Тихие волны вероятностей

Сегодня мне впервые по-настоящему захотелось выпить Джубатыкской пьяни. Выпить в таком количестве, чтобы сделаться грязным, вонючим и грубым – непригодным ни для чего и ни для кого. Возможно, клиентом Приюта Безумных, я бы и на это согласился. Потому что даже такие места оставляют хоть толику надежды выбраться оттуда рано или поздно. Я скинул с головы одеяло, сел в кровати, куда забрался в одежде и обуви, и взглянул на вошедшего в мою спальню шефа. Внутри что-то клокотало и бурлило, создавая ощущение, что меня вот-вот прорвёт и выплеснется из меня наружу что-то чёрное и очень горячее и затопит не только меня самого, но и всех, кто имел неосторожность оказаться поблизости. И это чёрное и горячее точно было не самой безопасной субстанцией в Мире. – Нда, – протянул он, оглядев меня с головы до… я бы сказал “ног”, но ноги мои по-прежнему были скрыты в ворохе одеял, – ты такой грозный, сэр Макс, что рядом с тобой страшно находиться. – Едва ли тебе сейчас страшно, – мрачно отозвался я. – Уходи, Джуффин, я не хочу никого видеть. Я действительно этого хотел. В комнате были разбиты все окна и сломана большая часть мебели, даром, что она была не моя. Не моя в том смысле, что не я её выбирал: какую подарили, та и осталась. Как мне казалось, это служило достаточным доказательством моей тяги к уединению. Наверное я теперь не смогу долго оставаться в Мохнатом Доме. Не потому, что Король отзовёт своё разрешение мне жить здесь, а потому, что я сам едва ли соглашусь и дальше пользоваться ЕГО подарком. – Вообще никого или только меня? – уточнил шеф, проигнорировав первую часть моей фразы и присев возле бутылки Джубатыкской пьяни, самой большой, какую я смог найти. Она стояла возле моей кровати и служила надёжным, а главное, молчаливым гарантом того, что я могу быстро и качественно привести себя в скотское состояние в любое время. – Тебя. Не только тебя… Никого. – Ты эту бутылку даже не откупорил, Макс. Ты её для красоты здесь поставил? Как же он бесит, этот Джуффин! – Чего тебе надо, – я почти не запнулся, но голос всё равно дрогнул, – от меня?! – Мне – ничего. Тем более от тебя. Я могу тебя прямо сейчас оставить как есть, наедине с твоим злобным настроением. Но было бы просто замечательно, если бы ты сделал с ним хоть что-нибудь самостоятельно. Мне леди Базилио Зов прислала, пожаловалась, бедняжка, что в доме испортились все съестные припасы и начала засыхать… эта… растение, которым стены обросли. Ей, понятное дело, твоя еда ни к чему, но!.. – Джуффин многозначительно поднял палец, посмотрел на меня строго, нисколько не смутив этим суровым взглядом, когда-то заставлявшим меня трепетать. – Рассказывай уже, что случилось у тебя. – Уходи, – повторил я, резко отпихивая одеяло и поджимая ноги под себя. Я пытался дышать глубже, но внимание то и дело ускользало и счёт сбивался. – Ты чего так испугался, Макс? – Я не боюсь, – буркнул я и сам не узнал свой голос. – Я злюсь! – И это тоже верно, – холодно кивнул Джуффин. – Но злость твоя истекает из страха. Я бы сказал, животного страха, отдающего безумием. Если так и дальше пойдёт, твой дом обрушится или провалится в какую-нибудь мистическую дыру, только чтобы избавиться от такого хозяина. Ты действительно ничего мне не расскажешь? – Ты худший… самый худший из всех возможных слушателей, – прорычал я и вскочил на ноги. – Убирайся, Джуффин! Не хочу тебя видеть! ОСТАВЬ. МЕНЯ. В ПОКОЕ. Пальцы сложились в щепоть будто сами собой, без участия, даже условного, моей головы. Я прищёлкнул, коротко повёл рукой вперёд и только тогда понял, что именно сделал, когда с моих пальцев сорвался ярко-белый шар света и устремился в Джуффинов лоб. Самый настоящий Смертный шар. Но шеф, не будь он Кеттарийским Охотником, не зевал. Он ловко нейтрализовал мою атаку, рассеяв Смертный шар каким-то щитом, и посмотрел на меня сузившимися глазами. – Ты настолько хочешь меня убить, Макс? – жёстко спросил он, сделав упор на слове “настолько”. – В какой-то момент я этого действительно захотел по-настоящему, – не стал врать я, подойдя к разбитому окну, чтобы свежим сквозняком хоть немного остудить голову и лицо. – Сейчас больше не хочу. Но тебе действительно лучше уйти. За спиной негромко хлопнула дверь, и я снова остался один, слушая звон в ушах от неослабевающего гнева. Или всё же страха? Тогда я, чтобы в наступившей тишине услышать ещё хоть что-то, схватил грешную бутылку Джубатыкской пьяни и швырнул её в стену рядом с окном. Звон разбившегося и осыпавшегося на пол стекла парадоксальным образом успокоил меня. “Макс”, – Безмолвный