ваниль

      Стакан белого рома, разбавленный апельсиновым соком, стоял на столе перед Минджи уже полчаса, практически не тронутый, если не считать одного сделанного ей мелкого глотка, и манил Чонгука самим своим существованием. Как бы он ни пытался отвлечься на разговоры, шутки Сокджина или еду, его мысли всё равно стремительно возвращались к этому соблазнительному коктейлю, стоящему перед подругой.       В конце концов, сжалившись над Чонгуком, либо же устав от направленного в её сторону немигающего взгляда, Минджи слегка пододвинула свой стакан к нему, вопросительно наклонив голову.       Чонгуку не нужно было предлагать дважды. Он излишне эмоционально кивнул, преисполненный благодарности, и ухватился пальцами за самодельный коктейль, подтягивая его к себе ещё ближе. В следующее мгновение он шикнул от боли и обернулся в негодующем недоумении к Чимину, яростно вцепившемуся ему в бедро.       — Не надо ему больше, — пробормотал тот, качая головой, и попытался вернуть стакан Минджи, но Чонгук хлопнул его по ладони.       — Не трогай, — прошипел он. Долгий, близкий к бесконечности, невербальный диалог пристальных взглядов закончился тем, что Чимин тяжело вздохнул, но дал ему поблажку, не отвоёвывая больше ром из его рук.       Дребезжащий где-то на задворках разума тревожный звоночек намекал, что раз уж даже Чимин перешёл в режим повышенной настороженности из-за новоявленных отношений Чонгука с выпивкой, то стоило действительно задуматься и всерьёз обратить внимание на эту проблему, но Чонгук засунул эти мысли куда подальше, чтобы не ощущать волнения. Он подумает об этом как-нибудь в другой раз.       Сейчас же ему хотелось просто напиться.       Даже если их перепалка с Чимином и привлекла к ним (ладно, Чонгук понимал, что беспокойно коситься могут только на него самого) излишнее внимание, Чонгук предпочёл это игнорировать. В последнее время они так часто собирались этой скромной компанией, что он уже никого тут не стеснялся, хотя раньше дважды бы подумал, прежде чем выставлять напоказ хреновые черты своего характера. Но с кем тут он не успел переругаться за последний месяц?       Минджи и Бора лишь каждый раз устало хмурились на очередные его выходки, а Сокджин однажды чуть ему шею от злости не свернул — хуже уже в любом случае не будет. Недавно прилипший к их компании Тэхён слишком поощрял любое чудачество, даже если оно было крайне деструктивным и нездоровым. Чимин же любил его слишком сильно, чтобы ссориться с ним в пух и прах. Ну а появляющийся изредка Хосок… он вообще жил в своём отдельном мире и будто бы ничего странного в Чонгуке не замечал.       Так что, не поднимая взгляда с собственных колен, Чонгук попытался вслушаться в жужжащую болтовню, чтобы, может быть, даже вклиниться в разговор с крайне подходящей ремаркой: не хотелось быть слишком оторванным от веселья остальных. Но его попытки не мешали попивать с трудом отвоёванный у Минджи ром, и он торопливо принялся за дело.       — И они решили не закрываться на карантин, — увлечённо рассказывал о чём-то Тэхён. Чонгук хоть и пропустил его подводку к истории, но попытался вникнуть побыстрее, заинтригованный рвущимся из того хохотом и широкими жестами. — Внутрь никого впускать не могли, так что они вытащили бар, грубо говоря, на улицу. Поставили перед входом пару столиков и раздавали заказы прямо там.       — А это вообще было легально? — удивлённо уточнила Бора.       — Да хрен его знает, — отмахнулся Тэхён. — Сути это не меняет. Было уже поздно, а нам с подругой очень уж хотелось напиться после работы, так что мы решили туда ломануться. Заказать пару коктейлей, поболтать и разойтись по домам.       — Прямо на улице? — нахмурился Сокджин. — Дело было летом, что ли?       — Вроде бы... хотя я не помню точно. Вообще было не очень тепло: грелись мы выпивкой.       — И много там было таких гениев, как вы? — хихикнул Чимин.       — Целая толпа. — Тэхён широко расставил ладони, едва не заезжая Сокджину по лицу. — И мест за столиками не хватало. Все просто ютились около дороги и пританцовывали под музыку из бара, чтобы согреться.       — Отчаянные времена требуют отчаянных мер, — прыснула Бора.       — Ну точно! И в общем, мы начали с чего полегче, стоим, болтаем, а пальцы-то мёрзнут. Ну тогда мы и решили заказать парочку горящих шотов.       — Так, это плохо кончится, — прикрыл глаза Сокджин.       — Никто же не загорелся? — обеспокоенно уточнила Минджи. Все, включая осоловевшего Чонгука, перевели на Тэхёна пытливый взгляд. Тот выставил вперёд палец, призывая всех дождаться окончания истории.       — Заказали мы, значит, эти шоты. И вот, наконец, нас подзывают их выпить. Поджигают их перед нами на этой стойке у входа и суют нам трубочки в руки. Так-то мы не в первый раз их брали, и всегда всё было нормально. Но обычно-то мы их сидя за столом пили, а тут стоим на улице, согнувшись над этой чёртовой стойкой. И я, значит, выпиваю свой шот, только слышу, кто-то взвизгнул в толпе…       — Боже, — охнула Минджи, даже не дождавшись конце истории. Сокджин наклонился над столом и пихнул её в плечо за излишнюю драматичность.       — И тут я чувствую — воняет палёными волосами, — продолжил Тэхён, не обращая на них внимания. — Я оборачиваюсь, а моя подруга чуть ли не рухнула на асфальт и ржёт, как припадочная. Оказалось потом, у неё волосы попали в стопку и немного подгорели. Стрижка-вспышка: зато чёлку себе подровняла.       — Это могло плохо кончиться, — подал голос Хосок, при этом всё равно улыбаясь.       — Могло, — кивнул Тэхён. — Но не закончилось. Зато у нас теперь есть локальный прикол про пламенную женщину.       — Она скорее огнеупорная, — округлив глаза заметила Бора, но затем не удержалась и зашлась смехом на пару с Тэхёном.       — А эти коктейли разве не должны тушить, прежде чем пить? — недоумённо моргая, уточнила Минджи, с интересом обводя взглядом всех присутствующих. Чимин и Тэхён, казалось, подвисли на мгновение, после чего Тэхён подпрыгнул на месте и завопил ужасающе громко по меркам чувствительных Чонгуковских ушей:       — Ты не пробовала ни разу? — и хлопнул в ладоши.       — Эм, нет, — прищурившись от громкого звука, ответила Минджи. — А должна была? Это какой-то обязательный пункт в жизни?       Сокджин закачал головой и махнул рукой, намекая, что не стоит обращать внимание на пьяные возгласы этого парня, но Тэхён успел заинтересовать её быстрее.       — Ты что! Нужно иногда добавлять жизни огоньку, дорогая! — заявил Тэхён, и Чимин согласно заулюлюкал, окончательно вгоняя Сокджина в стыдливое негодование. — А пойдёмте прямо сейчас?       — Куда? — с ужасом уточнил Сокджин, впиваясь пальцами в подлокотник своего кресла до побелевших костяшек.       — В бар! — воскликнул Тэхён и, не заметив в остальных достаточного энтузиазма, продолжил: — В клуб! Куда угодно, и бахнем все по огненному коктейльчику. Отличное будет завершение ночи! Или начало, хах!       Чонгук не сразу понял, почему его так захватила безумная Тэхёновская идея. А точнее, почему он совсем не посчитал её безумной. Но потом, раздумывая об этом на трезвую голову, он придёт к выводу, что его просто привлекла перспектива напиться ещё сильнее. Ну а пока что ему оставалось сваливать всё на желание попробовать пылающий шот в компании друзей.       — Будет весело, — поддакнул он, привставая со своего места. Чимин сразу же вцепился ему в запястье, усаживая его обратно в попытке утихомирить, но в это же мгновение его поддержала такая же воодушевлённая Бора.       — А почему бы и нет, — пожал плечами Хосок, как всегда думая о чём-то своём, оставляя недовольных Сокджина и Чимина в меньшинстве. Но всё равно, по негласно установленному согласию, окончательное решение было за Минджи: будто ангелы и демоны расселись у неё на плечах и давили грузом излишней ответственности.       Она пересеклась долгим задумчивым взглядом с Сокджином, после чего снисходительно покачала головой.       — Чёрт с вами, — не сдержала она улыбки. — Живём один раз.       