fast sex, slow love

              2 месяца спустя              Джэхён убивает время в ожидании. Ну может убивает он и не совсем время, ибо в настоящий момент кромсает на небольшие кусочки тушку безвременно почившего осьминога, чтобы засыпать их наконец в миску с давно ожидающим более активных действий маринадом... чем ещё ему заняться в своём одиноком одиночестве, пока ни Тэёна, ни Сончана дома нет? Уж лучше он обедом займётся, чем позволит тревожным разрозненным мыслям рубить не по свежим щупальцам, а по собственным извилинам.       За своими нехитрыми около морскими размышлениями он увлекается процессом настолько, что внимание рассеивается, и ему не сразу удаётся сконцентрироваться на обвивающих его гибких руках.       - Привет, - Тэён тычется носом куда-то за ухо и крепко-крепко обнимает, заземляя себя после проведённой терапии и возвращаясь в своё личное место силы и комфорта.       - Привет, детка, - Джэхён устраивает липкую соусную лопатку на высоком бортике и благоразумно отодвигает вок с готовым на 95% обедом подальше, разворачиваясь и оказываясь теперь к мужу нос к носу. - Устал? - Тэён прикрывает тяжёлые веки и кивает, потираясь тем самым носом о гладкую щёку. - Хорошо поработали?       - Угу, - Тэён буквально всем весом ложится на младшего, устраивая голову на плече. - Доктор Мун передавал тебе привет, - Джэхён лишь понятливо мычит в ответ, соскальзывая ладонями в ямку поясницы. - Почему мне кажется, что вы через меня каким-то зашифрованными посланиями обмениваетесь? Это какой-то секретный код, я прав? - Чон низко смеётся, чуть запрокидывая голову и теснее сжимая чужие бока. - И почему для меня он Доктор Мун, а для тебя просто Тэиль?       - Потому что для тебя он терапевт, и вы должны соблюдать терапевтические границы, а для меня - старший коллега, и я ему ничего не должен, - Джэхён прикусывает хрящик уха, отпуская, лишь когда получает недовольный болезненный мяфк в качестве отклика. - И что это за мания обсуждать врачей в такие моменты? Kinky we are, I see..       - Меня интересует лишь один медик, - Тэён тянется к чужим губам, и в его поплывшем взгляде читается ответ на ранее заданный вопрос на иностранном.              Именно такие, вязкие тягуче-томные поцелуи раньше были не частыми гостями моментов из интимности, но с некоторых пор, видимо, именно эти незатейливые ласки и получают второй шанс, а вместе с ним полный карт-бланш. Так что теперь, входя в полное и безоговорочное право, в полной мере реализуют предоставленную им возможность.       Тэён подтягивается чуть выше, чуть глубже прогибается в пояснице, чуть сильнее вжимаясь в чужую грудь, чтоб чуть откровеннее приоткрыть рот, чуть настойчивее заявляя о своих желаниях. И все эти его “чуть” как-то слишком уж быстро становятся для Джэхёна более чем ощутимой проблемой.       Тихий стон срывается с искусанных губ почти невинно, но Чон, ох как, хорошо осведомлён, что он вовсе не о стеснении, и тем более не о невинности. Ладони стекают ниже, с силой сминая ягодицы, и коротко дёргают на себя, как бы ещё предупреждая, предостерегая от необдуманных действий, открыто демонстрируя, чем все эти его “чуть” откровеннее положенного шалости могут и обязательно обернутся, если он не одумается. Но именно в этот момент Тэён хихикает, подменяя ответные движения языка, короткими поцелуйчиками по контуру чужих губ, и весь этот немного отдающий пошлостью флёр напрочь сметает уникальной невесомой игривостью.       Джэхён что-то беззвучно ворчит, не успевая отвечать на все эти лёгкие касания. Ему, очевидно, хочется большего, но его пошлые внутренние метания теперь и вовсе не бьются с контекстом.              - То то я по запаху чую, что тут жарят, - голос Тэна оказывается неожиданным, но ожидаемого эффекта не достигает. Тэён жмурится довольной кошачьей улыбкой, но не пугается и не отстраняется, как бывало раньше. Джэхён это изменение в чужом поведении несомненно замечает и фиксирует мягким касанием губ по розовой щеке, одобряя и поощряя к дальнейшему росту. - Хэй! Я с вами вообще-то тут разговариваю! Тэ, крошка, ты не можешь быть таким.. ты моя сладкая рисовая булочка, not the donuts with jam in the middle..       Тэён непонимающе хмурится, пока Джэхён мечет в тайца молнии, туго поджимая губы в знак настоятельной рекомендации “закрыть, нахрен, рот”, вот только реакция в ответ прилетает совсем не та, которую можно было бы заранее предвидеть: Тэн вдруг замирает, закусывая задрожавшие губы, и смотрит на друзей круглыми, переполненными слезами глазами - это... странно даже для него, тем более для него!       - Тэн? Ты чего..       - Ёнхо! - а вот этот ход вообще рвёт всем привычный и знакомый шаблон в клочья. - Со Ёнхо! - “код красный” разносится по квартире, мгновенно приводя всех посвящённых в состоянии обоснованной тревожности.       - Что у вас происходит? - Джонни, наконец, высовывается из коридорной тени, опуская выворачивающегося из его рук Сончана на пол, после чего таец тут же замещает собой вакантное место, утыкаясь посыревшим носом в чужую грудь. - Hey, babe.. what’s wrong?       - Папи? - Сончан уже не просится на руки, будучи посвящён Джэхёном в то, к чему такие нагрузки на папину поясницу могут привести, но вместо этого лишь обнимает родительскую ногу, побуждая спуститься на свой уровень. - Почему дядя Тэн плачет?       - Я не знаю, Солнышко, - Тэён со всей возможной нежностью и любовью прижимается губами к детской щёчке, коротко вдыхая родной аромат сына. - Давай, ты пока пойдёшь к себе, а мы тут закончим и будем обедать, м? Там дади что-то вкусное для нас приготовил, - Сончан улыбается в ответ на любящую улыбку своего папы и, уже зная, что взрослые сами решают свои взрослые дела, уносится в свою комнату, не забыв прихватить с пола рюкзак, естественно, со всеми своими самыми важными и ценными вещами.       - Babe, what’s up? What’s happened so wrong to make you cry?..       - Да ты только посмотри на него! Он не может быть сексуальнее меня! Принцессы не бывают сексуальными! И он тем более не должен! - Тэн бубнит какую-то бессвязную хрень, и Джонни немеет с каждым следующим словом больше, чем с предыдущим. Да, его парень конечно куда эмоциональнее последнее время, но это всё таблетки, и даже они ещё никогда не доводили до такого. - И вообще, тут слишком пахнет япошкиным любимым осьминогом! А я не Юта, я не хочу осьминога! Я вообще думал, что мы все вместе решим, что будем есть.. а они сами, без меня.. а я рассчитывал на что-то тайское всех уломать. Или китайское...       - Тэн-а, - Тэён обменивается с мужем взглядами и пробует приблизиться к другу достаточно для того, чтобы выцепить из рук Со и уже подтвердить или опровергнуть свои подозрения. - Ну ты чего? Пойдём мы тебя умоем.. - за их спинами Джэхён маякует Джонни не сопротивляться, мол, “сами разберутся”, и ошалевший от всего происходящего парень именно так и делает.       - Просто молчи, - Чон прижимает к губам вытянутый палец и тянет за рукав, условно приглашая проветрить мозг на балконе.       И Джонни на предложение из категории “нельзя отказаться”, естественно, соглашается. Джэхён, как настоящий друг, не говорит ничего лишнего, не задаёт уточняющих вопросов, не лезет в распахнутую настежь душу, но даёт возможность выговориться, выплёскивая всё своё смятение и шок.                            - Джонни? - они оба увлекаются настолько, что даже не замечают, сколько времени успевает пройти к моменту, когда на балконе появляется лохматая тёмная макушка Тэёна. Сончан виновато поглядывает в сторону отца, чувствуя по-детски искреннюю и откровенно поверхностную вину из-за того, что нарушил запрет и оказался на руках папы.. опять, прижимаясь ушком и цепко хватаясь за родителя и руками, и ногами, и, кажется, самим своим горячо любящим сердечком. - Зайди, пожалуйста, в нашу спальню. Там Тэн хотел с тобой поговорить... а мы здесь всё же закончим с обедом, пока Сончанни тебе поможет! Договорились, Солнышко?       Малыш бубнит своё согласное сладкое “да”, продолжая искоса поглядывать на отца, но понимая, что тот на него не злится расплывается в улыбке и сам разумно просится вниз.       - Жонни-хён, я тебя плаведу, - чувствуя ответственность, Сончан шагает, показывая старшему дорогу, и Со по швам трещит от умиления его чудовищным обаянием, и вместе с тем стараясь держать себя в руках, послушно шагает следом, складывая четыре детских шага в один свой.              Тэён тепло улыбается, наблюдая за энтузиазмом сына, и, шумно выдохнув, на выдохе расслабленно откидывается назад, удобно укладывая голову на идеально подходящее ему по росту плечо и обнимая в ответ обнимающие по поясу руки.       - Ну как он? - Джэхён прижимается поцелуем к щеке, интуитивно понимая, что сейчас его поддержка мужу крайне необходима.       - Судя по всему, шестая неделя, - его голос остаётся спокоен. Слишком спокоен, и Джэхён это слишком хорошо понимает. - Я ужасный друг... ведь я правда рад за него, очень рад, искренне, просто...       - Я понимаю, - он сжимает объятия лишь немногим крепче, не нарушая комфорта, но как бы напоминая, что он тут, он всегда рядом, и да, на его плечо можно положиться. - То, что ты чувствуешь, не делает тебя плохим. Это твои чувства, но они не определяют тебя...       - Да, да, я помню: это чувства, и они просто есть. Все наши чувства имеют право на существование и для чего-то нами проживаются...              Тэён бесстрастно бубнит слова, просто воспроизводя их подобно магнитофонной записи. Он знает, что в них есть смысл, но это не делает их сколь-нибудь менее раздражающими. Он поспорить готов, что они раздражают порой не только его, но и самого Тэиля. Как говорится, знание - не более чем слухи, пока оно не окажется у нас в крови. В крови Тэёна пока лишь коктейль из тех самых пресловутых эмоций и никаких знаний.              - Именно так, Тэённи. Именно так, - ещё один поцелуй, хотя скорее, контакт губами к виску, даёт Чону значительно больше времени для выражения такой важной сейчас поддержки. - Обещай, что поговоришь об этом с Тэилем.       - Уже написал ему, пока мы тест ждали. Объяснил всё и попросил о дополнительной встрече. Надеюсь, он выкроит для меня местечко в своём экстра плотном графике.       - Я горжусь тобой, малыш, - и он не погрешит против истины ни одним воспроизведённых вслух слов, признавая, что изнутри чувствует ровно то же самое. Жаль только, что сам Тэён находится лишь на пути к этому осознанию. - Тэённи? - старший тихо мычит, продолжая всё так же возюкать пальцем по обнимающим его рукам. - Ты же помнишь, что у нас всё будет?       - Всё будет, - Тэён дублирует слова, во имя своей ментальной стабильности даже не позволяя себе задуматься о важности их смысла, и тяжело вздыхает, прикрывая на секунду глаза. Просто так, переключиться. - Нам нужно закончить с обедом. Сончана пора кормить, Тэна пора кормить.. Ты и сам, наверняка, ничего не ел целый день.       - Чего он там хотел? Тайско-китайскую кухню?              Джэхён достаточно хорошо знает своего мужа, чтобы понимать, насколько они пока далеки от стабильного и ровного результата, но в то же время, он впервые наблюдает чужие старания, и это даёт надежду и силы двигаться вместе с ним. Тэён действительно работает над собой, изо дня в день, каждый день. И пусть не всё даётся ему с первой попытки, на этот раз этого всё равно оказывается недостаточно, чтобы заставить опустить руки.              - Так, всё! Я заказал едва ли не всё меню - всего по чуть-чуть. Хоть что-то из этого ему должно будет понравиться!       - Уже? Я тут подумал, что можно было ещё..       - И баоцзы для Сончана я тоже заказал, не переживай, - Джэхён чмокает мужа в нос, этим нехитрым действием, наконец, побуждая действительно расслабиться.       - Как я жил без тебя, м? - Тэён смотрит в ответ с полным принятием и глубочайшей благодарностью в глазах, и Джэхён видит в них самое настоящее отражение той безусловной любви, что испытывает сам.       - Может я просто всегда был рядом, хм?! - Чон улыбается слишком довольно, и старший не может удержаться от соблазна эту лавочку самодовольства немного прикрыть.       - Слышал бы тебя Тэн, непременно сказал бы, что это звучит крипово...       - Это звучит крипово, - умилительный и какой-то совсем по-домашнему помятый Тэн бесшумно возникает на пороге, запоздало пытаясь придать бывшей укладке более менее презентабельный вид. - У вас есть какое-нибудь успокоительное, пока Джонни там окончательно кони не двинул, раньше времени оставив меня вдовцом?       - Оу! Сейчас, конечно есть, - Ли бросается к давно ставшему дежурным шкафчику со всем необходимым в подобных ситуациях, что случались с ним самим довольно часто ещё в не таком уж и далёком прошлом.. как вдруг замирает с объёмным прозрачным контейнером в руках. - Погоди, как ты сказал, “вдовцом”?       - Беру свои слова назад, - таец оборачивается к довольно улыбающемуся ему Джэхёну, - предложение на перекрёстке, не такая уж и плохая идея.       - А я тебе говорил, символично! - Джэхён подмигивает, и Тэн на секунду допускает в свой светлый мозг тёмную мысль, что, в принципе, вдовцом сегодня можно оставить не только его, но и ещё одну заблудшую в этих потёмках душу.       - Тэн-а! Я так рад! Очень-очень рад! - впрочем, душе этой, вроде, и без того неплохо, так что можно и повременить со столь радикальными решениями.       Тэён виснет на друге, обнимает и лезет целоваться, где-то между радостными всхлипами пытаясь всучить в чужие руки нужные капли, и Тэн пучит глаза, напрямую транслируя мысль “забери это от меня, пока мой жених там не окочурился!”, и Джэхёну, естественно, снова приходится прийти на помощь.       - Детка, ты хотел закончить с обедом, - ему не составляет никакого труда вернуть законно причитающееся ему тельце в собственные объятия. - Или подождём, пока я тут сознание от голода терять начну? - Тэн посылает его стараниям воздушные благодарности и быстренько сливается, пока чужое внимание столь успешно оказывается отвлечено заботой о любимом муже.       Джэхён отправляет ему во след “будешь должен” и мгновенно об этом забывает, сам без остатка растворяясь в чужом заботливом бульканье.       

***

      Тэён работает над собой. Как всё это время и утверждает Джэхён себе и тем, кто близко, Тэён действительно работает над собой, изо дня в день, каждый день... и бла-бла-бла. Тэёну тяжело каждый этот чёртов день. Ему трудно бороться с возникающими у него автоматическими мыслями и совершенно деструктивными позывами.       Иногда, он уже и сам не уверен, за что держится: за все те конструктивные и, безусловно, важные установки, что Доктор Мун во время еженедельных сессий старательно вкладывает в его сознание, постепенно формируя и взращивая совместными усилиями критически важный для него образ внутреннего “Взрослого”, что сможет привести ко взаимовыгодному компромиссу и его буйного порой, вечно ищущего выражения внутреннего “Ребёнка”, и совершенно разрушительного по силе своего воздействия, вечно критикующего и низводящего все старания в прах “Родителя”; или просто за страх потерять свою семью... Хотя, что бы там ни было, тем якорем, что удерживает его сейчас, Тэён уже оказывается рад тому, что он работу свою работает и даже позволяет заметить начинающиеся в себе кое-какие изменения.       Работа с эмоциями, как и предполагалось, занимает сейчас большую часть терапии и сосредоточивает на себе максимальный фокус внимания, и Тэён, возможно впервые в жизни, учится понимать, что чувствует и как обличить то, что он чувствует в слова. Так что сейчас он с полной и неоспоримой уверенностью может сказать, что правда рад за друга, но...                     Джэхён никогда не отличался и видимо уже не будет отличаться особой грацией и аккуратностью жестов, если они не направлены непосредственно в сторону мужа, но тем не менее всё равно умудряется оставить своё появление в гостиной не замеченным старшим. К своему удивлению, вернувшись с работы, он застаёт Тэёна за разглядыванием тех немногих фото маленького Сончана и, собственно, себя самого в положении, что, вопреки его настойчивому сопротивлению и нежеланию хоть как-то во всём этом участвовать, Юте удалось собрать в небольшой но крайне ценный альбом.       Джэхён даёт старшему время, для того чтобы себя обнаружить и, мягко улыбнувшись, перебирает пальцами по воздуху, сопровождая жест тихим приветствием. Ему отчего-то совершенно не хочется разрушать эту хрупкую атмосферу затаившегося в углу дивана уюта, поэтому он старается действовать максимально тактично и ненавязчиво.       - Привет, - Тэён хлопает ладошкой по местечку рядом с собой и приманивает пальчиками, приглашая присоединиться к нему.       - И чем ты тут занимаешься без меня, хм? - Джэхён с удовольствием пользуется приглашением, устраиваясь рядом и устраивая мужа в собственных объятиях, на всякий случай оставляет тёплый поцелуй в изгибе шеи, просто так, чтоб не забывал, насколько он тут вообще-то любим.       - Да так.. знаешь, воспоминаниям предаюсь, - Джэхён пытается проанализировать и тон, и мимику, но ничего в нём особой тревоги не вызывает. Возможно, старший и выглядит немного подавленным, но одно то, что он не замыливает и не замалчивает своё состояние уже вызывает доверие. - Посмотри, какой он тут сладкий!       Джэхён с идиотской улыбкой на пол лица принимает из рук мужа самое первое фото Сончана, когда его только привезли из больницы, нарядного, в вязаной белой шапочке с крохотными оленьими рожками... ещё такого всего красненького и помятенького, но для Тэёна именно “сладкого”.       - Правда, тогда, помнится, я говорил совсем другие слова, - Ли тяжело сглатывает, и по его дрожащему выдоху Чон делает вывод, что это именно те “воспоминания”, которым он тут и “предавался” самозабвенно в тишине и одиночестве пустой гостиной.       - Тэ, тогда ты был не готов к этим переменам, к этой ответственности.       - Мы с тобой никогда особо не говорили об этом, - Джэхён не знает, отрабатывает ли старший задание Тэиля или это его личный душевный порыв, но так или иначе, с благодарностью вслушивается в каждое слово. - Ты прав, я не был готов.. на самом деле, я уже не уверен, что к этому в принципе можно подготовиться. Вон, Тэн годами готовился и веками ждал, а обернулось всё вполне стандартной истерикой, - Джэхён фыркает смешком, радуясь тому, что Тэён сам умудряется долей юмора расслабить атмосферу и облегчить свою не запланированную исповедь. - Я совершил много глупостей, Джэхён. Много опрометчивых поступков. И сейчас, глядя на нашего сына, я не устаю благодарить что бы то ни было, что уберегло его от последствий и позволило жить эту жизнь полноценно... и мне стыдно за это каждый раз, когда я вместе с ним радуюсь его успехам. Господи, Джэхён, я пытался его убить... - Джэхён обнимает его, понимая, что Тэён рискует сломаться ещё в нескольких хрупких местах своей души, показательно выгуливая тут перед ним свою тёмную сторону. - Я пытался, снова и снова ища в интернете наименее подозрительные и наиболее эффективные способы... и я их нашёл, - Джэхён замирает и даже дышать, кажется, начинает тише. - Очередной форум, очередной спасатель, - на самом деле, этот момент многое проясняет. Хотя бы то, как Тэён “умудрился” оказаться на нужном сайте с нужными людьми, владеющими нужной ему информацией сейчас. Пусть и с кардинально противоположными целями. - В тот день, я почти договорился о покупке, оставалось лишь отправить подтверждение и обговорить детали и время передачи, - Джэхёну кажется, что он смотрит какой-то остросюжетный экшн, или это его мозг выставляет такую защиту, блокируя мысль о том, что они вообще-то говорят об их маленьком ангелочке, что преспокойно спит в соседней комнате, - но он толкнулся, - волна болезненно острых мурашек прокатывается по телу, и Чон боится своего следующего вдоха и его следующих слов. - Это было так странно, совершенно непонятно... даже как-то болезненно поначалу. Я подумал, что из-за беременности у меня опять какие-то спазмы, положил руку, в надежде как-то зажать, облегчить ощущения... и он толкнулся снова, - Тэён поджимает губы, криво улыбаясь сквозь застывшие в глазах слёзы. - Он словно дал знак, что он есть.. он живой..              Джэхён всё же не выдерживает, пряча лицо в изломе плеча и крепко обнимая старшего. Естественно, он не ждал мыльных пузырей и бегущих по радуге пони, но он и не рассчитывал, что опыт старшего был для него столь травмирующий. Невольно, его пытливому медицинскому уму становится до боли интересно, как сквозь эту толщу, натуральную защитную броню, вообще пробилась не только мысль, но и искреннее желание завести второго ребёнка.              - Я ужасный папа..       - Ты самый замечательный папа, который только мог быть у Сончана! - мягкий поцелуй в висок, не успокаивает, но определённо поддерживает. - Ты же его “папи”, Тэ. Как ты можешь о себе такое говорить?       - Но я столько всего...       - Тогда, я ужасный отец для него, так? - Джэхён обрубает все сомнения в зачатке, не давая старшему скатиться.       - Что?! Нет! Ты самый лучший отец! Сончан обожает тебя!       - Да? А тебя? - это аргумент, с которым даже Тэён спорить не берётся - его крепкая связь с сыном в любых обстоятельствах никогда не могла быть подвергнута никаким сомнениям. - Тэ, объективно, ты был не готов, и да, пусть неправильно, но ты искал способы выкарабкаться из своего состояния. Если так рассудить, я вообще не заслуживаю права находиться рядом с вами..       - Это не так! Как минимум, ты не пытался его убить!       - Но я чуть не убил тебя, - они обмениваются этими страшными истинами полушёпотом на расстоянии едва ли в десяток сантиметров друг от друга, и это оказывается единственно возможными и обязательными условиями, чтобы эти слова всё же были произнесены. - Я оставил тебя одного и даже не попытался прояснить ситуацию, когда это следовало сделать, когда это было возможно. Меня не было с тобой ни одного дня твоей беременности, не было в больнице, не было в первые дни его жизни и последовавшие за ними годы, - Тэён сводит брови, понимая и признавая, что и в этом тоже их правда, а он всё это время даже не задумывался о том, что Джэхён может испытывать схожие с его собственными чувства. - Если опираться на твою логику, Джонни и правда следовало мне шею свернуть, как он грозился…       - Нет, - старший крепко обнимает, крепко-крепко, стремясь в действие вложить всё то, что ещё сложно иногда облегчить в слова. - Ты самый лучший “дади”. Я даже не помню, как мы жили без тебя. Не говори так больше никогда..       - Не буду, если ты пообещаешь, не говорить так и о себе, - Тэён чуть отстраняется, забавно поджимая губы и заглядывая в глаза напротив. - Ённи, всё хорошо? - старший кивает, утыкаясь носом в щёку, и по его сместившемуся фокусу внимания Джэхён понимает, в каком направлении стоит действовать.              Прежде, Джэхён никогда не относил себя к какого-либо рода тактильным персоналиям. Он считал всю эту около романтичную муть про обнимашки и языки любви девчачьей блажью и наивной глупостью, зачастую причисляя к разряду излишних телодвижений, а порой и откровенно надуманным шаблонам, но Тэён, естественно, и это его убеждение, как миллион предыдущих, умудряется перевернуть с ног на голову и вывернуть в итоге так, как ему самому надо. Бесконечные объятия и поцелуй едва ли ни с первых дней прочно закрепляются между ними, переходя в разряд жизненно необходимых ценностей, возможность лишний раз выразить чувства, подчеркнуть свою близость жирной чертой меток по телу и скрепить заверяющим подлинность стоном.       