Тихие волны вероятностей

Всё время, пока развозил коллег по домам, я пытался снова сосредоточиться на краже этих грешных синих буривухов, но у меня ничего не получалось. Мне пришла было в голову мысль навестить Шурфа в его доме, когда высаживал Трикки у его квартиры: всего-то надо было немного проехать по набережной Зелёных Амфор. Потому что кто ещё мог поставить мои мозги на место, если не Шурф? Но почти сразу я вспомнил, где нынче обитает сэр Лонли-Локли и кем является. В обычное время я бы без особых раздумий и совсем без всяких угрызений совести явился в Иафах, ввалился бы к нему в кабинет и приник к источнику отрезвляющей мудрости. Но сейчас что-то удерживало меня от такого поступка. Что я скажу своему самому близкому другу? Что мне поступило предложение от Короля стать его любовником? А поймёт ли Шурф всю глубину моего смятения? Допустим, мой страх оказаться скованным отношениями с Королём он поймёт. Но что ещё я успел уяснить за все годы знакомства с ним, – интимные отношения между мужчинами для него не являются чем-то недопустимым или неприятным. А для меня – да. И это была тема, которую мы по негласной договорённости в своих разговорах не поднимали. Несмотря на всю мою любовь к быстрой езде, сейчас я не испытывал желания вести амобилер. Но моя безответственность нынче не простиралась так далеко, чтобы бросить служебный транспорт посреди Нового Города. Свой я бросить мог, но не этот. Поэтому я спрятал его в пригоршню, повернул нос по ветру и бодро потопал, оказалось – в сторону Хурона. Мне бы, наверное, следовало устыдиться и побыстрее явиться на службу в Дом у Моста: время от времени мне почему-то кажется, что я обязан как раньше дежурить в кабинете Почтеннейшего Начальника по ночам, а когда мне что-то кажется, лучше так и поступать. Но я не устыдился. А тут ещё Джуффин прислал Зов: “Дома тебя нет, это я уже знаю. А где ты тогда шляешься?” “Только что миновал бывшую резиденцию Ордена Потаённой Травы и, заметь, даже не попытался свернуть в их сад”. “Это мне крупно повезло, – равнодушно заметил шеф. – Сегодня вечером можешь не возвращаться в Дом у Моста, если ты – ну вдруг? – собирался это сделать. Кофа подежурит”. “То есть я могу продолжать брести по улице Пяти Пустых Чаш и любоваться огнями Левобережья, отражающимися в воде Хурона? И за что мне такое счастье?” “Тебе я советую, во-первых, смотреть под ноги, потому что темно, во-вторых, поскорее вернуться домой и привести себя в порядок. Отбой”. Джуффин исчез из моей головы, и только после этого я сообразил, что не задал вопрос: откуда он знал, что я не дома? Ну не связываться же с ним по такому пустяку. Хотя я мог бы. Вообще-то это было бы в моём стиле, но конкретно сейчас я не хотел проявлять свой стиль, а захотел проявить послушание. Домой так домой. И шагнул Тёмным Путём. – Шурф?! Вот, значит, как бывает, когда Вселенная любит выполнять твои заказы! Мой друг невозмутимо сидел в одном из кресел в моей гостиной как ни в чём ни бывало. И, честно говоря, он так органично в нём смотрелся, будто так и был задуман: композиция “Шурф Лонли-Локли и кресло”. – Прости, что без предупреждения, Макс, – молвил тот, оглядев меня с ног до головы так пристально, как умел только он. Мне после таких его взглядов хотелось проверить, все ли детали моей одежды по-прежнему на мне или какие-то из них, самые слабонервные, исчезли с глаз долой со страху. – Ты прощён. – Шурф серьёзно кивнул в ответ. – Тебя что, Джуффин ко мне подослал? Напел тебе, что беспокоится за моё душевное равновесие или что-то типа того? – Твоя проницательность сегодня заслуживает похвалы, Макс. Я был рад на законных основаниях посетить твой дом. Так сэр Халли беспокоится небезосновательно? – Мелифаро