Тихие волны вероятностей

Я мог бы радоваться, что новое свидание, назначенное Королём, снова не состоится, мог бы испытывать невыразимое облегчение от того, что теперь мне не придётся идти на обещанную встречу, на которую не хочу идти. Но вся радость и облегчение меркли рядом с одним простым фактом: исчез правящий монарх Соединённого Королевства. Простым, но катастрофическим фактом. Были и ещё два факта, не менее ужасающие, которые не давали мне покоя. Первый: ни единая живая душа в Мире не знала, вернётся ли когда-нибудь его Величество. Второй: боль и ужас, которые должен был испытать Король, попав в аномальную зону. Такого не пожелаешь даже заклятому врагу, но так уж вышло, что мне было знакомо и то, и другое. Меня никогда не пытали, поэтому не буду сравнивать мои физические мучения в винном подвале Блиммов с теми, что можно получить от милых инквизиторских штучек, хоть и подозреваю, что оказался бы близок в правде. А ужас, наверняка испытанный Гуригом, можно было сравнить разве что с первым ужасом небытия, когда ломишься на Мост Времени. И всё это вместе не просто не давало мне покоя, а приводило в отчаяние. Сожаления – что был груб и причинял боль в ответ на деликатные в основном действия его Величества – пытались проделать дыру в груди, но, не преуспев в этом, принимались за более податливое горло и сжимали его в железных тисках, иной раз мешая сделать вдох. Пожалуйста… Пожалуйста, кто бы ни отвечал за всю эту херню, творящуюся сейчас в Ехо, сделай так, чтобы Гуриг вернулся здоровым и невредимым!!! Пусть только Гуриг вернётся, а я… я даже согласен сам поцеловать его за это… О том, чтобы идти во дворец Тёмным Путём в таком состоянии, даже речи не было. За рычаг амобилера меня тоже не пустили. Поэтому я безропотно уселся на заднее пассажирское сидение, предоставив служащему Управления Полного Порядка везти наши – мою, Джуффина и Мелифаро – совершенно неначальственные персоны в замок Рулх, чтобы начать расследование исчезновения Короля по самым горячим следам. Подозреваю, Джуффин прекрасно обошёлся бы и без нас, но это дело с самого начала вели именно мы. К тому же оно внезапно превратилось в дело государственной важности, поэтому и Почтеннейший Начальник отстраниться от него не смог. Так мы и ехали втроём, и я изо всех сил игнорировал внимательные, как будто что-то подозревающие взгляды шефа в мою сторону. Объяснять ему я ничего не собирался, но причину его слабого – пока ещё? – внимания к моим душевным метаниям понимал: слишком уж явными они стали, и именно в тот момент, когда я услышал новость о новой аномальной зоне во дворце. Замок Рулх непостижимым образом ощущался осиротевшим. На первый взгляд, ничего в нём особо не изменилось, только церемонию опутывания сеткой и водружения в паланкины над нами совершать никто не стал, но атмосфера, она, вне всякого сомнения, была подавленной. Я чувствовал это так же ясно и остро, как чувствовал боль в аномальной зоне. – Сейчас мне надо быть на совещании с начальником Службы Безопасного Существования дворца, чиновниками и Великим Магистром по поводу исчезновения его Величества. Важно не допустить утечки информации в газеты и паники среди населения, – скороговоркой проговорил Джуффин. – А вы знаете, что делать, мальчики, – закончил он, посмотрев на нас с Мелифаро и, прихватив с собой одного из придворных, встретивших нас, умчался в один из коридоров. За другим провожатым пошли мы. Перед большой двустворчатой дверью в Большую королевскую спальню дежурили два стража с лицами каменных истуканов острова Пасхи. Они ничего не говорили, но на их лбах буквально светилась