Чонгук всё же радостно сорвался с места, ловко избегая контролирующей хватки лучшего друга, и заносился по комнате, радостно предвкушая, сколько всего он ещё успеет в себя залить в ближайшем будущем. Тэхён молниеносно подхватил его веселье и, закинув руку ему на плечо, утащил его в прихожую одеваться: наверняка, чтобы и остальные слишком долго не копошились.       Уловив удобный момент, Чимин ближе наклонился к оставшейся в комнате компании и чётким шёпотом попросил:       — Пожалуйста, не давайте Чонгуку больше пить. С него хватит.       Сокджин был слишком занят раздумьями, не остаться ли ему дома, а Минджи с Борой уже о чём-то заговорщицки шептались, зато Хосок показал ему «окей» и поддерживающе похлопал по плечу. Чимину захотелось на месте расплакаться от благодарности. У него в памяти ещё были живы картинки Хосоковского раздражения с того раза, когда он решил обсудить с тем наедине Чонгуковское поведение, но в груди теплилась надежда, что это было лишь последствием дурного настроения. Оставалось надеяться, что Хосока не переклинит так же резко, как и тогда в магазине, и он не решит ни с того ни с сего Чонгука придушить.       Но дольше времени на раздумья не оставалось: уже хлопнула входная дверь, извещая о сбежавших полудурках, летящих на крыльях алкогольного опьянения. Чимин чертыхнулся себе под нос и поторопился их догнать, невольно подгоняя остальных своей спешкой. Сокджин, в отличие от него, выругался во весь голос и тоже поднялся, чтобы найти одежду потеплее.       — Ты что, решил добавить жизни огонька? — невинно хлопая глазами, спросила у него Бора, передразнивая сбежавшего Тэхёна, и громко рассмеялась.       — Заткнись, — раздражённо буркнул тот. — У меня просто дурное предчувствие.       К счастью, оно не оправдалось. По крайней мере, не оправдывалось бо́льшую часть вечера. Они без приключений добрались до горячо рекомендуемого Тэхёном бара, на их толпу легко нашёлся свободный столик, а алкогольная карта оказалась настолько разнообразной, что у Чонгука глаза разбежались от нелёгкого выбора. Конечно, его восторг мгновенно притупил неодобрительный взгляд Чимина, но Чонгук немного пошевелил мозгами и накидал мысленно пару планов, как можно будет ослабить внимание гипер-опекающего друга.       Один из таких планов ему удалось воплотить минут сорок спустя: к тому моменту они (кроме недовольного Сокджина и осторожничающего Хосока) уже успели бахнуть тот самый горящий Б-52, которого так вожделел Тэхён, заказать пивную тарелку и коктейли полегче и вернуться к незатейливой болтовне. Заметив, что все достаточно расслабились, Чонгук отошёл якобы в туалет, а на деле пристроился за барную стойку в соседнем зале и заказал шот текилы.       Не то чтобы он был фанатом текилы или у него было подходящее настроение именно на неё, просто ткнул пальцем в первую попавшуюся строчку на табличке перед барменом. Тот подал ему наполненную стопку, четвертинку лайма и даже с хитрой улыбкой насыпал ему соль между большим и указательным пальцами. Быстро слизнув специю, Чонгук опрокинул в себя выпивку и вгрызся зубами в зелёный цитрус. Морщась от кислоты, он душевно поблагодарил позабавленного чем-то бармена и неуклюже сполз с барного стула, когда заметил на периферии зрения что-то странное.       Он обернулся, чтобы понять, что так привлекло его внимание, и застыл, осознав, что у входа в зал, сердито скрестив руки на груди, его ожидает Чимин.       Шалость не удалась, так и запишите.       — Чёрт, — ругнулся Чонгук и нетвёрдой походкой проследовал навстречу судьбе: его чувства слишком сильно притупились от выпитого за вечер, чтобы перетечь в настоящий страх. Скорее, Чонгука этим вечером можно было описать двумя словами: слабоумие и отвага.       — За тобой, как за годовалым ребёнком, следить нужно?       — Я просто свернул не туда и решил воспользоваться моментом, — гоготнул Чонгук. Губы жгло то ли от соли, то ли от кислоты: скорее всего они обветрились и потрескались на холоде, а он и не заметил.       — Это я и без тебя вижу, — устало вздохнул Чимин. — Ты хоть до туалета дошёл?       — Не-а, — легкомысленно сообщил Чонгук и прошёл мимо раздражённого парня, собираясь вернуться за их столик.       