I wish that I could be like the cool kids.
Cause all the cool kids, they seem to get it.
— У тебя же есть Спотифай? — спрашивает Сириус, стоя около моей парты, хотя он прекрасно знает, что есть — он ведь видел его тогда, в автобусе. Прошло уже несколько дней с того момента, как мы смотрели «С замиранием сердца», и у нас остались несколько недосмотренных серий. Может сегодня мы это исправим? — Да, есть, а что? — я гадаю сядет ли он или подошёл просто чтобы спросить. — Давай создадим плейлист? — он все-таки садится. Я смотрю по сторонам: Питер разговаривает с Мэри (что странно, потому что я вообще не знаю видел ли его разговаривающим когда-либо), Лили с Джеймсом, Марлин с Доркас… В общем, все его варианты сейчас заняты. Получается, я просто запасной. — Давай, — отвечаю я и ввожу пароль на экране блокировки телефона. Затем захожу в приложение и создаю «Плейлист №106». — А как его назвать? — Не знаю, — просто говорит он, — потом придумаем. Он говорит это так незаитерисованно, что мне становится грустно. Я скидываю ему ссылку для присоединения, и пока на этом всё. На самом деле, чтобы плейлист не был пустым, нужно было добавить хоть одну песню, первая в списке предложенных была — «Somebody to Love» группы Queen. И может, у меня не лучшие отношения с этой песней, но скрывать не стану, она заслуживает быть единственной в плейлисте. Да и тем более, это полное моё описание. На уроке Сириус разваливается на парте лицом вниз и складывает руки выше головы. Мне становится любопытно, а какие они на ощупь. — У меня спина болит и руки, — жалуется Сириус, — вчера весь день играли с Сохатым. Не знаю как от футбола может болеть спина и руки, ведь в него играют ногами, но, видимо, может. Я боюсь, что меня услышит учитель, поэтому наклоняюсь ближе к нему, и тихим шёпотом говорю: — Могу сделать массаж, хочешь? — ещё секунду назад это предложение показалось мне нормальным и даже наиболее подходящем для этой ситуации, но сейчас я чуть ли не проваливаюсь сквозь землю, потому что Сириус молчит. Неужели я настолько плох? — Давай, — бурчит он, двигая свою руку ближе ко мне. Я секунду не решаюсь, но потом взглянув сначала на его лицо, которое теперь уже смотрит на меня, а не в дерево стола, а потом на учительский стол, где читая наискучнейшую лекцию по истории, сидит Бинз. Убедившись, что он нас не видит, я подношу свои руки к руке Сириуса. Черт возьми, она такая мягкая и тёплая. Такое ощущение, что я никогда в жизни не трогал рук людей, потому что это настолько приятно, что я чувствую, что мурашки бегут по моей спине. Я массирую руку Сириуса, стараясь не слишком увлечься. — Запишите, пожалуйста, домашнее задание, — говорит Бинз, явно понимающий, что до этого момента его никто не слушал. — Спасибо, — говорит Сириус, но я чувствую себя не очень комфортно.***
И вновь: уроки, столовая — слишком сладкий чай и еда, которую я есть не хочу, еще уроки, перемены… Надоело… Вы знаете, каково это — выгорать к учебе? Сначала теряешь интерес к скучным предметам, просто не хотя их учить, потом — к предметам средней скучности… И в конце — бац! — и ты уже не понимаешь, а куда пропало желание что-то изучать в принципе. И все твои высшие баллы — низшие. Я понимаю, и еще как. — Пойдем вместе домой? — предлагает мне Сириус. — Ты же там живешь? — и указывает в противоположную сторону от моего дома. — Вообще, нет… — Отлично, я тоже! По дороге мы действительно разговариваем, а не молчим, как я мог бы предположить. О школе, о непонятно откуда взявшемся на другой стороне дороги Гилдерое, о лужах, в которых полно грязи, о пицце с ананасами, которую Сириус обожает… — Чего задали? — спрашивает Сириус. — Ладно, пофиг. Все равно не хочу ничего решать. — Я