ваниль

      Может быть когда-нибудь у кого-нибудь принятые спонтанно решения и оказывались лучшими в их жизни, но Чонгук пока что с такими не встречался. Он, облокотившись о стол, с огромным трудом удерживал на ладони голову, которая так и норовила скатиться и шмякнуться лбом о столешницу. Картинка перед глазами плыла, а уши застилал белый шум. И даже если это было приятным чувством, он явно был не в кондиции.       — После этого шота завязываем, — пьяно пролепетал он и вдруг втянул голову в плечи от нахлынувшей смешинки. Он прикрыл глаза и позабавлено хихикнул над собственным состоянием. Чимин, сидящий напротив, к его облегчению, был не сильно трезвее.       — Да уж, — булькнул тот, рассматривая принесённую недавно стопку с тёмно-красной жидкостью. — Но настойки здесь просто обалденные.       — И не говори, — с серьёзным видом поддакнул ему Чонгук, пытаясь сфокусировать взгляд на Чиминовском лице.       — Вот реально, шикарные, — продолжил рассыпаться комплиментами Чимин, будто недостаточно удовлетворённый степенью Чонгуковского восхищения.       — Это точно, — снова поддакнул тот.       — Охренеть можно.       Чонгук вновь залился хохотом, вот только на этот раз его подбородок на подпорке из ладони не удержался, и Чонгук с громким стуком вписался носом в столешницу. Но его веселья это не остановило.       — Ты всё разлил, — раздосадованно шикнул на него Чимин, облизывая кончики пальцев, на которые попала жидкость. — Чёрт, но как же вкусно.       — Придурок, — беззлобно буркнул Чонгук и повернулся так, чтобы было видно Чимина, не отрывая щёки от столешницы. — Какого чёрта ты меня споил опять? Поэтому я и не хотел с тобой сюда идти.       — Не понял, — нахмурился тот.       — Хоть ты и зовёшь выпить, за этим прячется огромное и большое «набухаться», — вкрадчиво, будто для ребёнка, разъяснил Чонгук.       — Ой, да тебя никто и не просил, — фыркнул Чимин. — Остановился бы после третьего заказа. Уже не маленький мальчик, можешь сам за себя решать.       — Просто ты умеешь слишком харизматично описывать сраную выпивку. Сразу хочется всё попробовать, — надул губы Чонгук. Он не мог понять, правда ли от места его лежания приятно пахнет терпкой древесиной, или же он надумал себе. В конце концов, столешница была лакирована и вряд ли должна была так сильно пахнуть. Но даже если это была лишь обонятельная галлюцинация, ощущение было приятным и убаюкивающим. — Сколько время вообще?       — Почти пять.       — Пять вечера, — вздохнул Чонгук. — Чёрт.       — Да ладно тебе, — отмахнулся от него Чимин. — Тебя некому будет за это пилить.       — Не, — Чонгук недовольно взмахнул указательным пальцем у Чимина перед носом, — начинай.       — Я вообще молчу, — хмыкнул Чимин и щёлкнул его по носу. — Поднимайся уже. Кто будет со мной пить?       — Хрень какая-то, — продолжил ворчать Чонгук, всё же поднимаясь над столом и принимая сидячее положение. — Пять вечера… ну кто так делает.       — Ну началось… чего ты как дед старый, — нахмурился Чимин. — Сам придумал себе правила, и теперь поносишь себя за их несоблюдение. Всё в порядке? Головой нигде не бился?       Чимин в наигранном беспокойстве протянул руку к Чонгуковской макушке, но успел лишь кончиками пальцев коснуться его волос, прежде чем его оттолкнули.       — Я серьёзно, — продолжил он, потому что Чонгук на эту провокацию отвечать явно не собирался. — Дай себе уже вздохнуть спокойно. Я даже по утрам напивался, бывало. И ничего, сижу тут перед тобой живой и целый, в алкоголика ещё не превратился.       Наверное, с последним Чонгук мог бы поспорить, но настроения ругаться больше не было, поэтому он решил поддаться моменту и, быстро чокнувшись с повеселевшим Чимином, опрокинул последнюю стопку. Стекло было липким от пролитого, и подушечки пальцев на долю секунды задержались на стопке, пока не отлипли. Чонгук задумчиво разглядывал покрасневшие пальцы, склеивал их друг меж другом, погрязнув в своих мыслях.       Недавний весёлый настрой потонул под навалившейся толщей тревожности, которая будто сидела тихонько в углу всё это время и поджидала подходящего момента.       — Ты тоже думаешь, что с Суён нужно расставаться? — спросил он не к теме, больше не способный удерживать наболевшие мысли лишь в голове.       Чимин, немного опешивший от резкой перемены, осторожно ответил, немного перед этим подумав:       — Тебе решать, конечно. Но если бы я был на твоём месте, я бы устал стараться в одиночку. Над отношениями должны оба работать, знаешь ли.       — Ну да, — неохотно ответил Чонгук, и Чимин попытался забрать инициативу на себя, понимая, что Чонгуку чертовски хочется обсудить эту тему, но не особо есть, что сказать.       — Мне кажется, что это как с выпивкой, — заметив недоумение, Чимин поспешил пояснить: — «Нельзя напиваться так рано». И тут что-то похожее: неправильно расставаться, если всё было серьёзно, нужно перепробовать всё, что получится. Как-то так, думаю? Но люди разводятся даже после кучи лет брака, и расставание ещё не обесценивает все эти годы, понимаешь.       — Ну это другое, у них просто не остаётся друг к другу чувств, поэтому они и принимают решение разойтись, — хмуро замечает Чонгук. — Это другое.       — Хосок же бросил Юнджи, — пожимает плечами Чимин, откидываясь на спинку стула.       — Хосок… что? — От удивления даже опьянение отступает. — Я думал, он всё ещё…       — Агап, — медленно кивает Чимин, довольный, что подобрал правильный пример, впечатливший его непутёвого друга. — И тем не менее, как видишь.       Хосок, неловко прячущий свою тоску за натянутой улыбкой; Хосок, на которого Чонгук даже смотреть не хотел, потому что видел в нём своё будущее с разбитым и растоптанным сердцем; Хосок отказался от всего сам. Опустил руки и отмахнулся от вереницы потраченных лет просто потому, что… почему?       — Какой в этом смысл? — возмущённо восклицает Чонгук, ощущая, будто Хосок предал все его убеждения. Не то чтобы тот вообще о них знал, не говоря уже об обязанности их соблюдать. — Почему?       — Да не знаю я, — сморщил переносицу Чимин. — Я с ним это не обсуждал, Сокджин рассказал.       — И тебе не было интересно, почему? — повысил голос Чонгук.       — Да успокойся ты, боже, — цокнул Чимин, раздосадованный тем, куда завернул их разговор. Он должен был убедить Чонгука рассмотреть другие варианты, а не натравлять его на Хосока. — Не знает Сокджин, почему. И я не уверен, что кто-то, кроме Хосока, знает. В том-то и дело, что иногда минусы начинают перевешивать плюсы.       — И тогда над ними нужно работать, — возразил Чонгук.       — А кому-то не помешало бы поработать над личными границами, — перебил его Чимин, хлопнув ладонью по столу. — У тебя их вообще нет, видел бы себя со стороны. Понимал бы тогда, как сильно хочется тебе треснуть.       — Тебя засудить за это на раз-два, — закатил глаза Чонгук, никак не комментируя замечание про его личные границы.       — И судья, выслушав мою историю, спросил бы, почему я ограничился только одним ударом, — усмехнулся Чимин. — И не уходи от темы. Если ты делаешь первый шаг к расставанию, это не значит, что ты сдаёшься или проигрываешь какую-то игру.       — Отношения не игра, — мрачно вклинился Чонгук.       — Да знаю я, не переиначивай смысл. Я о том, что это не испытание на выдержку, где первым сливается слабейший. Ты пробуешь встречаться с разными людьми, ищешь кого-то, кто отлично подходит для тебя, — прежде, чем Чонгук открыл рот и завёл свою любимую шарманку, Чимин торопливо добавил: — В твоём случае, это должен быть человек, который готов, как и ты, терпеть до последнего все трудности и работать над собой. Постоянно работать над собой. Ну или кто-то, кому вообще не придётся, потому что он уже будет идеальным, я не знаю. Сути это не меняет: это не игра в одни ворота.       — Не хочу я с ней расставаться, — огрызнулся Чонгук, и по нему было непонятно, услышал ли он хоть что-то из сказанного Чимином, или же в одно ухо влетело, а из другого вылетело.       — Да понял я уже. Встречайся сам с собой, и тогда будешь решать всё один.       — Супер.       — Блять, — Чимин не знал, что ещё сказать, лишь ощущал бесконтрольную злость. Ему так хотелось достучаться до друга и облегчить ему наконец жизнь, но, кажется, для Чонгука не было правильного ответа кроме того, что он сам ожидал услышать. — Зря я затеял этот разговор. Это твоя жизнь, твои отношения, и тебе виднее, что и когда делать.       — Нет, это мне не стоило спрашивать.       С одной стороны, Чимин был согласен, о чём и хотел заявить, но у него не было желания ещё больше накалять атмосферу. В любом случае, его и самого занесло.       — Давай попросим счёт и поедем по домам, — он задумался и посмотрел на обиженную моську Чонгука, плохо скрываемую за маской безразличия. — Или можем завалиться к тебе и всё-таки посмотреть фильм.       Невооружённым взглядом было заметно, что Чонгуку очень хочется отказаться. Но, видимо, одиночество глодало его сильнее обиды.       — Хорошо, — почти шёпотом ответил он, понуро опуская голову и в защитном жесте складывая руки на груди.       Чимин не понимал, что творится у него в голове и почему он так вцепился в Суён. Это не выглядело любовью до гроба: скорее нездоровой привязанностью. Но и слов подходящих, чтобы Чонгук увидел ситуацию с его ракурса, Чимин тоже найти не мог. Оставалось лишь надеяться, что тот либо прозреет, пока не станет слишком поздно, либо уроет ему нос и сможет наладить отношения с Суён.       — Ну вот и как на тебя злиться, — пробормотал Чимин, качая головой, и вытянул руку, чтобы его заметил проходящий мимо официант.