Змеиный принц

Чтобы понять, что такое у Малфоев с деторождением, Локи понадобилось спуститься к родовому камню. Немного пообщаться с портретами. И изучить хроники рода. Конечно, ему как не введённому в род ничего такого в руки бы не далось, разве что портреты могли снизойти. Но он же на самом деле не какой-то там Поттер! Он Локи! Так что и портреты болтали как под веритасерумом, и закрытый раздел библиотеки почтительно распахнулся, и зал с камнем рода не стал ерепениться. Всё оказалось настолько просто, что даже смешно. Никакого проклятия на роде Малфоев, что бы там ни думали здравствующие члены рода и портреты их предков века так до шестнадцатого по христианскому летоисчислению, не было. А было… как бы это назвать? Впрочем, ломать голову над именованием Локи было лень. Предок британской ветви нормандского рода Малефуа пришёл на эту землю с Вильгельмом, которого сначала звали Бастардом, а после принялись именовать Завоевателем. И этот предок был рыцарем и воином. Доблестным воином. Воином-магом. Как Тор. Только повелевал он не молниями, а ветрами. Вильгельм пожаловал ему титул и обширные земли на юге острова. Малефуа женился, наплодил детей и продолжил служить сюзерену. И дети его были магами-воинами, и дети детей. Пока в роду, начавшему по-местному зваться Малфой, не родился трус. Да и эпоха рыцарей миновала. И с тех пор, как Малфои сменили мечи на шпаги и занялись вместо войн дипломатией и торговлей, они начали хиреть. Медленно, почти незаметно. Сначала в каждом поколении начал рождаться только один мальчик, прочие же — дочери. Но род богател и усиливал влияние. Сейфы и сундуки ломились. Однако к концу позапрошлого века девочки тоже перестали рождаться. Только один ребёнок в поколении. Мальчик. А потому что нечего пытаться сбежать от предназначения. Догонит и отвесит пинка под аристократический зад. Закончив исследование, Локи махнул рукой на всё и отправился вместе с Драко смотреть на ездовых гиппогрифов. Полуптицы-полукони были красивы. Красивее даже, чем крылатые кони валькирий. Выглядели более осмысленными. — Покататься нельзя? — спросил Локи. — Нет, — помотал головой в шерстяной шапочке, усеянной бисером измороси, Драко. — Это же не лошади. Их надо волей давить. Как папа. Волей и магией. До малого совершеннолетия никак. Локи хмыкнул и не стал настаивать. Хотя не сомневался, что продавит даже вон того строптивого вороного с синим отблеском на перьях, которого с трудом удерживали двое крепких конюхов, повисшие на цепях. — Этого папа недавно купил, — вздохнул Драко. — Не прирученный ещё. — Дикий? — удивился Локи. — Не улетит? — Из питомника, — усмехнулся Драко. — Но гиппогрифы на новом месте всегда пробуют всех на прочность. Вдруг получится прогнуть под себя? Вот и приходится показывать им, где их место. — Ты прав, сын, — раздался за спинами мальчиков голос Люциуса. — Доброе утро, лорд Малфой, — обернулся к нему Локи. — Папа! — обрадовался Драко. — Ты будешь его укрощать? — Да, — ответил одетый в костюм для верховой езды Люциус. — Можете посмотреть. Когда ты вырастешь, сын, и сам будешь усмирять непокорных тварей. — Никогда не видел, как папа гиппогрифа объезжает, — прошептал Драко. Локи тоже было любопытно. Люциус тем временем перемахнул через ограду и стремительным шагом двинулся к злобно клекочущему зверю. Повинуясь его знаку, конюхи напряглись ещё сильнее, удерживая гиппогрифа, но едва лорд вскочил ему на спину, удерживающие цепи со звоном упали на гравий. Хлопая крыльями, гиппогриф встал на дыбы и взлетел. Драко ахнул, прижав руки к груди. Локи ухватил его за плечо и залюбовался тем, как прекрасный зверь с не менее прекрасным всадником на спине по расширяющейся спирали поднимаются вверх. Магическое зрение позволяло Локи оценить всю красоту зрелища. Торгаш и политик Люциус оставался сильнейшим воздушным магом, и сейчас он покорял гиппогрифа в привычной для него стихии. Воля, разум и магия одерживали верх над непокорной силой зверя. Очень скоро объездка превратилась просто в полёт ради удовольствия. Гиппогриф подчинился всаднику всецело. — У лорда Малфоя получилось, — сказал Локи. — Значит, теперь папа будет просто кататься, — вздохнул Драко. — Куполом от дождя накроется и будет летать. Он любит летать. — К ужину вернётся, — рассеянно сказал Локи, которого внезапно осенила идея. Однако она требовала проверки. — К чаю, — возразил Драко. — Мы англичане, а не ирландцы какие-нибудь. Локи только фыркнул. К родовому камню он смог пробраться только заполночь, когда все маги в поместье уснули. Здешние домовые духи хоть и оставались страшненькими лупоглазиками, Локи подчинялись, пусть и без того почтения, к которому он успел привыкнуть в Хогвартсе. Камень Малфоев был под стать им самим: белый с голубыми прожилками мрамор. Однако на нём по-прежнему приносили жертвы, как положено. И пусть камень не выглядел вынутым из низких британских гор, он был связан с этой землёй накрепко. Несколько часов Локи беседовал с ним, проверяя свою идею и уточняя детали, а потом отправился в хозяйскую спальню. Лорд и леди Малфой спали на общем ложе, трогательно обнявшись во сне. Устроившись у изголовья, Локи наслал на них вещий сон. Пусть смотрят, думают и решают. Он только даёт им возможность. Собственно, всё оказалось просто. Право на рождение большего числа детей, чем единственный наследник, Малфои получали в открытом бою. Сталь и железо против силы и магии. Можно было и только против силы. Например, с копьём на дикого быка. Но это если нужна дочь. И лучше бы для надёжности, чтобы леди Малфой смотрела на схватку, подбадривая мужа и приветствуя его победу, а после отдалась ему на ещё тёплой туше. И мясо потом не выкинуть, а есть, пока малышка не родится. Ну а если нужен сын, вступить в поединок придётся с магиком или магическим животным. Не с гиппогрифом, которого лорд Малфой может усмирить с лёгкостью, а с мантикорой или кентавром, вампиром или оборотнем. Пусть докажет магии, что достоин стать отцом мужчин. Рассмеявшись про себя, Локи покинул хозяйскую спальню и пошёл досыпать.