Обречённая: Наследие

      1961 год. Польша. Винецбург.       Готический стиль, устрашающие горгульи, глядящие на всех сверху вниз и красивейший фонтан, представляющий собой целый сюжет легенды, не могли не поражать. Я вышла из тёмной машины, с восхищением снимая широкие очки. Даже не верилось, что недавно отстроенное поместье Роспонд, на бумагах принадлежало мне. Срезав красную ленточку, открывающую проход в тернистый двор, захлопала в ладоши, улыбаясь стоящему рядом со мной мужчине. Александр одобрительно кивнул, целуя меня в щёку. — Обещаю, что когда-нибудь я тебе правда подарю нечто подобное. Или ещё лучше, милая Лиззи, — зашептал он мне, позволяя опереться на твёрдое плечо. — А если мне захочется жить в центре Манхэттена? — спросила, заранее зная ответ. — Значит, так тому и быть. Последние два года наш союз находился в небывалой идиллии. Александр больше не скитался по всему свету, пытаясь отыскать перстень. Нет, он его не нашел, но вечно повторял, что знает, с кем нужно вести дела. Я же была посвящена в планы, чуть больше прежнего, наконец, войдя в круг доверенных лиц. Так казалось, по крайней мере. Он рассказал мне, что всю его семью варварски заперли под самый сложный замок. И чтобы всех спасти, в первую очередь, требовалось кольцо. Звучало по-детски, но я ему верила, порой замечая в Александре проблески инфантильности. Когда всё шло наперекосяк, он страшно злился, круша всё вокруг. В ином случае, одаривал различными почестями и подношениями. Золотой середины не имелось. Ты враг, или друг. Я предпочла стать вторым вариантом, добавив немного страсти. Ни от единой души не скрывалось, что я по уши влюблена в своего покровителя. И с особым вожделением принимала новые задания и приказы, надеясь на достойную награду. Последним из таких являлось, как бы смешно не звучало, усыновление братьев Роспонд, которые годились мне в прадеды. По новым документам, ясное дело, совершенно фальшивым, им только исполнялось восемнадцать лет. Как подобное допустили, с учетом того, что Войцех и Зибор выглядели не младше сорока, понятно не было. Я смирились с тем, что у светлых свои причуды и привилегии. Таким образом, двадцати восьмилетняя я, стала матерью сразу двоих и всё ради одного — сохранения конфиденциальности их мира. Так уж вышло, что наша афера совпала с началом реставрации поместья Роспонд, пустующего со времён человеческой Второй Мировой. И я, как официальный попечитель, стала хозяйкой шикарного особняка. Пусть и жить мне в нём не было дано. — Благодарю за сотрудничество, — сухо отозвался Зибор, протягивая мне руку. Я её незаинтересованно пожала, зная, что у Александра с ним присутствовал некий конфликт, кажется, тянущий свои корни в выступление Зибора в суде. Однако, сегодня Драгомир пребывал в шикарном расположении духа, сам торопясь поздороваться с давним знакомым. Спустя пару длинных речей и непродолжительных оваций, слуги сопроводили всех присутствующих в большой обеденный зал с длинным овальным столом. Еду поднесли только мне. У остальных же тарелки и бокалы продолжили пустовать. Вместо этого, в зал зашло около десяти человек, в основном молодых, но были и в возрасте. К Александру устремилась фигуристая незнакомка, протягивая руку. — Не стоит, — вежливо произнёс он, оборачиваясь ко мне. — Я наелся. Основная моя работа заключалась в донорстве энергии и крови для Александра. Я знала, что светлые, в основном, пользовались услугами неких Е-центров, в которых люди за деньги занимались энергообменом. Пришедшие, скорее всего, являлись одними из них. Лучшими из лучших, с наибольшим запасом положительной энергии, способной прокормить высших. На фразу Драгомира я усмехнулась, легонько пиная его в бок. Он улыбнулся в ответ, стуча вилкой по пустому бокалу, чтобы произнести тост: — Мои уважаемые друзья, — начал