Поцелуи для Тэёна оказываются именно тем языком, который он понимает с полуслова, и Джэхён в сжатые сроки поднимает уровень владения им до стабильного “fluent”.       Вот и сейчас, он точно знает, как успокоить тревожный ум старшего, вернуть его в единый момент с собой и полностью сконцентрировать на приятных ощущениях в теле. Тэён мягко улыбается в поцелуй, доверяя себя целиком, полностью и до самого сухого остатка. Он совершенно не боится пересечь эту зыбкую грань, вываливаясь в поле кипучей интимности, чувствует, что Джэхён своими действиями говорит ему сейчас совсем не о том. Тут нет место ни страсти, ни пошлости, лишь приятие и нежность, что позволяют наконец расслабиться и отпустить и себя, и ситуацию.       Чон чувствует, как тело обмякает в его объятиях. Тэён отвечает всё более лениво и будто бы с задержкой настолько, что Джэхён начинает тихо хихикать, постепенно убаюкивая старшего.              - Прости, я просто полежу вот так.. чуть-чуть.. - он зевает, точь в точь становясь похожим на сына. - Пока Сончанни не проснётся..       - Спи, детка, - Джэхён оставляет последний лёгкий поцелуй между едва нахмуренных бровей и перекладывает мужа так, чтобы ему точно ничего не помешало.       Как это часто и бывает в жизни, пока не произошло, он и сам не догадывался, насколько ему оказывается необходима эта минутка на подумать, на успокоиться, на позволить и себе тоже в этом всём повариться и побыть. Он бережно прочёсывает чужие пряди, массирует ненавязчиво кожу головы, срывая с губ сонные вздохи облегчения, и сам не замечает, как мысли прекращают своё хаотичное броуновское движение, замедляясь и как-то даже проясняя своё помутившееся на какое-то неопределённое время течение.       Да, он корит себя за многие события, что успели с ними произойти, и в этом с ним оказывается сложно поспорить - в чём-то он тупо виноват, в чём-то не доглядел. И пусть он никому особо не говорит, но бесконечно сожалеет о том, сколь много безвозвратно упустил. Да, он очевидно застал основные события на начальных этапах жизни сына, он будет с ним всегда в будущем, насколько хватит сил, но его не было там, в самом начале, и у него нет никаких инструментов, чтобы это исправить. И видимо ему тоже нужно время это принять и прожить.       

***

      Тэён наблюдает за чужими движениями влажным тёплым взглядом, мягко улыбаясь и всё пытаясь разгадать, в чём же его секрет: в силу ли своего интересного, но до сих пор держащегося в строгой строгости секретном секрете, положения, или просто в силу искрящихся в глазах эмоций и подгорающего на ресницах счастья? Так или иначе, Тэн выглядит просто обворожительно. Он с головы до ног укутан в счастье и досыта накормлен любовью, и, вероятно, всё это вкупе и производит этот сногсшибательный эффект. И это даже не преувеличение или какой-то там оборот речи. Тэён в прямом смысле со счёта сбился, сколько раз за последнее время находил Джонни в прямом смысле у ног закатывающего на его нелепое поведение глаза более чем наслаждающегося процессом тайца. Да только за сегодняшний знаменательный в жизни этой, теперь уже, семейной пары день колени этого рослого великана подкосились, как минимум, дважды.       Тихий фыркающий смешок всё же срывается с его губ, и, качая головой, Тэён отводит взгляд от танцующей в центре небольшой уютной площадки пары. Он рад, что всё же уломал друга на это скромное торжество под предлогом “такое бывает только раз в жизни - просто тупо просирать шанс в пустую”. Тэн не скупердяй и никогда подобным не грешил, но слова его всё же зацепили, и теперь они имеют, что имеют: небольшое семейное торжество, лишь для членов крайне расширенной версии семьи и близких друзей, на тёпленьком белом песочке у самого берега моря. Откровенно желая угодить и сделать своему жениху приятное, Джонни предлагал провести церемонию в Таиланде, но Тэн категорически отказался, во-первых, действительно переживая за своё состояние, а во-вторых, не видя смысла в столь масштабных тратах, тем более в преддверии ещё больших трат, вызванных довольно скорым появлением малыша.       К слову, последнего пункта несведущему взгляду до сих пор не было заметно. Даже сейчас, находясь в закате своего второго триместра, таец умудрялся так искусно подбирать фасоны и обрамлять образ деталями, что, даже несмотря на очевидный животик и прибавленные килограммы, ни в ком, в ком, по его мнению, не следовало бы, подозрений не вызывал. Тэён невольно скатывается в те самые нездоровые аналогии, припоминая, что в своё время ничего лучше, чем по самый нос укутаться в худи Джонни и отгородиться от мира капюшоном ему в голову не приходило.              - Папи? - в этот раз, Сончану, совсем как взрослому в его-то почти полные пять, предоставляют возможность сидеть за столом с родителями, и он считает необходимым и этот “первый шанс” в своей жизни не упускать. - А у Джонни и Тэна тоже будет малыш? - Тэён булькает настороженное “будет”, заранее бросая глазами клич о помощи в сторону мужа. - И Джонни будет теперь, как дади? - на этот раз Тэён лишь коротко кивает, успевая впихнуть в говорливый ротик кусочек хрустящего огурца, в надежде занять сына на подольше. - А Тэн - папи? - “подольше” это впрочем заканчивается слишком быстро, а Тэён так и не успевает подготовиться к новому раунду. - У меня есть папи и дади. У новой ляли будет папи и дади, - Тэён замирает, правда, не понимая откуда и куда ждать удара, - а у Минки есть только один папи? У Минки нет дади? - и удар, действительно, приходит внезапно и совершенно не туда, куда на всякий случай швыряли соломку.       