Записка на последней парте

Мой план тотально провалился в разработке, как только Сакура во время расхождения толпы крикнула мне, что собралась в туалет, а потом — бесследно исчезла. Минут через семь-десять, когда я уже начал волноваться, параллельно придумывая штуки про её задницу, застрявшую в толчке, мне на телефон прилетели возмутительные сообщения: [От: Сакура 🌺] (23:12) Наруто!!! Не теряй меня, я ушла с Какаши через задний выход!!! [От: Сакура 🌺] (23:12) И если ты сейчас думаешь, почему я не сказала тебе лично, я просто знаю, что ты бы меня не отпустил 😡😡 [От: Сакура 🌺] (23:13) Но со мной всё будет в порядке, я ему доверяю! Не волнуйся, я вернусь в квартиру Саске завтра утром! [От: Сакура 🌺] (23:13) ♥️♥️♥️ Мыслей о туалетных шутках как ни бывало, будто меня свистнули тяжёлой битой по затылку, и в голове остался один тонкий, пронзительный писк. Сердце больно сократилось, встряхнув грудную клетку, и я тревожно заозирался по сторонам, будто сейчас из-под ближайшего стола, которые вернули в зал организаторы, выпрыгнет сама Сакура и, рассмеявшись, скажет мне, что это глупый розыгрыш. Обнаружив вокруг лишь несколько шумных компаний, по-прежнему жуткого бармена за стойкой с напитками и ни одной занозы в заднице с розовым цветом волос, я моментально вернулся к телефону и нажал на кнопку вызова контакта. Как они вообще умудрились улизнуть у меня из-под носа? Должно быть, Какаши оставил бар через главный вход, и они с Сакурой встретились на поверхности. Поразительная конспирация. И главное — ради чего? Прислонив трубку к уху, я уже знал, что Сакура не ответит на мой звонок. Я не до конца понимал, почему в груди вдруг стало так тесно, так тревожно и даже парализующе больно. Она ведь… просто ушла! Сбежала, будто её здесь держали силой! С Какаши, вместо нас с Саске, Джуго, Суйгецу и Карин! Ну и что, если он был старше? И что, если был нашим бывшим учителем? И что, если он ей нравился и она ему доверяла? Ни один из аргументов, которые робко предлагал мой мозг в попытке снизить панику в нервной системе, не работал. Я плотно стиснул зубы, прикрывая глаза и бесполезно слушая монотонные гудки сквозь шум разговоров в баре. Первый звонок перетёк во второй, второй — в третий. Я набирал всё равно, будто помешанный, в надежде, что Сакура одумается. Уж чего-чего, а такой подлости от неё я не ждал! Она с ума меня свести хотела, что ли? «Ты бы меня не отпустил»? Конечно, я бы её не отпустил! Она в чужом городе, ночью, с каким-то непонятным мужиком («с Какаши, она с Какаши» — настойчиво скандировала более адекватная, не захваченная эмоциями часть мозга). Я позвонил четыре раза, не прекращая замечать паническое биение сердца, уходящее гулом прямо в виски. Сакура, возможно, поставила телефон на беззвучный, но спасибо, что хотя бы не отключила его целиком. Я стал невольно задумываться, что скажу её родителям, если вдруг с ней случится беда. Она соврала им, что поездка в Токио связана с учёбой, но в экстренной ситуации мне придётся рассказать им правду, всю до мелочей. И они сдерут с меня скальп, потому что они и так меня ненавидят, а после новостей о том, что их красавица-умница дочь нарвалась на неприятности в моей компании, что я за ней недосмотрел… Я невольно покрылся холодным потом, пытаясь дышать чуть спокойнее, заставляя себя дышать в принципе. Может, какой-то частью себя я понимал, что мои переживания беспочвенны; скорее всего, ничего ужасного не произойдёт — Сакура и правда вернётся в квартиру Саске завтра, целая и невредимая. Плюс, она тесно общалась с Какаши уже целый месяц, а он ещё в начале вечера обещал «присмотреть» за ней и сейчас вряд ли тащил её в