надпись “Вход, вполз, впрыг и даже Тёмный Путь запрещены!” Это было правильно – запретить посторонним вход в эту комнату: не ровен час, кто-нибудь ещё вляпается в неприятности, хотя “неприятности” в данном случае – слишком слабо сказано. – Как думаешь, если его Величество никогда не вернётся, – тихо спросил я Мелифаро, едва мы остались одни в королевской спальне; почему-то у меня не получалось не думать о плохом, – с Соединённым Королевством всё будет в порядке? – Король не оставил наследников, – неуверенно буркнул он. – Пока найдут и обучат подходящую замену… Ты лучше меня знаешь, что на нашем Короле и его авторитете держалось очень многое: от благоприятной погоды до курса короны к куманской унции. В любом случае, и внутренняя и внешняя стабильность Соединённого Королевства почти наверняка пошатнётся, если Король не вернётся в самое ближайшее время. Глядя на жёсткое, сосредоточенное, почти злое лицо Мелифаро, я чувствовал, как ноет сердце, как будто кто-то слишком сильно сжимает его пальцами. Пожалуйста, пусть его Величество вернётся здоровым и невредимым! Я вдруг рассмеялся неожиданно для самого себя. Кого же это, интересно, я умоляю? Никогда не считал себя верующим, а тут такое выкинул. Нельзя так, нельзя. Я подошёл к коллеге, который задумчиво сидел рядом с кроватью на корточках. – Король исчез предположительно отсюда, Макс, и мне интересно, почему не исчезли покрывала и подушки? – Если это был не риторический вопрос, то ты не по адресу обратился. Я понимаю во всём этом ещё меньше тебя. – Но карту-то ты догадался притащить. – Недостаток систематического мышления в моём организме компенсируется гениальными озарениями и внезапными дурацкими идеями, которые впоследствии оказываются не такими уж безнадёжными. – Ну давай, озарись чем-нибудь прямо сейчас – самое время. Потому что у меня идей нет. Чтобы Мелифаро – и не имел никаких идей?! Видать, неслабо пришибла беднягу эта пакость. Мне захотелось как-то поднять ему настроение, взбодрить или просто разозлить настолько, чтобы он стал похож на себя прежнего, а для этого, как известно, не требовалось совершать каких-то сложных подвигов: накормить, если голодный, или позубоскалить вместе, или сказать, что магистр Хонна пошутил насчёт зелёного и золотого. Бедняга Мелифаро ещё не привык к новой цветовой гамме своей одежды, и если раньше он напоминал просто попугая, то теперь волнистого попугайчика. Но вместо того, чтобы придумать, что ему ответить, я взял в руки одну из высоких узкогорлых ваз, формой напоминающих кальянные колбы. Возможно, это они и были, только их огромные размеры – почти мне по плечи – не вписывались в мои представления о нормальных кальянах. Впрочем, ваза была столь же легка, сколь высока. Нет, я не собирался огреть ею беднягу Мелифаро, хоть это, без сомнения, его бы весьма взбодрило. Я просто кинул вазу на мягкую кровать, не беспокоясь, что она разобьётся. Я старался ни пальцем не дотронуться до аномальной зоны, и это было так рискованно – она не имела видимых границ – что Шурф, если бы увидел, наверное, попытался оттащить меня от этой грешной кровати за шкирку. – Дырку над тобой, Ночной Кошмар, как это тебе только в голову пришло?! – ошарашенно проговорил Мелифаро. – Всё для тебя, радость моя. Смотри! Ваза на кровати бледнела на глазах, и скоро сквозь неё уже было видно, как сквозь не очень чистое стекло, потом как сквозь чистое. А через почти две минуты ваза исчезла совсем. Я смотрел на это просто как на очередное чудо, а в голове Мелифаро, видимо, зажглась лампочка инсайта, да так ярко, что начала через глаза просвечивать. – Его Величество спит