сам напросился, – буркнул я, плюхнулся на низкий диванчик и с наслаждением вытянул ноги. – Однако до сего дня ты не нападал на него, хоть он, с этим мне спорить трудно, бывает весьма раздражающим, – резонно заметил мой друг, а я не нашёлся, что ответить, только максимально бодро улыбнулся ему. – А твоя выходка в доме сэра Кусамбы? – Я продолжал улыбаться, но, скорее, машинально, нежели искренне: желания улыбаться я уже не испытывал. – Ты и об этом знаешь? – со стоном проблеял я. – Когда ты в последний раз делал дыхательные упражнения? – Сегодня утром. – И всё равно сорвался дважды за день? – Шурф был озадачен. Он встал, подошёл к моему дивану и опустился рядом со мной. – Можно мне как твоему другу поинтересоваться, что с тобой происходит, Макс? – Шууурф, – простонал я, спрятал лицо в ладонях и всю эту конструкцию – ладонелицо – прижал к коленям. Мне было и стыдно, и неловко, и страшно, но вместе с тем и легко от его присутствия рядом. Его ладонь, которой он поглаживал мою спину, успокаивала и как будто утешала. – Ты от чего-то растерян и чего-то опасаешься, причём довольно сильно. Макс, расскажи, что случилось. Если хочешь, конечно. Даже если я не сумею тебе помочь, у тебя будет хотя бы кто-то, кто тебя выслушал. Шурф уже гладил меня по голове, как мать утешает ребёнка, но вдруг его ладонь скользнула к моему лицу, и он осторожно поднял мою голову за подбородок. Надо же, оказывается, я плакал, и сам не заметил, как начал! Но друг, казалось бы, и не удивился, зато медленно, даже нежно, отёр пальцами слёзы с моих щёк. Я удивлённо смотрел на Шурфа Лонли-Локли, впервые наблюдая на его лице столько чувств сразу, сколько я за всю жизнь и по-отдельности-то, наверное, не испытал. – Сегодня один… человек предложил мне встречаться. – Это довольно страшно и неприятно, согласен. Это безусловно может вызвать опасения, которые ты испытываешь, и оправдывает твои срывы, – с каменным лицом прокомментировал Шурф. – Шикарно издеваешься. – Кто она? Я её знаю? Мне показалось, или Шурф в этот самый момент, когда отнял руку от моего лица и чуть отстранился, – будто застегнулся на все пуговицы? – Прекрасно знаешь, Шурф. Это его Величество Гуриг VIII. Лицо Шурфа перекосило от моих слов. Он вскочил с дивана, метнулся было к противоположной стене, подышал там на какое-то бесконечное количество счетов и медленно вернулся ко мне. У меня сложилось такое впечатление, что он только что собрал себя по кусочкам. Среди них появился и ещё один, который я не наблюдал уже очень давно и, честно говоря, не наблюдал бы ещё столько же, – каменная маска на лице. – И что ты ответил его Величеству, Макс? – А что я мог ответить, по-твоему? Ты знаешь моё отношение ко всему этому. Ответ “нет” Короля не устроит, ответ “да” не устроит меня. Иногда мне кажется, что случись у меня связь с мужчиной, я б не смог долго с этим жить. А если бы и смог, то свихнулся бы или умер по другой причине: несвобода. Ты хоть можешь представить, какая степень несвободы будет мне грозить, окажись я в статусе королевского любовника?! Последние слова я выкрикнул почти в истерике. – Ты глупости сейчас говоришь, Макс, – спокойно, полностью владея собой проговорил Шурф. – Наш Король вполне понимает слово “нет” и всегда старается учитывать свободную волю каждого своего подданного. Конечно, он может и должен кого-то к чему-то принуждать и заставлять – монархия не демократия – но, как мне кажется, его Величество понимает разницу между управлением государством и управлением чувствами отдельного и совершенно свободного человека. Это первое. Второе по сути является частью первого. Отношения такого рода с монархом ни в коем случае не должны и не могут в чём-то тебя ограничивать. Это