лав-отель трахаться, потому что держал своё либидо явно под бо́льшим контролем, чем любой парень её возраста, моего возраста. И всё-таки… — Эй. Всё в порядке? Я стоял в нервном напряжении у стены бара, недалеко от входа в коридор с туалетами, так что даже не заметил, как прошло время сборов после концерта. Саске появился рядом, переодетый в более простой прикид — белая футболка оверсайз, свободные чёрные джинсы. Едва я увидел его уставшее, но по-прежнему сияющее тихой радостью после выступления лицо, я инстинктивно протянул руки, сгрёб его в охапку за плечи и опрокинул прямо на себя. Саске среагировал сразу, ничего не спросив — молча обвил меня руками, успокаивающе потёрся виском о висок, и я мгновенно ощутил, как от температуры его кожи под одеждой, от приземляющей твёрдости его тела паника слегка свернулась внутри, давая мне передышку. — Не успели отлипнуть друг от друга, уже опять обжимаются, — услышал я две секунды спустя насмешливым голосом Карин. Я так понял, поддразнивать всех вокруг было её второй натурой, но сейчас комментарий показался мне совершенно неуместным и раздражающим. Он только напомнил мне, что мы с Саске ещё не одни, и многие посетители бара, которые смотрели концерт, теперь очень конкретно знали, что нас связывает и насколько не-дружески мы обнимаемся. Даже если сейчас в этом объятии я нуждался вовсе не телесно, а эмоционально. — Отвали, — буркнул я Карин поверх плеча Саске. Саске сразу напрягся под моими руками, среагировав на грубый тон. — Ой, ой! Какие мы вдруг колючие! — картинно прикрыв рот, возмутилась Карин, то ли посчитав это шуткой, то ли сразу не желая накалять обстановку, ведь мы по-прежнему были знакомы всего-ничего. — Золотце, я же шучу. Я буквально полчаса назад пела тебе песню о вечной гейской любви… А где Сакура и этот красавчик с седыми волосами, с которым она стояла рядом весь концерт? — она быстро переключилась, будто всё же уловив, что я не очень в духе. Мне стало немного неприятно от нескладности, неоднородности своих эмоций, а потом я и вовсе ощутил вину за то, что Карин говорила со мной, пока я проявлял слабость, прячась у Саске в объятиях. Я мягко оттолкнул его от себя, и Саске понял, делая нерешительный, даже вопросительный шаг назад. Теперь в его глазах отчётливо читалось волнение. Я не хотел его волновать, но сам ведь был весь на нервах, чёрт! — Красавчик с седыми волосами забрал её, видимо, гулять всю ночь по Токио, — я ядовито хмыкнул, вновь глядя на телефон, включая экран блокировки и только убеждаясь в том, что Сакура мне не перезвонила. — Они сбежали. — Сбежали? — с лёгким недоумением переспросил Саске. Я кивнул. — Как ты понял? Вдруг они ещё где-то… — Нет, Сакура мне написала. Сказала, что ушла с ним через задний вход, потому что «иначе ты бы меня не отпустил», — преувеличенно передразнил я тон, которым она могла бы выразиться. Я заметил на лице Саске больше недоумения, и он раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но нас опять прервали. — У-у, что за атмосфера мрачная у вас тут, ребят? Классно же концерт отыграли, мне уже покидали видосы, которые я просил поснимать из толпы! И весь этот кринж с твоей песней, Саске, ха-ха! Теперь это будет навсегда в сети, старик. Увы и ах. Ты больше не любимчик девчонок. Последние участники «Така» возникли будто из воздуха, из ниоткуда; я не успел ничего понять, но бледная рука Суйгецу уже раскованно обвивала шею Саске и слегка трепала его по плечу, встряхивая. Мне показалось: ещё капля — и я взорвусь. Рвану, как сдетонированная бомба. Особое дружелюбие Суйгецу лишь напомнило мне, что сейчас Сакуры не было рядом, и что она не могла дать мне