могу скинуть тебе все, что нужно сделать. Ну, то есть задания. — Я не собираюсь давать ему списывать уж точно. — Джеймс придурок, ты заметил? — вдруг говорит он. Мы идём рука об руку, это приятно на самом деле. Главное не думать, что это что-то может означать. — Почему же? — я и правда не понимаю, почему Джеймс может быть придурком для Сириуса. — Ну он просто всегда такой, не? — Сириус, кажется, жалеет, что задал мне этот вопрос. — Я не думаю, что он придурок, — пытаюсь что-то ответить, — только если он не сделал того, что я не могу знать. — Мой «абсолютно не навязчивый» намёк. Кажется, это я придурок. Не надо было так говорить. — А ты занят сегодня? — спрашивает, остановившись. — Нет, а что? — Можно к тебе? Поделаем домашнее задание, — с надеждой говорит Сириус, смотря на меня. — Тем более, тебе нужно позаниматься — я проконтролирую, чтобы ты все сделал. И тогда Дамблдор тебя больше не будет вызвать к себе. — Рассуждает, усмехаясь, он. Что хорошего в том, что Сириус пойдёт ко мне домой, я не знаю. Домашнее задание мне противно. Общаться с людьми я не умею. Я скучный, и это факт. Дома у меня явно не как у него самого. И ни как у Джеймса, где Сириус проводит все свое время. Одна надежда на то, что я помогу Сириусу провести где-то свое время, потому что Джеймс явно занят где-то в другом месте. — Ну, хорошо, — отвечаю я, чуть задумчиво: прикидываю, когда придут родители, — часов до шести ты можешь побыть у меня. — Отлично, спасибо большое, — радостно говорит Сириус, налетая на меня, и обнимает. — Пойдём в магазин, возьмём перекусить.***
— Так… Тут нужно сложить, тогда результат нужно вот сюда… и… выходит, помножить, так? — Сириус с кривым лицом рассуждает над решением уравнения. — Я не прав что ли? — Вроде так, — я смотрю в его тетрадь. Мне даже нравится то, как он забавно сводит брови, когда хмурится. По правде, все ещё не хочу ничего слышать о школе после конца учебного дня, но как же я могу об этом сказать… По крайней мере, плакать от одной мысли о том, что придётся напрягать могз, не хочется. — У меня сто тринадцать вышло. — У меня ноль. Сириус смеётся. Да уж, математика — страшная штука. — Короче, сейчас по калькулятору проверим, — заключает он. Правильный ответ: один. Мы пытаемся привести наше решение к единому верному, и кажется, получается. — Ладно, — Сириус достаёт из рюкзака чипсы. — Пора бы сделать перерыв. Давай фильм посмотрим? Я все это время хочу спросить его о том, что у них с Джеймсом. Как найти лучший момент, я не знаю… Наверное, нужно спрашивать вовсе не об этом. Я на секунду зависаю. — Ты чего? — Сириус легко толкает меня, — ты тут? — хихикает он. — А почему вы перестали делать «пранки»? — вдруг спрашиваю я, не знаю почему спросил — просто вырвалось. Мне становится очень неловко. Сириус пришёл сюда точно не для того, чтобы обсуждать это. Я закусываю губу. Сириус думает и наконец отшучивается. — Ну, после того, как класс вошёл в кабинет и увидел, что все парты перерезаны пополам, нам хорошенько досталось, — говорит он. Такого, конечно, не было. Была только история, где они разрисовали каждую парту в каждом кабинете линией, где рядом было написано «линия разреза». Как им это удалось сделать до сих пор загадка. Потом два дня они оттирали свои рисунки. Это было самое грандиозное, что они вытворяли. — Но после вы ещё и все окна закрасили в чёрный, — продолжаю я его выдумку, — и звезды — созвездия Большого пса… — я развожу руками, чтобы показать всю могущество и масштаб ночного неба. — Да, было смешно. Даже ты смеялся, — он улыбается, и это значит, заключаю я, что он не сильно расстроился. — Почему это «даже» я, — по-дружески возмущаюсь, все ещё держа в голове, что никакие мы не