Cadillac & Hublot

      Хазин аж замер, буквально поперхнувшись воздухом.       А ведь действительно, даже неозвученное, но признание получилось.       И, казалось бы, вот сейчас ещё есть шанс отбрехаться, переубедить обоих, заржать и перевести всё в шутку — какие чувства, Кир, это просто секс. Крышесносный, яркий, но — просто не одноразовый секс, ты ошибся адресом, парниша, соррян, если наебал. И какие, нахуй, чувства, мы и недели не знакомы, тебе что, 15 лет?       А те самые, о которых ты так и не научился пиздеть, Петенька. Те самые, отражение которых ты видишь в меняющихся глазах. Ты давно в глаза вообще смотрел кому-то? Себе вот только пожалуйста не пизди. Те самые, которые его удовольствие и комфорт поставили выше твоих собственных — ко всем своим любовникам ты также внимательно относился во время «просто секса»? И те самые, блять, не-чувства, которые воспламеняют кровь, стоит этому ебобоше спиздануть, что кто-то другой посмеет к нему прикоснуться.       — Даже самые светлые чувства и самые горячие признания никогда не победят моего стремления вытрахать из тебя всю дурь, Кирюш, — усмехнувшись, Хазин зашёл в душевую кабинку и включил холодную воду, чтобы хоть немного охладить собственную дурную голову и бешено стучащее сердце.       Так хули у тебя слова расходятся с действиями, еблан?!       Оставшись без внимания и блядски умелых рук, Гречкин даже недовольно цыкнул.       Противоречивая натура Петеньки, конечно, безумно нравилась Кириллу, ведь он говорил одно, творил другое, а после вообще истязал себя мыслями хрен пойми о чем.       Как Кира об этом догадался без слов? Да по сложной роже мента.       Соглашусь, у всех ментов рожи сложные, будто их ебальник прихлопнуло фигурным шлакоблоком, но у Хазина, определённо, был особый случай.       Холодные капли воды долетели до парня и он неприятно поморщился. Распахнутые стеклянные двери не препятствовали обзору и радовали глаз; при виде того, как вода плавно стекает по подтянутому телу майора, в пору было пустить слюну от эстетического оргазма. А ведь, если подумать, у Кирюши не было возможности, чтобы рассмотреть Петю, как следует.       Он вёл себя, как герой бородатого анекдота: ВСЯ ЖИЗНЬ — ТО В НАРЯДЕ, ТО В ЗАСАДЕ, ТО В ОТГУЛЕ, ТО В ЗАГУЛЕ. Как тут его рассмотришь, блядь такую.       Гречкин аккуратно облокотился на стекло, прислонившись лбом к прозрачной части и, как маньяк, гипнотизировал Хазина, облизывая похотливым взглядом с ног до головы. Едва наметившийся рисунок мышц говорил о том, что мужчина следил за собой, но без ярого фанатизма, делая упор, определённо, на вертлявость, а не на тупую физическую силу. Волос на теле у Пети, как и у самого Киры, было немного, что явно противоречило теории о высоком тестостероне. У обоих он лился через край и едва ли не капал из ушей.       Будь у нас ежегодные календари с полицейскими, как в Европе, этот гандон спокойно мог бы в него попасть.       Бессознательно Гречкин обхватил свой пульсирующий член рукой. То ли хотелось кончить от онанизма во время дрочки на прекрасный образ, то ли сжать яйца, чтоб сперма сама не начала сочиться от всепоглощающего возбуждения.       — И долго ты будешь там морозиться, хуйлуша? — Хазин откинулся на кафель, с усмешкой наблюдая за откровенно подвисшим парнем.       Петя никогда особо не питал иллюзий на тему собственной внешности, зная себе цену — не более того, но то, каким голодным взглядом пожирал его Кирилл — льстило и обжигало кожу, делая эти взгляды практически осязаемыми.       Руки Хазина бездумно скользили по собственному телу, повторяя путь холодной воды, и идея охладиться казалась заведомо проигрышной. Было слишком мало, и отсутствие действий со стороны совсем недавно такого деятельного Гречкина абсолютно, совершенно не помогало.       Прелюдия, это, конечно, пиздато, но не тогда, когда стояк прошибает лоб.       — Или ты решил справиться самостоятельно? — Хазину потребовалось всё его самообладание, чтобы за шкирку не затащить парня к себе, а лишь наблюдать с насмешкой.       