воспитательный подзатыльник, заставив перестать вести себя как ревнующий идиот. Теперь мне самому приходилось напоминать себе, что не прошло даже часа, с тех пор как я плакал, слушая проникновенный текст песни, которую Саске написал для меня. Для меня и ни для кого больше. Уж точно не для Суйгецу. Но, наверно, пока мне было восемнадцать, я был обречён прыгать с одной эмоции на другую без мыслительного фильтра. И в целом… нет. Нет, правда, я всё понимал. Я был бы даже рад немного повеселиться с ребятами, устроить своеобразное афтер-пати, может, выпить пару коктейлей с градусами; я бы восхитился вслух их выступлением, приставал бы к Саске весь вечер, а потом мы поехали бы вместе с ним и Сакурой в квартиру Итачи. И тогда мы Саске остались бы наедине в его комнате, потому что Сакуру уже определили жить в гостиной. И я привёл бы в исполнение свой проработанный не до конца план, наконец-то привёл бы, но… Но теперь у меня под кожей скрёбся отвратительный зуд; горечь на корне языка не давала отпустить ситуацию. Я чувствовал эту горечь каждый раз, когда глотал слюну, липкую и мерзкую. Может, Сакура считала меня безалаберным и беззаботным, но также она отлично знала, как я заботился! И как бы там всё ни вывернулось, сколько бы хороших вещей она ни говорила про Какаши… — Так, ладно, мы с Наруто пойдём, — вдруг объявил Саске, не обратив внимания на Суйгецу с его комментариями, ловко вывернувшись из-под его руки, чтобы вернуться ближе в моё пространство. Кажется, он совершенно не заботился о том, как могли сейчас звучать его слова. И на какие мысли наталкивал наш немедленный побег после концерта. — Простите, что в этот раз не останусь. Можем наверстать упущенное завтра-послезавтра. И Суйгецу, да, перешли видео нам в чат. Джуго… Проследи, чтобы эти двое нормально добрались до дома. И Карин, умоляю, не вытвори что-нибудь дикое, как в прошлый раз. Я не всегда буду рядом, чтобы прикрыть твой зад. Буквально. Я моргнул, слегка опешив от резко сменившегося тона, взгляда Саске. Я вдруг вспомнил, как он говорил мне про своё лидерство в группе, и как Джуго упоминал, что если Саске не в порядке перед концертом — не в порядке все, каждый из них. Возможно… возможно, я начинал лучше и лучше понимать почему. Ведь Саске ничего им не приказывал, но его голос был твёрдым и уверенным, вызывая желание прислушаться. Саске не оправдывался за свой уход, но в его словах слышались искренняя забота и сожаление о том, что он не может остаться. А почему он не мог остаться? — Пойдём. Я не успел даже додумать мысль. Неловкое бормотание Суйгецу, шутливый плач Карин о том, что мы их покидаем ради ещё одних горячих поцелуйчиков, согласное мычание Джуго и даже моё собственное скомканное прощание слились в одно невнятное пятно звука. Я пришёл в себя уже только в тёмном коридоре с туалетами, комнатой для курения и дверью в самом конце, где было написано белым по зелёному «Запасной выход». Поправив чехол с гитарой на плече, Саске толкнул эту самую дверь и придержал её для меня, кивая головой, мол, давай туда. Мы наткнулись на лестницу, ведущую вверх. Быстро поднявшись — тут же окунулись в шум полуспящего города; весенний ночной воздух растёкся приятной прохладой по коже, ударил в нос, давая мне шанс сделать вдох полной грудью. Я даже не думал, что духота бара настолько влияла на моё состояние. Господи, я же вёл себя как последний придурок. Да что со мной… — Чёрт… — я выдохнул, сразу прислонившись лопатками к кирпичной стене сбоку от лестницы, по которой мы взобрались на поверхность. Саске скинул ремешок чехла гитары с плеча и поставил инструмент неподалёку, небрежно прислонив к краю лестничных