Зов в голове прозвучал тихо, но отчётливо. Я не ответил на него просто потому, что не знал, что. – Макс, – раздалось прямо в комнате, но я не повернулся к его источнику, стоя у окна и опираясь руками на подоконник. Осколки изранили ладони, но мне было наплевать на это. И даже больно мне почти не было. Физическая боль сейчас была бледной тенью другой боли, той, что раскалённым тавром припеклась к сердцу и никак не затихала. Шурф Лонли-Локли, видимо, закончив осматривать разгромленную спальню, подошёл ко мне ближе. Я бы предпочёл, чтобы и он не видел меня в таком раздрае, но понимал, что его я не то что не атакую Смертным шаром, но даже вербально прогнать не смогу. Шурф по-дружески обнял меня за плечи, и не успел я глазом моргнуть, как мы оказались на крыше моего дома. Мой лучший друг отлично умел выбирать места для непростых разговоров. Я всегда знал: если хочешь справиться с врагом, обескуражь его. Я для этого вовсю пользовался крышей Мохнатого Дома и видом, открывающимся с неё. Похоже, Шурф решил, что для обезоруживания злого Макса этот метод тоже подойдёт. И он оказался прав. Шурф молча усадил меня на подушки и сам сел напротив, взяв меня за руки. Под его потемневшим взглядом в мои ладони вдруг вернулась чувствительность и они заболели так, что я крепко зажмурил глаза, но пара слезинок всё равно скатились из-под плотно сомкнутых век. Когда он вынул из ранок несколько мелких осколков, у меня невольно вырвался стон. Но ощущение нежной прохлады, которое окутало мои руки до самых локтей, заставило меня удивлённо открыть глаза. Мой друг ворожил над моими ладонями с таким лицом, будто вся боль, какую чувствовал я, чувствовал и он, более того, сознательно забирал её себе, тёплыми волнами возвращая мне исцеление и спокойствие. – Если тебя послал Джуффин, то… – Сэр Халли всего лишь сказал, что с тобой творится неладное, – немедленно отозвался Шурф, ничего не скрывая. – Но ты не должен думать о нём, Макс. Сосредоточься на себе. – Я был сосредоточен на себе последние двадцать часов, Шурф, – больше жалобно, нежели злобно ответил я. – Я так устал. – Тогда сосредоточься на мне, – почти прошептал мой самый лучший друг и положил мягкую тёплую ладонь мне на затылок. Для этого ему пришлось привстать на коленях и чуть придвинуться ко мне, отчего его белая мантия оказалась так близко от моего лица, что я услышал тонкий древесный аромат, исходящий от неё, к которому больше всего подходил эпитет “строгий”. Знахари Приютов Безумных лечили своих пациентов Кристаллами Смирения и Радости; Шурф, по-видимому, целиком был как оба этих кристалла. Во всяком случае, для меня. Шурф Лонли-Локли, анальгетик и транквилизатор, самый полезный в хозяйстве неуравновешенного Вершителя человек. Но вспомнив, как давече он с его Величеством ревниво устроил мне перекрёстное облапывание, я смущённо отодвинулся от друга и спрятал лицо в уже здоровых ладонях. – Прости меня за вчерашнее, Макс, – тихо проговорил Шурф, правильно истолковав мой жест, – я виноват перед тобой. Я не должен был так вести себя. – А почему ты так вёл себя? – Я… потерял голову… – признался Шурф и сжал губы так, будто твёрдо решил не произнести больше ни одного слова. – Неужели ты можешь терять голову? Великий Магистр Ордена Семилистника способен на такие вещи? – Великий Магистр не способен, – серьёзно покачал головой он и посмотрел мне в глаза даже немного отчаянно. “А Шурф рядом с Максом – способен”, подумал я, почему-то не сомневаясь, что именно об этом он и промолчал. Я тряхнул головой и откинулся назад, улёгшись спиной на крышу. Вытащил из кармана широкое кольцо и посмотрел сквозь него на солнце. – Нравится? – усмехнувшись, спросил я Шурфа, искоса поглядывая не него. Его лицо вытянулось при виде украшения, и это оказалось довольно забавным зрелищем. – Серебряное. Наверное. И эти три камешка странной формы… Я таких колец и не видел никогда. – Подарок его Величества? – глухо спросил он. – Как ты догадался? – Потому что это и есть его подарок. Как ты знаешь, у его Величества существует такая практика время от времени одаривать своих подданных подарками за особые заслуги. – Я от него получал только Дитя Багровой Жемчужины. Получается, что Король дарит и ювелирные украшения? – Его Величество действительно дарит кольца по особым поводам, но именно такие – нет. На моей памяти такой формы и вида кольца не получал никто. Я не встречал упоминания о таких подарках и в хрониках. Правда… – Шурф задумался и с некоторым смущением признался, – самые древние сохранившиеся документы я на предмет королевских колец изучал