Чимин с ним больше не спорил, лишь жалостливо попросил притормозить. И у его просьбы были основания.       Чонгук, конечно же, не прислушался. Не из вредности, просто он словил то настроение, когда грани стираются, и мнится, что дальше будет только лучше.       Как следствие, Чонгук пропустил мгновение, когда ему стало не так смешно со старпёрских шуток Сокджина и дебильных сальных подколов Боры. Он бездумно пялился в стол, когда к нему наклонился обеспокоенный (вроде бы даже искренне) Хосок и тихо, стараясь не привлекать внимания остальных, поинтересовался, хорошо ли он себя чувствует.       И тут-то Чонгук понял, что, вообще-то, он чувствует себя очень даже хреново.       Словно по команде, от осознания к горлу моментально подкатила тошнота. Хосок сразу же пихнул Чимина в плечо, и началась настоящая кутерьма. Благо, у Чонгука не было сил вслушиваться в поднятый гомон. Даже то, что Чимин ведёт его, придерживая за плечи, в туалет прочистить желудок, Чонгук осознал только на середине пути.       — Так, давай. Вперёд и с песней, — проворчал Чимин, помогая ему опуститься на колени около унитаза.       — Не хочу, — капризно заявил тот, подавляя очередной рвотный позыв, мотая головой и ударяясь лбом о пластмассовый ободок. Чимин недовольно шикнул и принялся обкладывать сидушку унитаза туалетной бумагой.       — Два пальца в рот, и станет полегче, — пообещал он.       — Я больше никогда не буду пить, — заверил его Чонгук и вцепился ему в запястья мёртвой хваткой, чтобы Чимин даже не подумал уйти, хотя тот и с места не сдвинулся. Чимин громко вздохнул: то ли от тяжести своей участи, то ли от разрывающего его сердце сочувствия. Каким Чонгук сейчас выглядел в его глазах? Не особо хотелось об этом думать, но мысли лезли сами собой, продираясь даже сквозь пьяную завесу тумана в голове. Чонгук продолжил бороться с тошнотой, чтобы отвлечься от них.       К его счастью, уже скоро он проиграл в этой битве и забылся на несколько долгих минут, очищая желудок и избавляясь от всей еды, что ему удалось впихнуть в себя за последние сутки (правда, в его рационе с явным преимуществом выигрывал алкоголь). Продолжая отплёвывать вязкую слюну, он мог лишь страдальчески всхлипывать. Чимин мягко поглаживал его по волосам, оставив все свои едкие комментарии на другой, более подходящий момент.       Чонгук прослушал громкий стук в дверь, слишком поглощённый своими страданиями, поэтому не особо понял, в какой момент перед ним успел появиться Хосок с протянутым стаканом воды, но и вдаваться в подробности не стал, лишь ошалело замотал головой. Ему было настолько плохо, что казалось, попади на язык хоть что-то, даже вода, и его вывернет наизнанку уже буквально.       — Нужно попить воды, — сразу принялся уговаривать его Чимин, присев возле него на корточки. Он явно чувствовал себя куда увереннее с помощником под боком. — Иначе начнёшь блевать желчью.       Понимая, что он прав, Чонгук не удержался от всхлипа:       — Я больше никогда не буду пить.       — Я в тебе не сомневаюсь, — хихикнул Чимин, всё больше возвращающий себе приподнятое расположение духа. — На пару дней тебя точно хватит.       — Нет, вообще больше никогда не буду, — по-детски возразил ему Чонгук: разве тот не понимал, насколько ему плохо? Да он сдохнет в любую секунду.       Но сколько бы он ни канючил и не спорил, стакан воды в него всё равно влили. Даже несколько, на самом-то деле, пока его окончательно не перестало полоскать: Хосок то исчезал из поля зрения, то снова появлялся с новым стаканом, наполненным мучениями. У Чонгука даже в животе забулькало, когда его наконец поставили на ноги.       — Твоё счастье, что сегодня тут не аншлаг, — проворчал Чимин, закинув его руку себе на плечо, и осторожно вывел его в один из залов. Духота сразу же навалилась на грудь, вновь тревожно заигрывая с желудком.       — Я хочу на улицу, — сказал Чонгук, звуча уже куда более трезво, чем двадцать минут назад. — Воздуха не хватает.       — За что ты меня так ненавидишь? — мрачно поинтересовался Чимин, меняя при этом направление своего шага.       