Тихие волны вероятностей

Надежда – чувство, конечно, глупое, прав был старый шериф Кеттари, когда утверждал это. Но всё-таки иногда, время от времени, в исключительных обстоятельствах она пробуждала к жизни какую-никакую настойчивость и даже могла отдалённо напоминать упрямство. А эти качества я ценил и уважал. Вот и моя Меламори выступила со своей надеждой во всей красе: заставила меня отвезти её к их семейному портному и забрать готовый заказ. “Приём Тысячи звёзд просто обязан состояться, – заявила она, – иначе зачем я заказывала себе новый выходной наряд?!” Железная логика, даже Шурф позавидовал бы! Я не мог понять, зачем она так рвётся на это скучнейшее, по словам его Величества, мероприятие. На мой взгляд, время можно было бы провести и с большим удовольствием, чем слоняться по какому-то пышно убранному дворцовому залу и слушать нудение полузнакомых, а то и вовсе незнакомых людей. Единственное предположение, которое я мог сделать: леди Блимм – до мозга костей леди и в гнезде арварохского буривуха в ней проснулась дикая тяга к светской жизни. Второе единственное предположение, которое я сделал (их я могу делать сколько угодно), заключалось в том, что во дворце она намеревалась ещё как-нибудь развлечься помимо утончённых разговоров, танцев и… – А вот интересно, там будут кормить? – как бы невзначай спросил я её, с шуршащим ворохом модного многослойного лоохи в руках ввалившись в кабинет Почтеннейшего Начальника Малого Тайного Сыскного Войска. – Кто о чём, а Макс – о еде, – заметил шеф, которого я из-за пышного свёртка так и не увидел. Зато Куруш с верхней полки шкафа почему-то смотрел на меня, вытаращив глаза. – Макс – о еде и о работе, – добавила Меламори и легко забрала мою ношу. – Я всё ждала, когда он опомнится и повезёт меня домой. Эксперимент такой поставила и специально не стала ничего говорить. Так нет же, приволок на работу! – И что? – тупо спросил я, не понимая, почему она и шеф смотрят на меня, давясь от смеха. Да, мои мозги могут отключиться, если меня заставить таскать неподъёмные тяжести в виде праздничных женских нарядов. Правда, если подумать, отключились они ещё раньше – в мастерской портного, когда я понял, что мне ведь тоже надо будет подобрать себе какое-нибудь подходящее лоохи, чтобы соответствовать моей блистательной леди! Иначе как объяснить тот факт, что я совершенно забыл про старый добрый грузчицкий приём и не спрятал лоохи Меламори в горсть. – И ничего, – наконец рассмеялась Меламори, – до сих пор жду! – Уж не знаю, обрадую я тебя или нет, Макс, – заговорил Джуффин, – но банкеты с кормёжкой на таких приёмах обычно устраиваются только для избранных. – А кто у нас нынче избранный? – спросил я прежде, чем подумал. – Уж ты-то – точно! Мне вдруг стало жарко от того, каким тоном было сказано это “уж ты-то – точно!”: насмешливым, ехидным и чуточку злорадным. Чем мог быть недоволен Джуффин, я мог только предположить (с низкой степенью вероятности): ему не нравится наша с Меламори затея. Что было гораздо более вероятным, шеф просто делал вид. – Если ты тут собрался смущённо пылать щеками, то не стоит. Не думаешь же ты, что я сам рано или поздно не узнал бы обо всём. По большому счёту, мне ваша с леди идея до лампочки – делайте, что хотите. – А по маленькому счёту? Я бы, может, и сказал бы Джуффину, что изменил свои намерения относительно Гурига, но почему-то промолчал. – А маленького счёта, считай, и нет. Есть только ещё больший. По словам твоего будущего двойника одной из навязанных на его судьбу вероятностей является уничтожение Мира Стержня. Это, как ты понимаешь, не приводит меня в восторг. Заметь, я даже не потребую с тебя компенсации за мои невыносимые душевные страдания, перенесённые по причине твоей наивной скрытности и упрямства. Иметь тайны – хорошо, но ровно до тех пор, пока они не влияют на благополучие Мира, – сказал Джуффин и через пару минут, не дождавшись от меня сколько-нибудь внятной реакции на отповедь, продолжил: – Так что штрафовать тебя я буду вовсе не за это, сэр Макс. – А за что будешь?! Меня не за что штрафовать! – воскликнул я, возмущённый даже призрачной вероятностью лишения какой-то части своего жалованья. Просто по привычке. Будем честны, даже если бы шеф отобрал всю мою зарплату, с голода я бы не умер. Но моё – значит моё! – А почему ты покинул Дом у Моста в разгар рабочего дня? – в тон мне воскликнул Джуффин, но тут ему надоело меня мучить, заставляя ждать объяснений, и сказал: – Поухаживать за леди Меламори – дело, конечно, хорошее, но я рассчитывал без лишних промедлений услышать твой отчёт о разговоре с твоим двойником из будущего. – А ты сам-то где был? – спросил я, думая, что вот уж сейчас-то я его пристыжу – отплачу ему, так сказать, его же монетой. Но не тут-то было. Он просто вытащил свою трубку и начал неторопливый ритуал по утрамбовыванию табака в чашечку. – Во дворце я был, – скучающим тоном наконец промолвил он, как о чём-то незначительном, ответил Джуффин и закурил. – Срочно вызвали по делу исключительной важности… – Джуффин… – выдохнул я, чувствуя, как взметнулась в сердце удушающая