на костре. С каждым новым словом Малфой видел, как кусочки её теории складываются воедино. Она была права, в этом действительно был смысл. Могил было бы четыре, и это идеально сочеталось бы с другим видением Блейза. Так много уже сбылось из этого конкретного видения. Горящий Захария Смит. Падающая колокольня. — Единственное, чего я не могу до конца понять, — это те пятеро, которые останутся, — сказала она. — Сначала я думала, что это будут Блейз, Астория, Тео, ты и Нарцисса. Но потом я поняла, что эльфы не включены в это число, и это просто не имело смысла, потому что если их нет в списке, то нет смысла быть и Нарциссе. Обычно было чертовски приятно наблюдать, как Грейнджер решает проблему, видеть, как её прекрасный ум складывает кусочки воедино, как она может соединить точки, на которые другие часто не обращают внимания. Но не в этот раз. В этот раз всё напоминало наказание. Наказание, специально подобранное для него. Видение Блейза — площадь, а её теория — петля, на которой его повесят. — Я полагаю, для Тео имело бы смысл захотеть найти кого-нибудь после войны, но я не думала, что он захочет быть с кем-то ещё после Дафны... Ему следовало заткнуть её. Он должен был заставить её прекратить, чёрт возьми, вести этот разговор. Но если бы он настоял, если бы начал спорить, она бы ответила ударом удвоенной силы, засыпала бы его теориями, заставляя увидеть насколько... насколько это реально. О том, что после войны они, вероятно, больше не увидят друг друга. Медленно, осторожно он отодвинулся от своего края ванны. Она замолчала на полуслове, когда он опустил руки — довольно сильно — по обе стороны от её головы, а затем наклонился над ней. — Я тут подумал, — прошептал он приглушённым голосом, когда поцеловал её в губы. — В этой другой жизни, — Драко продолжал целовать её. Он отпустил бортик ванны и его руки скользнули под воду. — Ты помнишь? Ту, в которой радуги и сказки, — он сделал паузу и слегка прикусил пульсирующую вену на её шее, наслаждаясь тем, как она дёрнулась под ним, — ту, где мы выигрываем войну, все получают помилование, и мы отправляемся путешествовать вместе? Её руки скользнули по той части его поясницы, которая была под водой. Она вонзила ногти в его позвоночник и притянула его ближе. — Да… — простонала она. — Куда бы ты хотела, чтобы я отвёз тебя? — Я... Я не знаю. — Подумай. — Я… Я всегда... — она вскрикнула, когда он обхватил ладонью её грудь и сжал. Он улыбнулся, уткнувшись в её кожу, наконец-то добившись желаемой реакции. — Я всегда... хотела увидеть Мексику. — Мексика, — кивнул он в знак согласия. — Хорошо, мы можем поехать туда, — он поцеловал её в плечо, оставил в покое её грудь и медленно спустилась вниз по её телу. — После северного сияния. Вот куда мы отправились бы в первую очередь. Она кивнула, и он почувствовал дрожь её тела, когда гриффиндорка раздвинула ноги ещё шире, позволяя ему просунуть руку между бёдер. — Потом куда? — спросил он, начав вырисовывать круги. Она застонала, и её голова откинулась на бортик ванны. — Ф-Франция? — Франция, хорошо. Италия? — Хорошо. — А куда ещё? Внезапно она обхватила его лицо ладонями и поцеловала. Он просунул руки ей под ноги, приподняв, а Грейнджер обвила руками его шею и прильнула к нему ближе. Он поднял их из ванны и понёс в комнату. Драко бросил её на кровать, совершено не заботясь о том, что её мокрое тело может намочить простыни. Его лишь волновало, что он до сих пор не вошёл в эту девушку. — Куда ещё, Грейнджер? — спросил он, опускаясь на неё сверху. — Куда бы ещё ты хотела, чтобы я тебя отвёз? — В Прагу? — Ещё? — его голос сорвался на шёпот, когда он вошёл в неё. — Гр-Греция? — Да, — он поцеловал её в шею, начав двигаться. Длинные, глубокие толчки. Такие толчки, которые приподнимали её на кровати, которые означали, что у неё не было другого выбора, кроме как прижаться к нему ещё ближе. — Подумай ещё. — Швеция? — Ещё? — Испания? Когда он трахал её, он мог ясно видеть всё это в своём сознании. Мог видеть каждую грёбаную деталь, когда волны удовольствия накатывали на него, проходили сквозь него, от макушки до кончиков его грёбаных пальцев ног. Он мог видеть всё это. Путешествовать с ней по миру. Видеть, как её лицо озарялось благоговением всякий раз, когда он брал её с собой в новое место. Как бы она улыбалась, когда он водил её по крупнейшим библиотекам и музеям мира. Он почувствовал, как она начала дрожать под ним. Сидела бы на балконе в Париже с чашкой кофе в руке, одетая только в одну из его рубашек. Он начал двигать бёдрами быстрее, кусая её за горло, чтобы не кончить. Видел, как они вместе купались в горячих источниках Исландии. Она провела ногтями по его спине, и он услышал, как у неё перехватило дыхание. Видел, как она прижималась к его телу, чтобы согреться, когда он трахал её под северным сиянием. Когда он почувствовал спазмы внутри неё, его не хватило надолго. Малфой даже не успел сделать дополнительный толчок, когда его сперма излилась в неё, и он рухнул на её тело. Его мысли вернулись к облаку дыма, когда он просунул руки ей под спину и притянул к себе. Зарывшись лицом в её кудри и вдохнув её запах, он вспомнил, как легко мог рассеяться дым и как сильно он завидовал тому, что тот мог просто исчезнуть. Драко покрепче обхватил Грейнджер. Если бы только это было так чертовски просто.