Чонгук, наверное, слишком долго придумывал ответ, потому что он ещё размышлял над тем, какой колкостью ему лучше ответить, когда в их разговор вклинился Хосок:       — Давай, я посижу с ним? А ты иди нормально поешь. Выдохни хоть на минуту.       Чимин окинул Хосока, слишком щедрого этим вечером на помощь, прищуренным взглядом. Чонгук тоже зыркнул на него, хоть и осоловело, но не менее подозрительно.       — Спасибо, — наконец ответил Чимин, когда его усталость всё же перевесила неверие. — Только не ведись на его сомнительные авантюры. Пусть сидит на лавке или возвращается к нам.       — Нет у меня никаких сомнительных авантюр! — возмущённо воскликнул Чонгук, за что получил щелчок по носу от своего лучшего друга.       — Хорошо, не поведусь, — улыбнулся Хосок. Чонгука бесила его улыбка, потому что его глаза всё равно оставались грустными.       — Никаких качелек, — продолжил инструктировать его Чимин, выводя Чонгука на улицу. — Бродячих кошек не преследовать и не отправляться искать круглосуточный магазин, где будут продавать сахарную вату. Искать круглосуточную шаурмичную тоже не надо.       — Да в меня сейчас ничего не влезет, — слабо булькнул Чонгук, ощущая слабость от упоминания еды.       — Это ты сейчас так говоришь, — закатил глаза Чимин. — Он переобувается со скоростью света, не верь ему.       — Ну да, суть я уловил, — ответил на это несколько смущённый Хосок.       Они забрали верхнюю одежду в гардеробе и затем нашли ближайшую свободную скамейку за углом: от входа в бар нужно было пройти метров пятьдесят, не больше. Сначала Чимина обеспокоил аромат мяса, тянущийся из ресторанчика неподалёку, но Чонгук не обратил на запах внимания, так что было принято решение остановиться тут. Но даже когда задница Чонгука встретилась со скамьёй, Чимин продолжил мяться, явно опасаясь уходить. Хосоку пришлось несколько раз его заверить, что всё будет в порядке, прежде чем тот всё же решился отчалить.       Вот так Чонгук, мозги которому прочистили недавняя детоксикация и свежий прохладный воздух, впервые в своей жизни оказался наедине с парнем, о котором даже думать избегал.       Больше не приходилось сосредотачиваться на ходьбе и том, чтобы оставаться в вертикальном положении. Чимин исчез из поля зрения, и Чонгук ощутил, как на него понемногу наваливается понимание ситуации.       — Боже, — охнул он, складываясь пополам и пряча лицо в коленках. Было и стыдно, и стрёмно, и мерзко одновременно. За его стенаниями Хосок наблюдал с родительской снисходительностью.       Хотелось сказать что-то ещё. Чонгук не был уверен, что именно, но язык так и чесался от невысказанного. И всё же он не был уверен, что Хосок будет для него лучшим собеседником. Может, Чонгук бы и хотел на нём сорваться, но не сейчас, когда жалость к себе перевешивала.       — Убей меня, пожалуйста, — всё же заговорил он, поворачивая голову в сторону Хосока. Тот сразу понял, что Чонгук обращается именно к нему, а не восклицает негодования в воздух, потому что не отводил от него взгляда. Хосок широко улыбнулся на эту просьбу, но парировать её никак не стал. — Насколько сильно я опозорился от одного до десяти?       — Думаю, — Хосок игриво сморщил переносицу, якобы задумываясь, — потянет на троечку с натяжкой. Хотя уверен, Тэхён даже не заметил, что что-то пошло не так.       — Аллилуйя, — выдохнул Чонгук. — Чимин завтра открутит мне голову.       — Он просто переживает, — попытался приободрить его Хосок.       — Да я знаю, — проворчал сидящий рядом парень и медленно разогнулся, опасаясь, что картинка перед глазами может снова поплыть. — Именно поэтому он меня и обезглавит.       — Ты как раз просил о смерти только что. Мечты сбываются.       — Ну спасибо, — буркнул в ответ Чонгук, глядя на Хосока исподлобья.       В груди у него постепенно разгоралось любопытство в обратной пропорциональности с чувством тошноты. Он попытался сквозь ночной сумрак повнимательнее вглядеться в лицо Хосока, но так и не сумел прочитать его, будто открытую книгу. И раз уж ответы так и остались для него неочевидными, он решил спросить сам, пока смелость не успела притупиться достаточным отрезвением.       — Зачем тебе всё это? — Заметив недоумение парня, Чонгук пояснил: — Слишком много заботы о том, с кем почти не общаешься. Что ты задумал?       — Что я задумал? — рассмеялся Хосок. — Мы не в фильме, чтобы я строил против тебя какие-то козни. Просто мне показалось, что Чимину стоит отдохнуть. Да и мне всё равно хотелось подышать немного: сначала я ждал, пока Тэхён пойдёт покурить, но тебя дождался раньше.       Губы Чонгука округлились так, будто он ожидал одного ответа, а получил другой. Хотя по факту, он вообще не строил предположений: у него в голове было настолько пусто, что его куда больше удивил сам факт того, что причина у Хосока всё же была.       — Ладно, — наконец выдавил он из себя.       — Ладно?       — Давай подышим воздухом тогда.       — Спасибо, что разрешил, — прыснул Хосок и отвернулся, принимаясь разглядывать снующих мимо людей.       Казалось, на этом он поставил точку в их разговоре. Демонстративно показал, что пустая болтовня его не особо интересует. Чонгук мог это понять, но всё же у него оставался ещё один вопрос, слишком давно созревающий в сознании.       — Можно спросить? — осторожно поинтересовался он, куда больше боясь получить разрешение, чем отказ.       — Конечно. Что такое?       Чонгук свёл брови на переносице, замечая, как напряглись плечи Хосока. Наверное, он чувствовал, о чём может поинтересоваться Чонгук, и всё равно не дал от ворот поворот. Тому было бы куда проще молча злиться за нежелание Хосока продолжать, чем ценить его за прикладываемые к невозмутимому ответу усилия.       Время шло, а из горла Чонгука так не вырвалось ни звука. Кажется, он даже поставил Хосока в тупик своим нелепым поведением. Ему пришлось прикусить себя за внутреннюю сторону щеки, чтобы, наконец, заставить себя продолжить.       — Это ведь ты бросил Юнджи, а не наоборот?       Хосок крупно вздрогнул от прозвучавшего-таки вопроса, сколько бы он себя ни настраивал на нужный лад. Его и без того унылая улыбка дрогнула и едва не сошла на нет.       — Да, именно так и было, — всё же сумел выдавить он из себя, избегая при этом смотреть на Чонгука. Тот кивнул, ведь и так знал ответ на вопрос, но ему нужно было как-то подвести разговор к тому, о чём он хотел спросить на самом деле.       — Все говорят, что ты до сих пор её любишь. Так почему?       До носа так некстати добрался аромат поджаренной свинины и чеснока. В животе, не так давно лишённого ужина и обеда, громко заурчало. Чонгук досадливо сцепил зубы и попытался если не подавить внезапно накатившее чувство голода, то хотя бы отодвинуть его на задний план.       Хосок не спешил отвечать, понуро разглядывая свои ладони и обветрившиеся заусенцы на пальцах.       — Просто всё было очень сложно.       Чонгука не устроил такой размытый ответ. У всех всё всегда сложно, по-другому оно и не бывает.       — Разве тебе ни разу не хотелось всё исправить? — раздражённо уточнил он. — Сделать всё, знаешь… простым.       Хосок недоумённо нахмурился, вероятно, не совсем улавливая причину Чонгуковского раздражения. Но оно так и лилось изо всех щелей, и перепутать его с чем-то ещё было попросту невозможно.       — Ты злишься на меня или на свою бывшую?       Не в бровь, а в глаз. Чонгук и сам замечал за собой этот грешок, но себе-то он объяснял свои запутавшиеся эмоции куда более высокопарными выражениями, ударяясь то ли в философствование, то ли в нелепое самобичевание. А Хосок рубанул по самому больному одним лишь вопросом.       — Не сравнивай, пожалуйста. У нас абсолютно разные ситуации, — тихо попросил тот, явно перебарывая своё нежелание продолжать эту тему. — И я никогда не попробую вернуться к Юнджи, как бы сильно я её ни любил. Если это вообще любовь.       Как-то так и была перечёркнута последняя отчаянная надежда в сердце Чонгука. Он недобро усмехнулся и спрятал взгляд за чёлкой, не собираясь продолжать этот колючий разговор. Если у него так и не получалось понять, что скрывается за Хосоковской маской, тот видел его насквозь. Чонгук телом мог почувствовать его осуждающий взгляд, и от него было крайне дурно. Возможно, Чонгуку стоило выпить ещё стакан воды и в очередной раз прочистить желудок.       — Ребят, не кисни, на радуге зависни, — раздался довольный гогот, врезаясь в повисшее между ними напряжение. Тэхён вприпрыжку добрался до их лавочки и впихнулся между ними. — Чего приуныли?       — Я рассказал грустный анекдот, — огрызнулся Чонгук. Тэхён подвоха не заметил.       — Чимин объяснил, где вас найти, — широко улыбнулся он, доставая из кармана пальто вейп. — Сегодня со вкусом винограда и ментола.       — Звучит тошнотворно, — мрачно признался Чонгук. Он был благодарен Тэхёну за то, что тот лишил его необходимости и дальше терпеть компанию Хосока наедине, но и его легкомысленная назойливость слишком давила на нервы.       — Тебе помочь вернуться? — миролюбиво предложил ему Хосок.       — Нет, — слишком поспешно ответил Чонгук, не тратя ни секунды на раздумывания. — Я останусь тут.       Хосок пожал плечами. Тэхён, немного пошаманив, выпустил в воздух большой клуб дыма.       — Никто не говорил, когда мы собираемся домой? — поинтересовался Хосок, пряча руки в кармане ветровки.       — Уже скоро, Чимин всех поторапливает. Потому что кому-то, не будем тыкать пальцем, очень сильно плохо и нужно отоспаться.       — Да кто его за язык тянул? — цокнул пристыженный Чонгук, шмыгая носом.       — Тебя что, правда вывернуло? — улыбнулся Тэхён.       — И не один раз, — сдал его Хосок.       — Зато будет, что вспомнить, — предположил тот.       — Или не вспомнить, — возразил Хосок.       — Я тут, и я всё слышу! — возмутился Чонгук. — И я в порядке. Просто текила была лишней.       Тэхён глубоко затянулся и поднял взгляд к небу, пытаясь вспомнить, когда им приносили текилу.       — Когда ты успел? — так и не вспомнил он.       — Когда уходил в туалет, — довольно улыбнулся Чонгук, радуясь, что хоть кто-то проморгал совершённое им преступление. Хосок же его подвиг никак не прокомментировал и поднялся со скамьи, кивая в сторону бара.       — Я пойду, нужно разобраться с оплатой и попрощаться со всеми. Присмотришь за ним? — И снова он говорил так, будто Чонгука не было рядом. Или словно просил последить соседку за ребёнком на игровой площадке.       — Ага, — легко согласился Тэхён, выпуская изо рта очередную порцию дыма. — Я пока никуда не собираюсь.       — Тогда всем пока на случай, если уже не увидимся, — улыбнулся Хосок по-прежнему, будто и не чувствовал себя уязвлённо минут десять назад. Чонгук немного ему завидовал: у самого у него будто внутренности все перемололи.       Тэхён помахал Хосоку на прощание, и Чонгук, не желая выделяться, тоже попрощался кивком головы. Хосок задержался на нём долгим вязким взглядом, а может, у Чонгука разыгралось воображение, но уже через мгновение он наблюдал разве что его ссутуленную спину.       Разговор с Тэхёном не шёл. Все его шутеечки Чонгук невольно пропустил мимо ушей, так что вскоре Тэхёну надоело стараться в пустоту. И всё же тишина между ними не была напряжённой: Тэхён медленно вейпил, думая о своём, а Чонгук бездумно наблюдал за клубящимися завитками дыма.       Чимин забрал его минут через двадцать, выглядя куда более довольным, чем весь остальной вечер, и Чонгук решил помалкивать, чтобы не портить ему настроение лишний раз. Чимин довёз его до дома на такси и даже проводил до нужного этажа, не рискуя пустить всё на самотёк.       Чонгук открыл дверь, попадя ключом в замочную скважину не с первого раза, и предложил другу зайти, остаться на ночь. Чимин на мгновение серьёзно об этом задумался, но всё же решил отказаться, включая телефон, чтобы заказать такси уже до своего дома.       — Хватит уже пить, — попросил он перед тем, как попрощаться, мягко сжимая в ладони его плечо. — Если настолько хочется о ком-нибудь заботиться, заведи себе кошку или собаку. Они точно тебя не предадут, если будешь дарить им свою любовь.       — Я подумаю, — согласился Чонгук, ощущая укол от воспоминания о разговоре с Хосоком.       Чимин уехал. А ему, возможно, действительно следовало, наконец, подумать, как он будет жить дальше.