Трое

- Что ты со мной сделала, сестра? Оказывается, стоит пригрозить в послании о расторжении всех связывающих их узах, если они не встретятся в следующую ночь, это возымеет гораздо больше действия, чем жалкие робкие просьбы. Хотя, возможно, Моргаузу больше впечатлила целая стая воронов, которую невольно призвала сестра после того памятного вечера с Мерлином, сгорая от злобы на такую горькую истину, поставившую под удар всё, что она знала, и на иррациональную тоску, скользящую по чувствительной коже ласковыми касаниями и растекающуюся в голубых печальных омутах. Настолько же надо быть слепой, чтобы не заметить очевидного? С ним всегда случалось что-то из ряда вон выходящее, а, если и не с ним, то он принимал в этом самое непосредственное участие. Столько времени наблюдать, как Моргана тонет в пучине кошмаров и молчать, позволяя потерянной девушке сходить с ума в собственном ужасе - удивительной степени жестокость. А ведь она хотела ворваться к Утеру и дать его голодной ненависти очередную жертву, которая с лёгкостью бы поддалась на провокацию, согласилась с обвинениями и даже позволила отвести себя на эшафот, смиренно принимая свою судьбу. Моргана заметила дурацкую самоотверженность в сожалеющем взгляде, когда вместо тихого "я тоже маг" слышалось "я правда понимаю и вверяю тебе свою правду". Но от мысли, как будет конвульсивно дёргаться худощавое тело, если при падении не сломается шея, как вывалятся язык и остекленевшие пеленой смерти глаза, или как будет слезать обгоревшая плоть с костей, кипящий гнев внутри остывал. Несмотря на столь плохой поступок по отношению к ней, оправдываемый им целым городом против одного человека, она ещё недостаточно почернела душой, чтобы желать стать прямой причиной его смерти и, тем самым, приблизиться к пониманию мировоззрения короля Камелота, к становлению ему подобной... Нет, сейчас не время углубляться в болезненные отношения с Мерлином. Моргана стискивает челюсть и угрюмо направляет потускневший взгляд вперёд. Моргауза выглядит столь же прекрасно, какой девушка её запомнила. Даже в облике рыцаря она обладала грацией хищника и выправкой королевы. Однако Моргана, что пробыла от неё вдалеке несколько недель, наедине с отупляющими позывами и чудовищной болью, впервые не обращает внимание на напускной лоск и окутывающую мощь Старой Религии. Сестра подходит ближе и проводит рукой над ней, словно считывая колдовское поле, намного уплотнившееся с их последней встречи. Моргана и сама ощущает - то, что раньше было похоже на тонкие нити, с трудом собираемые в управляемый пучок заклинаний, сейчас выглядит крепкими канатами, с надёжными узлами и прочными перевитыми волокнами. - Ты достойна, я всегда это знала, - Моргауза удовлетворённо кивает головой и хочет обнять её, но девушка не позволяет, отходя назад и всем своим видом требуя ответа на заданный вопрос. Ей действительно осточертело оставаться в неведении. Странно, но Жрицу это только веселит: она иронично хмыкает и подходит к костру, взвивая непокорное пламя выше к небу. - Втроем они придут, Втроем твой путь откроют, и кровь достойных приведет тебя домой. Фанатично декламирует Моргауза, пока языки огня неистово отражаются в тёмных глазах, а природа вокруг отзывается на слова гулким треском, надрывным свистом и подобострастным шелестом. Моргана же непроизвольно съёживается, ощущая пробирающий до нутра мороз от ощущения силы, что была за гранью понимания. - О ком речь, сестра? - получается почти равнодушно, почти безэмоционально. Верховная Жрица Старой Религии оборачивается к ней и разводит руки в стороны, будто намекая на всё вокруг. - О магии, разумеется! О Великой магии! - она предвкушающе жмурится, неспособная усмирить радость от возможности наконец-то поделиться своим открытием. - Треугольник в круге - это один из забытых символов и магическая Клятва Триединой Богини. Когда-то давно ею награждали особенно одарённых личностей, что, в обмен на возросший потенциал магии, обещали прославлять Богиню своими деяниями. Но она разочаровалась в магах и в их достойности после череды ужасных преступлений, которые они совершали во имя Старой Религии, а потому передала власть Дезирам, обученным служению ей с самого детства... Я нашла этот ритуал и передала Клятву тебе, точно зная, что ты выдержишь прикосновение Богини и её придирчивый взгляд. Моргана ошеломленно выдыхает, пока сердце бешено гонит загустевшую кровь. То есть, вся эта агония при проявлении метки, чужая магия, пронизывающая с головы до ног - проверка именно самой Старой Религией. А теперь девушку обязывают завершить круг и исполнить Клятву, которой она никогда не желала. И которой плевать на её желания. - И что