ваниль

      — Куртку забирать не будешь? — осторожный, будто крадущийся, голос Джиу вырвал Хосока из задумчивости. Он поднялся, отвлекаясь от зашнуровывания шнурков на коричневых замшевых ботинках, и рассеянно обернулся на сестру.       — Я же…       Он растерянно провёл рукой вдоль тела и демонстративно засунул ладони в карманы пуховика. Джиу отмахнулась, улыбнувшись, и пояснила:       — Джинсовку, в которой ты приехал.       — До весны она всё равно не понадобится, — хмыкнул Хосок, не понимая, к чему она вспомнила об оставленной им джинсовке. — К тому же, чем не повод поскорее вернуться и её забрать?       Улыбка на лице девушки стала ещё шире, но даже так она не могла скрыть плещущееся в глазах беспокойство: морщинка меж бровей её выдавала. Скорее всего, она сказала первое, что пришло ей на ум, лишь бы брат заговорил с ней. По крайней мере, Хосоку показалось именно так. Но спросить он не решился.       — Жаль, мама с папой не смогут тебя проводить, — вздохнула Джиу, нервно сжимая запястье пальцами второй руки. Хосок невольно ощутил укол вины: возможно, если бы у него были силы злиться или расстраиваться из-за недавней встречи с Юнджи, Джиу было бы куда спокойнее. Но он не чувствовал ничего и от этого испытывал огромное облегчение. Однако объяснить сестре, что, видимо, в его сердце больше не осталось боли по прожитому, не получалось.       — Джиу, — тихо вздохнул Хосок и сделал шаг ей навстречу. — Не стоит переживать, я же больше не переживаю.       Он развёл руки в стороны, приглашая сестру в успокаивающие объятия.       — Разве? — Уголки её губ предательски дрогнули.       Хосок ответил на это немного осуждающим молчанием. Он не хотел с ней сориться, не теперь, когда до их расставания на несколько долгих (а в одиночестве Хосоковской квартиры и вовсе практически бесконечных) месяцев оставалось всего пара часов. Но и подыгрывать сил не было.       Благо, Джиу схватывала многие вещи на лету, когда ставила чьему-то комфорту бо́льший приоритет, чем своему.       Выходили из родительского дома так же в тишине. Одно плечо Хосоку оттягивала сумка с ноутбуком, а вторую руку заграбастала себе Джиу, взяв его под локоть. Зато она любезно согласилась донести до вокзала его шоппер с остальными вещами, который, после снабжения Хосока домашней едой, заметно потяжелел с прошлой недели. Так что парень особо не сетовал на вторжение в своё личное пространство.       — Ну и холодрыга! Надо же было тебе умудриться купить билеты на сегодня. Прогноз погоды вообще не смотришь? — Пока они добирались до автобусной остановки, Джиу успела продрогнуть, несмотря на огромный шарф, обмотанный вокруг её головы и шеи. Хосок не переставал недоумённо на неё поглядывать, не ощущая жгучих укусов мороза ни на своём лице, ни на оставленных без перчаток пальцах, ни на выглядывающих из-под куртки коленях, обтянутых лишь тонкой джинсой.       — Мне кажется, нормально.       — Теперь понятно, почему сюда ты приехал в одной джинсовке, — фыркнула сестра. — Я бы не удивилась, если бы ты в ней и уехал, не останови тебя мама.       — К счастью, у меня ещё есть мозги, чтобы не начинать с ней спорить, — попытался пошутить Хосок. Джиу и правда громко засмеялась, выпуская в воздух большой клуб пара. Но накатившее веселье стоило потерянного тепла.       — Всегда обожала, каким кротким ты становишься рядом с ней, — улыбаясь, подхватила тему девушка, переминаясь с ноги на ногу, чтобы немного согреться. — Не помню, говорила ли я тебе, но в детстве, если ты меня бесил, я всегда пыталась найти повод, чтобы наябедничать на тебя. Какое же удовольствие я получала, когда ты переставал вредничать.       — Да, что-то такое припоминаю. — Уголки губ Хосока неуверенно поползли вверх. — Не притворяйся, будто это не работало и в обратную сторону.       — Работало, — ответила Джиу, сочась довольством. — Поэтому мы оба и выросли теми ещё занозами в заднице.       Когда они наконец забрались в автобус, следующий до вокзала, Джиу походила на заводную вставную челюсть — так быстро клацали её зубы. Пальцы же Хосока успели покрыться красными пятнами, он буквально мог почувствовать осевший на коже холод, но боли не было даже после получасовой поездки в жарком городском транспорте, хотя обычно от резкого перепада температур его суставы ужасно ныли. Но хорошего не пугаются, так что Хосок быстро выкинул это из мыслей.       Джиу умостила голову у него на плече и, кажется, вообще опасалась отлипнуть от брата хоть на мгновение. Её волосы назойливо щекотали лицо, но от них приятно пахло чем-то сладким и будто бы новогодним, так что плюсы такого близкого соседства перевешивали минусы. В новостной ленте было запустело, да и разговаривать больше особо не хотелось. Они молча наблюдали за сменяющимся видом за окном и размышляли каждый о своём.       На вокзале их встретил громкий аромат выпечки и кофе. В животе у Хосока моментально заурчало, так что Джиу, отмахиваясь от всех возражений, потащила его к одному из ларьков, чтобы заставить выбрать себе перекус в дорогу.       — У меня вся сумка едой забита, — Хосок вяло попытался отбиться в последний раз, уже не ожидая успешного результата.       — Не обманывай меня, не будешь ты есть еду из контейнера, — покачала головой Джиу, оплачивая несколько хоттоков и два стаканчика травяного чая своей картой. — Давай, моя последняя просьба. Скоро будешь отдыхать от меня несколько месяцев.       — Уже считаю последние минуты, — съязвил Хосок и ойкнул от безболезненного, но неожиданного подзатыльника. Но даже если это и была грубоватая шутка, времени у них оставалось действительно немного.       Поезд, на котором Хосок собирался отъезжать, уже прибыл к нужной платформе и ждал пассажиров пустыми провалами открытых дверей. Перрон, то ли слегка запорошенный снегом, то ли побелевший от изморози, казался опустошенным и немного пугал. Хосок вдруг ясно ощутил, что уехав сейчас, снова погрузится в тёмные воды одиночества. Он не мог понять откуда появились эти мысли, ведь ещё несколько минут назад он был в полном порядке, в чём бы Джиу его ни подозревала. Но они пугали, волны обещали вот-вот сомкнуться над макушкой и лишить последнего воздуха. Картинка перед глазами померкла, стала бесцветной. И чтобы не утонуть в накатывающей панической атаке, Хосок заставил себя продолжить разговор с сестрой.       — Спасибо, — просипел он, растягивая побледневшие губы в болезненной улыбке. Джиу, спрятав пакет с тёплой выпечкой в широкий карман своего пуховика, вновь коснулась его плеча освободившейся рукой. Хосок тут же обернулся и заглянул ей в лицо, лишь бы только не возвращаться мыслями в холодную белую пустыню.       — Я тут подумала, — поймала его взгляд сестра, громко сёрбая чаем, — что могла бы приехать к тебе на праздники. Встретили бы вместе новый год, а то просидишь один в своей квартире, или вообще завалишься спать.       — А как же родители? — нахмурился Хосок. Джиу задумчиво пожевала нижнюю губу, после чего сморщила переносицу.       — Может, хоть выберутся куда-нибудь в этом году. Они справятся. А вот тебя одного я не оставлю.       — Ты преувеличиваешь значение Нового года. Это самый обычный день за исключением того, что никто не хочет работать и спать ночью. — Девушка скептично фыркнула на его попытки от неё отделаться. — К тому же, Сокджин может устроить очередную вечеринку, ему не привыкать. Он скорее умрёт, чем хоть раз проведёт вечер в одиночестве. Не пойдёшь же ты со мной.       — Почему бы и нет?       — Почему бы и… нет? Серьёзно?       — Ну да, познакомилась бы с твоими друзьями. Потому что ни с кем, кроме…       Джиу резко закрыла рот и виновато покосилась на своего брата, так что тот легко понял недосказанную часть. «Потому что ни с кем, кроме Юнджи и Юнги я не общалась». Ещё какое-то время Джиу пробыла в смятении из-за собственной беспечности, но затем прокашлялась и попыталась продолжить как ни в чём не бывало:       — Да, звучит как отличная идея. Я напишу Сокджину и договорюсь с ним, раз уж ты дал мне его номер.       — Это ужасная идея, — противясь, вздохнул Хосок.       — Как только ты перестанешь походить на зомби, сидящего на жесткой диете, клянусь, я сразу же позволю тебе отмечать любые праздники, как захочешь. Хоть проспи каждый из них в кровати.       — Надо же! — с фальшивой признательностью воскликнул Хосок. — Спасибо огромное! Что бы я без тебя делал?       Джиу безмолвно покачала головой на его нелепый сарказм и сильнее сжала ладонь на его плече. Пока она подбирала подходящие слова, которые не задели бы брата ещё сильнее, Хосок обернулся к висящему над перроном экрану с часами. У него оставалось чуть меньше десяти минут, чтобы найти нужный вагон и устроиться на своём месте до того, как поезд тронется.       — Время уже поджимает, — заговорил он, и его голос снова звучал безразлично. — Пойдём, найдём, куда мне нужно сесть.       Джиу послушно последовала за ним, глядя себе под ноги немигающим взглядом. Где-то отдалённо в сознании Хосок понимал, что вновь подтолкнул сестру к вязкому состоянию беспомощности. Но все его мысли занимала одна лишь спешка, так что дальше мимолётного чувства он не продвинулся.       А ещё ему нужно было как можно скорее получить больше пространства для себя.       — Ну что же, прощаемся? — мягко улыбнулся Хосок и обнял сестру, неуклюже вытягивая занятые ладони вперёд. В его вопросе было куда больше требования, чем уточнения, и ответа он не ждал. Джиу и не собиралась отвечать, вместо этого она попрощалась с ним и в сердцах попросила его обдумать ещё хотя бы раз её предложение приехать. После этого она резко вынырнула из его объятий, едва не попав под расплёсканный Хосоком чай, пихнула ему в руки его шоппер и торопливо скрылась за ближайшей дверью, ведущей обратно в здание вокзала.       Хосок бы стоял недвижимо и смотрел ей вслед ещё целую вечность, но мимо него, сетуя и ворча, проскочила спешащая пожилая пара. Хосок крупно вздрогнул и последовал за ними, вглядываясь в номер сидения в своём электронном билете. Не успел он уложить сумки на полку над головой и рассесться, как двери закрылись, вежливый поставленный голос громко объявил об отправке, и поезд мягко тронулся.       Обычно Хосока в дороге безумно клонило в сон, и он дремал хотя бы немного, даже если успел выспаться накануне. Но сегодня ни монотонное гудение движущегося поезда, ни приглушённая тихой музыкой в наушниках болтовня людей в вагоне не убаюкивали. Оказавшись наедине с собой, Хосок ощутил, что за фасадом спокойствия и отстранённости его распирает неясная тревога. Будто его сердце разбухло до невозможных размеров и давит теперь на рёбра до эфемерного треска костей. Хосок неосознанно потёр ладонью место чуть выше диафрагмы, там где он обычно ощущал боль от изжоги, но навязчивое чувство не прошло и даже не утихло.       Тяжело вздохнув, он постарался нащупать мыслями такую тему, что отвлекла бы его от назойливой тревоги, приставшей словно жужжащий комар по лету. Но сколько бы усилий Хосок ни прикладывал, ничего не выходило. Даже попытка включить сериал на телефоне обернулась крахом, ибо оказалось, что он забыл закинуть деньги на интернет. Вереница мелких неурядиц, начиная со злополучной Юнджи, о которой Хосок вообще старался не вспоминать, вцепилась в горло и теперь душила и душила. Хосок попробовал отправить Джиу смс-ку с извинениями, но денег на счету не хватило даже на короткое сообщение.       