Александр на повышенных тонах. — Я очень рад, что вы все смогли без проблем добраться с разных уголков планеты на новоселье к именитой семье. Как вы знаете, во времена людской войны, им пришлось бежать из собственного дома, который вскоре был разрушен из-за снятия чар. Общими усилиями мы восстановили былое величие этому месту, с чем я нас поздравляю. И предлагаю насладиться вечером по полной, — протягивая руку кверху, он победно ей махнул, тем самым позволяя всем приступить к банкету. Веселье затянулось надолго. Светлые не пьянели от алкоголя, но с особым пристрастием «пожирали» напившихся людей, лакомясь их расшалившейся энергией. Мне даже было интересно, как подобное явление объяснялось с научной точки зрения. Скорее всего, оно отсутствовало вовсе. Как и многому тому, что мне довелось повидать за последние тринадцать лет. Я же ощущала себя не совсем комфортно, находясь в столь шумном обществе. Но виду не подавала, миролюбиво наблюдая за весьма интересным зрелищем: белокурая Анна Смит вовсю флиртовала с одним из доноров энергии, её муж же, Роберт, вовсе этому не препятствовал, сам с большим энтузиазмом разглядывая молодых красоток; Зибор тоже от них не отставал, наслаждаясь отсутствием куда-то запропастившейся Ольги. То ли время так извратило их умы, то ли светлые с самого начала рождались донельзя страстными. Ощутив усталость, когда время ступило за полночь, я направилась в отведенную мне спальню, перед этим получая одобрительный кивок от Александра, что-то бурно обсуждавшего со всегда элегантной Жизель Бернар. Однако, внутри просторной комнаты, насладиться спокойным одиночеством, не удалось. Перепуганная белая фея, сопроводившая меня на второй этаж, чуть ли не вжалась в пол, когда увидела двух высших, тихо переговаривающихся друг с другом около витражного окна. — П-п-ростите, госпожа Роспонд, — поклонилась она, быстро удаляясь. — Это не ошибка прислуги, — призналась Ольга. — Нам с Войцехом требовалось кое-что обсудить. И мы уже уходим. Отдыхайте. Её тяжелые серьги с красными рубинами звякнули прямо перед моим лицом. Она на секунду обернулась, оглядывая меня с ног до головы, после чего недовольно поджала губы, быстро покидая помещение. Ольга, в силу собственной принадлежности к высшей семье, никак не высказывалась против меня. Но всякий раз, когда мы сталкивались, в её взгляде появилось неприкрытое пренебрежение. Я не обращала на это никакого внимания. Даже привыкла. — Элизабет, — приветственно кивнул мне Войцех. — Господин Роспонд, — с дерзостью отозвалась я. Впервые с Войцехом мне довелось столкнуться больше трёх лет тому назад, на заседании суда. В тот день наш местами натянутый диалог оказался далеко не последним. Судьба всё норовила столкнуть нас, будь то неловкая встреча в министерстве или приезд Роспонда в Ниццу. Изначально я считала его ничем не отличным от остальных. Таким же напыщенным уродом, смотрящим на меня свысока. Полагаю, в самом начале так и было. Однако, с каждой нашей встречей, каждым недлительным диалогом, его вечно хмурые брови постепенно расслаблялись, а язык становился болтливее. — Уже уходите? — медленно обвела глазами дверь, присаживаясь на край высокой кровати. — А разве должен остаться? — Совсем нет. Вопреки сказанному, покидать меня Роспонд не торопился. Как-то устало покачал головой, неторопливо садясь рядом. Никогда бы и не подумала, что такой серьезный и властный мужчина, на деле окажется невероятно робким, способным смутиться из-за любой мелочи. Например, такой, как случайное касание рук или съехавшая с плеча лямка атласного платья. — Как там продвижение с ребёнком? — первой решилась начать беседу я. — Простите… Каким ребёнком? — удивился Войцех, хоть лицом не поменялся. — Помнится, Вы мне говорили пару раз, что Ваш брат и госпожа Роспонд планируют