в этой спальне постоянно? – выкрикнул он, неожиданно резво подбежав к двери и распахнув её. Как и ожидалось, в коридоре, кроме стражей, никого не было, но они не смогли дать вразумительный ответ. Тогда Мелифаро выскочил из спальни и умчался куда-то, надо думать, на поиски личных слуг… камердинеров… или кто там в курсе таких подробностей жизни Короля. В этот момент я пожалел всех, до кого дотянется Мелифаро, а этот тип был на многое способен, особенно в таком состоянии. Надеюсь, его изыскания пойдут на пользу дела. “У вас всё хорошо?” – прислал Зов Джуффин. “Если ты имеешь в виду, живы ли мы ещё и не обожгли ли пальчики, то да, всё хорошо. Беспокоиться об этом совершенно не стоит”. “А о чём стоит?” “Мелифаро оставил меня в одиночестве, убежав в ночь с криками. Как думаешь, мне уже отправляться на его поиски или он сам дорогу назад найдёт?” “Ты хочешь сказать, мой дневной заместитель ушёл искать и опрашивать возможных свидетелей?” “Ты прав как всегда”. “Тебе бы тоже следовало это сделать, Макс”. “Возбуждённо сверкая глазами и выкрикивая невразумительные вопросы, попытаться заблудиться в тёмных дворцовых коридорах? Джуффин, мне кажется, моя репутация пациента, сбежавшего из Приюта Безумных, не нуждается в немедленном подкреплении”. “Память вещей, Макс. Свидетели бывают не только одушевлёнными, – в Безмолвной Речи шефа мне послышалась толика усталости. – Держу пари, что ты и в поместье Кусамбы об этом не догадался”. “Какой же я дурак!” – я хлопнул себя по лбу. “Есть немного. Ладно, займись делом. Это так называемое оперативное совещание в чрезвычайных обстоятельствах, которое до сих пор не превратилось в балаган только благодаря Великому Магистру, скоро закончится, и я присоединюсь к тебе”. Я снова осмотрелся в спальне. Я постоянно забывал об этом хитром приёме при том, что регулярно тренировался исполнять его так же легко и быстро, как Джуффин. И достиг в этом некоторых успехов. Кресло у окна выглядело достаточно подходящим объектом для расспросов, и не то чтобы мне была неинтересна картинка, которую оно мне показало – хотя, да, мне таки не был интересен вид из окна на садовые дорожки – но я чуть не заснул, поймав своё гаснущее сознание на грани начинающегося сновидения. Я вскочил на ноги, ошалело моргая глазами в попытке прогнать остатки сонливости и не понимая, почему кресло, так удобно расположенное прямо напротив королевской кровати, не видело того, что происходило в этом помещении каких-то сорок минут назад? Оно точно не было испугано и не было заколдовано. Никем, даже придворными магами. Я выглянул из спальни в надежде, что стражники всё ещё стерегут вход в королевскую опочивальню. – У вас случайно есть бальзам Кахара? – спросил я, смотря то на одного, то на другого, резонно предположив, что они могут иметь это вкусное зелье, потому что им во время дежурства как никому нужна бодрость и ясная голова. Бальзам Кахара был лучшим известным мне тонизирующим средством, и он был мне нужен, чтобы не заснуть при допросе очередной вещицы. Стражники испуганно переглянулись, и я понял, что такие вещи, скорее всего, не были регламентированы дворцовыми правилами, по которым здесь работало всё от и до. – Я не скажу ни одной живой душе. – И мёртвой, – пробасил один и вытащил откуда-то из недр форменного лоохи изящную бутылочку тёмного стекла. – Что? – Ходят слухи, что вы иногда общаетесь с мёртвыми, сэр Макс, – пояснил другой. – Им нас тоже не выдавайте. Я прыснул со смеху, едва успев сделать первый глоток. Моей выдержки хватило только на то, чтобы не дать бальзаму Кахара пойти носом, но какую-то часть чудо-зелья я