волна беспокойства за его Величество. За Гурига. – Да всё в порядке с твоим Гуригом, – бросил шеф (чудовищный человек!), верно разгадав мои мысли, которые, как всем известно, всегда кто-то пишет на моём лице. – Просто давал Королю консультации по косметологии. Мы с сэром Кофой давали. Теперь его Величество снова неотразим и прекрасен. – Так значит, – обрадованно взвизгнула Меламори, – приёму быть?! – Приёму быть, – веско ответил Джуффин и запустил к потолку дымный улыбающийся смайлик. Я пересказал Джуффину мой с Максом-два разговор со всеми подробностями, как можно более вскользь упомянув о наших трогательных обнимашках. Иначе терпеть бы мне потом насмешливые замечания о том, как я люблю себя. А ведь Макс-два до сих пор время от времени вызывал во мне неконтролируемые мурашки по спине при мысли о том, что я проживу как минимум несколько тысяч лет и стану… вот таким – по ощущениям больше похожим на морской прилив и одновременно на вибрирующую струну музыкального инструмента, а не на человека, пусть даже и способного колдуна. – Что ж, – глубокомысленно изрёк шеф, – как я понимаю, свою миссию наш сновидец выполнил. Макс, ты можешь выпускать его. – А он не хочет, – сказал я, беззаботностью интонации подражая шефу, а потом вспомнил, как Макс-два объяснил это: – Он сказал, что выйдет отсюда, только когда всё закончится так… как он хотел, затевая всё это. Меламори с шефом понимающе переглянулись, а я готов был провалиться сквозь землю со стыда. Жаль, что я пока так и не научился столь полезному приёму красиво уходить от смущающих разговоров. – А ты хочешь поговорить с ним? – быстро спросил я Меламори, пытаясь вернуть себе нормальный цвет лица. – Нет. О чём? – искренне удивилась она, но, не дав мне ответить, быстро сказала: – К тому же нам пора собираться во дворец, Макс. Ты ещё помнишь об этом? Поэтому сейчас мы с тобой всё-таки поедем к тебе и вместе с Базилио подберём подходящую для королевского приёма одежду. Я ощутил такую всеобъемлющую скорбь, что моё лицо невольно исказилось. – Если тебя не устраивают наши с Базилио кандидатуры, Мелифаро с радостью оденет тебя по своему вкусу. Ты уверен, что хочешь этого? Потому что, будь уверен, я его приглашу, мне он не откажет. – Джуффин, – взмолился я с испугом на лице, притворным большей частью, – а ты что наденешь? – В гардеробе каждого уважающего себя джентльмена должны быть комплекты для выхода в свет. Я себя уважаю. – А я что, себя не уважаю, что ли?! У меня нет подходящего лоохи! – Понимаю, Макс, ты не хочешь ехать в замок Рулх и встречаться с Королём, – проницательно заметил Джуффин и вдруг рассмеялся, – но мне почему-то кажется, что его Величеству Гуригу будет совсем безразлично, во что ты будешь одет, главное, не наряжайся, как Коба! Я не против был видеть Короля! Потом. Когда-нибудь. В отдалённом будущем. Я именно сегодня, всего несколько часов спустя после откровений Макса-два, не был готов к этой встрече. Потому так отчаянно и цеплялся за столь ничтожный предлог, при этом вполне ясно осознавая, что от присутствия на приёме Тысячи звёзд меня не спасёт ничего, кроме смерти. Возможно, и смерть не спасёт. Мой амобилер ехал в направлении Мохнатого Дома раза в два медленнее моей обычной скорости – так мой вредный организм саботировал сборы перед отправлением в замок Рулх. Отголоски джуффинова ехидного смеха в ушах не добавляли мне душевного равновесия. Две самые главные женщины в моей нынешней жизни – Меламори и Базилио – устроили моему гардеробу самую беспощадную инспекцию, в ходе которой выяснилось, что я являюсь обладателем целых двух подходящих лоохи! Самым удивительным было то, что как, когда и для чего я их покупал, я совершенно не помнил. Не иначе как делал это в каком-нибудь сомнамбулическом трансе. Оглядывая новенькую одежду, я понимал, что в трезвом сознании купить такое мне бы и в голову не пришло, но примерив, я понял, что лоохи благородного тёмно-синего цвета мне очень шло. Не иначе как продавец постарался и подобрал мне это, видя, что на меня в этом вопросе положиться нельзя. Приглашённых в замок Рулх этим вечером было очень много. Грешным делом я было подумал, что приём Тысячи звёзд назывался так неспроста – гостей, фланировавших по анфиладе бесконечных залов и обширным, размером с футбольное поле каждая, террасам, точно было не меньше тысячи, а то и все две. Я, не в силах совладать с ощущением “не в своей тарелке”, окрашенным скукой, медленно поплыл под ручку с Меламори в сторону края одной такой террасы и обнаружил невысокий спуск прямо в сад. – Ты нахмурился, Макс, – заметила Меламори, с удовольствием опираясь на предложенную мной руку и плавно и грациозно пройдя вместе со мной к ротонде, увитой розами. – Но мне нравится, когда ты, вот как сейчас, делаешь бровки домиком. Ты захочешь меня стукнуть, но всё равно скажу: это так мило! – Эта лесенка, – я указал глазами на спуск, который мы только что преодолели, – а вдруг она превратится в это кошмарное испытание, которое его Величество изволил устроить для всех приглашённых? Меламори только весело рассмеялась, глядя на мою недовольно-испуганную