вскоре пополнение? Разве Вы говорили с Ольгой не по этому поводу? Рождение вампиреныша меня не интересовало. Скорее, одолевало небольшое любопытство. О чём таком секретном могли говорить двое светлых, не лелеющих друг к другу тёплых чувств, посреди ночи? — Элизабет, наш разговор Вас совершенно не касается, — раскусил меня Войцех. — Поверьте на слово, даже если скажу, Вы не поверите. — Тогда рискнём? — вновь ответила вопросом я, пытливо закусывая губу. На губах Войцеха отобразилось нечто, похожее на улыбку. Он поднялся, выпрямляясь во весь рост и прошёл к округлой двери, останавливаясь напротив среднего размера картины. На ней изображался седой крючконосый унылый мужчина, с характерной для Роспондов чертой — глубокими глазами темно-карего цвета. — Это мой отец, — подтвердил мои догадки Войцех. — С юношества до самой смерти он являлся единственным хранителем перстня завесы. Никто об этом не знал. Даже Александр. Затем кольцо передалось Зибору, а он, в свою очередь, отдал его мне. Чтобы я избавился от перстня раз и навсегда. — Но Вы не избавились? — тихо спросила я, ощущая гулко отбивающее сердцебиение. Вот для чего был весь этот сыр-бор. Александр помог им взамен на услугу. Вернее, на ценную вещь. Ту, которую сильно желал заполучить, порой пугая собственной одержимостью. — Не совсем, Элизабет, — неопределенно сказал Роспонд. — Тогда оно у вас? — И это неверно. Немного повременив, я спросила ещё пару наводящих вопросов. На них Войцех ответил не менее односложно. Появилось ощущение, что он не выдаст месторасположение перстня даже под дулом пистолета. Что слегка расстраивало, но не злило. У Роспонда не имелось никаких поводов мне всецело доверять. Поерзав на месте, я уж было хотела перевести тему, как в нашу небольшую компанию ворвался ещё один высший. Тот, кого, признаться, совсем не ожидала увидеть так рано. Александр зашёл внутрь комнаты и довольно осмотрелся. — А над декором хорошо постарались. Ты приложил руку? — обратился он к Войцеху. — Нет. Любовь к роскоши присутствует у Ольги, — ответил второй, склоняя голову в медленном поклоне. — Как жаль, — на самом деле, Александра явно это ничуть не расстраивало. — Дорогая Лиззи, выйдешь ненадолго? Всего десять минут. — Конечно, — послушно согласилась я. На деле, прогулка по особняку не входила в мои планы. Однако, спорить с Александром, всё равно, что самостоятельно вынести себе смертный приговор. Так что, насмех на него оглядываясь, я покинула комнату и вместе с дворецкой решилась пройтись по длинному третьему этажу. Пока не забрела в другую комнату отдыха. Обещанные десять минут заметно затянулись… Вначале на полчаса, затем на целый час. Я пару раз проверяла тёмную дверь, но та по-прежнему оставалась запертой изнутри. Окончательно смирившись с принудительной ссылкой, задремала. Проснулась от жгучей боли в области шеи. Чему ничуть не удивилась — подобное не было в новинку. Я придерживалась чёткого распорядка дня, а Александр — не спал вовсе за ненадобностью. Поэтому, периодически, в часы особой жажды, он смел вонзить в мою плоть клыки без всякого разрешения. В подтверждении, нащупала перед собой копну мягких волос, силком оттягивая её на себя. — Ты опоздал, — с лёгкой обидой произнесла я, сквозь темь глядя в красные глаза. Лицо у Александра казалось страшно недовольным. Он то и дело кривил окровавленные губы и тяжело вбирал воздух в лёгкие. На его лбу образовались едва видные морщины, а нижняя челюсть слегка выкатилась вперед. — Меня предали, милая Лиззи, — чётко произнёс он. — И весьма подлым путём. Ну ничего, мы всё выясним. Выясним и отомстим. — Мы? О чём речь? Догадки приводили меня лишь к одной вещице — перстню. Но как мог посметь Войцех, всегда следующий за Александром, так нагло его предать? Неужто кольцо вновь было упущено после стольких