не слишком внимательно. – Значит, это не может быть чем-то вроде кольца на помолвку, – больше себе, чем другу, сказал я. – Тогда ты можешь выяснить для меня значение этого кольца? Шурф вскинул на меня потяжелевший взгляд и весь напрягся. – Его Величество сделал тебе брачное предложение, Макс? Я помотал головой и невольно поморщился от мимолётно вернувшейся боли в сердце. – Тогда я сделаю, что ты просишь, – тихо заверил Шурф, взяв в руки украшение и рассмотрев его как следует. Кольцо из бело-сероватого металла было тяжёлым даже на вид. “Носите его на указательном пальце левой руки”, сказал Король, отдавая кольцо мне. Оно было таким широким, что закрывало фалангу наполовину. Три чёрных узких продолговатых камешка в виде призм с заострёнными концами бликовали маслянистыми серебристыми разводами. – Я найду необходимую тебе информацию. Я молчал какое-то время, вспоминая и снова переживая события вчерашнего дня и особенно последний разговор с его Величеством. – Иногда я задумываюсь, Шурф, почему с людьми происходят вещи, к которым они не то что не готовы, но даже не приспособлены, с которыми они просто не могут справиться. – Это в корне неверное представление. Даётся по силам. И если с тобой что-то произошло, Макс, твоя задача просто найти в себе силы справиться с этим. Задача решаемая. – Гуриг ведь мне почти понравился! В этом самом смысле понравился, понимаешь?! Я уже был почти готов попробовать с ним… Я смахнул непрошеную слезу и сел. Шурф привстал и разместился рядом со мной, готовый если что обнять меня или утешающе похлопать по плечу. – А теперь? – Как я могу? – я посмотрел на друга и в его глазах отразился мой больной и несчастный вид. – Я просто Вершитель, такой специальный… полезный инструмент. Приспособление. Средство, которым можно воспользоваться… – Ты не для всех лишь средство, – хмуро, едва не перебивая, произнёс Шурф. – Расскажи, что произошло. – Как ты знаешь, я вчера весь день провёл в обществе его Величества. Честное слово, это было самое необычное и самое близкое знакомство с жизнью другого человека! Мы отлучались друг от друга только в уборную! Моя роль телохранителя при Короле была утверждённой и даже документально зафиксированной. Аудиенции, инспекции, прогулки, работа с документами, трапезы, отдых – мы всё время были вместе. Он был внимателен ко мне не как к своему подданному, а как к другу, а я развлекал его своей болтовнёй. И мне казалось, что мы действительно подружились. Точнее, что наше взаимное расположение вышло на какой-то новый уровень. Правда, то, ради чего я был приставлен к Гуригу, за целые сутки так и не произошло: сновидец рядом не появился и мне не пришлось защищать Короля от него. Закат солнца мы встретили вдвоём в самом дальнем призамковом саду. Почти свидание. Я подозревал, что Гуриг специально устроил это. Может быть, он хотел меня не только поцеловать, я бы, наверное, даже не стал сопротивляться этому. – Сэр Халли твёрдо уверен, что я вернулся в этот Мир преждевременно только благодаря вашей воле, сэр Макс, – сказал мне Гуриг, когда мы устроились в крохотной садовой беседке, в которой помещалась только круговая скамья, зато широкая и устланная невообразимым количеством подушек. Уединённая, сплошь заросшая широколистным вьюном, эта беседка была просто идеальным любовным гнёздышком. Моё дурацкое романтичное сердце было покорено. – Скажите, это правда? Я помню, что к тому моменту я уже успел напугать вас своим предложением, а вы, получается, всё равно ждали моего возвращения? – Не просто ждал – хотел, – признался я и отвернулся – моим глазам стало почти больно от того, как засияло лицо Гурига после моих слов. – Сэр Макс, я хочу, чтобы вы приняли это в подарок от меня. Я посмотрел и обомлел, когда увидел, что его Величество протягивает мне в коробочке. Я умилился тому, что он сам её открыл, как будто ему не терпелось показать подарок мне. Впрочем, ему действительно не терпелось. Там лежало это кольцо. – Носите его на указательном пальце левой руки, его носят так. Пожалуйста, наденьте прямо сейчас, ради меня. И я надел, не чувствуя никакого подвоха. Да его и не было, в этом я даже сейчас уверен. Как в будущем сложится, не знаю. – Оно очень редкое. На самом деле, практически единственное, на сегодняшний день, – с улыбкой глядя на меня произнёс Гуриг. – И хоть неофициально называется “кольцом парного совершенства”, ни к чему вас не обязывает. Я просто хочу, чтобы им владели вы. – Как читаются эти буквы? – спросил я, присмотревшись к переплетениям незнакомых рун. Впрочем, знакомых рун для меня и не было никогда. Те, что