«Bound Gods»

                           «Заставьте меня».       Максим, словно опытный палач, истязал измученного давним запретным желанием Савина. Накалившаяся атмосфера в палате достигла критической точки, однако взрыва не произошло, хотя они оба — и мужчина, и парень — ожидали каждое мгновение подвоха. Но прежде чем переспросить, сомневаясь в том, что Максим понимает сказанное им недавно, Савин досчитал до десяти... а потом и до двадцати.       — Заставить тебя?.. — медленно, смакуя каждое слово и слог, дарившие почти реальные фантазии того, на что соглашался Брашинский, произнёс Влад. Его глаза сузились, а в паху заныло. Смысл и тон сказанного, униженное положение Максима, опустившегося до подобной просьбы к нему, возбуждали не хуже виагры. Хотя сам молодой человек стал за несколько недель недостижимым возбудителем, к которому было запрещено прикасаться собственной волей Савина. — Чтобы ты понял, чего хочешь?       Максим поёжился, в непокорных глазах сверкнуло упрямство, и он, неловко развернувшись, опасаясь стоять спиной к Владу, плотно прикрыл дверь. Возможно, Брашинский боялся, что на него набросится тот голодный зверь, что сидел под замком в Савине, освобождавшийся каждым произнесённым словом. В любом случае у Максима достаточно было оснований опасаться: Влад с трудом удерживал себя под контролем. Часть желала немедленно заставить Брашинского, принудить к исполнению всех желаний Верхнего, другая напоминала, что он сам себе сделал зарок и отношения с мечущимся между ванилью и Темой парнем для него дороже.       — Да, хочу понять, — негромко, но чётко проговорил Максим.       — Хочешь понять... И что будет дальше, когда ты это поймёшь? — поинтересовался с иронией Савин, встречая недоумение Брашинского. Прежде чем тот успел бы подобрать уходящий в сторону неопределённый ответ, Влад сам предположил: — Тебе понравится и ты войдёшь в Тему нижним? А что, если наоборот? Эксперимент провалится, как с доминированием? Ты знаешь, насколько я желаю получить тебя. И предлагаешь себя на блюдечке с голубой каёмочкой, но всего лишь на один раз, после которого с лёгкой душой вернёшься к ванильной жизни.       Растерянность Максима говорила лучше его голоса. Парень явно не учёл чувства Влада, и это добавило раздражения в накалённую смесь в душе Савина.       — Полагаю, ты даже об этом и не подумал, — кивнул очевидному мужчина. — Так что же будет, когда, например, тебе понравится то удовольствие, что несёт в себе унижение, покорность чужой воле или боль?       — Я... — Хриплый голос Максима сводил Влада с ума. Бывшая прежде уверенность в собственном решении поколебалась из–за слов Савина. В голове Верхнего промелькнула мысль о том, что же натолкнуло молодого человека на подобное предложение, кто или что убедило попробовать себя в роли нижнего. Только ли слова Серёжи, как упоминал Максим? Или что–то ещё приключилось за то короткое время от побега Брашинского до его возвращения? — Сначала я хочу попробовать, а потом уже решать. Вы предпочтёте, чтобы мы попробовали хотя бы один–единственный раз или никогда?       — Я предпочту вариант «всё или ничего», конечно же, — мягко напомнил Влад. — Только весь ты в моём распоряжении. Не одна мимолётная ночь, после которой ты будешь от меня бегать ещё дальше, чем сейчас.       — Есть другой вариант, — жёстко произнёс Максим. — Я могу попросить об одной мимолётной ночи Шрединга или любого другого Доминанта клуба.       