стараний? Вопросы заполонили сонный разум. — А разве Войцех Роспонд разве в тебя не влюблен? Конечно, мы, как иначе, — сказал Александр, снова приникая к моей шее. Жмурясь от неприятных ощущений, я его отодвинула, хватая за руку. Услышанное в шок, конечно, не повергло. А вот заставило усомниться сполна. Господин Роспонд, конечно, вёл себя весьма вежливо по отношению ко мне, но не давал и повода о подобном думать. — Ты заблуждаешься, Александр. И пусть так, чем подобное знание сможет помочь? Он заливисто рассмеялся, всем видом показывая, что вопрос был крайне глуп. В подобные моменты мне становилось жутко некомфортно с ним находиться. Непонятный страх образовывался внутри, переходящий в полное непонимание. Благо, приступы веселья у Александра появлялись редко и быстро проходили. — Миром правят любовь и ненависть, Лиззи. Именно они побуждают нас на немыслимые поступки, — продолжая смеяться, Драгомир резко потянул меня на себя, вынуждая подняться. — А если тому, что ты любишь будет угрожать гибель… Ох, да ты что угодно сделаешь, лишь бы не дать этому случиться! Его ход мыслей меня сильно взбудоражил. К собственному нежеланию, я прекрасно понимала, к чему подводила нить. Если любовью Войцеха, что скрыл перстень от Александра, была я, то и гибель предназначалась никому другому. Смерти я не боялась. Он обещал даровать мне вечную жизнь, чтобы провести бесконечность бок о бок. Я знала главную тайну Александра. Знала, что он — бессмертный. Ни тёмный, ни светлый. Настоящая середина. И была готова пожертвовать собой, стать наполовину подобной ему. — Пришло время мне стать тёмной? — с резко подступившим волнением, спросила я. — Нет, Лиззи. Пришло время отомстить. Он почти выволок меня в тускло освещенный коридор. Я не далась. Впервые решилась ему противостоять, чем удивила не только себя. Александр оглянул меня кровавыми глазами и попробовал ещё раз. Я вновь упёрлась, хватаясь за дверной проём. Не прилагая никаких усилий, он мог силой меня вытолкать, однако, попыток больше не предпринимал. — В чём дело, милая Лиззи? Сильно ослабела из-за потери крови? Ты же знаешь, я не причиню тебе вреда. Всего-то припугну предателя. Знаю. Или знала. Я ему всецело доверяла. И никогда не путалась под ногами. Мы подолгу разговаривали по ночам; мило переглядывались под солнцем. Спросить меня об этом, без раздумий ответила бы, что готова отдать за него жизнь. Но навязчивая мысль никак не отпускала, а внутри включился защитный механизм, так и трепещущий: «Спасайся! Спасайся немедленно!». Александр сказал столько слов о любви в последний разговор. О любви Войцеха. И о отчаянных поступках. Я никогда не страдала глупостью. Всю жизнь выделялась острым умом, который всюду подмечали. Так неужели он хотел меня одурить? До конца мне никогда не верилось в то, что наши чувства схожи. Но почему, если я умру, на отчаянный поступок пойдёт Войцех? Разве я малым старалась, малым доказала свою преданность, что моя жизнь ничего ему не стоила? — Ради перстня ты готов пожертвовать мной? — не веря, прошептала я. — Ради перстня… — Александр в миг посерьезнел. — Ради перстня я уничтожу здесь всё, Лиззи. И никого не пожалею. Я громко охнула, вырывая руку. Попятилась назад, продолжая отрицать услышанное. Мне столько раз говорили его опасаться. Даже сам Александр в первую встречу давал шанс сбежать. Я всё продолжала идти напролом, наперекор слухам. С больной привязанностью выполняя всё, чтобы он не попросил. В суде, та красная фея говорила, что человека с красными глазами необходимо остерегаться. Разве можно зайти так далеко ради цели? Впервые я взглянула на него по-другому. Его лёгкая улыбка больше не казалась мне невероятно красивой, а походила на звериный оскал. И взгляд… Вечно горящий и всегда будто знающий всё наперед, облачился безумием. Во взгляде