физиономию. Она тогда даже не запыхалась, а у меня до сих пор коленки тряслись при одном только воспоминании, как прежде, чем войти в парадные двери замка, нам пришлось пешком карабкаться по широченной и высоченной, ступеней на двести, лестнице. Всё-таки я слишком мало внимания уделял своей физической выносливости, но до сего момента у меня ни разу не возникало повода пожалеть об этом. Такова традиция, объяснила мне тогда моя спутница, все чиновники высшего ранга Соединённого Королевства должны быть способны преодолеть такое препятствие перед приёмом. Ну и таким нехитрым способом ещё раз показать нашим спесивым аристократам, у кого тут власть, тоже было нелишним. Зная всю нелюбовь Короля Гурига VIII к глупым церемониям и традициям, я был уверен – эта его Величеству очень нравится, иначе бы он давно её отменил. – Ты знаешь, что с ней ничего не случится, – сказала Меламори. – Но если тебе будет легче, мы можем подняться обратно прямо сейчас. – Нет уж! – решительно заявил я и поспешил укрыться с ней за благоуханным цветочным покровом ротонды. Мы с Меламори были на этом празднике новичками и в большом количестве ловили на себе любопытные, испытующие взгляды. Я любил быть (или делать вид, что являюсь) душой компании, но сейчас мне сильно хотелось отдохнуть. Хоть это было и маловероятно, я почти ощущал, что каждый такой взгляд отнимает у меня маленькую частичку сил, как будто окружающие нас люди чуть-чуть подколдовывали, и это было очень неприятно. – Там Шурф! – с непонятной радостью воскликнул я, вскакивая со своего места, через заросли роз завидев на террасе высокую величественную фигуру Великого Магистра Семилистника в бело-голубой мантии, праздничный вариант которой, надо сказать, отличался от будничного совсем незначительно. – А рядом с ним, если ты заметил, такой противный загорелый тип, это, на языке наших чиновников, Старший мастер дружественного присутствия Куманского Халифата в Соединённом Королевстве, – медленно, с ехидцей проговорила Меламори, но рядом со своим другом я разглядел лишь высокого мужчину, под свободными складками верхних одежд которого угадывалась стройная, в ладно сидящем костюме фигура. – Однажды он сделал предложение моей матери выйти за него замуж, причём леди Атисса уже была замужем на тот момент и он это знал. – И что она ответила? – донельзя удивлённый, спросил я. – Отказала, конечно! Может, это для куманцев такое в порядке вещей – иметь двух мужей, но, мне рассказывали, мать была в глубочайшем шоке, – весело смеялась моя леди. – Я на её месте, как минимум, заехала бы ему по его наглому лицу, но она, чтобы соблюсти внешние приличия, лишь шепнула ему что-то на ухо, от чего он – куманец! – покраснел. А дальше – только недоказанные подозрения, даже я не знаю, колдовала она сама или кому-то заказала, но этот посол вдруг стал в плане интима интересоваться исключительно мужчинами. Леди Атисса знает, как можно мстить, чтобы тебя не заподозрили! Грешные Магистры, мысленно выдохнул я, внимательнее присмотревшись к Шурфу и его собеседнику, который что-то ему рассказывал, а вид его широкой белозубой улыбки мог бы легко ослепить кого-то менее хладнокровного, нежели мой друг. Я всё-таки не выдержал и выскочил из ротонды, решительно направившись к ним и не понимая, что я собираюсь делать, когда дойду. – Макс, – тепло поприветствовал меня Шурф, едва завидев моё приближение. Мне показалось, или на его лице появилось еле заметное облегчение? – Позволь представить тебе сэра Адиля Джари, Первого алифрасула Куманского Халифата в Соединённом Королевстве. Это сэр Макс, Ночное лицо Почтеннейшего Начальника Малого Тайного Сыскного войска. – Я наслышан и начитан о Тайном Сыске, – тепло обратился ко мне сэр Джари, – но не знал, что там служат такие прекрасные сотрудники! Мне пришлось стоически переждать табун мурашек, пока они закончат свой забег по моей спине. Их появление спровоцировал цепкий чёрный взгляд этого посла, но я не сдавался и упорно скалил зубы сэру Джари в ответ. Я герой и стоик! И дурак, конечно. Мне, видите ли, показалось, что Шурфа пора спасать, и я понёсся ему на выручку со всех ног, позабыв, что в последнее время сам почему-то привлекаю много вполне определённого мужского внимания. И как мне теперь быть-то?! – Макс, Великий Магистр, – проворковала Меламори милым голосом, что был слаще мёда, который так любили в Куманском Халифате. Она подошла вслед за мной, взяла меня под руку и прошептала мне в самое ухо: – Представь меня, не стой немым столбом. – Это моя спутница, леди Блимм, – проговорил я хорошо хоть не заплетающимся языком, и застыл, ошеломлённый заметной переменой на выразительном лице смуглого куманца: его улыбка повяла, а во взгляде появилась некоторая настороженность. – Сэр Адиль Джари, он… – я умоляюще посмотрел на Шурфа, потому что совершенно не запомнил, как по-кумански называется должность этого красавчика. – Первый алифрасул Куманского Халифата, – обстоятельно, почти по слогам проговорил Шурф. – Леди Блимм?.. – напряжённо переспросил сэр Джари, его голос дал петуха, и это меня не то чтобы развеселило, но