Трое

Впервые её посещает это необычное чувство на рынке. Она неспеша прогуливается по торговой площади в сопровождении молчаливой Гвен и рыцарей, бесцельно оглядывая лотки ушлых продавцов, так и жаждущих впихнуть свои товары по заоблачной цене подопечной короля. Но Моргане это совершенно не интересно; леди Горлуа буквально выгрызла из Утера возможность гулять по родному городу, хотя тот был яростно против. Артур слушал их перепалку достаточно долго и, когда ему это надоело, утомлённо предложил эскорт в лице своих рыцарей. Когда принц назвал их число, девушка уставилась на него василиском. Кажется, даже кости мифического существа давно обратились в прах, но Артур бы с этим утверждением поспорил, наблюдая воочию его воплощение. Моргана искоса взирает на двенадцать огромных шкафов, мрачной тенью следующих за ней и оглядывающих прохожих подозревающими всех и вся взглядами. После наставлений принца, а затем и короля, рыцари приняли самый суровый вид и теперь ни на мгновение не ослабляют бдительность. Дело-то хорошее, но есть одно "но": люди от их вида отшатываются, боясь навлечь на себя беду, и уходят прочь как от чумы. Леди Горлуа и Гвен понимающе тоскливо переглядываются. Они даже поболтать не могут, ведь их насупленные стражи ещё и мастера убивать любое настроение. В итоге, сжалившаяся девушка отпускает служанку в замок, говоря о том, что унылая Гвиневра ей совершенно не нравится. Всё равно покупать Моргана ничего не собирается. Пообещав себе прибить Артура за такой "подарок", она обречённо берёт грушу и невидяще разглядывает тонкую кожицу и наливной цвет. Торговец лопочет что-то о прекрасном выборе и лучших грушах во всём королевстве, но ей плевать. Подопечная короля ощущает себя не под присмотром, а под полноценным конвоем, и это до тошноты бесит. Будь их семь, то было бы идеальное сходство с рыцарями Медиры... Моргана зло обрывает свою мысль, кладёт фрукт обратно и двигается дальше, уже даже не слыша раздражающего бренчания доспехов на спиной. Проклятье... Она ведь хотела не вспоминать об этом. Горлуа должна была сказать, что прощает Мерлина за его поступок. Так было бы гораздо проще и логичнее, ведь окрылённый её словами слуга перестал бы следить за каждым её шагом цепной собакой. И тогда привести любой план Моргаузы в действие стало бы гораздо проще. Но, стоило им пересечься, как в обоих тут же вскипала обида обоюдоострой измены. У Морганы было больше свободы действий. Она демонстративно прикрывала свой кубок ладонью, не позволяя слуге ничего ей наливать. Бродила по замку со злодейским выражением лица, исподлобья поглядывая на Артура. Стискивая зубы от отвращения, мило улыбалась Утеру и принимала его объятия. Всё, что мог противопоставить ей Мерлин - это испепелять голубыми глазами, где причудливо сплелись праведный гнев и невыразимая боль. Моргана задумчиво щёлкает по носу белого игрушечного медведя, гордо выставленного на стойку. Ирония в том, что ей тоже было плохо. Она думала, что станет легче, если удастся отомстить своему бывшему другу, но нет. Даже от таких невинных подколок, её собственная горечь не уходила, а лишь приумножалась, копилась где-то внутри неостывающим сгустком лавы. Но и остановиться тоже не получалось. Таким странным, мучительным способом Моргана пыталась доказать самой себе, что пути назад уже нет, несмотря на плачущую девочку внутри. А Мерлин - что её уже не спасти. Поэтому они продолжали играть в игру, правила которой придумали сами, и ожидали неизбежно приближающегося финала. Моргауза... Моргауза же не отвечает ей и не пишет вот уже несколько дней. Может, Моргана просто неправильно выполнила заклинание, и ворон так и не долетел до неё. А, может, она ждёт результатов своего эксперимента, наблюдая издали за сестрой. И Моргауза забрала свой