Александра не было места любви. Ни ко мне. Ни к кому-либо ещё. — Н-не хочу, — потерянно произнесла я, роняя горячие капли слез на пол. — Не подходи ко мне. Нет. Он как-то неестественно застонал, словно не ожидая произошедшего. Глаза, что только приняли сероватый оттенок, заполнились кровью, подобно крупным каплям на белоснежной рубашке. — Лиззи, ты чего? Успокойся. Я ведь обещал тебе никогда не лгать. Вот и пришлось сдержать клятву, — Александр говорил спокойно, медленно, надеясь на то, что я примирюсь. — Я же сказала, не подходи! — прокричала, когда он сделал пару шагов вперед. Не послушался. Но и не нарывался. Прошёл внутрь, как обычный человек и присел на середину кровати, подзывая к себе. Я оставалась стоять, как вкопанная. Продолжала тихо плакать, прокручивая в голове, возможность побега. Она отсутствовала. Только если он сам не позволит. — Я х-хочу уйти… — с мольбой проговорила. Тишина озарилась его громким вздохом. Он молчал, явно всё обдумывая. В душу закрался проблеск надежды. Пусть только разрешит, только позволит, и я ни за что больше в нём не усомнюсь. Ведь, отпуская меня, Александр покажет, что небезразличен. Что беспокоится за мои чувства. — Хорошо, — спустя длительное молчание, кивнул Драгомир. — Допустим, я позволю тебе уйти… Дам денег и устрою на приличную работу. Но что делать мне, Лиззи? Мне нужно это кольцо, понимаешь? Даже, если подействовать внушением на Роспонда, выманить привычным способом. Мне требуется время, Лиззи. Нужно, чтобы все беспрекословно мне подчинялись. Пока не будет поздно что-либо решать. А заставить подчиниться я могу, только надавив на ценное. В этот раз Александр не медлил. Резко подлетел и ухватился за мой подбородок, едва уловимо его сжимая пальцами. Так, чтобы всё внимание, было обращено на него. Я вздрогнула, смиренно ожидая расправы. Наивно верила тому, что и впрямь стала царицей. Неприкосновенной и могущественной. Той, которой он и не подумает причинить вреда. Сглупила, причём сильно. — Так что, милая Лиззи, ответь мне, могу ли я тебя отпустить? — Нет… — Тогда пошли. Войцех нас заждался. Вопреки всему, я по-прежнему сопротивлялась. Даже, если смерть мне не грозила… Он доказал собственную решимость словами, тем самым полностью разбил меня. С самого детства я была одна. Не заводила близких знакомств, общалась ради выгоды и работы. Мой путь маленького человека проходил в полном одиночестве. И вот, впервые доверившись… Окунувшись в чувства с головой. Меня облили кипяченой водой. Я искренне полюбила беспощадного, готового испепелить целый мир ради собственных стремлений. — Не хочу, — уверенно, бросая вызов, произнесла. Упёрости во мне было не отнять. Не переставая плакать, я тешилась попытками. На этот раз вцепилась в картинную раму, впившуюся под ногтевую пластину острой каймой. Главное — не поддавалась, шла до конца. — Лиззи, я же тебе верю… Полностью полагаюсь на тебя, — в его голосе проступила дрожь. Не уверена, но вряд ли кто-то его таким слышал. — Даю последний шанс. Идём… Я опустила голову, сильно закусывая щеку. Конечно, хотелось. Привыкнув к длительному повиновению… Привыкнув к тому, как сердце приятно отбивало от его тёплых, порой требовательный касаний. Стало практически невозможно отказать. Особенно сейчас, когда лицо Александра исказилось в странной для него эмоции. Схожей с моей. Неверие в случившееся исходило от резко округленных глаз и искривленных, попрежнему алых от уже засохшей крови, губ. — Мне очень жаль, милая Лиззи, — с минуту позже сказал Александр. — Очень жаль. Ты стала мне другом. Это моя ошибка. Прости. Багровые зрачки заискрились, расползаясь набухающими сосудами на виски. Я знала, что это. И знала, что со мной произойдет. Ты или друг, или враг. Я — враг. Вырываться оказалось чересчур поздно и бесполезно. Он уже обхватил