я часто рассматривал на ногтях Шурфа, я мог бы только узнать внешне, но не прочитать. – Вы не поверите, но эта надпись – одна-единственная руна “гис”, просто в древне-кейифайском начертании, а, как известно, в нём тёмные магистры ногу сломят. Макс… Я удивлённо посмотрел на Короля, который только что произнёс это “Макс” таким странным голосом, что у меня перехватило дыхание. Грудь Гурига ходила ходуном. Он со всей осторожностью опрокинул меня на спину и поцеловал. И дальше вся осторожность куда-то вдруг делась. То, что он делал, и рядом не стояло с нежностью. Мне показалось, что всегда такой лёгкий и стремительный Король вдруг стал весить, как куфаг, – так сильно и плотно он прижался ко мне. И ещё он очень крепко держал меня за запястья: прижал их у меня над головой и не давал пошевелить. Я растерялся, замер, пытаясь понять, не пытаются ли меня убить. Но нет, меня пытались не убить. Такого бешеного напора и властности я не ожидал. Я на своей шкуре почувствовал, что значит “тяжесть королевской власти”. Я… каюсь, я тогда слегка испугался, сначала, особенно когда вдруг подумал, что если Гуриг целуется ТАК, то каков же он в постели? В какой-то момент я даже почувствовал, что вот-вот провалюсь на Тёмную Сторону – Гуриг своим поцелуем не только вышиб из меня дух, но и почти лишил сознания, одновременно подарив такое блаженство, какого я никогда не испытывал с женщинами. Когда Король отстранился от меня, я даже не сразу осознал это. Так и лежал, пытаясь унять дыхание и сердце. А внутри всё пело. Я как будто был музыкальным инструментом, на котором умелые пальцы музыканта только что сыграли красивейшую музыкальную фразу, и в моих нервах и мышцах, как в струнах, неохотно затихали остаточные вибрации. Однако, Гуриг скоро был вынужден вернуться к своим обязанностям, а я, соответственно, к своим. И до полуночи он занимался обычными делами, ни словом, ни делом не напоминая мне, что произошло между нами в садовой беседке. Ну вот только, когда не было никого поблизости, один раз бросил на меня взгляд… полный жажды. У меня от него волосы дыбом встали. Но зато это ощущение окончательно убедило меня, что всё было. А меж тем недоумение в замке Рулх всё росло: сновидца прождали целый день, но он так и не появился. Что это было? Крах нашей теории, что его появления происходят по некой закономерности? Или просто кто-то из придворных вляпался и исчез, не успев никого предупредить? Но все были на месте. А сновидца не было. – Абсолютно все помещения замка были под присмотром? – спросил тогда я, пряча глаза, красное лицо и кольцо на пальце от Джуффина, который ходил повсюду с таким довольным видом, будто изловил всех преступников на сто лет вперёд. Впрочем, наверное, в этом случае он был бы, наоборот, крайне хмур, знаю я его. – Только те, которыми пользуются хотя бы раз в несколько дюжин дней, – ответил Король. – Везде выставить наблюдателей оказалось невозможно, а в редко используемом помещении аномалия успеет рассеяться до того, как там появится хоть один живой человек. Логика была железной. Но я всё-таки предпочитал знать наверняка, приходил ли сегодня сновидец во дворец или нет. И где был. Поэтому я предложил: – На Тёмной Стороне я смогу отыскать аномальную зону очень быстро. – Отличная идея, Макс, – воскликнул Джуффин, – так и сделай. – Сэр Макс не сумеет распознать помещение, где окажется зона. Я должен пойти с ним, – тут же предложил Гуриг. Составить мне компанию на Тёмной Стороне мог любой, умеющий туда проходить и хорошо знакомый с замком. Но возражать Королю никто не стал, понятное дело. Я наслаждаюсь Тёмной Стороной всякий раз, когда попадаю туда. Но в этот раз я был особенно счастлив: я мог разделить свою радость и счастье с Гуригом. После целого дня в его обществе и неизбежного погружения в его дела, ритм жизни, способ жить, мне очень хотелось, в свою очередь, показать ему, чем живу я, что является обычным для меня. Я хотел показать ему самого себя в наиболее счастливые моменты жизни. Аномальную зону мы нашли, и быстро: Тёмная Сторона по моей просьбе сама провела нас к ней. По словам Гурига, она образовалась в потайном переходе между Рулхом и Анмокари, которым он сам пользовался крайне редко и только при острой необходимости. К тому же об этом ходе знали от силы полдюжины человек на весь дворец, включая самого Короля. Когда дело было сделано и я приготовился покинуть Тёмную Сторону, помня, что у его Величества может быть множество дел и ему недосуг торчать здесь со мной, Гуриг вдруг попросил остаться ненадолго и прогуляться “вон до того холма с