перил. Подошёл ближе. — Порядок? — спросил он меня с сомнением, склонив набок голову, будто проверяя, всё ли у меня на месте, в нужном порядке. Глаза, нос, губы? Я хмыкнул, слегка помотав головой, и принялся рассматривать Саске в ответ. Его лицо меня отвлекало. Помогало фокусироваться на моменте. — Никогда не думал, что она такое вытворит, — начал выговариваться я, когда чуть оклемался. — И ладно Сакура, но этот! Какаши… он же взрослый мужик, а украл её, как школьник, который захотел сыграть в принца и дракона! И дракон, очевидно, я. Очень весело. Я похож на дракона, Саске? Я сложил руки на груди и нахмурился, сам не зная, что конкретно пытаюсь изобразить, но в общем, я просто был искренне разочарован. И где-то в глубине души напуган, потому что в случае чего не представлял, где искать Сакуру и как справляться с потерей близкого мне человека в этом японском муравейнике. У меня даже не было номера Какаши, ведь я его в тот раз не записал! Откуда я мог знать, что возникнет подобная ситуация? Саске, тем временем, сделал ещё шаг ко мне, и я с лёгким удивлением заметил в уголке его губ дразнящую ухмылку. — Ты горячий, когда злишься. Я оцепенел, сразу расслабив лицо, отчего моё выражение наверняка перестало иметь хоть что-то от «горячего» и даже от «привлекательного». Потому что Саске рассмеялся. Вот так просто — открыто, бесстыдно и искренне, будто он с самого начала добивался моей отупелой реакции. Всю грудь тут же окатило теплом от его смеха, но я не был готов так легко отпустить своё раздражение. Я ещё недостаточно позлился на Сакуру! Ещё не придумал, как на сто процентов себя успокоить! — Ах ты! Пытаешься отвлечь меня, да? Я резко дёрнулся, вцепился Саске в плечо и, нырнув ему за спину, захватил шею в сгиб своего плеча. Опрокинул Саске на себя, назад, заставив его колени чуть подогнуться. Он не сопротивлялся, но инстинктивно вцепился мне в руку, всё ещё улыбаясь и даже умудряясь посмеиваться. — Так не терпится нагнуть меня, Узумаки? Я фыркнул и сразу ослабил захват; крепко обнял Саске другой рукой поперёк торса и попробовал его распрямить, чтобы он шёл лесом со своими грязными шутками, но — не рассчитал. Саске запрокинул голову, уронив затылок прямо на моё плечо; его открытая, будто ещё чуть влажная от пота, разогретая с концерта кожа оказалась аккурат рядом с моим носом. Что-то в сознании сдвинулось. Как по щелчку. Хм. Ведомый, как марионетка, я вжался в шею Саске всем лицом, шумно вдыхая запах. Меня сразу накрыла острая волна жара, смешанная с вибрирующей, никуда не пропавшей злостью, с нуждой выпустить пар. В глазах слегка потемнело, и я прошептал: — Не беси меня. Я почувствовал, как под моей рукой тугой живот Саске задвигался чуть чаще на вдохах и выдохах. — А то что? — взял он на слабо, явно этим наслаждаясь. Я не знал, почему вдруг начал так заводиться прямо посреди улицы, у запасного выхода из бара, с Саске рядом, плотно прижатым к моему телу. От своего же непонимания я злился только больше. Я всё ещё не решил вопрос с Сакурой! — А то сегодня тебе придётся прикрывать задницу не Карин, а себе самому. Не знаю, насколько эффективна была моя угроза по факту, но вместо того чтобы издать какое-нибудь шипение или негодующее мычание, Саске чуть ли не мурлыкнул: — Это обещание? А потом он завёл правую руку назад и цепко схватил меня за ягодицу, впившись пальцами поверх штанов, будто вынуждая прижаться ближе, потереться, намекая на то, чего мы оба хотим. Тогда я подумал, что они с Сакурой сговорились и в этом вопросе. Что за чёрт? Почему я так легко на всё это вёлся?! — С-Саске, ты… Ты зло, знаешь? — обречённо выпалил я, зачем-то сопротивляясь до