нужно делать дальше? - Достаточно выпить немного крови претендентов и поделиться собственной; этого хватит, чтобы замкнулся треугольник, и к тебе больше не будут стекаться магические существа. Однако... - Моргауза хитро улыбается и берёт её руки в свои, нежно поглаживая костяшки пальцев. - Ты способна пойти дальше и произвести консумацию, чтобы чары сосредоточились на тех двоих, с кем ты проведёшь ночь. Тогда будет закончен круг, и твои партнёры перегрызут глотки любому, на кого укажешь. Сколько фраз с волнительным придыханием и очаровательной надеждой, но Моргану всё равно тошнит. От счастливого облика сестры, от этого места, от разрывающего мышцы на куски знака Богини. От собственной наивности, а ведь она всерьёз считала, что избавилась от неё год назад. - То есть ты сотворила из меня... шлюху? - истерическое хихиканье рвётся наружу и щекочет горло гнилыми струпьями. Моргауза строго воззряется на неё, будто на ребёнка, сказавшего несусветную глупость. Она не видит никакой проблемы, и это поражает вдвойне. - Не преувеличивай, Моргана! Это ради твоего, нашего, будущего! - уверенности в голосе хватит на целое королевство. Раньше девушка желала подобного категорического убеждения в своей правоте, но сейчас осознаёт, что эта безупречная слепая решительность губит. Губит, прежде всего, доверие между ними. А, впрочем, было ли оно когда-нибудь по-настоящему? Моргана вызывающе приподнимает бровь и цедит сквозь зубы, еле сдерживая крик: - Но почему я? Почему не ты? Зачем отсылать меня, ведь достаточно было просто оставить рядом с собой? - Видишь ли, я... не настолько добродетельна, как ты считаешь, и не смогу закончить круг. Тем более, наложить ритуал на саму себя совершенно невозможно. Камелот же хорошая проверка на вшивость твоих потенциальных спутников - лишь действительно смелые и отчаянные сунутся в логово тирана ради тебя. А после получения Клятвы просто необходимо сформировать новое магическое поле, без воздействия чужих сил - знак Богини весьма капризен. Моргауза медленно пожимает плечами и навешивает на лицо полнейшее спокойствие; она явно готовилась к куче неудобных вопросов. - И что же мне это даёт? Пока всё, что я чувствую, это бесконечную боль, терзающую каждый дюйм моего тела, - Моргана пытается, правда пытается понять и удержать то тепло, что некогда сближало крепче крови двух удивительно одарённых женщин. Но с каждым словом, с каждой эмоцией Моргаузы, незыблемо верящей в правильность принятого решения, нечто внутри неё разламывается на части с настолько изуродованными гранями, что собрать их не под силу никому. Даже Верховной Жрице. - Ты думаешь, твои избранники позволят чему-либо с тобой случиться? Ты сильна, Моргана, но от всего защититься не сможешь. Они станут дополнительной бронёй, а твоих способностей хватит, чтобы утянуть их на нашу сторону. Любые помощники пригодятся в войне против Утера и его тирании, - жрица ожесточенно оскаливается. - И потом, ваши силы увеличатся, вы будете чувствовать друг друга! А представь, какими могут быть ваши дети, какими сильными и опасными магами они могут стать! Взрыв всё-таки происходит, усыпая внутренний мир осколками, что вонзаются в слабую плоть острым разочарованием и болезненно содранной поволокой доверия. Моргана отшатывается от сестры в ужасе - она впервые так ясно видит тщательно скрываемое безумие, плещущееся в карих глазах. И ещё больше ужасается, когда загнанная в угол волна собственного сумасшествия отзывается в ответ, готовая принести на алтарь мнимого правосудия даже предполагаемых потомков. Неужели девушка уже на пути стать такой же, как властная, отчаянная и безжалостная сестра напротив? Неужели тоже готова шагать по головам невинных людей, даже не утруждаясь запоминать и помнить о лицах своих жертв? Неужели любой способ достижения цели будет оправдан? Неужели настолько глубоко пала?.. И что-то внутри на заданные себе самой вопросы возмущённо встаёт на дыбы, непреклонно рушит возведённые холодным разумом стены, решительно срезает шипы, плотно окружившие раненое сердце, абсолютно отказываясь следовать такому пути. И даже миг умопомрачения боязливо прячется во тьму, не в силах противостоять твёрдому сознанию. Прямо сейчас девушка может наблюдать воочию, кем или, вернее, чем становится человек, бесконечно одержимый ненавистью и местью. Раньше такой яркой, врезающейся в подсознание личностью был лишь Утер, сжимающий в мёртвой хватке целый Камелот. Он являлся врагом магии, деспотом своего народа, убийцей магов и волшебниц. И его мрачная слава настолько ослепила Моргану, такую уязвимую из-за вырывающейся из-под контроля магии и неосознанной самоизоляции, что точное подобие нутра, облачённое