противоестественно. К тому же ты уже имел близкие отношения с леди Меламори и леди Теххи, и никаких неудобств в связи с этим, насколько я знаю, не испытывал. Я молчал, только заворожённо смотрел на Шурфа, стоящего у дивана и нависающего надо мной. Но он вдруг сел рядом, коснувшись коленом моего бедра, положил обе руки мне на плечи, прижав к спинке, и проникновенно, как мог только он, проговорил: – Макс… когда же ты поймёшь, Макс: отношения в этом Мире – не то же самое, что отношения в том, в Мире Паука. Здесь люди не пытаются привязать друг друга к себе, не пытаются ограничивать или заставлять что-то делать. Здесь отношения – это не паутина, а крылья. – Хорошо, Шурф, я понял, – я действительно понял, что он пытался до меня донести, мне бы стоило больше доверять ему, а не рассуждать, поймёт ли он меня. – Но как мне быть с тем, что я не хочу спать с мужчиной? Это тоже большая проблема! – С этим тебе придётся разбираться. – Разбираться? – жалко переспросил я. – Но я могу тебе помочь, Макс. Помочь понять точно… Шурф, не отпуская мои плечи, склонился ко мне и медленно коснулся своими сухими губами моих, обветренных, шершавых. Я немедленно их сжал и осторожное касание тут же прекратилось. – Что ты почувствовал, Макс? Было неприятно? Я оторопело молчал. Я боялся предположить… боялся предположить… боялся… и не предположил. – Лучше подскажи, как мне отказать Гуригу так, чтобы больше никогда не возвращаться к этому вопросу, – ещё более жалобно попросил я. Шурф наконец отпустил мои плечи, невозмутимо встал, с достоинством оправил свою великомагистерскую мантию и только тогда сказал: – У вас уже есть какие-то договорённости? – Послезавтра… хотя, нет, уже завтра – полночь ведь уже наступила? – так вот завтра мы встречаемся, – я вскочил на ноги и со всей проникновенностью, на которую только был способен, заглянул Шурфу в глаза. – Мне очень-очень нужен твой совет. – Я… не уверен, что я тот, кто может тебе его дать, – проговорил Шурф так тихо, как будто это не было предназначено для моих ушей, но тут же продолжил громче: – Я с уважением отношусь к твоим убеждениям и даже к твоим предрассудкам, Макс. Но сейчас мне не приходит в голову ни одного совета. Я обещаю подумать над этим. Конечно, Шурф. Спасибо, Шурф. А что всё это время делать мне?! Все пережитые мной треволнения никак не повлияли на мой сон, чему я был бесконечно рад. Я спал так крепко и так спокойно, как могут спать только не обременённые ничем младенцы, у которых из забот только и есть, что хорошо поспать, хорошо поесть и хорошо покакать. За что их ещё и похвалят к тому же. Как жалко, что ни меня и, насколько мне известно, ни одного взрослого человека за такие вещи никто не хвалит. Но у меня было такое распрекрасное настроение этим утром – всего лишь через четыре с половиной часа сна! – что я с удовольствием похвалил себя самостоятельно. Подумав немного, я решил себя ещё и вознаградить хорошим завтраком. Оставалось только придумать, где отыскать свою награду в такую рань, когда большинство приличных трактирщиков ещё не думают даже просыпаться, не то что открывать свои заведения. Правда, повара мадам Жижинды, насколько я помню, работать начинают примерно в это время. Стало быть, на них и возложим обязанность вкусно меня накормить. Блаженство переполняло меня, пока я потягивался и выползал из-под одеяла, переполняло, пока я в чём спал (то есть ни в чём) спускался к бассейнам, переполняло, пока я купался и одевался, продолжало переполнять, когда я, чистый и благоухающий, вступил в свою большую гостиную, и сразу закончилось. На необъятных её просторах я не увидел подноса с едой, хотя времени на её изготовление и доставку было достаточно. Однако настроение моё