приободрило, хоть я и считал недостойным смеяться над жертвами острого женского язычка. – Меламори Блимм, дочь Атиссы Блимм, вы с ней знакомы, – с милой улыбкой пояснила моя великолепная коварная леди. Я был уверен, Меламори именно на такой эффект и рассчитывала – прогнать человека, тонко сыграв на его чувстве собственного достоинства. Вслед поспешно удаляющейся спине дружественного, но смущённого куманца с облегчением смотрели три пары глаз. Умеет моя девочка отпугнуть людей! И хотел бы сказать, что – моя школа, но объективная и страшная правда заключалась в том, что я людей нынче только привлекал. Начиная, собственно, с Гурига… Как он? Вспомнив о Гуриге, я подумал: приём-то королевский, а Короля нет. Подумал: если церемониал предписывает Королю опаздывать на любые встречи, на свой собственный приём ему, наверное, полагается явиться вообще ближе к середине? Подумал: а из какой двери вообще ждать появления его Величества? Я заозирался по сторонам, вполне предсказуемо увидев только толпы придворных и чиновников всевозможных канцелярий и ведомств нашего Королевства. А вот то, что я не увидел Меламори, меня удивило. – Леди Блимм встретила кого-то знакомого и отошла поговорить, – произнёс Шурф, всё ещё остававшийся рядом со мной как приклеенный. – Она говорила тебе, но ты, по своему обыкновению, на что-то отвлёкся и не услышал. – Только ты, мой друг, верно сторожишь моё бренное тело от чужих посягательств, – неловко пошутил я и, пока не сказал ещё чего-нибудь настолько же глупого, заткнулся. – Рад, что ты это понимаешь, Макс. Однако, справедливости ради: леди Меламори тоже причастна к этому несомненно трудному делу. – Шикарно шутишь! – выдохнул я и заулыбался, наконец расслабившись. – Где выдают такие каменные лица? – Тебе ни к чему эта информация – я последнее забрал, – невозмутимо парировал Великий Магистр, не пошевелив ни единым мимическим мускулом на лице. Пока мы перешучивались с Шурфом (с Шурфом!), в голове зазвучал вкрадчивый голос, и я от неожиданности даже слегка присел: голос был мне совершенно незнаком, как и человек, обладавший им. “Объявляется королевский выход, готовность две дюжины минут. Всем гостям собраться в тронном зале”. Безмолвная Речь хоть и не оставляет человеку возможности закрыться от неё, зато даёт возможность сразу и безошибочно узнать говорившего. И как только я подумал, что это очень странно – неожиданно получить такой вот Зов, – как сразу же на месте убедился, что настоящих странностей мне сегодня ещё не показывали: по лицу Шурфа я сразу понял, что он “слышит” то же самое, что и я! – Идём, Макс, – лаконично сказал он и сдвинулся с места, направляясь с садовой террасы во внутренние помещения. – Чтобы попасть в тронный зал, нам нужно пройти всю анфиладу до самого конца. – Шурф! – не выдержал я и положил руку ему на плечо. – Что это было?! Почему этот Зов одновременно слышали и я, и ты?! – И не только. То же самое слышал каждый, присутствующий здесь. Что ты удивляешься, Макс? Неужели ты думал, что важные объявления здесь будут делать просто голосом? Гораздо удобнее Безмолвную Речь распространить сразу на всех при помощи несложного заклинания и ещё кое-каких приёмов. – Надо же, я не знал. Это как конференц-связь. Только не спрашивай, что это такое, я не смогу нормально объяснить. А это заклинание может сделать так, что все эти люди смогут одновременно послать ответный Зов? Как справится с этим человек, начавший разговор? – Брось, Макс, как компетентное лицо заявляю: данное заклинание, будь оно изобретено, по шести пунктам из десяти подходило бы под определение пыточного, – мягко, совсем не так, как следовало бы говорить с потенциальным возмутителем спокойствия, ответил Лонли-Локли. – Я с тобой о другом хотел поговорить. Мы неспеша шли туда, куда шли все – в тронный зал, и от этого возникало какое-то приятное чувство – не то движения по течению, не то причастности. – Недавно ты попросил меня разыскать информацию о некоем кольце… – Точно! – невольно перебил я друга, вдруг разволновавшись. – Я думал, ты забыл об этом. Оно называется Гис, и у него есть пара Нар, которая находится у его Величества. Лицо Шурфа можно было бы назвать бесстрастным, если бы я за столько лет знакомства не научился распознавать его эмоции по малейшим мимическим движениям. Шурф был удивлён. – Я не понимаю, где ещё ты мог найти эту информацию, потому что мне ради неё пришлось добраться до самых древних свитков самой отдалённой секции библиотеки ордена, – тихо сказал Шурф, а я удивлённо посмотрел ему в лицо, почти уверенный, что ревнивые нотки в его голосе мне не послышались. – Не беспокойся, мой дорогой друг, главным и практически единственным источником достоверной информации для меня был и остаёшься ты! А кое-какие сведения об этом кольце я узнал совершенно случайно. Собственно, всё, что мне известно, – это кольцо очень символично, что оно имеет пару и их вместе носят Король и Вершитель. На моей исторической “родине” супруги по обычаю тоже носят кольца. Мы с Гуригом, конечно, не супруги, но учитывая его ко мне чувства, о которых тебе известно, в общем