деревом, которое там абсолютно не к месту”. – Как-то сэр Халли рассказал, что Тёмная Сторона преображает всех, кто может сюда приходить, что здесь слетают маски. Хоть я бываю тут крайне редко, я знаю, что так оно и есть. Вы тоже это наверняка знаете, сэр Макс, а я всего лишь подвожу к мысли, что я здесь становлюсь крайне болтливым. Вы ещё узнаете, каково это – король, которого невозможно заткнуть. – Вы прекрасны, ваше Величество. – Пользуясь случаем, я хочу лично пригласить вас на ежегодный королевский приём Тысячи Звёзд. Я никогда бы не сказал этого в обычных условиях, но здесь, пожалуй что и не вижу смысла себя сдерживать: на нём обычно собираются чиновники и государственные служащие высшего ранга – одно из скучнейших обществ – в целях укрепления межведомственных связей. Обычно от Тайного Сыска там присутствует сэр Халли – и это вносит некоторую живость в это мероприятие, – но в этот раз я хотел бы, чтобы вы тоже приехали. – О нет, – простонал я, ярко представив себе скуку, которую мне придётся претерпеть. – Моя кислая рожа будет там абсолютно не к месту. – Прошу вас, сэр Макс, пожалуйста. – Хорошо, – сдался я, едва увидев искреннюю мольбу во взгляде Короля. Таким глазам я сопротивляться не мог. – Отлично! – обрадовался Гуриг. – Я лично пришлю вам приглашение в ближайшее время. Я не обещаю, но постараюсь не давать вам заскучать на приёме, верите? Но если захотите, вы сможете взять с собой ещё одного человека. Кого угодно, с кем вам не будет скучно. Мы наконец добрались до вершины холма с деревом “абсолютно не к месту” и примолкли. Уж лучше бы я молчал и дальше, потому что примерно в этот момент всё это и началось. Мы любовались открывшимся видом, а я возьми да и спроси Короля: – Почему вы так ко мне относитесь, ваше Величество? Что тогда заставило вас предложить мне отношения? Грешные магистры, от моего вопроса Гуриг споткнулся и чуть не растянулся на траве, мне пришлось его подхватить. Встав на ноги твёрдо, он смущённо засмеялся и через некоторое время ответил: – Вы всегда были мне интересны, сэр Макс. Я обратил на вас своё внимание, ещё когда сэр Джуффин представил вас мне, впервые приведя во дворец. Вы были самым трогательным, милым и прекрасным дикарём из всех, кого я видел на тот момент. Но сблизиться с вами у меня никак не получалось. Сначала вас загружали работой, потом у вас появилась девушка, потом… Честно говоря, даже мне, наблюдающему за вами издалека, было ясно, что ваше сердце не оставалось свободным ни на миг и, казалось, рядом с вами не было места, которое бы мог занять только я. Видите, сколько лет прошло, пока я не понял, что должен предпринять что-то сам, не обращая внимания на обстоятельства. – Король сделал паузу, улыбаясь своим мыслям, и я не посмел его прервать, любуясь со стороны нашим великолепным Величеством. – Чтобы вы знали, сэр Макс, я не пожалел ни на миг, что признался вам тогда на крыше. У меня такое чувство, будто я выправил какую-то неровность в своей судьбе. Вы знаете, любовная связь между королём и Вершителем – это своего рода вековая традиция моих предков. Если во времена правления кого-либо из них появлялся Вершитель, то они становились… не просто любовниками, а, своего рода, двумя столпами, под правлением которых земля расцветала, а страна достигала невиданных доселе высот благополучия. Прекращались природные, политические, экономические и все прочие, какие только возможно, катаклизмы, преступность сходила на нет, а Сердце Мира не столько отдавало силу людям, сколько получало её от них. Король правил землёй, распространяя на неё свою Сень, а Вершитель гармонично усиливал её, наполняя совершенно особым могуществом. Вот поэтому, сэр Макс, эта земля и любит королей-кейифайев. Картина, нарисованная Королём, напоминала рай на земле, но меня его слова заставили резко остановиться и похолодеть. Внутри стало пусто-пусто. И холодно. И хотелось съёжиться, схлопнуться внутрь самого себя, но я не мог этого сделать – уж слишком прочной была грудная клетка. – Это всё? Это все… причины? Гуриг при виде моего лица испуганно замер, а мне хотелось кричать. Но я из-за спазма в горле мог только тихо выть на одной ноте. Я зажал рот рукой, потому что почти перестал контролировать звуки, которые издавал. – Шурф, – прошептал я, утыкаясь в плечо другу, который не перебил меня ни разу за всё время, чья молчаливая поддержка раз за разом давала мне силы продолжать и закончить рассказ, – я всего лишь полезная функция. Мне дали понять, что я нужен только для процветания страны! Снова!!! Я этого не хотел, но слёзы потекли из глаз