последнего. Но безуспешно. Задница Саске сама прижалась к паху, заставляя меня беспомощно зашипеть. — Да? И на это зло у тебя так легко встаёт? — Вот потому и зло. — Будешь врать, что не хочешь, и я тебя соблазняю против воли? Я стиснул зубы, продолжая дышать Саске, который всё ещё подставлял мне шею, отклонив голову вбок. Как же от него обалденно пахло, я не мог надышаться. Пока он ещё не принял душ, пока кожу почти не портили искусственные ароматы, кроме увядающего, давно смешанного с его свежим по́том парфюма… здесь, сейчас запах раскрывался совсем иначе, не так, как я привык; в нём будто усиливались холод и сладость мяты, терпкость горького цитруса. Я разомкнул губы и жадно припал к шее, проводя по солёной коже Саске языком, тут же чувствуя, как слюны во рту становится больше. Касаться Саске было до тёмных пятен в глазах вкусно — я на секунду перестал чувствовать всё, кроме нарастающей огненным комом жажды. Кроме голода. Саске весь содрогнулся у меня в руках, продолжая сжимать ягодицу. Крепче. Мы жёстко столкнулись опять — мой каменеющий под штанами член грубо въехал в его давно готовую к приключениям задницу. — Ты пытаешься заставить меня забыть про побег Сакуры, хах? Вы и тут сговорились, скажи, а? — Мм… Кто знает? — усмехнулся Саске, но у меня почему-то возникло чувство, будто он меня лишь дразнит. — Просто я думаю, она сейчас отлично проводит время, так почему бы нам не последовать её примеру? Я сглотнул. — Ты совсем за неё не волнуешься? Я знаю, вы не такие близкие друзья, но… — Наруто, — чуть трезвее раздался голос Саске, и он как-то мягче погладил меня по бедру, соскользнув с задницы. А потом и вовсе вернул руку выше — сжал моё предплечье поперёк своего торса. — Она провела целый час наедине с моим братом и не уснула, пока он рассказывал ей про боевые приемы. Если что, я думаю, нам больше стоит волноваться за безопасность Какаши. И Сакура уже не маленькая, она знает что делает. Плюс, думаю, ей по горло хватает того, как о ней пекутся родители. Дай ей подышать. Я выдохнул, прикрывая глаза, всё ещё невесомо касаясь губами его кожи. — Но что если… — Не «если». Уверен, ей самой завтра будет стыдно, что она заставила тебя нервничать. Просто сейчас она… хм. Думаю, я немного её понимаю. — Что, ты бы тоже сбежал с Какаши? — поддразнил я, внезапно чувствуя, как на сердце становится чуть легче от слов Саске. В них был смысл. И пусть этот смысл не до конца успокаивал мой мозг в дурацком режиме старшего брата, я уже начинал понемногу отпускать. Лишь понемногу. — Мм, нет. Я бы сбежал с тобой, если бы ты был на двадцать лет старше. — Хах! — я возмущённо выдохнул. — Значит, вот так бы ты не сбежал? — Я уже это сделал, нет? — возмущённо фыркнул Саске. Я на секунду задумался. Точно. Саске действительно сбежал со мной от своих друзей, бросив им напоследок лишь пару напутствий и пообещав наверстать упущенное позже. — Ладно. Официально признаю, что ты знаешь, как меня успокоить, — наконец сдался я, немного расслабив плечи. Саске всё ещё был близко, по-прежнему защищал меня от полночной прохлады и заставлял тихий, медленный жар пробуждаться внутри. — Это не было моей миссией, — вдруг поделился Саске и опять зашевелился. Я чуть удивлённо позволил ему перестроиться, развернуться, встать ко мне лицом. И кажется, я успел соскучиться по его виду спереди: щёки Саске были слегка розоватыми, в чёрных глазах плескалось что-то хитрое, опасное и очень, очень притягательное. — Я просто хотел, чтобы ты перестал думать о Сакуре. — Хах... — вяло выдохнул я, легко попадая под гипноз. Саске обхватил руками мою шею, удерживая лицо на месте, и заговорил прямо в губы: — Ты