Так ни разу и не сомкнув глаз за несколько часов дороги, и не найдя ни одной удачной идеи на обмозгование, которая задержалась бы в его голове дольше, чем на несколько минут, Хосок вывалился из вагона на ватных ногах. На улице уже царила тьма позднего вечера, и каждый окружающий его звук казался оглушающим. Он торопливо отошёл в сторону, чтобы не мешать льющейся к выходу толпе, и принялся разминать затёкшую шею и потирать глаза, в которые будто песка насыпали. Холодный уличный воздух приятно остужал пылающий лоб, утихомиривая биение пульса в висках. Передохнув ещё немного, переминаясь с ноги на ногу, Хосок закинул обе тяжеленные сумки на одно плечо и последовал за уже заметно поредевшей вереницей людей.       Хотелось скорее добраться до дома и завалиться в кровать в надежде, что хотя бы лежа под одеялом получится нащупать в мозгу точку выработки мелатонина. Хотя другая часть Хосока вместо этого стремилась напиться крепкого дешёвого кофе и с бешено колотящимся сердцем до утра буравить потолок взглядом воспалённых глаз. Но это было нелепо и слишком по-подростковому аутоагрессивно, поэтому он предпочитал пресекать такие желания на корню.       Хосок с трудом доковылял до ближайшей остановки, рассеянно глядя себе под ноги всю дорогу, и с облегчением сбросил сумки прямо на запорошенный снегом асфальт перед собой. Он обернулся, и его настроение немного улучшилось, когда он увидел уже подъезжающий нужный автобус. Довольно усмехнувшись, он сунул руку в карман пальто, чтобы сразу вытащить свой картхолдер. Затем — в другой карман. По телу прошёлся разряд паники, Хосок будто одеревенел.       Оба кармана были девственно чисты, не считая телефона.       Нервно прыснув, Хосок отошёл немного в сторону, чтобы не мешать заходящим в автобус, и в слепой надежде порыскал по карманам ещё раз. Конечно же, это не помогло. Сильно зажмурив глаза, он попытался вспомнить, о чём думал в последний раз, когда видел свои карты или хотя бы ключи, но в голове было пусто. Будто воспоминания подчистили. Хосок опустился на корточки и подтянул к себе на колени компьютерную сумку.       Наверняка он машинально переложил все свои вещи в один из карманов и абсолютно забыл об этом. Хосок даже мысленно отругал себя за несобранность, чтобы ощутить душевный подъём хоть немного.       Но проблема была в том, что сам он в это не верил.       Потому что никогда он не клал свои грёбаные ключи в сумки. Он менял их по сто раз на дню или не брал вообще — не самое лучшее место для самых важных вещей, которые всегда должны быть при себе.       Нет, конечно же нет. Обычно он хранил их во внутреннем кармане джинсовки, потому что так было куда удобнее.       И теперь его ключи, деньги и гордость остались висеть на шаткой вешалке в родительском доме. И даже попробуй он вернуться за ключами, устроив себе адское приключение туда и обратно, у него бы всё равно ничего не вышло без денег и интернета. Как кто-то поражается моменту, когда небесные тела солнечной системы выстраиваются в ровную линию на парад планет, так и Хосок испытал бессильное поражение перед тем, как умудрился проебаться одновременно по всем фронтам.       Он встал с глупой улыбкой на губах и, не поднимая головы, чтобы случайно не сломаться под чьим-нибудь недоумевающим взглядом, поспешно схватил свои сумки. Он чувствовал, что ему нужно уйти как можно скорее. Куда-то, где не будет никого вокруг, где он сможет расслабиться и немного предаться отчаянию и самобичеванию, чтобы затем наконец найти в себе силы принять реальность и придумать хоть что-то дельное. Сердце бешено колотилось в груди, а перед взором мелькали чёрные мушки. Дыхание по-дурацки сбилось спустя всего несколько шагов. Хосок начал ощущать, что задыхается, и абсолютно не знал, что с этим делать. В груди забулькали истерические хохотки. Вдох. Вдох. Чёрт, разве ему не нужно выдыхать?       