так стремительно притухло не из-за этого, а в основном из-за резонного в общем-то соображения, которое пришло в мою голову: я веду и чувствую себя очень, совершенно, абсолютно нетипично для недавно пробудившегося меня. Вот что значит вовремя не отвлечь свою бедовую голову на пережёвывание еды! У меня тут же пропало желание ждать поднос, сидя дома. Я выскочил на улицу, не озаботившись даже поискать вчерашнюю камру, чтобы хоть чего-нибудь выпить, и пошёл, не имея определённой цели. Наверное, я один такой – способный обижаться на весь мир только за то, что у меня выдалось хорошее настроение с утра. Эй, Мир, я привык к своей утренней мизантропии! Верни мне моё привычное человеконенавистничество, Мир! Через пять минут бездумного шага, пока я шёл и не замечал не то что камней под ногами, но даже редких встречных и попутных людей, я сообразил, что в такой рассеянности чего доброго могу угодить на Тёмную Сторону. Хорошее дело, конечно, Тёмная Сторона Ехо, я всегда рад оказаться там и провести час-два или пять минут, как получится, но лучше бы оно всё же кем-то контролировалось. В идеале – мной. Вынырнув из хмуро-обиженной задумчивости, я понял, что прямо надо мной проплывает поднос с моим завтраком, который я так и не удосужился дождаться дома. Я узнал фирменный знак трактира “Обжора Бунба”, и у меня даже мысли не возникло, что завтрак теоретически может лететь вовсе не по адресу “Мохнатый Дом, первый этаж, пятое окно слева от парадного входа”, а по какому-нибудь другому, и ждать его может не я, а другой жаждущий приобщиться к деликатесам мадам Жижинды. Я просто подпрыгнул и поймал поднос за край, чудом увернувшись от свалившейся на меня чашки, металлической, хвала магистрам. Она ударила меня в плечо, упала на мостовую и покатилась, громко и гулко громыхая по камням посреди полупустой утренней улицы и, вероятно, разбудив не одного обывателя. Какие, однако, интересные формы обретает моя мизантропия, если выпустить меня в таком состоянии во внешний мир! За кружкой мне пришлось побегать, пока она остановилась и замерла у низкой каменной тумбы. Можно сказать, я сделал утреннюю зарядку. И, что самое главное, поднос кое-как удержал, за самый край, не позволив ему ни улететь по адресу, ни перевернуться и вывалить еду на тротуар. Снять заклинание доставки с подноса и положительно оценить тумбу в качестве временного седалища не составило труда. Дальше поесть было уже делом техники, давно и четко отработанной многочисленными итерациями как в одиночестве, так и с коллегами и друзьями. Где-то на пятой кружке камры и двадцать пятом пирожке у меня включились мозги. Это обстоятельство – что в принципе было что включать – хоть и обнадёживало меня в целом, в данном конкретном случае заставило задуматься, что же все-таки со мной случилось, что я проснулся не в своём обычном настроении, когда хочется испепелить на месте всякого, кто появится в поле моего зрения. Хотелось бы, чтобы это было банальным скачком настроения, например, неожиданно выработался какой-нибудь вершительский гормон счастья или я сам развеселился во сне и случайно перенёс настроение в явь, хотя что мне снилось сегодня, я как раз и не помнил. Хуже, если моё хорошее настроение было результатом чьего-нибудь колдовства. Хоть мне трудно было представить, зачем недоброжелателю делать мне хорошо. Разве что только заклинание призыва? Именно оно и никакое другое подманивает человека к колдуну обещанием невероятного блаженства, радости и всяческих удовольствий, возвышенных и не очень. То-то я выскочил из дома ни кофе не выпив, ни завтрака не дождавшись. Неужели надо мной сотворили заклинание призыва? И кому это надо? “Джуффин! Джуффин!” – заголосил я прямо в голову шефу. Какая