можешь позлиться на меня, вместо неё. Я томно моргнул, едва удерживая глаза открытыми, едва не поддаваясь моменту совсем, чтобы не склониться вперёд и не втянуть Саске в грязный долгий поцелуй. — Зачем? Я не злюсь на тебя… — А ты представь, что злишься, — оставив считанные миллиметры меж нашими ртами, низко забормотал он. У меня по спине рванули мурашки от его новой близости; рванули — и продолжили бегать взад-вперёд каждый раз, когда нежная кожа его губ дразня задевала мои. — Разве не хочешь отомстить мне за всё, что я когда-то сделал, хм? За то, что уехал от тебя, бросил одного? Что меня не было целый месяц, после того как мы встретились снова? За то, что не даю тебе звонить Сакуре, хотя ты так за неё волнуешься? И за то, что все твои мысли сейчас только обо мне… Что я легко могу обвести тебя вокруг пальца. И ты сам не заметишь, как выполнишь какой-нибудь мой нелепый каприз, потому что ты не можешь управлять собой. Разве это не злит тебя, Наруто? Я закрыл глаза, чувствуя, как всё моё тело, моё сознание мотает в стороны, подобно хлипкой лодке в крупном шторме. — Что бы ты сейчас ни делал... Ты мазохист, — со свистом выдохнул я, хватая Саске за бёдра, но не спеша притягивать его вплотную. — Никогда не отрицал. — Если ты хочешь, чтобы я был пожёстче, необязательно меня доводить. — Я не хочу, чтобы ты был пожёстче, — усмехнулся Саске, и мне показалось, я физически ощутил крохотный сдвиг уголка его губ вверх. — Мне нужно, чтобы ты сам хотел быть пожёстче. Мне понравилось, как ты напал на меня в туалете сегодня, припёр к двери, когда я зашёл, как какой-то дикарь… но знаешь что? Этого было мало. Тем более меня после концертов так колотит — кажется, что я могу трахаться на сухую и не чувствовать боли. Я зашипел и понял, что Саске окончательно меня добил. Я резко поменял нас местами, вжал Саске в стену и впечатался в его рот так, что наши зубы больно клацнули друг о друга. Я поморщился, но сразу двинулся дальше сквозь нытьё в дёснах, пользуясь тем, что Саске тоже ахнул и распахнул шире губы. Его язык был знакомым, мокрым и покладистым — только для меня. Он позволял мне брать и держать главенство, хотя внутри себя я знал, что это просто хитрость. Саске в любую секунду мог перевернуть всё вверх дном, поменять нас местами, даже заставить меня умолять. Но он этого не делал, потому что хотел другого. И заставлял меня хотеть другого тоже. Чёрт, он и правда обводил меня вокруг своих красивых музыкальных пальцев, хах? Мы целовались как дикие, и я невольно вспоминал наш первый поцелуй в переулке, после того как мы воссоединились спустя пять лет разлуки. Я вспомнил, как сегодня он пел об этом в своей песне. «Я видел страсть на твоём лице», «в тот момент я понял, что нашёл своё сердце». Интересно, что бы он спел про этот поцелуй? Сколько раз он думал о нас, чтобы облечь почти каждый момент в музыку, создать нечто столь искреннее, цельное, проникновенное? Может быть, я и правда на него злился. За то, что его было так легко любить. Что с ним никто не мог сравниться. Что он заставлял меня испытывать чувство полёта, а мне всё равно приходилось вновь и вновь возвращаться на землю, когда мы отрывались друг от друга. Ведь не мог же я прилипнуть к нему навечно? Или мог? — Да, вот это мне нравится… — сквозь мои жадные поцелуи и пару горячих укусов вдоль челюсти бормотал Саске. — Только не здесь. Поедем на метро. Итачи сто процентов спит, если он вообще дома, кто знает... В любом случае, у меня в спальне… Я негодующе зарычал. — Ты такой блядский обломщик. — Береги настрой, пока мы едем, — подхватил Саске и с ухмылкой укусил меня за губу напоследок. Я горел. — Ну всё. Ты не