Воздух сгустился настолько, что дыхание затруднялось. Влад даже на миг не мог представить, чтобы над Максимом стоял кто–то другой, а не он. Даже отношения с Серёгой втайне вызывали жгучую ревность и собственнические чувства, однако там была иная ситуация. Те отношения не стоили ничего и были обречены с самого начала. Серёга искал замену Диме, а Максимом руководило упрямство, эгоистичность и попытка понять отца. Он так и не смог ощутить вкус удовольствия доминирования, хотя как Верхний мог бы быть неплох.       — Максим, а ты не слишком рискуешь? — подавляя вспыхнувший гнев и ревность, спросил Влад. — Готов лечь под любого? Достаточно одного моего слова, и никто к тебе в клубе и близко не подойдёт.       Молодой человек нахмурился, вновь вспыхивая как спичка.       — Вы не... — начал было Максим, однако Влад решительно перебил его, опираясь бедром о подоконник.       — Я совершенно серьёзен в отличие от тебя. Ты пытаешься меня шантажировать, что пойдёшь к другому, если я не соглашусь на твои условия. Во–первых, если это не буду я, то не будет никто, — безэмоционально сообщил Максиму Влад. — Во–вторых, ты забываешь о возрасте. Я тебя с большим неудовольствием допустил до доминирования, но могу запретить по уставу клуба иметь кому–либо с тобой дело. Я сомневаюсь, что ты будешь настолько самонадеян, чтобы искать приключения на собственный зад в переулках города или на сайтах знакомств. Ты ведь помнишь, что случилось с Серёгой.       — Я помню, — процедил Максим. Они испытывали терпение друг друга. Неожиданно злость Владислава поутихла. Он задумчиво смотрел на взвинченного парня и понимал, что если не он, то Максим так и не придёт к согласию с самим собой. Если уж Брашинский решился на столь отчаянный шаг, то ему, Савину, следует учесть желание Максима и правильно направить его энергию.       — Тогда давай поговорим спокойно, — предложил Влад. — Садись.       Савин указал на свою койку. Поколебавшись, взбудораженный Максим сел, демонстративно зацепившись пяткой за край решётки и положив руки и подбородок на коленку.       — Давай разберёмся. Я не уверен, что ты понимаешь то, о чём просишь. Ты говоришь, чтобы я тебя «заставил». Не хочешь брать на себя ответственность за своё решение? — поднял бровь Влад. — Что будет, если я тебя заставлю, а потом ты будешь жалеть и винить меня в том, что я перестараюсь? Ты сам приглашаешь меня. Хоть и пытаешься сделать так, словно это не добровольная сдача позиций.       Упоминание о сдаче, а соответственно, и о поражении, которое понёс Максим во внутренней борьбе, ему не понравилось. Савин мягко улыбнулся, очень надеясь, что его улыбка не превратится в хищный оскал голодного зверя. Ему хотелось прямо сейчас приступить и «заставить» Максима. На этой койке, заправленной белым покрывалом, которым он его свяжет.       С трудом Владислав оторвался от назойливых фантазий.       — Я понимаю, на что иду, но сейчас чувствую так, что зря обратился к вам, — уныло и со злостью сказал Максим.       — Больше тебе не к кому идти, — заметил Влад. — Но сразу начинать с шантажа — плохой тон. Между партнёрами нет места вымогательству, если это не часть игры.       — Я запомню, — пообещал Максим.       — А теперь перейдём к главному, — продолжил Савин, отводя глаза от парня. Нужно взять себя в руки, не поддаваться искушению. Один неправильный шаг, и Максим снова сбежит и теперь уже не вернётся. — Ты согласен на то, чтобы я тебя связал, чтобы я тебя раздел и, например, перекинул через колено и отшлёпал?       Судорожный вздох Максима будоражил воображение. Савину пришлось посмотреть на него, ведь он хотел быть уверен, что тот понимает, на что идёт.       — Согласен, — едва слышно пробормотал Максим. Его лицо горело, и в голове, вероятно, крутились те же фантазии, что и у Влада. Правда то, что предложил Савин, было лишь малой толикой того, что хотел тот сделать с ним. Отшлёпать — лишь за долгое ожидание.       — Ты согласишься, если я буду душить тебя или бить плетью? — продолжал пытку Владислав. Честно говоря, если не считать страха потерять сейчас Максима, который может в любую минуту передумать, то допрос доставлял Савину очередное извращённое удовольствие. Последовало очередное подавленное согласие.       — Ты согласишься, если я заставлю тебя отсосать мне или... трахну?       Выражение глаз Максима говорило многое. И, к счастью, в них плескался не только страх, но и слабое томление. Отвращения Савин не отыскал, и сердце пропустило удар от облегчения.       — Мне показалось, или ты хотел, чтобы я тебя... взял силой? — добавил Владислав, тщательно подбирая слова и пытаясь удержать срывающийся от напряжения голос. — Чтобы я тебя изнасиловал, а ты сохранял лицо, имея возможность сопротивляться? Причём больше для вида. Ведь мы будем знать, что ты этого хочешь.       Максим молчал. Одно дело — трахнуть парня, другое — самому лечь под человека, отношения с которым колеблются от острой неприязни до желания завоевать уважение. Влад его понимал, ждал своего, но слишком быстро Брашинский поддался. Или просто Савин долго ждал, наблюдая со стороны и не веря, что когда–нибудь придёт этот момент?       — Конечно, секс мы можем убрать, это не обязательно, — добавил Влад. Да, Савину будет нелегко сдержаться, возбуждение достигло апогея, но ради Максима... Верхний должен иметь терпение, хотя именно с этим партнёром его не хватало. Владислав ощущал себя хирургом без медицинского оборудования, оперировавшим вслепую в полевых условиях, одно неосторожное движение которого может оборвать жизнь. Однако помощь нужно оказать здесь и немедленно.       Брашинский продолжал молчать. Он прятал глаза, опустив голову и раздумывая. Наконец, глухо, но разборчиво сказал:       — Я не понимаю, как Серёга может получать удовольствие от того, что с ним делали вы, я или Шрединг. Почему его это заводит. Серёга пытался объяснить, но я не могу понять. И он спросил, что будет, если на его месте буду я, а на месте Верхнего — вы. Я не смог ответить, а Серёга сказал, что я просто боюсь.       — Ты хочешь доказать что–то себе или ему? — спросил Влад, вслушиваясь в каждое его слово.       — Я хочу понять самого себя, — покачал головой Максим и напрягся. — После я попытался вообразить то, что он сказал. И мне... понравилось. Меня это возбудило. Потому секс включается.       Такого поворота Савин не ожидал. Вероятность того, что первая их сессия окажется с сексом, сводилась к нулю, но Максим согласился и, более того, признался, что его влечёт к Владу. Брашинский удивлял его и восхищал с каждым разом всё больше.       — Вы ведь тоже были нижним? — неожиданно спросил Максим.       — Откуда ты узнал? — насторожился Влад.       — Я нашёл ваши договоры, — признался, не особо жалея о содеянном, Максим. — Когда ночевал в вашей спальне прошлой ночью.       — Что ж, да, я был когда–то сабмиссивом, — ответил Савин. Он отвёл взгляд в сторону, вспоминая те давние дни, когда был молод и совершенно наивен. По сравнению с сегодняшним временем, разница между тем Владом и нынешним была огромная, словно пропасть. — Мой Дом был американцем. В годы моей молодости о Теме ничего не было известно, мы по крупицам выуживали знания из–за границы. Он многое для меня значил, однако предпочитал жить в США, а я не хотел уезжать из России. В конце концов наша связь оборвалась. Другого Дома, хоть немного сравнимого с ним, я не нашёл и сменил позицию.       Не то чтобы Влад скрывал детали своего прошлого от друзей и знакомых, но давно не касался темы своего бывшего хозяина. Говорить об этом с Максимом было странно и довольно приятно. Брашинский интересуется им, хотя и лезет не в своё дело, копаясь в чужих вещах, однако внимание к собственной персоне не могло не радовать.       — Что ещё ты хочешь знать? — спросил Савин.       — Вы согласны или «всё или ничего»? — устало спросил Максим, невольно вызывая сочувствие. Да, парню выдалась нелёгкая доля, и Савин понимал, что доводит его до отчаяния. Подозревал ли Дима, что его Максим пойдёт почти по его стопам? Влад снова вспомнил о своих подозрениях насчёт запретных чувств отца к сыну. Будь Савин на месте своего друга, он точно так же бы оградился от парня, лишь бы не навредить ему.       — Я согласен, — наконец коротко сказал Влад. Он получит эту ночь, эти долгожданные часы наслаждения Максимом, беспомощным и сопротивляющимся боли и удовольствию. Даже если это будет единственный раз, он не может отказать Брашинскому в этой просьбе и отпустить к другому. — Ты бы пошёл к Шредингу, если бы я не согласился?       — Нет, — выдавил Максим, и голодный зверь-Доминант внутри Влада довольно заурчал, наслаждаясь ответом.       — Я рад это слышать, — искренне заметил Савин. Его голос стал мягче.       — И что теперь? — поинтересовался Максим. — Как и когда всё это будет?       — Не торопи события, — попросил Влад, поморщившись: рёбра резко дали о себе знать. — Сначала мне нужно выписаться из больницы. Думаю, эту проблему мы решим в ближайшее время.       Ради Максима Савин готов был хоть сейчас отыскать врача и потребовать выпустить на свободу. Он задержался лишь на обследование по просьбе старого друга, больше ничего его тут не держало. Завтра или сегодня он уже будет в своей комнате планировать предстоящую сессию–изнасилование, или что там захочет Максим. На самом деле Савин не хотел бы устраивать подобный экшен. Предпочёл бы игру господин–раб, а не жертва–маньяк.       — Я хочу, чтобы ты пообщался с Серёгой, — сказал Влад. Максим удивлённо вскинул голову. — Да, с Серёгой. Тебя нужно подготовить. Даже с учётом того, что садист во мне хочет причинить тебе боль, я не хочу тебя калечить. Это будет твой первый анальный секс, и удовольствие тебе не светит. Чтобы было меньше боли, тебя нужно растянуть.       На лице Максима бушевали все его эмоции, он даже и не пытался их скрыть.       — Возьми в клубе или у Серёжи анальную пробку. Смажь её и... — Савин едва сдержал смех, глядя на ошарашенного Максима. — И да, ты сам знаешь, куда её вставить.       — Ни за что! — встрепенулся Брашинский.       — Максим, я не хочу порвать тебе сфинктер или прямую кишку, — заметил Владислав. — Подготовка никогда лишней не бывает. Насчёт остального — ты слушал лекции Николая Ивановича. Основы безопасности знаешь. Если наберёшься смелости, попроси Серёжу сделать массаж и размять тебе сфинктер. Знаешь, что такое римминг?       — Конечно, знаю, не зелёный, — пробормотал Максим, невольно ёрзая на больничной койке. Видимо, такие подробности его заставляли нервничать.       — Прекрасно, — удовлетворённо подытожил Влад. Никогда ещё так не давили на него стены больницы. Он не успокоится, пока не выйдет сегодня же. — Я поговорю с врачом и уже вечером буду в клубе.       Максим испуганно на него посмотрел. Влад покачал головой, зная его страхи:       — Нет, всё будет не сегодня, но я хочу провести с тобой время наедине. Не в больнице, а на своей территории.       — Хорошо, — согласился Максим. Его покорность удивляла, хотя парень был просто выжат подписанным самим собой приговором. Он будет нервничать всё время до сессии. Это не была неуверенность с Серёгой, это была приговорённость.       Максим просил его заставить.       Влад заставит его сказать «да» лайфстайлу, пусть это и противоречит всем правилам. Брашинский его сам просил.