Джэхён смотрит на собирающегося с мыслями мужа и на сидящего напротив них Донхёка, что всеми силами и, стоит сказать, довольно убедительно изображал процесс крайне тщательного вытирания маленькой мордашки своего сына. Убедительно, но недостаточно, чтобы хоть кого-то из старших убедить.       - Сончанни, детка, я понимаю, что тебе интересно, но так говорить нехорошо, - ребёнок хмурится, не понимая, за что его собрались ругать, и благо, хотя бы в этот раз заранее видя, к чему это всё ведёт, Тэён пытается предотвратить надвигающуюся на них слёзную катастрофу.       - Хён, присмотришь за Минки, я пока.. я пока в туалет сбегаю, хорошо? - Джэхён кивает в ответ на внезапную просьбу младшего Ли, тут же вытягивая руки, чтоб забрать ребёнка себе.              Тэён провожает парня виноватым взглядом, понимая, что идти за ним сейчас будет ещё одним незаслуженным ударом, да и тут, на месте, вопрос всё ещё оказывается не решён.       - Детка, понимаешь, - Ли переключает внимание на сына, - у любого малыша всегда есть и дади, и папи.. ну или мами. Но иногда, случается так, что папи и дади не живут вместе, - Джэхён качает Минки, легонько подкидывая на пружинящих коленях, и никак не может отделаться от мысли, что его сын, на его же, джэхёново, счастье, был слишком мал и теперь совсем не помнит, что ещё не так давно сам был на месте столь горячо оплакиваемого им теперь Минки.       - Но почему? - Тэён стирает скатывающиеся по разгоревшимся от эмоций щекам слёзки, но те упрямо появляются и появляются снова.       - Солнышко, это всё очень сложно. Бывает так, что папи и дади больше не любят друг друга, бывает, что много ссорятся..       - Дади ругал папи, значит Сончанни тоже останется один? - глаза Тэёна округляются от испуга, а сердце пропускает с десяток ударов к ряду.       - Что? Н-нет, Солнышко! С чего ты взял? Ты никогда не будешь один..       - Сончан, - голос Джэхёна не несёт угрозы, но своей скрытой внутренней жёсткостью мгновенно заставляет и ребёнка, и его дезориентированного вдруг папу собраться. - Я люблю твоего папу и тебя больше жизни. Твой папа любит меня и не представляет жизни без тебя. Даже если я когда-то буду ругаться на папу или на тебя, это не значит, что я вас брошу, - малыш в ответ хмурится, и Джэхён внезапно вспоминает, что вроде как надеялся объяснить пятилетнему ребёнку сложные вещи простым языком, но только лишь больше всё усложнил. - Что я хочу сказать, - он разочарованно вздыхает и коротко чмокает уложенную тэёновыми стараниями макушку в совершенно очаровательнейшие локоны. - Я вас очень, очень-очень люблю! И мы всегда-всегда будем вместе!              Последние фразы ребёнку определённо приходятся по вкусу больше всего. Сончан смущённо улыбается и, как всегда, тянется к папе за обнимашками, немного завидуя нынешнему положению Минки, и одним лишь своим вздёрнутым носиком, ставя “самозванца” на место. Тэён с эгоистичной выходки сына лишь умиляется, не имея в себе ни сердца, ни желания его хоть как-то критиковать. Как бы то ни было, это и есть самое чистое и незамутнённое проявление его детской любви.       - Джэ, посмотри, пожалуйста, за детьми. Я переживаю за него.. пойду проверю, как он там? - Джэхён прикрывает глаза - он совершенно не горел сегодня особым желанием подрабатывать большим нянем, но не то чтобы кто-то предлагал ему выбор. Он лишь кивает согласно, понимая, что Тэён сейчас более чем прав.                            - Хёкки? - когда Тэён находит его в туалете одного из подготовленных для гостей домиков, уже очевидно немного успокоившийся Донхёк полощет под струёй прохладной воды руки и старается не смотреть в висящее на стене зеркало, чтобы не встретиться со старшим взглядами. Парень тихо хмыкает вместо ответа и стряхивает с кончиков пальцев мелкие капли влаги. - Ты как? Можем поговорить?       - Всё нормально, хён, - младший весьма криво и неправдоподобно улыбается. - Тут не о чем..       - Есть о чём, - Тэён подходит ближе. - Хёкки, посмотри на меня, - он опускает тёплые кисти на несвойственно опущенные плечи и терпеливо ждёт этого зрительного контакта через тот самый кусок отражающего стекла на стене. - Замалчивание не приводит ни к чему хорошему. Разве я не достойный тому пример?       Попытка оканчивается успехом, и Хёк поднимает свои грустные, переполненные сразу всем глаза.       - Мы тут будем разговаривать? - парень кивает в сторону тихо шуршащих водопроводных труб и с осуждением пялит на ни в чём не повинный унитаз.       - Вообще-то, туалетные разговоры по душам - это как раз моя тема! Кого хочешь спроси! - Тэён искусственно выпрямляется в спине, горделиво выпячивая грудь, точно это сколь-нибудь реальный повод для гордости. - Но так уж и быть, ради тебя я готов сделать исключение!              Донхёк опускается на диван, усаживаясь полубоком и чуть подгибая под себя ногу так, чтобы, находясь рядом, они оба оставались лицом друг к другу. Он мнёт руками лодыжку и подбирает нужные слова, и, не желая лишний раз тревожить парня, Тэён пробует начать первым.       - Хёкки, не принимай эту ситуацию близко к сердцу. Сончан, в конце концов, ещё ребёнок..       - И хотя бы поэтому к нему стоит прислушаться, - Донхёк оказывается вдруг на удивление собран и готов говорить. - На самом деле, я уже какое-то время хотел с тобой поговорить.. об этом, - Тэён гнёт брови, будучи не вполне уверен, что стоит подразумевать под “этим”. - Я, естественно, совершенно не злюсь на Сончанни, он лишний раз только подчеркнул, что тянуть и дальше не имеет смысла, - младший всё же нервничает, продолжая мять уже изрядно покрасневшую щиколотку и беспрестанно облизывать сохнущие губы. - Совсем скоро Минки пойдёт в садик, я выйду на работу и.. вопросов станет лишь больше. Я не хочу, чтобы мой ребёнок чувствовал себя ущербным в обществе, не хочу лишний раз развивать в нём комплекс не имеющей к нему лично никакого отношения неполноценности, - Тэён замирает в предвкушении. Эта тема не нова, и всеми членами их нестандартной семьи поднималась уже не раз, но Донхёк всегда упирался, не желая ничего слышать извне, и всё твердил, что всё давно сам решил. - Мой мальчик не должен ни от кого ничем отличаться.. он имеет право на.. отца, на нормальную полную семью.       - Хёкки, - Тэён просто ушам отказывается верить, боясь не оправдать напрасных ожиданий.       - Я долго думал, и решил, - младший шумно сглатывает, сильно закусывая губы, словно подсознательно не желая произносить нужные слова вслух, и это настораживает старшего не меньше, чем вся эта какая-то скоропалительная неожиданность. Пусть он и говорит, что думал над своим решением и бла-бла-бла, Тэён точно знает, как это бывает. - Я решил ответить взаимностью на симпатию Сяо и дать ему шанс..       - Ты решил что?! - и Тэён, чёрт возьми, ожидаемо ожиданий своих не оправдывает.       - Хён, он ведь хороший, - Донхёк наконец поднимает глаза, выходя со старшим на контакт.       - Хёкки, послушай..       - Я знаю, что ты против всего такого, но.. я также знаю, что он любит Минки, как родного. Он знает моего сына с первых месяцев жизни. Он был рядом, когда у Минки первый раз поднялась температура, и я так позорно растерялся. Он облазил весь Сеул, когда внезапно потерялась любимая пустышка Минки, и не сдался, пока не нашёл точно такую же! Хён, это ведь многое значит? Я прав?       - Хёкки, а как же ты? - Тэён ловит его суетливые кисти и мягко сжимает, как бы обещая всё равно быть на его стороне.       - Сяо любит меня.. ну может и не так прям любит-любит, но..       - Хёкки, ты говоришь о Минки, о Джуне, а я спрашиваю о тебе. Как ты будешь с этим жить?       - Полагаю, нормально? - младший Ли неловко пожимает плечами, опуская глаза, чтобы старший не успел разглядеть в них ложь. - Хуже то мне уже всё равно не будет, зато у Минки будет “свой” дади..       - Он не будет “свой”, Хёк, - голос Тэёна на пол градуса становится строже, но контекст обязывает. - Сяоджун, как бы не хотел, всё равно навсегда останется для него “чужой”, - Донхёк начинает чаще дышать, и всё в нём так и кричит, что слёз не миновать. - У Минки есть “свой” настоящий дади.       - Это не важно! В данном случае, важно не кто зачал, а кто воспитал!       - Хёкки, послушай! Я не критикую и не отговариваю тебя. Ни в коем случае! Если это твоё решение, я тебя только поддержу, лишь бы ты был счастлив. Но я хочу, чтобы ты понимал, на какой серьёзный шаг решаешься, - Тэён едва ли ни силой снова выбивает этот зрительный контакт. - Как только Сяоджун станет для Минки “дади”, обратного пути уже не будет. Ты понимаешь?       Волна холодного колючего неприятия прокатывается по телу, сбивая вдох в тугой ком и спутывая сознание подступившей тошнотой волнения.       - Я.. я понимаю. Я не тешу себя какими-то иллюзиями, хён. Я просто... просто имею, что имею, и пытаюсь слепить из этого хоть что-то для себя, понимаешь?              Тэён понимает. Определённо, он хотел бы для парня другого будущего, другого счастья, искреннего и истинного, но... в чём-то Донхёк прав. И соглашаясь с его доводами, Тэён больше не чувствует в себе сил хоть как-то оспаривать чужое решение. Он улыбается, глубоко вздыхая, и крепко обнимает, в очередной раз обещая быть рядом всегда.       

***

       Полное обожания “муа” отзывается в малыше звонким довольным смехом. Минки зажимается, уходя от ласки, и следом просит ещё. Донхёк растворяется в любви к своему ребёнку с каждым днём всё больше, хотя, казалось бы, есть ли куда больше?       - Как прошёл твой день, родной? Интересно было? - малыш отзывается сладким “да” и лезет обниматься, ещё комфортнее устраиваясь в родительских руках. - Ты не голоден? Потерпишь до дома? - Минки угукает и устраивает щёчку на плече, рассчитывая в комфорте провести всю эту дорогу до дома.       Донхёк бодро шагает, размышляя о том, как резко и круто всё изменилось, стоило ему выйти на подработку всего-то на пол дня, а Минки устроить в младшую дневную группу детского сада... точно, все процессы в коллайдер запустили. И самого Хёка вместе с ним.       Парень слышит под самым ухом вкусное сопение и тихо смеётся - хотел бы и он так преспокойно расслабиться и поспать на чьём-нибудь плече, но.. спит из них двоих именно Минки.              - Hey! - Донхёк благодарит небеса, что его реакции не дают ему полностью утратить контроль над собственным телом. Марк возникает на его пути, точно из-под земли, и пристально смотрит совершенно нечитаемым взглядом.       - Чего тебе надо? - по горячим следам младший отправляет тому же адресату вторую благодарность за то, что сын к этому моменту успевает довольно крепко уснуть, а значит есть надежда, что эта чаша минует хотя бы его.       - Это и есть всё твоё приветствие? - Марк выгибает бровь, ни на секунду не ослабляя зрительного контакта. - И чем же, позволь узнать, я уже успел заслужить подобную реакцию?       - У меня нет на тебя времени, Марк Ли, - Донхёк моргает, и одним этим движением обрывает внешний контроль. - Пропусти, мы торопимся!       - “Мы”? - Донхёк хотел бы откусить себе язык за такую оплошность, но едва ли это исправит ситуацию. - Ты так привязан к этому ребёнку, что даже говоришь о вас, как о едином целом? - младший хранит стоическое молчание, ведь это совсем не та область, где его ложь может рассчитывать на успех.       - Это тебя не касается. Пропусти, - он пробует обогнуть, обойти, хоть как-то преодолеть это препятствие, но Марк не торопится его отпускать.       - А я думаю, что это именно меня касается напрямую, - сердце Хёка пропускает удар. Фраза бьёт под дых своей очевидной намеренностью - это вовсе не то, что можно сказать просто так, без умысла.       - Не понимаю, о чём ты.. - Донхёк предпринимает очередную попытку побега, но на этот раз даже физически попадает в ловушку.       - Всё ты понимаешь, Донхёк! Прекрати мне врать!       - Я никогда. Тебе. Не врал, - ему хватает уверенности и духа смотреть чётко в глаза старшего, выговаривая каждое слово.       - Да? А как ты тогда это объяснишь? - продолжая удерживать Донхёка за предплечье, Марк весьма небрежно кивает в сторону сына, давая понять, что терять теперь и правда больше нечего.       - Это, - младшему сегодня мастерски удаётся расставлять все нужные смысловые акценты, - тебя не касается. Иди куда шёл. Марк.       - Я могу отсудить его у тебя. Если захочу.       - Не можешь. И не захочешь, - у него сердце колотится, кажется даже в кончиках пальцев, но внешне эта буря не выдаёт себя ничем.       - Ты так в этом уверен? - Марк чуть склоняет голову и, в отличие от младшего, его эмоции, как раз таки, считываются поразительно легко.       - С чего бы тебе заморачиваться?..       - Хотя бы с того, что он мой сын!       - Он не твой, Марк! Он мой! И нечего тебе в это дело соваться..               Flashback       Марк продолжает торчать на пороге, слыша звуки того хаоса, что разворачивается внутри. Решение приходит столь же стремительно, как с его пути исчезает габаритная фигура Джонни. Глубоких внутренних дискуссий оно также не вызывает, поэтому парень без приглашения уверенно перешагивает порог.       Он не задерживается в прихожей, лишь отмечая про себя значительное количество пар обуви, оставленной на проходе.. “В честь чего вечеринка?”       В суматохе и панике на него никто не обращает внимания, зато его глаза тут же находят цель. Донхёк выглядит абсолютно растерянным, почти жалким в своей беспомощности. Он топчется на месте, явно не понимая, куда податься и чем помочь, и.. на его руках опять ребёнок. Марк невольно задаётся вопросом, а не тот ли это малыш, которого он видел с парнем в прошлый раз? Не то чтобы он был знатоком по этой части, но всё же что-то в нём вызывает подозрения.       “Минки?” Взгляд скользит по цветной поздравительной растяжке, отталкивается от парящей в воздухе гнутой цифры и останавливается на многочисленных фотографиях Донхёка с этим конкретным ребёнком... должно быть сотне фотографий, очевидно даже для такого отстало-далёкого в теме человека, как Марк, в разные возрастные периоды.       Он возвращает взгляд к младшему, уже активно передающему мальчика на руки того самого парня, что, опять же, уже один раз помешал им поговорить и уволок Хёка на “свидание” с последовавшими за ним публичными обниманиями в парке. Определённо, это тот же самый выскочка, что вечно путается под ногами... Внимание на ничего не подозревающем о нарастающей угрозе Сяоджуне позволяет чужим глазам, наконец, зацепиться и за личико того самого, двухлетнего виновника сегодняшнего торжества. Что-то в нём кажется Марку неуловимо близким.       Малыш вытягивает в сторону отдалившегося от него Донхёка ручку, явно намереваясь расплакаться, и выдыхает короткое на мозгодробительное “па” - это объясняет многое.              Марк даже не замечает с какой силой сжимает челюсти. Значит, пока он там размышлял, страдая и свыкаясь с собственными мыслями и чувствами, Донхёк тут куролесил и даже умудрился залететь от какого-то левого чувака! Взбудораженная всеобщими метаниями надувная двойка качается в пространстве, и неожиданно сдвигает в чужом сознании целый пласт бесполезной информации.       Марк отсчитывает от текущего дня два года вспять, прибавляет к этому отрезку причитающиеся девять месяцев и... плюс минус получает одну весьма знаменательную в собственной истории дату. По завершении всех его ментальных выкладок, незнакомец уже успевает унести ребёнка на задний двор, а все остальные скучиваются в противоположной части комнаты, полностью захваченные состоянием Тэёна.       Незваный гость неожиданно оказывается полностью предоставлен самому себе. Он внимательно оглядывается по сторонам в поиске чего-нибудь подходящего, пока не натыкается на оставленную на столе соску-пустышку с держателем в форме медового медвежонка, на коротенькой пластиковой цепочке ведущей к именной прищепке. Марк снова пробегает глазами по имени.       - Минки, значит, - он поджимает губы, складывая находку в валяющийся неподалёку такой же тематический футляр, и, развернувшись на пятках, пока не стало поздно, быстрым шагом покидает чужой дом.

End of Flashback

                    - Как ты...       - Я провёл генетическую экспертизу, - Марк озвучивает очевидные факты, на которых с недавних пор и строится вся линия его поведения.       - И что? - от холодного непроницаемого тона настрой старшего чуть сбивается, но всё ещё не ослабевает. - Ну провёл ты её, и что... это ничего не меняет.       - Ещё как меняет! Он мой сын! Я имею право! - Марк опрометчиво выпускает парня из рук, на эмоциях зарываясь в собственные волосы.       - Имей, - пользуясь столь удачно выпавшим шансом, Хёк обходит старшего и шагает мимо. Он уже видит в конце аллеи торопящегося им навстречу Сяо, а значит осталось продержаться совсем чуть-чуть.       - Ли Донхёк! Ты не можешь..       - Во-первых, перестань орать, пока не разбудил моего сына, - Хёк даже никогда прежде не замечал с какой гордостью произносит это важное сочетание слов. - А во-вторых, я могу делать всё, что хочу! И я делаю, - парень отворачивается, устремляясь навстречу торопящемуся к нему спасению.       - Ты даже не дал мне шанса! Fuck! - в его голосе сквозит такое неприкрытое отчаяние, что даже заставляет младшего замедлить свой бег и остановиться.       - А он тебе нужен был? Шанс? - это простой вопрос, но теперь он побуждает остановиться и Марка тоже. - Не мешай мне, Марк. Как и я больше не мешаю тебе.       - Я мешаю тебе?! И с каких пор я тебе мешаю?       - С шестого дня. Когда твой Бог создал человека.