в женскую оболочку Верховной Жрицы, было просто проигнорировано, дабы защитить себя же от жестокой истины. Моргауза аккуратно тянется своей магией к ней, желая успокоить мечущуюся душу, и крупно вздрагивает, когда скрутившаяся в единый поток сила самой сестры и её Клятвы без колебаний отталкивает чужую, теперь воспринимающуюся как угроза. Что ж, пора было взглянуть своим страхам в глаза. Даже если это означает быть вновь одной. Как ни смешно, теперь у неё было признание Богини, а это чего-то да стоило. - Моргауза, - впервые Моргана произносит это имя без придыхания, без налёта восхищения, без оголтелой привязанности, - разве ты не понимаешь? Ты предала меня... Уже дважды... В ответ на печальное опустошение в голосе сестры карие глаза расширяются, источая глухую боль и странное непонимание; кажется, она только сейчас осознаёт, насколько широка развернувшаяся между ними пропасть. И как сильно ударяет по Моргане очередное утаивание правды. Признаться, они не обсуждали проклятие Медиры. Никогда. Обтекали это в разговорах, замалчивали, перескакивали с темы на тему, и Моргана как никто знала, почему - ведь тогда бы пришлось признаться своей же душе в том, что её подставила собственная сестра. Если бы не отравление ядом руками Мерлина, близкого друга, что заставил задыхаться показательно равнодушно и обречённо, девушка не смогла бы настолько легко отодвинуть на второй план причину, по которой слуге пришлось так поступить. - Ты была согласна в ту ночь поставить всё на кон. Моргана улавливает предупреждение, застывшее в интонациях Верховной Жрицы. Но пути назад уже нет, и они обе это чувствуют, чувствуют сердцем и сгустившейся магией, что свилась коконом вокруг каждой наподобие щита. - Да, я была столь наивна и самоуверенна, - девушка согласно кивает и переводит взгляд на свои ладони, которые так и не обагрились кровью, даже когда была такая идеальная возможность. Артур и Мерлин убежали искать спасительный выход из замка и от чёрных мечников, а она просто переводила взгляд со спящего короля на острое лезвие оружия и не могла решиться на последний шаг. - В моей голове всегда мелькали мысли о смерти Утера, но не о том, как много потерь может принести наше с тобой желание. И... я не знала, что из-за меня весь город поразит сонная болезнь. Я не знала, что ты сделаешь меня якорем для бессмертных рыцарей. Я не знала, что залогом станет моя жизнь. - Ты была не готова принять... - напряжённо начинает Моргаузу, перебирая пальцами словно готовясь к нападению. - И ты понимала это лучше всех. А потому умолчала столь важные детали, решив, что можно всё исправить уже после завоевания Камелота... Но доверие так не работает. Моргана смело встречает настороженный взор тёмных глаз и натягивает одну-единственную связь, что держит осыпающийся мост отношений. Хотя и понимает, что то, что откроется сейчас, наверняка разрушит всё. - Знаешь, у меня тоже есть для тебя эксперимент, он не такой магический, как твой, но всё же... Метка и правда увеличивает магию принявшего её волшебника, однако, в моём случае, больше всего усилился пророческий дар. Оказывается, не только будущее подвластно подобной силе... - девушка тяжело сглатывает и расправляет плечи, готовясь принять реакцию, которую она сама испытала недавно, проснувшись от выбивающей воздух истины. - На самом деле, я не дочь лорда Горлуа. Я - дочь Вивианы... и Утера Пендрагона. И связь со звоном обрывается. Ей хватает выдержки устоять на месте, когда в пожелтевшем взгляде, всего на миг, на такой ничтожный миг, но появляется неукротимое желание стереть с лица земли потомка самого ненавистного врага. Как у хищника существует инстинкт убивать добычу, без излишних эмоций и размышлений, так и у неё первая же, рефлекторная мысль - убить Пендрагона. Этого достаточно, чтобы принять окончательное решение. Моргана посылает слабую улыбку единоутробной сестре, со смешанными эмоциями окидывающую её новыми, более холодными глазами, и шагает назад, обозначая черту. - Моргауза, - какая-то часть внутри истерично верещит от такого выбора, несмотря на случившееся, но впервые за долгое время она чувствует, что это правильно. - Я больше не приду. - Ты отрекаешься от меня? - жёстко выплёвывает Верховная Жрица, так пугающе похожая на огромную волчицу. Которая еле сдерживает звериные повадки. - Нет. Ты всё ещё моя сестра, но... Наши пути расходятся. Моргауза резко скрипит зубами и отворачивает голову к яростно вспыхнувшему костру; взаимопонимание, хрупкое, построенное на скорбном одиночестве и текущей в жилах магии, разрушено. Моргана уходит прочь от их привычного места встречи, пока на спине наверняка вырисовывается призрачная форма мишени.