и целом понятно, почему он сделал мне такой подарок. – Наргис – так называется это кольцо, нет никакого отдельного Нар и Гис. И одно без другого как бы и не существует. “Кольцо парного совершенства”, – сказал Шурф. – Иными словами, Макс, оно имеет не только символическое или какое-то романтическое значение. Это полноценный магический артефакт, который связывает тех, кто его носит, на всех личностных и духовных уровнях. Это… – мой друг запнулся, глубоко вдохнул, длинно выдохнул и закончил: – гораздо более глубокая связь, нежели супружеская. Я молча шёл рядом, невольно нашарив в кармане подарок Короля и не понимая, почему я взял его сегодня с собой. Это было довольно глупо, потому что надевать его на приём Тысячи звёзд я не собирался. Иногда мне казалось, что оно обладает какими-то зачатками собственной воли, и по этой самой воле оно и оказалось в кармане моего нового лоохи, о котором я вообще не помнил до сегодняшнего вечера. Я вынул кольцо и уставился на него, как зачарованный. Оно по-прежнему было всё таким же несуразно широким, со странными камнями-призмами, и иероглиф “гис” в древнекейифайском начертании по-прежнему был замысловат и непонятен. “Что со мной произойдёт, если я тебя надену? А смогу ли я тебя снять в любой момент? Моё отношение к Гуригу изменится?”, мысленно задавал я ему вопросы, но ожидаемо не получал никаких ответов, ни голосом, ни Безмолвной Речью. Надо же какой я глупый! Я в самом деле ожидал, что кольцо мне ответит? – Макс, ты уже пришёл, дальше идти не надо! – шёпотом воскликнула Меламори, незаметно подходя ко мне и бесцеремонно вырывая из задумчивости. Я быстро сжал кольцо в кулаке и недоумённо посмотрел по сторонам: я стоял почти возле самого трона, с которого на меня так же недоумённо смотрел его Величество Король Гуриг VIII. Он со своими белокурыми волосами, голубыми глазами и молочно-белой кожей выглядел просто великолепно, и будь я чуть более экзальтированным молодым человеком, я бы попытался припасть губами к его сапогам. Я смущённо отполз назад в толпу, оставшись, впрочем, в первом ряду, на самом королевском виду и прислушиваясь к тому, что Меламори шипела нам с Шурфом в уши: – Это, конечно, просто замечательно, что наш Величайший из Магистров привёл тебя, Макс, в тронный зал, но он мог бы и придержать тебя до того, как ты выскочил в центр и чуть не залез на колени его Величеству. – Прошу прощения, леди Меламори, – так же тихо ответил мой друг, – я не успел проконтролировать это перемещение Макса, потому что не заметил его. При том, что постоянно наблюдал за ним. Я не могу этого объяснить. Подозреваю, я стоял полностью красный. Мне казалось, что тишайшую беседу Меламори и Шурфа слышат все вокруг. Мне казалось, что его Величество не сводит с меня глаз, и когда я осторожно посмотрел на него, оказалось, что он их действительно не сводил. О чём же я думал перед тем, как осознать себя стоящим перед Королём? О Короле и думал. И о кольце. Может ли такое быть, что это оно каким-то образом притянуло меня поближе к нему? Следующий час или два прошли неожиданно весело для меня. Потеря счёта времени – верный признак хорошо протекающего вечера, тут мне не на что было жаловаться. Гуриг VIII чинно вёл церемонию раздачи королевских наград и поощрений за заслуги перед Соединённым Королевством. Меламори, близко склоняясь к моему уху, тихо давала остроумную характеристику каждому из награждаемых, приправляя пикантными историями. А я, несмотря на постоянные взгляды Короля в мою сторону, от которых мне становилось то жарко, то холодно, не мог оставаться спокойным и чуть не складывался пополам от смеха. Награждение всех и вся, наконец, закончилось, и приём продолжился. Где-то на периферии зрения то и дело мелькал Джуффин, впрочем, не делая попыток заговорить со мной. Если такое поведение и было продиктовано его нежеланием портить мне вечер, то его деликатность вызывала во мне лишь лёгкое удивление – не в его характере это было. Ну да ладно, впрочем, я нынче тоже был не такой, как обычно. Вот зачем я ловлю взгляды его Величества, а поймав, сразу отворачиваюсь, как робкая старшеклассница? Или, например, почему у меня даже мельком не возникает желания подбежать к шефу и пасть ему на грудь с прочувствованным воплем “На кого ж ты меня оставил!”? То-то и оно. А с его точки зрения я был в надёжных руках Меламори и Шурфа, вполне способных уберечь меня от бесцельного блуждания по многочисленным залам и от лишения бокала самого вкусного и редкого вина из королевских винных погребов. Размах, с которым был организован этот вечер, не мог не поражать воображение и не оставлял и тени сомнений в благосостоянии Соединённого Королевства. Башенки замка Рулх сияли подсветкой, в воздухе плавало множество то гаснущих, то разгорающихся зеленоватых огоньков – как будто мириады светлячков были наняты специально на этот приём, чтобы создать впечатление звёздного неба в руках. Где-то в глубине садов запускали фейерверки, несколько оркестров в разных садовых павильонах и залах исполняли музыкальные произведения, в которых я совершенно не разбирался, в двух залах