выплюнул себе на одежду. – Нельзя же верить всем досужим вымыслам про меня, ребята. Общаюсь с мёртвыми – надо же такое придумать! – мягко укорил я коренастых бородатых здоровяков, улыбаясь до ушей и с удовольствием наблюдая, как расслабляются их лица. – К тому же мертвецам не больно-то интересно, сколько неуставных вещей при себе имеется у стражи замка Рулх, – бросил я напоследок и юркнул обратно в спальню. Бросив взгляд на грешное кресло у окна, которое почему-то показало мне совсем не то, что должно было увидеть, я вдруг подумал, что наверное у него есть условное лицо и условная спина, и если оно всё это время было развёрнуто к окну, понятно, почему в его памяти я увидел только сумеречный королевский сад. Так это было на самом деле или нет, но я с удовольствием отметил, что бальзам Кахара добавил бодрости не только моим мышцам, но и мозгам. Тем временем я наметил следующую на очереди вещь, которая должна будет открыть мне, свидетельницей чего она стала сегодня. Это была объёмная и довольно увесистая шкатулка, стоявшая на столике неподалёку от кровати, и у меня были все основания предполагать, что стоит она к месту трагедии лицом, если посчитать за лицо ту сторону, где была изящная замочная скважина. Я смотрел и видел, как его Величество Гуриг в сопровождении двух слуг вошёл в спальню, какое-то время что-то им говорил, а потом отпустил их лёгким взмахом руки. И было в этом жесте столько изящества, силы и уверенности, что я залюбовался. Я смотрел и видел, как его Величество Гуриг, оставшись в одиночестве и вздохнув с облегчением, потянулся и рухнул на кровать. Я подумал, неужели он так и уснёт? Видимо, наш Король успел отвоевать себе гораздо больше личного пространства, чем мне было известно. Но некоторое время спустя он поднялся с кровати, постоял у зеркала и повернулся ко мне. Я смотрел и видел, как он смотрит прямо на меня, будто заглядывает в глаза, задержал дыхание, будто меня могли застукать за подглядыванием, и только потом сообразил, что Король смотрит на шкатулку. Я смотрел и видел, как Гуриг начинает медленно разоблачаться, расстегивая украшения, которыми был увешан. Меня бросило в жар, и я хотел было прекратить чтение воспоминаний шкатулки, но вовремя понял, что не смогу внятно объяснить Джуффину, почему я так поступил. И тогда он прочтёт её память сам. Не знаю почему, но мне претила сама мысль о том, что шеф увидит, как Король раздевается. Я смотрел и видел, как лоохи Гурига слой за слоем сползает с его плеч, собираясь у его ног лёгкой кучкой шёлка. Я заметил эту кучку, когда осматривал спальню: она лежала в углу, уже никому не нужная. А меж тем Король уже почти стянул скабу, под которой оказалась… ещё одна скаба. Но и она вскоре присоединилась к остальной, уже снятой одежде. Я смотрел и видел, как Гуриг замер перед кроватью в своём натуральном виде, и ни одежды, ни каких-либо украшений не осталось на его обнажённом теле совершенно. Если в обычное время сила, могущество, телесная красота чувствовались и угадывались под многослойным костюмом, сейчас всё было настолько открыто и очевидно, что я поймал себя на мысли, что так мне нравится больше. Я смотрел и видел, как Гуриг направляется к шкатулке, “глазами” которой сейчас смотрел я. Что я увижу, точнее, что останется в поле моего зрения, когда он подойдёт вплотную?! И я поймал себя на панике, мне снова захотелось срочно закончить свой “допрос”. Но я продолжил, вздохнув с облегчением: Гуриг подошёл к шкатулке сбоку и, очевидно, что-то из неё достал. Я смотрел и видел, как Гуриг растянулся на кровати, не накрывшись одеялом, положил что-то в рот и с явным