Кирилл будто выпал из транса, забыв что «тело» напротив умеет разговаривать.       — Слышь, ты воду нормальной температуры сделай, — это явно не то, что парень хотел сказать, но сарказм вышел первым. — Я не такой отмороженный, как ты.       Ну, как сказать, не такой. Не такой. Другой. По-своему отмороженный.       Нормальный-то вряд ли будут ебаться сутки с ментом, который «крайне вежливо» задержал его и арестовал всех его дружков по статье.       Признаться честно, Кира сам избежал всего этого только потому, что поспорил на тачку оставаться сухим. Можно сказать, судьба за это не только оставила ему ламбу, но и вознаградила качественным сексом, который нынче днем с огнем не сыщешь.       Надо Славке подарок отправить что ли, в качестве благодарности. Хуй резиновый, например. А что? Хорошая вещь. В хозяйстве сгодится.       — Блять, какая же ты ебанная принцесса, — беззлобно фыркнув, Петя всё же прибавил температуру, — я уже успел подзабыть, какой ты, сука, нежный, — вопреки ворчливому тону, Хазин явно ловил извращённый кайф от потакания подобным мелким капризам.       Блядское исключение из всех, сука, правил. Когда только эта паскуда белобрысая успела стать этим самым исключением?       — Обещаю, замёрзнуть я тебе не дам, — Хазин всё же не выдержал и протянул руку, притягивая разгоряченного парня к себе под воду.       Иначе пиздеть и препираться они явно способны до бесконечности.       Хазин не стал напирать в этот раз, а просто позволил себе наслаждаться зрелищем взведенного до предела Гречкина, который, как обычно оказался обманут в своих ожиданиях.       Петя не спешил возвращаться к ласкам, лишь невесомыми касаниями ладоней повторял путь воды: по мгновенно прилипшим к лицу темнеющим от воды прядями, по сильным плечам и вздымающейся от сбитого дыхания груди. Взгляд задержался на потемневших напряжённых сосках, и Хазин неволь сглотнул, вспоминая идею Кирилла сделать пирсинг.       С его чувствительностью это будет пиздец какая охуенная стимуляция.       Гречкин вообще был падок на подобные эксперименты над своим телом, взять хоть его любовь к татушкам. Хазин был готов поставить свой гелик, что большую часть из них парень явно набил по фану, не особо придавая какой-то глубокий смысл. Майор не имел старых предрассудков, и никогда не считал что татуировки — удел сидельцев. Да и шло это Кириллу неимоверно, притягивая взгляд к и без того красивому парню. А руки так и тянулись провести, запоминая каждый рисунок, а после — повторить губами и языком.       — Теплее? — Петя издевательски-медленно провёл языком по губам напротив.       Не то чтобы Гречкину было холодно, он мог шагнуть и под ледяную воду, просто, нахуй ему сдались такие лишения, коли имелось горячее водоснабжение.       Ну, и повыебываться, конечно, тоже хотелось.       А теперь он имел сильные руки, затащившие его в душ и, парень рассчитывал, что его иметь будут тоже.       Лёгкие прикосновения ощущались даже под струями воды, но Кирилл замер в ожидании, пока Петя любуется им, как только что делал сам, обтирая лбом стеклянную створку.       Все же, у меня дома они лучше. Полностью прозрачные куда прикольнее, видно всё.       Кира, не используя своих шаловливых рук, чертовски медленно наклонился, чтобы получить желанный поцелуй.       Им точно следовало сниматься в дешёвых мелодрамах и целоваться под дождём.       Хазин никуда не торопился. Он не спеша позволял себе наслаждаться размеренным поцелуем, закинув руку на затылок и заставляя склониться ближе.       — Ты до одури красивый, — выдохнул Петя в поцелуй, нажимая на затылок, не давая отстраниться, — и пиздец какой ебанутый, но это не новость.       Как и не было новостью для самого Хазина, насколько ему рвало крышу и как сильно вело от одно присутствия, запаха, тепла тела. Да Петя на наркоту с такой скоростью не подсаживался, с какой впал в полную зависимость от Гречкина.       Одним плавным движением Петя сместился вбок и назад, меняясь с Гречкиным местами и оказываясь у того за спиной, придержал сзади за шею, не давая развернуться и мягко, но крепко прижимая парня щекой к стеклу.       — С самого начала хотел так сделать, — раздалось над ухом Гречкина, а напряжённый член майора прижался ровно между ягодиц, — как только ты начал выебываться, захотелось уложить тебя лицом вниз и выебать хорошенько, чтоб забыл не то что про гонор — про то всё на свете.       От этих слов Кирюша откровенно поплыл. Вот нормальных людей обычно ведёт от комплиментов, похвалы и прочей романтической хуеты, а этого додика с перманентным спермотоксикозом развезло от мысли, что его с самой первой минуты хотел нагнуть ГНКашник, вполне возможно, и на глазах своих людей. И когда Гречкин успел стать, как говорит, Хазин, нимфоманкой.       Да он всегда ею был. Просто потенциал некому было раскрыть. А тут такой шикарный вектор появился. Твёрдый такой.       Холодные створки душевой нихрена не охлаждали, и парень уже пожалел, что попросил включить водичку потеплей.       В контрасте было бы ещё охуенней ебаться.       — У вас отличный вкус, товарищ майор, — чуть сползая по стеклу вниз и прогибаясь в спине, Кира простонал, когда Петин член сильнее упёрся ему в задницу. — Будь у меня возможность, я бы тоже трахнул сам себя.       — Я бы на это посмотрел, — Хазин с нажимом провёл ладонью по пояснице парня, увеличивая прогиб, — охуенное, должно быть, зрелище.       Не особо осторожничая, ибо после недавнего секса растяжка не то чтобы была необходима, Петя сразу ввёл два пальца до упора и заозирался в поисках смазки. Ввиду отсутствия постоянных любовников Хазин предпочитал дрочить в душе, когда организм уже начинал сходить с ума от недоебита. Чистая физиология ради сбросы напряжения и уменьшения шансов кого-то переебать под горячую руку. Эта привычка значительно упрощала жизнь, сводя на нет потребность использования презервативов или смены постельного белья. А потому в душевой кабинке у него постоянно был флакон. И действительно, смазка была именно там, где Хазин оставил её в прошлый раз.       — Надо было не выебываться, а выебать тебя прямо в клубе, и похуй на свидетелей, — Петя методично трахал Кирилла пальцами, наклоняясь над парнем и выдыхая ему на ухо, — как думаешь, кто охуел бы больше, сладкий?       Гречкин тяжело дышал, оперевшись для дополнительной устойчивости на стеклянную стенку душевой.       Если эта поебень не треснет после их игрищ, он обязательно напишет отзыв производителю о высоком качестве товара.       — Ну ты же из себя недотрогу строил. Я невинна и скромна, поломаться я должнаа-а-а, — последнее слово смешалась со стоном. Киру будто током прошибло, когда пальцы задели простату. Всё-таки этот блядский мент точно знал, как доставить партнёру удовольствие. Хазин чётко и безошибочно попадал по эрогенной зоне, вынуждая выгибаться, как сучку в течку, а хлюпающие звуки и хриплый голос над ухом, заставляли сочиться пульсирующий член.       Хочу трахаться до потери пульса.       — Ну невинным меня спьяну назвать даже тяжко, — всё ещё продолжая растрахивать Гречкина, уже прицельно выбивая из парня стоны один за другим, свободной рукой Хазин распределил смазку по своему члену и отбросил пустой флакон куда-то на пол ванной, в приоткрытую дверь, чтоб не мешался.       — Но ожидание… того… определенно… стоило, — убрав пальцы резко, с влажным звуком, Петя приставил ко входу головку изнывающего члена и, дразня, лишь слегка вошёл и тут же вынул, придерживая парня за поясницу и не давая насадиться самому.       Драть тебя надо, не выпуская из койки, и сдохнуть, заебавшись, не прекращая процесса.       Воздуха явно стало недостаточно, когда Хазин ощутил, как жадно и нетерпеливо Гречкин подаётся навстречу и едва ли не скулит, когда Петя лишь слегка, максимум на треть, вводит член и не даёт перехватить контроль и принять полностью. Ощущение горячей пульсации вокруг головки сводило с ума, а звонкие стоны из-за акустики и вовсе оглушали.       — И снова твоя блядская привычка пиздеть без умолку изменяет тебе в самый неподходящий момент, мой хороший, — Петя потянул парня за волосы, поворачивая головой к себе и голодно, развязно целуя, одновременно одним слитным движением наконец загоняя до упора и выдыхая собственный стон в податливые губы.       