неостановимым потоком. Я просто сидел и рыдал, как мальчишка, пока не выплакал всё и ветер не осушил моё лицо, от чего щёки нестерпимо начали зудеть. – Ты поэтому напал на сэра Халли? – спросил Шурф Лонли-Локли. – Потому что его Величество невольно напомнил тебе Джуффина и Тихий Город? – Да, магистры, да! Мной чуть снова не попользовались. Приложи Вершителя к больному месту – и поправишься. Вставь Вершителя в свою корону – и будет тебе процветающее Королевство. Только не спрашивай, что такое корона. – Я не стану тебя разубеждать, сейчас это будет бесполезно. Просто попрошу: возьми себя в руки, Макс. Твой гнев и обида застилают тебе разум. И даже если всё так и есть, как ты думаешь, жить дальше тебе всё равно придётся, и делать это лучше с ясной головой. – Совет опытного безумца? – наконец рассмеялся я и почувствовал, как немного отлегает от сердца. – Именно, Макс. Ты знаешь, что для этого нужно делать. – Конечно знаю, ты твердишь мне об этом уже много лет. Даже я мог понять, что дыхательные упражнения могут помочь даже покакать при запоре, не то что справиться с желанием поубивать то ли всех, то ли только себя. От лица, которое Шурф сделал после моих слов, могли бы оробеть не только послушники в его ордене, но и магистры, младшие так уж точно. Но меня таким пугать было уже поздно – я был, можно сказать, закаленным многолетней практикой шурфолицезрения. Великий Магистр молча чуть отстранился от меня и задумчиво уставился на следы моей крови, подсыхающие у него на рукаве. Подозреваю, моё лицо было настолько сосредоточенным, что почти мрачным, и Шурф, понаблюдав, как я старательно пыхчу, а маниакальный блеск из глаз так и не исчезает, не выдержал и встал. – Иди за мной. Прогуляемся, – коротко бросил мой друг и исчез. Ровно секунду я соображал, что бы могли означать его фраза и исчезновение, но потом шагнул Тёмным Путём вслед за ним. Считай, быстро догадался – ай да молодец я! Вдыхать на счёт морской бриз, свежий и ароматный в это время года, оказалось гораздо приятнее и, главное, легче, чем тяжёлый воздух моей спальни, пропитанный дурной обидой, лёгким безумием и запахом ядовитой крови. Это был, конечно, не Мир пустынных пляжей, а всего лишь местечко в Ташере, омываемое бескрайним морем, безымянным только в силу моих скудных географических познаний, но когда-то это место показал мне Шурф, поэтому оно не могло не оказывать на меня самого благотворного влияния. Я был уже полностью спокоен, когда решил спросить Шурфа: – Скажи-ка, дружище, а нет ли, случайно, в Мире какой-нибудь этакой традиции, согласно которой, допустим, если Великий магистр поимеет Вершителя, то это укрепит его власть? Только выговорив эти грубые слова, я понял, что перегнул палку, и замер. Сэр Лонли-Локли ощутимо напрягся, медленно повернул голову и, нахмурив брови, посмотрел мне в глаза. Не знаю, как мой, но его взгляд не сулил ничего хорошего. Вот только испугаться его мне как раньше не удавалось, так и сейчас не удалось. – Почему ты задаешь подобный вопрос, Макс? – А разве твои чувства ко мне не точно такие же, как у Короля? – я решил идти до конца, раз уж в очередной раз умудрился ляпнуть страшную бестактность. – Мы говорим о моих чувствах или о моих намерениях? – резонно заметил Шурф, но, не дождавшись ответа, холодно продолжил: – Ты подозреваешь меня в корыстных мотивах, но разве за все эти годы я доставил тебе хоть какое-то неудобство? Ты и не знал о моих чувствах. – Друг немного помолчал и добавил: – И не узнал бы. Я прекрасно понимал, что ты не примешь их, и намеревался молчать, пока не замечу сдвига твоих предпочтений в желаемом мной направлении. – Прости меня, – искренне покаялся я и спрятал лицо в ладонях. – Гуриг не мог не понимать того же самого, он ведь не глуп. Так почему же он решил действовать? – Не забывай, Макс, его Величество и я – разные люди и решения мы можем принимать разные. Хотя, как мне кажется, он как раз-таки каким-то образом увидел эти самые сдвиги в тебе, поэтому и признался. – Но как он увидел?! – не выдержал я и вскочил на ноги. – Откуда? В каком месте? Ничего же такого! Абсолютно ничего не было! Шурф Лонли-Локли встал вслед за мной и замер напротив. То ли его странное выражение лица, то ли ещё что-то, но в голове моей что-то щёлкнуло, а я от странной мысли даже прикрыл рот ладонью. – Неужели он что-то такое увидел в нашей с тобой дружбе?! – Каждый видит то, что хочет, а не то, что есть на самом деле, – проговорил Шурф и отвернулся, придержав тюрбан, который чуть не унёс в сторону воды порыв ветра. Сердце сдавило от чего-то тоскливого и пронзительного