Змеиный принц

Локи устроился на подоконнике, глядя на падающий снег, и пытался осмыслить то, что он узнал от Дамблдора. Но прежде — справиться с отвращением. У него было чувство, будто по нему ползали слизняки, оставляя свои мерзкие липкие выделения. От этого ощущения не помогла даже горячая ванна. И знание того, что восстанавливающийся замок благодарен. Никогда прежде Локи не приходилось сталкиваться с таким отчаянным и подлым страхом смерти. Он знал, что люди живут недолго, что многие из них боятся умереть, но ведь смерть — естественный итог жизни, неизбежный для всего живого. Все умрут, и звёзды когда-нибудь погаснут. Что в этом такого? Сам он знал, что будет жить долго. Что жил бы долго, останься он по-прежнему полу-асом, полу-йотуном. И все равно смерть была бы для него неизбежна. Сколько проживёт это тело, Локи не интересовало: его б вырастить до зрелости. Словом, Дамблдора Локи не понимал и не желал понимать. И эта его многоходовая интрига… Локи и посложнее заворачивал. Ладно. Ладно. Дамблдор — дело уже прошлое. Брауни не проговорятся, прочих свидетелей не было. Его поищут, побеспокоятся и забудут. Это значения не имеет. Что делать дальше? Чем заняться? Усыновление Малфоями — дело решённое, тут и переживать не о чем. Изображать ребёнка среди детей забавно, но скучно до нервной зевоты. Однако придётся. О, надо будет привести Снейпа к присяге Хогвартсу и самому Локи, когда того официально назначат директором. По-хорошему, так следует поступить и с деканами, но подобную заботу лучше переложить на директора. Да и с деканами пока беда: двух не хватает. Впрочем, школьные хлопоты Локи не волновали нисколько. Маги как-нибудь разберутся сами. Палочки ещё эти непонятные… Откуда такое сродство с магией самого Локи? Что всё это значит? И эта ткань из директорского кабинета? Локи спрыгнул с окна и достал ткань — мантию. Закутался в неё и улыбнулся, чувствуя себя словно в материнских объятиях. Было так хорошо, так правильно… Понежившись, он достал чёрную тетрадку и устроился с ней за столом. «Томас Марволо Риддл». Тот самый Том Риддл, о котором говорил Дамблдор? Похоже. Локи перелистал пустые страницы, на которых не оставило следов время. Тетрадь была непроста. Сложный артефакт, да, но какой? Прежде Локи с подобными не сталкивался. Как будто душа — но не душа. Крестраж? Но Локи понятия не имел, что такое крестраж. Он щёлкнул пальцами, вызывая брауни. — Гэсси? — Да, господин, — поклонился тот, возникнув из ниоткуда. — Ты грамотный? — Все брауни Хогвартса грамотны, господин, — обиженно сказал Гэсси. Локи улыбнулся. — Это хорошо, — кивнул он. — Вы сможете по одному слову найти книги, в которых оно упоминается? — Да, господин, — кивнул Гэсси. — Что это за слово? — Крестраж, — ответил Локи. — Мы найдём и доставим, — пообещал брауни. — Потребуется время. Локи понимающе кивнул. И верно, не могут же брауни ворошить библиотеку открыто. Сейчас день, наверняка там сидят ученики, и эта женщина, хранительница знаний. — Просто доставьте, — сказал Локи. — Господин желает обедать в своих покоях или соизволит спуститься в Большой зал? — поинтересовался брауни. — Пожалуй, спущусь, — сказал Локи и встал из-за стола. Слухи, сплетни… младший Малфой… Он прошёл мимо зеркала и замер, приметив странность. Там, где мантия укрывала его тело, он не отражался. Локи прищурился, повертелся перед зеркалом, то надевая капюшон, то скидывая его. Сам он себя видел, но в отражении его не было. Локи закутался в мантию и спросил Гэсси: — Видишь ли ты меня? — Нет, господин, — ответил брауни. — Гэсси не умеет видеть сквозь эту мантию-невидимку. Никто не сумеет. — Хорошо, — кивнул Локи. — Хорошо… Поищите книг и про неё тоже. — Слушаюсь, — ответил Гэсси и исчез. Оставив мантию в своей спальне — он будет укрываться ею! — Локи спустился в Большой зал, наполненный взволнованным и испуганным