Хуй с ней с привычкой. Главное чтоб ты не изменял.       Эта мысль проскочила мимолетом, незаметно, будто случайно вклинилась между очередным толчком и громким стоном, но этого оказалось достаточно, чтобы над ней подумать. Чуть позже, конечно. Сейчас весь мозг из Кирилла хорошо и качественно вытрахивали вместе с душой.       Петя снова изогнул его, как гимнастку, блять, и вбивался в податливое тело, не давая возможности даже нормально дышать. Гречкину удалось укусить майора за нижнюю губу и расплыться в блаженной улыбке, вспоминая их первый флирт в ментовском бобике.       Да, это был флирт! Если вы не признали его, то протрите глаза. Вы в шары долбитесь.       На последнем слове Кирюша блядски улыбнулся. Уж очень оно ему понравилось.       Долбитесь.       Хазин с каждым толчком, казалось, вбивался всё глубже. Он не мог оторваться от парня, сцеловывая улыбку, размазывая собственную кровь языком по их сомкнутым губам и абсолютно дурея. Тёплая вода, попадая на разгоряченную кожу, на контрасте казалась ледяной и Петя где-то подсознанке порадовался, что изменил температуру.       Но замёрзнуть они действительно вряд ли бы смогли.       Громкие откровенные стоны, которые Гречкин, не скрываясь, отзывчиво выдавал на каждое касание, каждое действие — отбивались примерно на подкорке, записываясь в память и грозясь остаться там навсегда. Тяжёлое дыхание, трение кожи о кожу, звук звонких шлепков и жалобный скрип крепления стенки душевой — можно было бы волноваться, что слетит нахуй, но нихрена подобного, производитель постарался на совесть — всё это перегружало и без того перевозбужденную нервную систему. Хазин мог бы всерьёз опасаться, что просто свихнется от переполнявших его эмоций, если бы ранее не принял, как аксиому, что Гречкин уже весьма успешно свёл его с ума.       Не смог бы я тебя там выебать. Потому что подобную охуенную картину увидеть я не дам никому.       Плюс их общего влечения друг другу и относительно долгого воздержания был — теперь они не могли выйти из этой гребанной квартиры, трахаясь, будто в последний раз.       Нихуя подобного! Если этот хуйлуша думает, что сможет теперь соскочить, он глубоко… Сука, как глубоко…       В подобной позе, кроме очень удобного угла проникновения и полного контроля над партнёром, Петя нашёл, в их случае, единственный существенный минус — лицом к лицу ему нравилось трахаться с этим ебланом значительно больше. Когда парня тряхнуло, Хазин обхватил его одной рукой, мягко смыкая тонкие пальцы на шее, удерживая контакт с темнеющей, закатывающейся зеленью глаз.       В следующий раз прикую наручниками к кровати и буду медленно иметь, глядя глаза в глаза.       Тело, в прямом смысле, видимо, затрахавшись за эти горячие сутки, слишком отзывчиво среагировали на предоргазменные судороги партнёра. Хазину даже не требовалось прикасаться к члену Гречкина, лишь сделать ещё несколько более размашистых толчков подталкивая их обоих к разрядке. Петя, в подступающем оргазме, сжал свободную руку на запястье Кирилла, когда тот ладонью упёрся в запотевшее стекло. Сжал крепко, до синяков и глухо простонал в поцелуй, кончая.       Гречкина пробил подступивший оргазм и он чуть не потерял равновесие, благо Петя его держал. Крепко, надежно, бережно. И не собирался отпускать.       Падать в пропасть, если что, они будут теперь вместе.       Дальше в голове Кирюши всё время пошло по пизде, забрав с собой и последнюю адекватность, и гордость, которая рядом с майором отсутствует напрочь, и даже повсеместное желание пиздеть. Хотелось просто скатиться на пол и лежать на холодном полу в позе морской звезды.       Парень чувствовал, как сперма течёт у него и спереди и сзади, что как-то нездорово его радовало.       Какая охуенная закономерность. Кончаю спереди, а наполняют сзади. Баланс, епть.       Ржать от собственных мыслей Гречкину всегда нравилось. Хотелось этим ещё и поделиться с Хазиным, но язык не вязал даже собственное имя.