одновременно, и я понял, что этот разговор даётся другу не то чтобы легко. Мне вдруг как на ладони открылось всё то, что может чувствовать сейчас он. – Шурф… – сказал и сам поморщился от того, как жалко прозвучал мой голос. Я не знал, что сказать на такое, поэтому просто осторожно положил руку ему на плечо. Он немедленно накрыл её ладонью, а потом и вовсе сжал мою кисть пальцами. Жёсткими и очень горячими. Чувство вины плескалось в груди жидкой свинцовой тяжестью, я ясно осознавал, что этого неловкого рукопожатия было абсолютно недостаточно для извинений. Тогда я вдохнул, пока не передумал, прижался к спине Шурфа и обхватил его свободной рукой. Получилось порывисто и смешно: я как будто врезался в друга сзади и схватился за него, чтобы не упасть. Я почувствовал, как Шурф от неожиданности резко выдохнул и как втянулся его живот, да так и остался напряжённым. Он даже мою ладонь выпустил и руки приподнял, оставляя их на весу, – так растерялся, бедняга. – Что ты делаешь, Макс? – Обнимаю. Я не видел лица Шурфа, но услышал его смешок так отчётливо, что на миг подумал, что мы как-то оказались на Тёмной Стороне. Но нет, мы всё ещё оставались в Мире. В Мире, в котором Шурф умеет дотронуться так мягко и нежно, что тебя в ответ бросает в жар; в котором Шурф отрывает твои пальцы от своей мантии, от чего ты только теснее прижимаешься к нему, и целует твои пальцы, каждый по отдельности, так, что ты в ответ невольно дрожишь и совсем уж неприлично таешь. Но не успел я окончательно потерять контроль над своим ошеломлённым неожиданной лаской телом, как всё закончилось. Мы расцепились, и я отшатнулся от Шурфа. Это хорошо, что он по-прежнему не поворачивался в мою сторону: не хотел я сейчас видеть его глаза. Мне казалось, что увидь я их, моя жизнь уже не станет прежней. Я мысленно рассмеялся. Забавно, моя жизнь столько раз круто менялась – мог бы уже и привыкнуть. – Поскольку речь об этом зашла, признаюсь, Макс, я тоже в последнее время лелеял надежду, что наши отношения вырастут во что-то большее, чем дружба. Мне казалось, что для моей надежды есть все основания и даже некоторые предпосылки… Но я, как теперь ясно, ошибался, и это одна из самых горьких ошибок моей жизни. Что можно было ответить на это? В прошлой жизни… нет, в позапрошлой уже я не раз получал отказы от девушек, и знал, что утешить в этот момент никакие слова не смогут. По-хорошему, мне надо было оставить Шурфа в одиночестве – так ему наверняка будет легче – но мне так не хотелось его сейчас бросать. Не после того, как сам же полез обниматься. “Отлично, Макс! – ворвался в мою голову голос Джуффина Халли. – Ты всё ещё в этом Мире, и это просто замечательно! Представь моё удивление, когда я снова поискал тебя в Мохнатом Доме, но нашёл только расстроенную Базилио и разгромленную комнату. После такого душераздирающего зрелища я даже как-то начал слегка волноваться о тебе. Будь добр, перестань мысленно рычать на меня и возвращайся домой.” “Хорошо, мысленно не буду, – покладисто согласился я. – Но можно я порычу на тебя, когда вернусь? Лично, так сказать? Хоть чуть-чуть?” “Когда вернёшься – так и быть, согласен. Я знаю, чем тебя можно заткнуть, поэтому у меня не получается бояться твоего и так не слишком впечатляющего рыка. Маленький ещё, чтобы меня испугать такой ерундой. Подозреваю, моя персона тебе сейчас без надобности и видеть ты меня не хочешь, ну так здесь тебя кое-кто ждёт, кому ты безусловно обрадуешься. Заметь, я сейчас даже не шучу”. И я действительно рассмеялся от радости, как только увидел мою Меламори, так сказать, во плоти. Они сидела с ногами с самом большом кресле в гостиной и, держа кружку обеими руками, неторопливо отпивала из неё – только хитрые глаза выглядывали из-за края. Только потом я понял, что это была улыбка: Меламори тоже без сомнения была рада меня видеть, и это полностью подтвердили её слова: – Макс, я когда-нибудь пристукну тебя за твои выкрутасы! Ты хоть посмотрел на свой дом снаружи – во что ты его превратил?! – Зачем мне на него смотреть снаружи? – напоказ дурачился я. – Нам, великим колдунам, такое не по чину! Мы приходим и уходим Тёмным Путём. – Я тебя сейчас Тёмным Путём на Арварох закину, дурак, – рассмеялась она, вскочила и, подбежав ко мне, повисла на шее – считай, обняла. А я и не против был – пусть висит, раз ей так нравится. Самый красивый и желанный в мире шарфик. Кстати о шарфиках! – Я рад тебя видеть, Меламори, но почему ты закуталась в мой плед? Решила приобщить меня к суровой моде Арвароха? – Вот когда заведёшь у себя пледы из коры пукутраха, которая на