разница, что он может спать – тут такое творится! “Слиняй вурдалаку в задницу, радость моя”, – ласково отозвался Джуффин. “Я к тебе сейчас приду!” “Так, напугал. И озадачил: я тебя вовсе не в свою задницу послал. А теперь… Постой-ка, Макс, ты что, свихнулся на почве бессонницы?” “Надо мной сотворили Заклинание Призыва!” “И ты хочешь ко мне прийти?” “Да!” “Я спал последние три часа, а не колдовал. И точно не хочу тебя сейчас видеть”. “Но его снять надо, а кроме тебя некому!” Последний вопль я шефу послал, уже шагнув Тёмным Путём в его сад. Почтеннейший Начальник Малого Тайного Сыскного Войска города Ехо сэр Джуффин Халли хохотал долго и от души, когда я закончил рассказ о своих сегодняшних приключениях. Надо сказать, что он не обнаружил на мне даже следов “поводка призыва” и теперь не собирался спускать мне раннее внеплановое пробуждение. – Наверное только ты, Макс, мог перепугаться своего хорошего настроения с утра пораньше! И решить, что против тебя работает вражеский маг! – и снова хохот. Я сидел на ковре, куда сполз от облегчения, когда узнал, что мне ничего не грозит, и лицо моё, должно быть, было до того красноречиво насуплено, что одним своим видом заставляло хозяина дома смеяться. Ну и пусть смеётся, мне не жалко. – Но ведь что-то всё-таки должно было вызвать… вот это всё? – “Вот это всё” ты имел счастье испытать благодаря “Волне Лайя”. – Волнелая? – Два слова, Макс: “волна - Лайя”. Простенькое уандукское заклинание хорошего настроения. Его местным аналогом знахари зачаровывают кристаллы радости в Приютах Безумных. – И какого драного пса кто-то решил, что мне это нужно? – буркнул я, стащил с кресла подушку и прилёг с ней прямо на пол, не обращая внимания на насмешливый и внимательный взгляд Джуффина. Я не знал, как всё это понимать, но был рад уже тому, что нет резона паниковать и что-то срочно предпринимать вот прямо сейчас. Зато можно Хуфа потискать: соскучился пёсик. “Если я нужен Максу, Макс мог бы чаще заходить в гости. Только я совсем не драный пёс”. Вопреки ожиданию я не уснул на джуффиновом коврике в гостиной – всё же спал я сегодня на удивление мало. Вместо этого я провёл длинную незамысловатую беседу с Хуфом и доподлинно узнал, чем в последнее время его кормят, какие новые развлечения он себе нашёл, скольких сучек в округе покрыл и почему Джуффин, по его мнению, так мало бывает дома и редко с ним играет. Оказывается, Хуф подозревал, что хозяин нашёл себе какую-то другую собаку на стороне и теперь любит её больше, чем его – экий подлец! – Вижу, у тебя снова хорошее настроение, Макс, – констатировал Джуффин, стремительно войдя в гостиную и мельком увидев мою старательно не смеющуюся рожу. – Хочешь, подпорчу? Сейчас я намерен погрузить тебя в свой амобилер и увезти в Дом у Моста на твое рабочее место. – Ничего не выйдет, Джуффин. Меня уже ждут-не дождутся люди, которые уверены, что я испортил их жизнь, навсегда лишив дочери, о которой они мечтали. – В особняк Блиммов собрался? – Ага. Трикки подъедет на служебном амобилере, а Мелифаро, как и я, придёт Тёмным Путём. Так быстрее, чем собираться в Управлении и вместе ехать, пусть даже со мной за рычагом. – Тут я не выдержал и заржал: – И, Джуффин, поговори уже со своим псом по душам. Хуф уверен, что ты ему изменяешь с другой собакой, у него почти разбито сердце! Шагнув к дому сэра Корвы и леди Атиссы, я возник сразу на крыльце и, похоже, оказался первым. Короткие переговоры с Мелифаро и Трикки Лаем убедили меня в этом. “Хорошее утро, сэр Макс”, – раздался голос Короля в моей голове, а я даже застонал – настолько не вовремя послать мне Зов надо было ещё умудриться! “Хорошее утро, ваше Величество”, – в тон Гуригу ответил я. Несмотря ни на