удовольствием закрыл глаза. Он лежал на животе точно так, как лежал я сам, когда засыпал: согнув одну ногу и обняв руками подушку. Было ли какое-то оправдание тому, что я сейчас делал? Я этим зрелищем вовсе не наслаждался – это оправдание? Сцены, которые мне нужно посмотреть, выбирал не я, а шкатулка – это оправдание? Рабочая необходимость – это оправдание? Я смотрел и видел, как в спальне Короля у самой кровати вдруг проявилась высокая фигура в наглухо застёгнутом шимарском плаще, её голова и, конечно, лицо были полностью скрыты капюшоном. Его Величество, не ожидавший появления постороннего, моментально взвился, с места подлетев вверх не меньше, чем на полметра. А я поймал себя на мысли, что мне знакомо то, как двигается чужак. Мне показалось, что я вот-вот его узнаю. Кто же он? Я смотрел и видел, как Гуриг, ничуть не стесняясь своей наготы, пытался разглядеть лицо посетителя, но, очевидно, у него ничего не получалось. Они говорили. Недолго, но я видел, как губы его Величества шевелятся. Вдруг пришелец порывисто шагнул к кровати будто в попытке от чего-то предостеречь и сразу исчез – а тело Гурига свело судорогой так, словно сократилась каждая мышца в его теле. От одного вида его мучительно искорёженных рук и ног всё начинало болеть и у меня. Гуриг звал на помощь, но никто не пришёл на его зов. Я словно вживую слышал его болезненные вопли, он кричал, пока полностью не исчез. И было непонятно, почему поблизости от королевской спальни не было ни одного слуги, но только дворцовая стража ворвалась в комнату ровно через две секунды после того, как она опустела. Спасать было некого. “Джуффин, мне плохо. Помоги”. – Макс, ты понимаешь, где ты находишься? – спросил шеф откуда-то сверху. Я поднял голову, передо мной действительно стоял он собственной персоной. – Дырку над тобой в небе, Джуффин, – буркнул я, провёл руками по лицу, мимолётно отметив, что действие бальзама Кахара закончилось как-то уж очень быстро, и наконец заметил, что в королевской спальне народу стало больше: позади шефа мелькал Мелифаро и какие-то ещё люди. – Я в замке Рулх и даже помню пока, что мне здесь понадобилось. – Ты в таком плачевном состоянии от того, что тебе рассказали вещи? – А я в плачевном состоянии? – Ты же сам пожаловался, что тебе плохо. Я бы сказал, что на тебе лица нет. Только не спрашивай меня: а что вместо него. Так что именно ты разузнал? – сказал Джуффин, погладив меня по голове, но не ради того, чтобы успокоить, а чтобы поколдовать над моим и в самом деле неважным самочувствием. – Я, точнее, эта шкатулка, видела этого “странника”. Я его знаю. – Кто он? – вклинился в разговор Мелифаро. – Я только знаю, что я его знаю, но кто он, не догадался: его лицо было скрыто капюшоном. – Его Величество его узнал? Он называл его по имени? Ты умеешь читать по губам? – продолжал напирать коллега в костюме волнистого попугайчика. – Читай по губам: “отвали!” Джуффин встал, и я встал вслед за ним, с удивлением осознав, что всё это время сидел на ковре. – Здесь мы на сегодня закончили, – промолвил он так, чтобы услышали все присутствующие, и добавил тише: – Можешь отправляться домой, Мелифаро, уважь пожелание своего коллеги. А тебе, Макс, придётся задержаться, у меня к тебе разговор. – Серьёзный? – Серьёзнее не бывает, – ровно ответил Джуффин, не дав даже намёка на улыбку. Я с завистью проводил взглядом удаляющуюся фигуру Мелифаро, которому предстояло вернуться в дом, где его ждали. У меня такого дома не было, но жалел я вовсе не об отсутствующем уютном домашнем очаге и жене рядом, а о том, что не могу вот прямо сейчас шагнуть Тёмным Путём к