ощупь грубее кольчуг гвардии, а если ранит кожу, то ещё и отравляет слабым ядом, вот тогда можно начинать говорить о суровой моде Арвароха в Мохнатом Доме, – рассмеялась Меламори. – Я же просто уснула там, а проснулась здесь. В некотором смысле без одежды. Не могла же я так и оставаться – в гостиную мог кто-нибудь зайти. Впрочем, сэр Халли и зашёл, но, хвала магистрам, чуть позже. – То есть, если я сейчас слегка отогну вот этот краешек, я увижу кое-что интересное? – улыбнулся я, уловив в речи Меламори только то, что она голая, и совершенно упустив всё остальное. – Если ты отогнёшь этот краешек, то получишь в лоб, – беззлобно фыркнула Меламори и хлопнула по моей руке, уже протянувшейся к её импровизированной одежде. – Ну всё, тебя дождалась, убедилась, что ты жив и здоров, теперь я пойду к себе домой и переоденусь во что-нибудь приличное. Ближе к вечеру тебе стоит пригласить меня куда-нибудь и накормить чем-нибудь, что не является семенами, личинками и фруктами. – Тебя подвезти до дома? – Мы, великие колдуньи, приходим и уходим Тёмным Путём, – передразнила она меня и исчезла прямо из объятий, оставив после себя звенеть и перекатываться с места на место в моей голове две гениальные в своей лаконичности мысли: “Обниматься – хорошо! Не обниматься – плохо!” *** – Что ты хочешь взамен? – спросила довольная и разомлевшая Меламори, когда в её любимом кафе я заказал для неё её около полусотни сортов мороженого: любимые старые и все новые. У меня не возникало даже сомнения, что она управится со всеми. Если бы я высказал сомнения вслух, то рисковал бы получить прекрасное ожерелье из синяков в форме женских пальчиков на своей шее. – Я очень надеюсь, что ты пробудешь в Ехо хотя бы дюжину дней. – У тебя ко мне дело? – Эй, я не могу просто соскучиться по тебе, просто хотеть наговориться вволю?! – Да уж, во сне у нас с тобой до разговоров дело так и не дошло. Ну давай, Макс, не тяни – рассказывай со всеми подробностями, что у тебя с его Величеством? Я не утаил от неё ничего, всё рассказал как на духу, но начал, вопреки просьбе, не с наших с Гуригом отношений, точнее, их отсутствия и крайне маловероятного возникновения, а с работы или, точнее, балагана, который у нас зовётся работой. – Помнишь, я рассказывал тебе про аномальные зоны и сновидца, за которым весь Тайный Сыск охотится уже несколько дней? Джуффин уверен, что послезавтра мы его поймаем. Вообще-то он уверен, что поймать его призван именно я, поэтому я буду сидеть в засаде в доме Кофы на Гребне. Все уверены, что это произойдёт именно там. Я не то чтобы боюсь этой встречи, но… составишь мне компанию? – Чтобы я и пропустила всё веселье, раз уж предоставилась такая возможность?! Плохо ты меня знаешь, Макс, если сомневался. – Тогда моя следующая просьба тоже будет в твоём вкусе. Через два дня в замке Рулх состоится вечеринка… – я замялся, потому что забыл, как Гуриг назвал её, – со всякими скучными чиновниками… И я почему-то должен там быть, хотя я при всём желании не могу отнести себя к категории “скучных чиновников”. – Ты неуч, Макс, – засмеялась Меламори, впихивая мне в рот здоровенный холодный кусок чего-то воздушно-карамельного. Вкусного, кстати. – Ты ведь говоришь о ежегодном королевском приёме Тысячи Звёзд? Ты бы никогда не забыл этого названия, если бы у тебя были такие же родители, как мои. – Джуффину фантазии не хватило придумать для меня твоих родителей. – Так о чём ещё ты хотел меня попросить? – спросила она, улыбаясь, и по её глазам я понял, что она уже догадалась, что я скажу дальше. – Пойдёшь туда со мной? Мне очень надо! – Конечно! Одна из самых полезных вещей, которым меня научили родители, это как раз таскаться по королевским приёмам и получать от них удовольствие. Так что я не ударю лицом в грязь, не беспокойся об этом. Мы с тобой отлично развлечёмся! – Да я и не беспокоился. Во всяком случае, не об этом. По мне, так вытворяй там всё, что хочешь. Взгляд Меламори вдруг сделался проницательным, и она, отложив ложечку в сторону, медленно произнесла: – Дай угадаю, Макс, ты хочешь, чтобы его Величество увидел тебя вместе со мной? Наглядно продемонстрировать Королю, что ты занят и ему ничего не светит? Не очень красиво может получиться. Ты уверен, что ты этого хочешь? Очевидно же, что у тебя тоже появились кое-какие чувства к его Величеству, иначе ты не отреагировал бы на его слова так остро. – Ты права, моя хорошая, я хочу, чтобы мы с тобой изобразили пару. Никто этому не удивится, а мне это поможет. Я надеюсь. – Я помогу тебе, Макс, но считаю, что ты об этом потом пожалеешь. Вот увидишь.