что, я оставался безукоризненно вежливым, потому что… а как ещё? Это же Король! “Не беспокойтесь, я прекрасно понимаю, что сейчас вы можете быть заняты, поэтому не буду вас долго задерживать. Я просто очень хотел вас если не увидеть, то хотя бы услышать...” И напомнить о завтрашней встрече – я не сомневаюсь, Гуриг VIII хотел закончить свою реплику именно так. “Можно вопрос, ваше Величество?” – спросил я, не желая в ответ любезно врать о том, что рад его слышать. Король просто не заслуживает вранья в свой адрес. “Конечно. Я слушаю”. “Это же вы применили ко мне заклинание “Волна Лайя”? Зачем?” Король молчал долго, минуты две, но не отключался – я это чувствовал так же хорошо, как если бы он просто молча стоял рядом, но смотрел на меня. “Сэр Макс, простите меня. Я не желал вам зла, кейифайская магия не про вред. Мне конечно нужно было спросить вашего разрешения, но вы были подавлены, и я решил вас как-то подбодрить. Если бы я знал, что точно принесёт вам радость, я бы воспользовался этим знанием, но я так плохо вас пока знаю”. Я не стал злиться ещё сильнее. Даже как-то немного умилился. Если Гуриг VIII, правящий монарх Соединённого Королевства, самой могущественной страны этого прекрасного Мира, способен нарушать государственные законы (согласно которым запрещено накладывать какие-либо заклинания на государственных служащих высшего ранга без их на то согласия), то и я, наверное, могу поступиться своими убеждениями и схожу на свидание с ним без лишнего содрогания и неприятия. “До встречи завтра, ваше Величество!” Дверь в особняк Блиммов мне открыл важный дворецкий, но в холле мне навстречу уже спешил сэр Корва. Десятью секундами позже к нам выплыла и леди Атисса – невозмутимая красавица, своим появлением вызвавшая фурор, но, вероятно, не такой, на какой рассчитывала. Даже до меня доходили слухи о возобновившемся душевном нездоровье матери Меламори, которое у неё началось после второго отбытия Меламори в Арварох, поэтому неудивительно, что хозяин дома попытался увести хозяйку с моих глаз как можно скорее. Но леди Блимм не была бы матерью моей девушки, если бы с холодным упрямством не отвоевала своё право встречать гостя. Правда, я был уверен, гость в моём лице не очень-то устраивал Атиссу Блимм. – Я только покажу сэру Максу дорогу в винный погреб, – твёрдо произнесла она, глядя на супруга совершенно ясным взглядом, который был совсем не похож на взгляд безумной женщины. – Полагаю, сэр Макс желает осмотреть место преступления. Если к расследованию кражи из нашего дома подключился Тайный Сыск, я этому только рада. И Корва сдался. Если я и задавался вопросом, почему леди лично решила проводить меня в погреб, не перепоручив это дело слугам, я не придал ему особого значения. Я просто шёл за хозяйкой и формулировал в уме вопросы, которые позже собирался задать ей, её супругу и слугам. И даже когда она отперла дверь в погреб и пропустила меня вперёд, указав на пристенный столик, слой пыли на котором хранил два круглых отпечатка от бутылочных донец, – вон-де там была обнаружена кража – я ничего не заподозрил. Я понял, что что-то не так, только когда на подходе к столику будто в чём-то увяз, в чём-то, что последовательно сковало мои ноги, туловище, руки и в конце голову. А потом пришла такая боль во всём теле, что я закричал. Наверняка закричал. Я себя не услышал, зато горло заболело, а леди Атисса, с интересом наблюдая за моей агонией, закрыла уши руками. Наверное, так чувствуют себя люди, которых заживо пережёвывают или сжигают на костре. Уже теряя от боли сознание, я заметил, как в погреб влетели сэр Корва и двое здоровенных слуг с перекошенными лицами. Ну, со всяким бывает, моё лицо точно было не намного симпатичнее.