сможешь ходить завтра, Саске. Саске услышал, и чертята в его глазах будто затанцевали только веселее. Он оттолкнул меня, облизнув свой грешный, бесстыдный рот, и вывернулся из тесноты меж холодной стеной и моей дрожащей от рваных вздохов грудью. Я наблюдал за ним неотрывно, не шевелясь: а он взял сиротливо стоящую рядом с дверью выхода из бара гитару, закинул ремень чехла себе на плечо и наконец сказал, не стирая с губ дьявольской ухмылки: — Самоуверенно, с учётом того, что ты ни разу не трахал меня по-настоящему. Я даю тебе пять минут, — он вскинул правую руку перед моим лицом, показывая пять пальцев. А потом в наигранной задумчивости прикусил губу и качнул головой, загнув два пальца вниз: — Нет, три минуты. Он выводил меня. И я знал, чего он добивался, но уже сам не мог остановиться, будто эмоции бежали вперёд меня, будто адреналин от злости, что волнами выплёскивался в кровь, наконец вдарил по полной программе. И стало бесполезно заставлять себя мыслить адекватно. Я оказался в заложниках у собственных демонов. Я дёрнул руку вперёд и резко схватил ухмыляющегося Саске за горло. Некрепко, неплотно, не желая по-настоящему причинить боль — только пригрозить. Саске это явно понял, и его ухмылка не поколебалась ни на миг. Он поднял руку с тремя пальцами выше и загнул ещё один. — Две минуты, если будем долго целоваться, — стянуто выдохнул он сквозь ладонь, плотно прижатую к его шее. Вязко, с усердием дыша, я опять приблизился к Саске почти нос к носу, не размыкая пальцы, не ослабляя хватку. — Неважно сколько минут, я буду трахать тебя, пока ты не заплачешь. Глаза Саске полыхнули. Чёртов адреналиновый маньяк; я никогда не думал, что в нём это есть. Мазохизм — да, но жажда опасности? Желание заглянуть зверю в пасть? Его пальцы, что отсчитывали дурацкие минуты, расслабились и через секунду обвили моё запястье под шеей. Вот только убрать руку Саске вовсе не пытался — лишь невесомо погладил, потёр тыльную сторону кисти, вдоль вен, будто поощряя мой захват. — Если ты не заплачешь первым, когда войдёшь в меня. У него хватало яиц смотреть прямо мне в глаза, провоцируя, вызывая на схватку, объявляя мне настоящую чёртову войну. Все мои планы на Саске, которые я пытался строить после концерта, летели в топку. Я думал, что буду ласкать, нежить и сладко мучить его до полной невменяемости; прикрывать ему рот свободной рукой, чтобы он не издавал громких звуков, затыкать его поцелуями, шептать; думал, буду растягивать, готовить его как по книжке, медленно входить… Но теперь я уже ничего не знал. Я просто видел красный, красный, красный, будто превратился в быка, для которого весь Саске — один большой взмах кровавой тряпки. — Саске… — беспомощно выпалил я, почти процедил сквозь зубы, потому что у меня не было других слов, я хотел ответить действием, но он сказал «не здесь». — Теперь ты злишься? — даже не думал он снижать градус накала, хотя я уже начал снимать хватку с шеи. И я снял. Заставил себя. Только чтобы сразу стиснуть руку в кулак, вырвав её из поглаживающих пальцев; выдохнуть, не прекращая держать с Саске зрительный контакт. — Показывай дорогу к метро. Саске молча потёр свою шею, будто наслаждаясь ощущением, фантомным следом от моего давления. И я почувствовал новую свинцовую тягу в паху — у Саске получилось добиться своего: теперь мне и правда самому хотелось быть жёстче. Мне хотелось сделать так, чтобы сбросить это напряжение внутри, но притом заставить Саске задыхаться от изнеможения и удовольствия. Последнее, что я услышал от Саске, перед тем как он поманил меня за собой в сторону ещё работающего токийского метро: — Блять. Нам надо придумать стоп-слово.