танцевали, в одном играли в карты, злик-и-злак и наверняка во что-то ещё. Его Величество тоже снизошёл до простых смертных, то есть спустился к гостям, проявив невиданную для монарха демократичность. Он охотно заводил беседы то с одним, то с другим: поговорить с Королём в такой полуформальной обстановке было много желающих. Я не всегда мог отследить его перемещения, и это могло бы меня расстроить, если бы в один прекрасный момент я не осознал: Я зачем-то слежу за Королём! Мне зачем-то важно, где он и что делает! Я зачем-то хочу, чтобы он на меня смотрел! Смотрел. На меня. И он смотрел. Так мы и ловили взгляды друг друга, но, как два дурака, даже не пытались сблизиться, продолжая кружить по залу. Играли в глупые гляделки, и игру нашу, по ощущениям, не замечал только слепой. Глазами пытались рассказать друг другу: как ему горько от того, что обидел меня; как мне стыдно, что прикрываюсь Меламори; как ему больно, что не смеет ко мне подойти; как мне страшно, что он так и не подойдёт; как ему хочется обнять меня; как мне хочется обнять его. – Ходят и ходят вокруг да около, и всё у них через менкалью задницу! – прозвучало глухо, но очень экспрессивно. И так близко от меня, что я вполне мог бы принять это за свою собственную мысль. Вот только ни один из моих многочисленных внутренних Максов никогда не говорил таким басовито-ворчливым голосом. – Вы обо мне? Я всё делаю быстро. За пару секунд я успел много всего: удивиться, что услышанное срезонировало с моим внутренним диалогом, задать глупый вопрос, спохватиться, что не знаю, кому, наконец повернуться в сторону винных столов и обнаружить рядом доблестного генерала Бубуту Боха. Густая с проседью борода начальника городской полиции шевелилась, выдавая напряжённую работу мысли, в глазах плескалось детское наивное недоумение. – Эээ… сэр Макс, – генерал полиции кашлянул, видимо, проглатывая какой-нибудь излюбленный сортирный перл, – я не вас имел в виду, раздери меня запор, а всех этих… эээ… господ, которые мешают мне пройти к винам. Я с улыбкой наблюдал, как сэру Бубуте приходится думать над каждым словом, прежде чем сказать его, и даже немного боялся за его душевное равновесие – дело-то не самое простое. Кажется, я только что совершенно случайно обнаружил человека, чья тарелка на этом приёме Тысячи звёзд была ещё более не его, чем для меня моя собственная. “Ходим с Гуригом вокруг да около, да? – подумал я и сжал в кулаке кольцо, лежавшее в кармане. – И всё у нас через менкалью задницу? Как точно сказано”. А ведь наши с Королём отношения по этому живописному маршруту направил я. “Ваше Величество, я бы хотел поговорить и извиниться…” “Конечно, сэр Макс, – суховато отозвался Гуриг после некоторой паузы, которая несколько обескуражила меня. – Подождите пару дюжин минут: к вам подойдут и проводят”. А как, я думал, будет? На что я надеялся? Что Гуриг, как мальчик, обрадуется моему Зову? Что подойдёт ко мне вприпрыжку прямо посреди толпы? Что немедленно бросит свои дела, чтобы поговорить со мной, таким прекрасным? Что не заметит рядом со мной Меламори и не примет это за недвусмысленный посыл: ты мне не нужен, у меня есть любимая? Гуриг… – Скажи, Макс, откуда же ты всё-таки узнал об этом кольце? – спросил Шурф, медленно приблизившись ко мне и закрыв собой группу гостей, в центре которой стоял Король. Казалось, что он догадался о нашем с его Величестве разговоре, и в его глазах плескалось… что-то, очень похожее на мольбу, отчаяние, просьбу никуда не идти. – От нашего сновидца же и узнал, от себя самого из будущего, – с облегчением отозвался я, потеряв из вида Гурига. Глядя на него сегодня, я чувствовал себя немного больным. – Мы все называем его между собой Макс-два, потому что как иначе? Джуффин, наверняка, тебе уже всё о нём и чем закончилось дело, рассказал. Расследование закрыто, скоро я отправлю его обратно. – Ещё один Макс… – друг опустил взгляд, неожиданно мило закусил нижнюю губу и продолжил: – Завтра я смог бы выделить пару свободных часов. Ты не будешь против, если я тоже побеседую с этим Максом-два? – Я так и знал, что ты об этом попросишь, – рассмеялся я, но увидев, как застыл Шурф, посерьёзнел. – Я в любом случае, не собирался чинить тебе в этом препятствий. Конечно приходи и разговаривай сколько душе угодно. Только проси Джуффина, а не меня открыть тебе эту грешную камеру. Я, конечно, могущественный колдун, как меня все вокруг уверяют, но не хотел бы лишний раз встречаться с Леди, что охраняет ту хлипкую дверь. – Прости, Макс, – прощебетала сияющая Меламори, подойдя ко мне слева. В её глазах ещё были видны следы, а в голосе слышны отголоски недавнего смеха, – ты пригласил меня, чтобы мы с тобой изображали пару, а я постоянно отвлекаюсь. Тут, оказывается, столько моих знакомых из Королевской Высокой школы! Одна из них – уже второе лицо в Канцелярии Больших денег. Тебя поцеловать? Твой несчастный вид кричит о том, что тебе это надо, и немедленно. – Не надо, милая, – улыбнулся я. – То есть, конечно, я бы не отказался, если это будешь ты, но наша с тобой договорённость потеряла актуальность ещё вчера. Прости, что