гулом голосов. Ученики были подавлены, в особенности гриффиндорцы, лишившиеся декана и покровительствующего им директора в одночасье. Слизеринцы сдержанно злорадствовали. Остальные были в недоумении. В недоумении были и наставники. Даже Флитвик не шутил, а мрачно склонился над тарелкой, о прочих и говорить не стоило. Лишь Снейп сурово резал мясо, но если заглянуть поглубже, тоже недоумевал и волновался. Локи устроился на своём обычном месте и приготовился слушать. Три рыжих брата были растеряны и печальны. Ну да, Дамблдор покровительствовал этой семье, а декан попустительствовал. — Это откаты, — внезапно сказал кто-то из старшекурсников. — Макгонагалл, Дамблдор… Грейнджер-то умерла. В замке. В школе. Ну вот и… Настроение за гриффиндорским столом было до того унылым, что с ним даже никто не стал спорить. Лаванда Браун шмыгнула носом. Дин Томас насупился. — Теперь маглорожденным солоно придётся, — произнёс один из рыжих близнецов. — Дамблдор всегда их защищал. — Вам-то что? — с пренебрежением спросила какая-то семикурсница. — Вы хоть и предатели крови, но чистокровные. — Маглорожденных теперь выгонят из школы? — испуганно спросила чернокожая первокурсница. — Да никто вас не выгонит, — буркнула бледная сероглазая старшекурсница, похожая на очень дальнюю родню Малфоев. — Наоборот, может, снова начнут под покровительство брать. Ну, если Дамблдор не вернётся. — Как это — под покровительство? — ещё больше испугалась девочка. — Чистокровным, знаешь, тоже нужны слуги и вассалы, — объяснила блондинка. — Окажешься полезной — могут и в род принять, и даже замуж взять. Не аристократы, конечно, но всё же… — Я не хочу замуж! — пискнула девочка. — А куда ты денешься? — с усмешкой спросила блондинка. — Магический мир тесный, магов мало, живем мы долго. Не жди, что после Хогвартса тебя наперебой будут на работу зазывать. — Я сговорена, — вдруг сказала Парвати Патил. — Да, я тоже, — поддержала её Фэй Данбар. — Бабушка мне рассказывала, что раньше в Хогвартсе чистокровные всегда покровительствовали маглорожденным. Объясняли им, что к чему, помогали. Ну, с пользой для себя, конечно. Я так удивилась, что теперь такого нет! Локи молча ел и слушал. Проблемы маглорожденных в магическом мире не занимали его нисколько. Ему хватало своих забот. Он знал, что тщеславен и властолюбив, но не считал это недостатками. Сын царя, каким ещё он мог вырасти? Один постоянно поддерживал соперничество между ним и Тором. Локи искренне верил, что он достоин асгардского трона. Знание о том, что Один ему не отец, Тор не брат и прав на трон он не имеет, подкосило Локи, но смирения ему не прибавило. Да, он не ас. Не чистокровный ас. Но уж трон Йотунхейма его по праву! И что с того, что он убил Лафея — своего родного отца? Йотуны добивались власти в бою. И здесь, в Мидгарде, Локи желал власти и поклонения. То, что ему покорился замок, грело душу. Но вот маги… Локи осознавал, что он сильнее любого из них. Но сейчас, в детском теле, его не примут всерьёз, даже если он зальёт Оловянные острова кровью непокорных. Вдобавок, подобные методы ему попросту не нравились, будь он хоть трижды йотун. Нет, Локи желал, чтобы маги признали его власть по доброй воле. Была, пожалуй, пара препятствий: то, что английские маги все поголовно были подданными Короны — и то, что этому телу всего одиннадцать лет. Что ж, у него будет время подумать, что предпринять. Что ему за дело до английской королевы? Она не ведьма. Магла. В лучшем случае сквиб. И властвует она лишь на словах, просто по старой традиции. Локи покачал головой. Над всем этим надо как следует подумать. И как можно больше узнать. Кому маги подчиняются в странах, где нет королей, и почему? Каким богам они молятся? Хогвартский алтарь не был посвящён ни одному божеству. Это… странно. Бросив быстрый взгляд на Малфоя, Локи улыбнулся. Вот у него он и спросит.