друзья. Я просто замена Джеймса. — Ну, — отвечает он, — такие тихони обычно не смеются из-за таких дурацких розыгрышей. А у меня крутит в животе. Мне всегда быть «таким тихоней» в глазах людей. Моё клеймо. — Э, прости, — осторожно извиняется он, — я не в плохом смысле, если что. — Все нормально, я и правда тот самый тихоня. Наверное, я говорю это слишком грустно, потому что Сириус придвигается ближе и, смотря на меня, говорит, прежде глубоко вздохнув: — Это не всегда плохо. Мне нравится, что ты постоянно такой смущенный и скромный. В этом есть своя прелесть, — и отворачивается. Я не знаю, как на это реагировать. Это прозвучало слишком интимно и лично. Мой мозг не выдержит придумать ответ. И он даже и не пытается. «Перегрев в правом отсеке думательной части», — посылает сигнал. Мои глаза опущены. Но тревога постепенно уходит. Момент все ещё очень трепетный, и его легко продлить, сделав особенным, точно так же, как и разрушить. Я выбираю второе, потому что первое, увы, не для меня. — Почему ты вообще здесь? — говорю, как обычно сразу же жалея об этом, — почему не с друзьями? Я убираю все учебники и тетрадки в один угол. — В смысле? — не понимает он. Я лишь смотрю на него, но мимо его глаз, куда-то в стену. — Потому что я хочу пообщаться с тобой, разве не очевидно? — нет, не очевидно. В этом-то и дело. — А Джеймс? А Питер? Марлин? — на самом деле, я бы мог бесконечно перечислять эти имена, с кем Сириусу доводилось общаться, и это лишь те, кого знают все, и только те, кто в школе. Страшно подумать, сколько их на самом деле. — Они не слушают Дэвида Боуи. — Хорошо. Не знаю, что я ещё могу сказать. Наверное, человек просто решил провести с другим человеком свое время, а я все порчу своими дцрацкими вопросами. Опять. — Слушай, — он формулирует мысль, — Джеймс постоянно с Лили, у них сейчас что-то вроде медового месяца. Я не могу им мешать. С Питером мы не очень хорошо общаемся, он… короче я не хочу. А ты любишь ту же музыку, что и я. Тебе нравятся те же фильмы, что и мне. Да и вообще ты, оказывается, интересный человек. Я не понимаю, почему я должен иметь какие-то другие причины дружить с тобой. Из меня вываливается лишь какое-то детское мычание. — Ну если ты не против пообщаться, конечно, — говорит он, — просто я вообще не против. Он тянет руку в знак согласия. Или вопроса. — Я тоже не против, — я просто надеюсь, что мои щеки не цвета помидора. Сириус тянется для объятий. Это прекрасно.***
С тех пор он иногда приходит ко мне, чтобы поделать домашку. Не могу сказать, чтобы я стал лучше учиться, но это гораздо лучшие результаты, чем если бы мы не пытались хотя бы немного вникать в материал. Оказывается, он тоже любит читать. Оказывается, его любимая книга — «Сумерки». Я бы ни за что не подумал. С Джеймсом мы так и не познакомились. Я думаю, они с Сириусом в небольшой ссоре. Скорее всего, это так. Поточу что они практически не сидят за одной партой. Я не знаю, опять же, что могу с этим поделать. Должно быть, ничего и не нужно. Мы с Сириусом все же не лучшие друзья. Мы просто друзья. Помню, однажы я, листая плейлисты, наткнулся на песню «Крутые ребята», которую исполняют Echosmith. «Хотел бы я быть, как те крутые ребята», — пелось там красивым голосом. Я, конечно же, думал о Мародерах. Даже предположить не мог, что сейчас буду, хоть и не совсем тесно, но общаться с одним из них. Я нашёл её сегодня. Я не знаю почему, но слушать её хочется бесконечно. Может быть, так я закрываю гештальт «стать крутым». Подумав несколько секунд, я добавяю её в наш с Сириусом «Плейлист №106», где пока только три песни. Оказывается, Сириус добавил туда The Only Hope for Me Is You. Я улыбаюсь. Это все нелепо, да, но как есть.