не сказал раньше. Развлекайся, ты заслужила. – Ты наконец решился, Макс. Это хорошо, – проговорил Джуффин понимающим голосом, незаметно подойдя ко мне справа. – На ваши глупые церемонии смотреть было невыносимо. Нет чтобы как у нас в Кеттари: гоп-хлоп и готово! – Ты уверен, что у вас в Кеттари “гоп-хлоп и готово” – именно про отношения, а не про встречу с бандитом в тёмном переулке? – рассмеялся я, но ответа дождаться не успел. – Сэр Макс, – чинно проговорил важный какой-нибудь десятый помощник правой руки главного дворцового Церемониймейстера, – по приказу его Величества я провожу вас в Зал изящной словесности. Я до последнего не знал, что скажу его Величеству, когда окажусь с ним наедине, но был уверен в своём хорошо, иногда даже слишком свободно, подвешенном языке. Была лишь небольшая опасность, что я скажу то, о чём потом будем жалеть и я, и он. Может, мне как-нибудь сподобиться и вообще помолчать? Хороший у нас разговор тогда получился бы! Я рассмеялся, представив это, и дополнительно порадовался поднявшемуся настроению. Оно стало более подходящим… для всего. В Зале изящной словесности не было светло. Большую (как все в Ехо) комнату, освещали всего три грибных светильника, зато очень злых, и я, войдя сюда из ярко освещённых коридоров, ослеп на несколько секунд. То, что я остался один, я узнал только из слов своего провожатого, который не стал здесь задерживаться ни секундой дольше необходимого. У Гурига хорошо вышколенные слуги, с этим не поспоришь. Немного привыкнув к полумраку, я понял, что не так уж тут было и темно. Много света от праздничной иллюминации и фейерверков проникало сюда сквозь высокие окна и стеклянный купол. Я поднял голову, удивлённо вдохнул да так и остался, забыв выдохнуть, заворожённый видом. Удивительно, но до сих пор я ни разу в Ехо не любовался звёздным небом, находясь в помещении – почему-то в этом Мире не было принято сооружать стеклянные потолки и крыши, а ведь волшебства в этом было не меньше, чем в сотой ступени любой магии. Почувствовав боль в затёкшей шее, я оторвал взгляд от потолка и сразу увидел его Величество. Король был тих – я и не заметил, как он вошёл. И сколько он тут уже стоял и смотрел на меня? Магистры, каким же он мог быть далёким и отстранённым в своём королевском облачении! Каким же он мог быть притягательным и красивым в нём же! Каким же он мог быть… просто мог быть! Да, в этот момент он мне нравился. И во все последующие моменты тоже будет нравиться. И во все моменты встреч, что были у нас до сих пор, он мне тоже нравился. Вот только понял я это лишь сейчас. Король стоял довольно далеко от меня – у изящного стеллажа со свитками, освещённый одним из светильников, и выжидательно смотрел мне в глаза. Он не хмурился, как мог бы (разговаривал-то он со мной довольно сухо), но и не улыбался. Я так хотел увидеть его улыбку. Я так хотел увидеть его тёплый и радостный, а не печальный взгляд. Я очень хотел увидеть его улыбку! – Вы собирались помолчать вместе со мной, сэр Макс? – первым заговорил его Величество и медленно прошёлся вдоль полок – длинные кисточки и бирки, свисавшие со свитков, колыхнулись и снова застыли. Спокойный, хладнокровный. Как подступиться к нему такому? Я, конечно, в какой-то момент думал помолчать, но только чтобы говорил Гуриг. Говорил или делал что-нибудь. А он тоже молчал, и ему было гораздо труднее, чем мне. Какой-то своей внутренней сутью я чувствовал, что он не должен был так делать, это ему во вред. Ну, потому что не имеет права человек молчать о чувствах после определённого момента, когда они уже разрослись и перестали помещаться внутри. Гуриг и не стал молчать тогда, на крыше Мохнатого Дома. А сейчас снова начал, и потому страдает. Мне вдруг отчаянно захотелось сейчас выбежать отсюда, поорать в никуда, выдохнуть, а потом зайти обратно, но уже в такой зал, где между мной и Королём нет никаких недопониманий и где он снова искренне радуется моему обществу, а не пытается отгородиться и скрыть свои чувства. Но так не бывает, даже в самом чудесном из Миров. Конкретно это чудо я должен был сотворить своими собственными руками, само оно не случится. Поэтому я, сжав своё кольцо в руке и почувствовав, как вспотела ладонь, вытащил Гис из кармана и демонстративно, убедившись, что Гуриг всё видит, но не говоря ни слова, надел его на левый указательный палец. Вот теперь всё. Вот теперь и я сделал свой первый настоящий шаг немолчания. Рот я так и не открыл, но королевский подарок на моём пальце ясно и открыто кричал: “Увидь меня! Прости меня! Принимаю тебя! Люблю тебя! Я твой!” Гуриг неотрывно смотрел на мою левую руку, словно не веря глазам. Его удивление и шок осязаемыми волнами катились в мою сторону, ударялись в мою грудь и откатывались назад, частично впитываясь в меня и заставляя чувствовать то же самое. Улыбка, сначала робкая, еле заметная, потом широкая и неудержимая, наконец озарила его лицо, преобразив Гурига так, как преображает человека Изнанка Ехо. Я залюбовался им и не сразу заметил, как в его руке появилось второе кольцо, Нар. Ногти на его руках были неброско