ваниль

      Трель дверного замка ударила по мозгам не хуже молота по наковальне. Сперва Чонгук пытался её проигнорировать, закутавшись посильнее в одеяло, но кто бы ни был за дверью, сдаваться так просто он не собирался. Спасительная дрёма окончательно схлынула, и теперь Чонгука ничего не выручало от оглушающей головной боли и вытекающей из неё тошноты.       Невнятно бормоча все известные миру проклятья, Чонгук вылез из постели и, обхватив руками раскалывающуюся голову, поковылял к выходу с одним единственным желанием: уничтожать.       Он не глянул в глазок и не спросил, кто там, просто распахнул дверь и, щурясь от причиняющего боль света, уставился на широко улыбающегося Чимина. Его палец был зажат на дверном звонке.       — Я тебя убью, — безжалостно прохрипел Чонгук, судорожно сглатывая слюни, заполнившие рот от тошноты.       — Как хорошо, что это взаимно, — издевательски громко обрадовался Чимин и помахал пакетом перед ничего не понимающим Чонгуком. — Я принёс тебе похмельный суп, горе ты луковое.       Хоть даже одна единственная мысль о еде играла с желудком Чонгука крайне дурную шутку, это всё равно его подкупило. Он шагнул назад с максимальной для его страдающего тела скоростью, пропуская Чимина в квартиру.       Тому оставалось притащить обезбол с ледяной колой, чтобы Чонгук серьёзно подумал о том, чтобы сделать ему предложение руки и сердца.       И либо Чимин успел выучить его слишком хорошо, либо судьба пыталась их свести, но уже несколько минут спустя Чонгук, проглотивший пару таблеток аспирина и осушивший разом полбутылки колы, ощущал себя куда более живым. Хотя картинка перед глазами пока не перестала окончательно кружиться вальсом.       — Выглядишь отвратно, — заметил Чимин, раскладывая купленную еду на кухонном столе Чонгука. Тот наблюдал за его хозяйничеством отстранённым взглядом, приложив ко лбу прохладную бутылку, из которой пил ещё пару минут назад.       — Чувствую себя так же. Больше я не пью.       — Как я и говорил, на пару дней тебя точно должно хватить, — тяжело вздохнул Чимин и, сняв фольгу с небольшого пластмассового контейнера, протянул ему пока ещё горячий мисо-суп. — Приятного аппетита.       Внутренности моментально свело, но головой Чонгук понимал: если не поест сейчас, потом станет ещё хуже.       — Спасибо, — пробормотал он, откладывая в сторону свой импровизированный холодный компресс. — Но я серьёзно. Хватит уже.       — Ага, — согласился Чимин скорее для вида, просто чтобы не спорить в неподходящий для этого момент.       — Пойду почищу зубы, — не в тему заявил Чонгук, не горя желанием портить прекрасный вкус еды той помойкой, что по-прежнему процветала у него во рту.       В зеркало смотреть не хотелось. Даже взгляд мельком достаточно испортил настроение: настолько опухшего лица Чонгук у себя ещё не видел. Так что он выдавил пасту на щётку, смочил её водой и повернулся к раковине спиной, задумчиво разглядывая потрескавшийся кафель (местами, в причудливом узоре трещин можно было увидеть какое-нибудь животное или лицо).       Либо не зная, куда деть свои мысли, либо поглощённый желанием вернуть в них порядок, Чонгук принялся раскладывать в голове по полочкам события прошлого вечера. И от каких-то воспоминаний хотелось усмехнуться, а от каких-то начинало сводить челюсть. Досадливо поморщившись, Чонгук поспешил вернуться к Чимину, перед этим чуть не забыв сполоснуть рот.       — Чёрт, зачем ты оставил меня вчера наедине с Хосоком?       — Так ты помнишь, — усмехнулся Чимин, активно перемалывая зубами свою собу. Пахло от неё слишком жирным мясом, так что Чонгук предпочёл отодвинуться от него подальше, пока внутренности не попросились наружу. — Да вроде всё прошло спокойно, не переживай.       Чонгук пару раз отхлебнул супа, прежде чем решился продолжить:       — Кажется, я вчера затронул тему, которую не следовало.       Чимин не стал расспрашивать, о чём он, лишь отмахнулся.       — Уверен, он не в обиде.       — Помню, было очень стыдно, — продолжил Чонгук, игнорируя его слова. Чимин на его нытьё также не обратил внимание, вместо этого пересказывая, как пьяненькая Бора пыталась подкатить к их официанту просто потому, что он был немного похож на Хосока.       Чонгука эта история заставила чутка подвиснуть.       — А при чём тут это? — не понял он.       — Ну так Боре нравится Хосок, — хмыкнул Чимин, будто сообщая что-то само собой разумеющееся. — Это ни для кого не секрет, ты чего.       Чонгук недоумённо захлопал глазами, на время даже позабыв о пульсирующей боли в висках. Он пытался зачерпнуть из памяти хоть один момент, когда это должно было стать для него очевидным, но ни единого двусмысленного разговора или намёка с её стороны он вспомнить так и не смог.       — Впервые об этом слышу, — наконец ответил он, машинально продолжая работать ложкой.       — Хотя чему я удивляюсь. Ты был постоянно сам себе на уме.       — Почему бы тогда не подкатить к самому Хосоку?       Чимин наградил его одним из тех своих снисходительных взглядов, когда он был слишком поражён тупостью собеседника, чтобы говорить об этом вслух.       — Зачем к официанту-то, я имею в виду, — отчего-то смущённо промямлил Чонгук, не особо понимая, чем удостоился такой чести.       — Да лучшее, что её ждёт — вежливый отказ. Он вообще не в кондиции, и хрен знает, когда будет. Не думаю, что ему кто-то сможет понравиться в ближайшее время.       Чонгук пожал плечами. Не то чтобы он мог поспорить с этим заявлением, но при этом такой подход всё равно не казался ему верным. Разве она не доказала бы серьёзность своих намерений, если бы даже после отказа не побежала кадрить случайных официантов, а осталась рядом? Лично вот он предпочёл бы быть честным.       — Не все, — будто прочёл его мысли Чимин, — готовы к отказу, знаешь ли. Не веди себя так, будто выше этого.       — Я ничего не говорил, — накуксился Чонгук, слишком раздосадованный тем, что друг попал в яблочко.       — Тебе и не надо, — невесело усмехнулся Чимин, и на этом, к счастью, они закрыли тему. Чонгук в принципе не испытывал особого энтузиазма, сплетничая о Хосоке: он всё ещё не мог отделаться от ощущения, что накануне вечером наговорил ему неуместного дерьма. Даже если подробности ускользали от его памяти, чувство пристыженности въелось в разум словно намертво.       — Думаю, я всё же заведу себе кошку, — будто между прочим заметил Чонгук, отстранённо поглядывая в окно, лишь бы только сменить тему. — Выберу какой-нибудь питомник с брошенными животными и буду о ней заботиться. Ты прав, пора уже выкинуть Суён из головы и начать новую жизнь.       Чимин не выглядел слишком удивлённым подобным заявлением, но и энтузиазма в нём не наблюдалось.       — Было бы неплохо, — осторожно прокомментировал он, и Чонгук понял, что его друг опасался выразить свой скептицизм.       — Думаешь, это слишком спонтанно?       Чимин ответил не сразу, сначала решив подобрать правильные слова:       — Просто надеюсь, что твой энтузиазм не испарится, как только закончится твоё похмелье.       Чонгук понимающе усмехнулся.       — Да уж, — согласно промычал он, возвращая уже потеплевшую бутылку на свой лоб. — Было бы не круто.