мои щёки руками, не позволяя отойди ни на шаг. Что-то зашептал, отчего веки, которые я прикрыла, распахнулись. — Ты должна делать всё, что я тебе скажу. Должна полностью подчиняться. Должна стать послушным псом, ожидающим похвалы от хозяина, — внушал, не давая отвести взгляда. По его коже, цвета молока, поползла одна одинокая слезинка. Я на неё не обращала внимания вовсе, находясь далеко от реальности. Разум полностью очистился от нелепого гомона. А на закромах находилась единственная мысль — любить и подчиняться Александру Драгомиру. Никому больше. Не думать о лишнем. Только об этом. Нелепо улыбнувшись, я с трепетом обняла его, по-детски радуясь тому, насколько близко мы находились. Александр же счастливым мне не казался. Дождавшись момента, когда я его отпущу, он аккуратно переплёл наши пальцы и повёл в позолоченный коридор. Вопросов я не спрашивала, просто шла следом. — Я в любом случае сохраню тебе жизнь, — сказал он. — И не буду терять надежды тебя вразумить когда-нибудь. — Конечно, — согласилась я, внимая каждому сказанному слову. На третьем этаже нас ожидал Войцех Роспонд, с заметным напряжением меня оглядывающий. Я не понимала, как реагировать. В памяти были наши разговоры и лёгкие смешки; неловкие паузы и проскакивающая разница в возрасте. Всякие чувства исчезли, стерлись навсегда. Остался мнимый образ, несущий за собой только пустоту. — Вы просили подождать, чтобы привести с собой мисс Грант? — практически без эмоций, отлично овладевая с собой, уточнил Роспонд. — Думаю, она поможет нашей беседе идти более гладко, — ответил ему Александр, оставляя меня стоять ступенькой ниже. — Говоришь, не знаешь, где перстень? — Всё верно. Амелия успела рассказать всё до заточения. Дела затянулись из-за невозможности уничтожения кольца. Однако, на следующем заседании Зибор собирается обо всём рассказать совету, — не сдался Войцех, хоть периодически на меня поглядывал. — Всё кончено, Александр. Удача больше не на Вашей стороне. — Считаешь? Она и так давно меня покинула. С тех пор, как на тёмных наложили проклятие, мой друг. Больше он не говорил. Решительно на меня посмотрел и, выбравшись из капкана пальцев, толкнул в грудь. Я полетела вниз, думая о том, что заслужила своими препирательствами. О такой смерти можно было и не мечтать. Погибнуть от его рук, когда Александр не отнимал взгляда. Пронзал меня хладнокровием и широко улыбался. Я сумела его осчастливить… Спина с громким хрустом ударилась о твёрдую поверхность. Скооперироваться, как-то остановиться, я не пыталась. Терпела боль, видя перед собой, то твердый пол, то испуганного Войцеха, то абсолютно спокойного Александра. Я билась всем телом снова и снова, ощущая, как жар от физических мук стремительно нарастал. В конечном итоге, сумев собой перепрыгнуть около шести ступенек, нанесла последний удар головой, теряя сознание. Пред глазами троилось. Отвратительно запахло железом. Напоследок шевельнув рукой, увидела полностью окровавленное платье. Через три дня мне должно было исполниться двадцать девять. Чуть-чуть не дотянула. Жаль… Так хотелось повстречать очередной год рядом с ним. В тот день я выжила благодаря энергии, что дал мне Александр. Порой он выводил меня из внушения и всякий раз я кричала, ревела и предпринимала попытки бежать, вспоминая всё то, что свершилось. Вспоминая, кто он такой. Войцех, что лицезрел жестокое падение, пожертвовал их тайной, рассказал, в какую лавку отдал перстень, ради моего спасения. Будь я в здравом рассудке тогда, восстала из мертвых, чтобы не позволить ему данное совершить. Александр передал кольцо мне, считая такой ход неочевидным для большинства. И я хранила его до конца. Даже, когда узнала, какие беды способен принести… Перстень оставался у меня. До того, как меня, давно выбывшую из игры старушку, не убили.