посеребрены, и я не мог отвести от них глаз. Или это от кольца – не мог? От кольца, которое Гуриг медленно и торжественно, лучась светом и радостью, надел на свой правый указательный палец и… И ничего. Его Величество так и остался стоять возле грешных стеллажей, не делая даже попытки подойти ко мне. Но почему? – Скажите, а вы так и будете меня сторониться? Даже не подойдёте? – смущённо проговорил я, недоумевая. – О, нет-нет, я больше не совершу этой ошибки, – быстро, но ясно ответил Король. – Не поймите меня неправильно, мне много чего хочется сделать вместе с вами, но я не собираюсь вас больше пугать. Слишком высокую цену мне приходится платить за свою торопливость по отношению к вам. Он такой глупый. И такой прекрасный. Как теперь – вот ТЕПЕРЬ! – я смогу шарахаться от него? Не Король. Не кейифай. Не мужчина. Просто нежный, чуткий, внимательный, ранимый человек. Уязвимый в своих чувствах. Беззащитный перед моим решением. Грешные Магистры, как же меня сейчас тянуло к нему! Я не знал, что так можно и нужно было сделать. Я просто подошёл к Гуригу сам, взял его правую руку своей левой и, замечая лишь краем сознания, как наши кольца, соприкоснувшись, засветились неярким голубоватым светом, смело поцеловал его за ухом, нечаянно скинув шляпу с его головы. Потом в щёку. А потом Гуриг обнял меня свободной рукой, притянул к себе и немедленно накрыл мой рот своим. Мне было душно и звонко. Мне было трепетно и шершаво. Больно. Дико. Остро. Тактильные и чувственные ощущения смешались в забористый коктейль, который я самозабвенно пил, позабыв обо всём. Настолько позабыв, что в какой-то момент со стоном двинул бёдрами навстречу Гуригу и, испугавшись, оторвался от его губ. Что-то он теперь предпримет в ответ? Сквозь поволоку во взгляде он смотрел на меня внимательно, пронзительно. А я вдруг понял, что уже не он, а я сам крепко прижат спиной к стеллажу со свитками и полка ощутимо впивается в мою поясницу. – Макс… Я не буду спрашивать, уверен ли ты в своём решении – я вижу, что несмотря на это (он сжал мою левую ладонь, намекая на Наргис), ты всё ещё колеблешься. Я о другом спросить хочу… Леди Блимм, она… – Меламори не моя девушка. Мы не пара, – с тихим смехом проговорил я. – Я пригласил её на приём ещё тогда, когда злился на тебя. – А сейчас не злишься? – После всего, что произошло за… я просто не могу злиться… только не на тебя. На себя – может быть… за… что-нибудь… Прости, я с трудом могу справиться со своим ликованием… – И ты не считаешь, что я тебя использую? – Гуриг… да к чёрту все эти дела с традициями, кольцами, твоим правлением и моим вершительством! – я вспылил, но тут же растаял от нежности. – Магическая связь Колец парного совершенства не значит для меня ничего, для меня они – просто красноречивый символ того, что мы вместе. Я просто Гурига люблю. Просто тебя. Люблю, не сомневайся. Гуриг звонко рассмеялся в ответ, крепко вцепившись мне в плечи, – чтобы не упасть, видимо. – Мой Макс, я счастлив, что ты это сказал, – тихо и очень быстро произнёс он и, приблизив своё лицо к моему уху, так же торопливо продолжил шептать: – Тогда вот последнее испытание этому… тому, что сейчас между нами возникло. После того, что я сейчас скажу, возможно, ты больше не позволишь мне сделать так, – он трепетно, отчаянно, как в последний раз, поцеловал мои губы, а я, похолодевший от ужаса перед возможными вариантами какого-то дурацкого испытания, не смог ему ответить. – Традиция Кольца парного совершенства вовсе не предусматривает физической любовной связи между Королём и Вершителем. Она может возникнуть и чаще всего и возникала, но заниматься любовью вовсе не обязательно. Достаточно просто время от времени проводить вместе кое-какие ритуалы. Ну как, Макс, тебе ещё не хочется оттолкнуть меня? Я застыл, пытаясь осмыслить слова Гурига. Получается, мне не надо спать с мужчиной? Не обязательно? Я всё это время зря изводил себя? Я в любое время мог отказать Королю в близости, но согласиться на ритуальные пляски с кольцами? Почему Макс из будущего мне этого не сказал, ведь знал же?! Я почувствовал, как вскипаю, как переплавляются где-то в моей глубине чувства и мысли. Что ты чувствуешь теперь, Макс, что? Ты всё ещё хочешь этого мужчину перед тобой или нет? Истинны ли и искренни ли твои желания? Настояща ли твоя любовь, в которой ты ему признался? Дырку в небе над всем этим Миром! Я обхватил лицо Гурига ладонями. Его щёки смешно смялись, красивые губы приоткрылись, но глаза – в глазах плескалось море болезненного ожидания. – Люблю тебя и хочу тебя, – с расстановкой сказал я ему в лицо, чтобы наверняка дошло и чтобы исчезла из этих глаз невыносимая смесь из отчаянной надежды и готовности упасть в отчаяние. Насовсем исчезла. – Я просто Гурига люблю. Просто. Тебя. Вот и пройдено это испытание. Миновало моё самое страшное искушение. Я облегчённо выдохнул, почувствовав, как словно какая-то дверь открылась внутри меня и через эту дверь полился наружу тёплый бело-жёлтый мягкий свет. Каким бы ни было наше с Гуригом будущее, я теперь буду уверен, что сам так решил, что сам этого захотел. Я и он.