подарок, браслет - единственное, что защищало от кошмаров. Девушка убеждает саму себя не паниковать раньше времени и довериться чутью Верховной Жрицы. Внутреннее нечто язвительно констатирует, что однажды та уже доверилась, но Моргана его жёстко затыкает. Усомниться сейчас в сестре - тоже самое, что усомниться в собственной сущности. Ей нельзя, нельзя это делать, иначе она совсем затеряется в надменном жестоком мире. Восточные ткани привлекают взор пёстрыми, необычными узорами и удивительной красоты вышивками. Леди прикасается к плотному материалу, вполуха слушая очередные словоизлияния торговца о трудностях в получении подобных тканей, отчего и цена соответствующая, как метка вдруг нагревается, распространяя по коже незнакомый жар, а в голове раздаётся некий шелест, перезвон магии, зовущий дальше по улице. Моргана морщится, едва подавляя желание потереть вспыхнувший знак, и озадаченно переводит взгляд на источник. В конце переулка стоят двое, не обращая внимания на суету рынка и вечно недовольных и спешащих куда-то людей; они даже как-то обтекают их, словно вода камни. Тёмные плащи полностью скрывают фигуры, глубокие капюшоны - лица, но девушка совершенно точно знает, что это мужчины. И что они смотрят прямо на неё, не скрывая свой интерес. Девушка со смешанными чувствами смотрит в ответ и чувствует: с ней происходит что-то неведомое. Собственная магия выходит из-под контроля, бурно реагируя на греющую плоть метку, и тянется к ним, тянется так отчаянно и жадно, что Моргану это до безумия пугает. Ей едва хватает выдержки стоять на месте и не двигаться, пресекая любые попытки тела пошевелиться, но энергия упрямо бунтует, скручиваясь в невидимые канаты и стремясь к мужчинам. Каким-то образом она понимает, что они не желают ничего плохого. Наоборот, даже хотят помочь с этим выводящим её из себя знаком, успокоить его общими усилиями. Они защитят, опутают заботой, станут любовниками, друзьями, братьями, наставниками - кем угодно. Их магия сплелась бы в невероятной красоты полотно, поднимая всех троих на новый уровень, привнося величие могучего колдовства... "Достойны" ударяет как обухом по затылку чужой мыслью, властно пришедшей изнутри и извне одновременно. Мыслью большей, чем она сама, чем окружающие люди, чем весь город и даже всё королевство. Её магия продолжает тянуться дальше - замкнуть контур. Магия мужчин тоже выходит за пределы физических оболочек и вытягивается ей на встречу - завершить круг. Она клонится вперёд, не в силах больше бороться, готовая шагнуть - выполнить Клятву... - Моргана? - из плотного забытья выводит голос Артура, иногда патрулирующего город вместе со стражниками. В лицо будто выплёскивают ледяную воду. Девушка чудом остаётся на ногах; глубокое желание исчезает столь быстро, что приложенные ею ранее усилия буквально толкают обратно. Жар испаряется с каждым выдохом, пока напуганное сердце усиленно качает кровь по жилам, гулко ударяя по грудной клетке. Сила неохотно сворачивается в клубок и затихает в своей клетке, до поры до времени. Моргана оторопело смотрит на Артура, который хмурится, наблюдая за побледневшей кожей, плотно сомкнутыми губами и загнанным выражением лица. Он резко поворачивает голову и разглядывает то же место, где мгновениями ранее стояли двое незнакомцев: - Ты что-то увидела? Потеряв контакт глаз с принцем, она зачем-то переводит взгляд на его слугу, что более пристально разглядывает конец улицы, словно чувствуя всё ещё пронзающие пространство всполохи магии. Это отрезвляет. Нельзя так подставляться. - Нет... Показалось, - показательно безэмоционально произносит Моргана и разворачивается обратно к замку, успев уловить полный подозрений взор голубых глаз. Рыцари лязгающими марионетками следуют за ней. Метка остывает окончательно.