своей кровати и сразу завалиться спать. Мы с Джуффином не торопясь пересекали анфиладу огромных комнат в одиночестве. Нас, по его распоряжению, никто не провожал. Пока я гадал, о чём же он хочет поговорить, и ждал собственно начала разговора, шеф вдруг резко увлёк меня в какой-то тёмный закуток и слегка припёр к стенке, перегородив путь к выходу. – А сейчас, Макс, ты расскажешь старому доброму Джуффину Халли, что с тобой происходит. – Где мне найти такого? Старого да ещё и доброго? – попытался сострить я, но вгляделся в мерцающие в темноте глаза. В них читалось неподдельное намерение оторвать мне голову, пришить обратно задом наперёд и сделать вид, что так и было. Или ещё хуже: нажаловаться Великому Магистру, что де я не слушаюсь и вообще плохо себя веду, поэтому делай со мной что хочешь. Я-то знаю, что со мной пожелает сделать Шурф! Заставит дышать на счёт день и ночь, пока послушное поведение не полезет у меня из ушей. – Уже несколько дней ты агрессивен и вспыльчив, а теперь ещё и рассеян больше обычного. И подавлен. Я хочу знать, связано ли это как-то с его Величеством. И если связано, то как именно. Запираться в таких непростых условиях было непросто. Честно говоря, совсем невозможно. И я рассказал Джуффину всё с самого начала. – Драть твою лису веслом на дне колодца, Макс, ты хоть понимаешь, что натворил?! Я опешил от такого вопроса и решил уточнить, просто чтобы убедиться, что не ослышался: – Именно я натворил? – Ну не я же. Я тебя обрадую: исчезновение его Величества произошло в том числе по твоей вине. Сила желаний Вершителя – не менкал чихнул, а ты, насколько я понял, очень сильно не хотел и до сих пор не хочешь встречаться с Королём. – Тогда я тебя тоже обрадую, Джуффин, и это будет настоящее “обрадую”, а не как у тебя, – ответил я, – теперь я так же сильно желаю его возвращения. Или даже ещё сильнее. Мне нравится, когда в какой-то точке пространства Соединённого Королевства наличествует довольный жизнью Король. – Посадить бы тебя за все твои выкрутасы в Холоми, лет этак на пять дюжин, – вздохнул шеф. – Да толку от этого не будет. – Вот именно, – горячо поддержал его я. – Да и если подумать, что изменится после тех пяти дюжин лет? Я даже не постарею и продолжу по-прежнему притягивать непрошенное мужское внимание на свою задницу. Сначала Джуффин громко смеялся от вида моего недовольного лица, а потом, вытерев выступившие слёзы, сказал: – Уж не думаешь ли ты, что являешься заложником собственной внешности, Макс? Она, конечно, аргумент, но ты представляешь собой далеко не только смазливое лицо. В тебе много обаяния и всего прочего, что привлекает к тебе людей гораздо сильнее. И его несчастное Величество тоже на это клюнул, я тебя уверяю. – Это он-то – несчастное?! И как мне это… обаяние прикрутить на минималку?! – А оно тебе нужно? По-моему, пользы от него больше, чем вреда. Не смотри на меня так грозно, да, я не считаю королевские… чувства к тебе вредом. Возможно, тебе стоит подумать над тем, чтобы согла... – Нет! Лучше бы сказал, как отказаться. – Я скажу, Макс, но один раз: если ты настолько не хочешь ухаживаний Гурига, простого “нет” ему будет достаточно. Шурф то же самое говорил, печально подумал я, но ведь ни ему, ни шефу не приходилось слышать от Короля “Я не отступлюсь от тебя” или “Я не готов сдаться”. – Судя по твоей хмурой физиономии, ты мне не веришь. Глупо, конечно, но с тобой случается. А всё остальное уже не моё дело. Делать мне больше нечего, кроме как лезть в твою безумную личную жизнь слишком глубоко. И не надо говорить, что ты мне не чужой – заплачу от сантиментов, сам рад не будешь.