Хосок с трудом доковылял до ближайшего от остановки закоулка и забился туда, практически ничего не видя перед глазами. Будь он в меньшем раздрае, то обязательно попытался бы посчитать до десяти или подумать о чём-то приятном (выковырял бы какое-нибудь давнишнее счастливое воспоминание из чертогов разума). Но внутри своей черепной коробки Хосок слышал только белый шум. И ни одной здравой идеи.       Вцепившись в куртку на уровне груди, он сполз по стене, жадно хватая губами воздух, который, казалось, поступал к лёгким лишь редкими урывками, едва прорываясь через сжатое горло. Но когда картинка перед глазами поплыла, Хосок вдруг резко осознал, что наоборот дышит слишком часто и глубоко.       «Блять. Блять! Соберись уже!», — отчаянно подумал он, ощущая, как выступают слёзы на ресницах. Вцепившись в волосы, он продолжил поносить себя со всей жестокостью, так и не найдя другой альтернативы бездействию.       В какой-то момент он обнаружил, что всё уже прекратилось. Не было больше паники и проблем с дыханием, только привычное опустошение и покалывание в губах и пальцах. Тело колотила дрожь, но холода Хосок по-прежнему не ощущал. Трясущимися руками он вытащил телефон из кармана — его последнюю соломинку с реальным миром — и с тяжёлым грузом на сердце решил набрать сестру. Это не было лёгким решением, ненавистное чувство вины после их перепалки на вокзале разъедало грудь только сильнее, но Хосок не был уверен, что может ещё на кого-то положиться в эту минуту. Ему нужен был здравый план, хоть какое-то действие.       А ещё немного утешения.       Он так и не смог дозвониться. Это не особо сильно его удивило: даже если он не знал, Джиу уже могла запланировать что-то с друзьями. Или залезть в ванну с книгой и пролежать там несколько часов. Плюс, может, пока что гудки и проходили, но Хосок не был уверен, что его хватит больше чем на пару секунд разговора. Оставалось надеяться, что сестра решит перезвонить.       Какой бы ни была причина, Хосоку судорожно пришлось придумывать что-то новое самостоятельно. Позвонить арендодательнице он не мог: не так поздно. А даже если бы она ещё не спала и готова бы была увидеться с ним, он бы банально не смог до неё добраться без денег. Он мог бы снять номер в каком-то мотеле и переждать ночь, чтобы решить проблему с ключами на следующий день, но проблема опять упиралась в отсутствие у него карт и интернета. А топать пешком через полгорода с двумя тяжеленными сумками: так ему серьёзно грозила вероятность всю ночь провести на улице.       Пораскинув мозгами ещё немного, он нащупал ещё одно неутешительное решение: позвонить Сокджину. В животе болезненно скрутило от тревоги при одной только мысли об этом, хотя Хосок не был уверен, почему. Поборовшись какое-то время с боязливостью и собственной гордостью, он всё же решился его набрать. Не зря же тот постоянно твердил о том, что готов протянуть руку помощи в любой момент.       И этот момент настал прямо сейчас.       Прождав всего пару гудков, Хосок услышал жизнерадостный голос (практически вопль) друга, и даже невольно улыбнулся прежде, чем ответить. И вызов сразу же сбросился. Хосок даже не успел попросить его перезвонить.       Сердце ухнуло в пятки, но опасаясь повторения панической атаки, Хосок начал на репите убеждать себя, что Сокджин не станет им пренебрегать: он поймёт просьбу, даже если Хосок не успел озвучить её вслух. И к счастью, его дурное предчувствие не оправдалось.       — Чон Хосок! — вместо повторного приветствия накричал на него Сокджин. — Какого чёрта ты звонишь чуть ли не посреди ночи и бросаешь трубки? А если бы я уже сладко спал?       — Прости, — попытался извиниться Хосок, но из его горла скорее вырвался хрип, чем членораздельное слово. Он прокашлялся и попытался ещё раз. — Извини. Кажется, деньги на счету закончились. Если честно, я тут немного в затруднительном положении…       — Что случилось? — моментально посерьёзнел тот. На фоне раздались обеспокоенные шепотки, и Хосок понял, что наверняка тот устроил очередные посиделки. — Разве ты не у родителей?       — Был, — невесело усмехнулся Хосок, нервно теребя завязку от капюшона. — И я, вроде как, вернулся полчаса назад. Но оказалось, что я забыл у них всё кроме чёртового телефона. Карты, ключи… Короче, я не знаю, ни как мне уехать с вокзала, ни где ночевать. До сестры тоже дозвониться не могу. В общем, извини ещё раз, но я вообще не знаю, что мне делать и куда идти сейчас.       — Твою мать, — прошипел Сокджин и пропал на несколько секунд. Хосок даже успел распереживаться, не сдох ли у него телефон. — Так, во-первых, тебе не нужно извиняться. Я бы тебя убил, если бы ты не позвонил. И плохая новость, я сейчас за городом.       — Оу, — Хосок ощутил, как у него всё похолодело внутри.       — Если я скину тебе денег, сможешь найти, где переночевать?       — Да, совсем забыл добавить, — мрачно сообщил Хосок. — Ещё я забыл оплатить интернет. Ну и с карты, как я и говорил, тоже не получится.       — Услышал, — Сокджин звучал на удивление собранно. Внутри Хосока даже задребезжала надежда. — Сейчас я позвоню кому-нибудь, и мы обязательно найдём, у кого тебе переночевать, договорились? Только мне придётся отключиться минут на двадцать.       — Да, понимаю, — с облегчением вздохнул Хосок. Вообще-то, никто ещё не согласился пустить его к себе на ночь, но Хосоку чудилось, что дело уже решённое. Ему хотелось верить, что Сокджин не сдастся и не бросит его, пока не найдёт способ помочь. — Извини ещё раз, даже не знаю, как я теперь смогу тебя отблагодарить…       — Заткнись, пока я тебе не треснул, — гаркнул Сокджин, напрочь игнорируя нелепость своей угрозы. — И не за что пока благодарить. Просто сиди и… жди, поиск может затянуться. Только найди себе место потеплее, не торчи на улице. Если ты заболеешь и помрёшь, я завяну от чувства вины…       — Я не собираюсь помирать, — хохотнул Хосок с истерической ноткой в голосе. Напоминание о смерти странным образом вернуло его мысли к Юнджи.       — Вот и отлично. Я позвоню.       Сокджин сбросил звонок и первое, что сделал Хосок — проверил заряд телефона. К счастью, аккумулятор был заряжен почти наполовину, но от холода мог сдохнуть в самый неподходящий момент. Так что Хосок потёр лицо ледяными ладонями и собрал все силы, чтобы подняться на ноги и отправиться на поиски ближайшего комбини. Он подумал, что, возможно, сможет наткнуться на достаточно приветливого и дружелюбного кассира, который позволил бы ему воспользоваться микроволновкой и перекусить родительской едой, не гоня взашей.       Хосок неуклюже выбрался из подворотни и ощутил нелепую радость от того, что никто так и не обратил на него внимания, пока он был в панике. Хотя даже не мог наверняка сказать, проходил ли кто-то мимо него за всё это время. Но незнание не помешало ему насладиться накатившей лёгкостью на душе. Сначала двигаясь неуверенно, шаг за шагом Хосок всё больше и больше приходил в себя. Последние двадцать минут казались нелепым миражом уставшего мозга, и Хосок не спешил себя в этом разуверять. Он вновь почувствовал себя собранным и спокойным, и это было именно тем, что ему было так сильно нужно в этот момент.       Перед ним была возможность пойти направо и налево, так что он, выбрав более оживлённую сторону улицы, уверенно побрёл в неизвестность. Цепким взглядом он высматривал подходящий приют для своего бренного тела на ближайшие полчаса, игнорируя начавшие ныть мышцы. Ночной ветер сразу же вцепился укусами ему в щёки, но Хосок лишь горделиво вздёрнул нос на его нападки. Телефон он предусмотрительно засунул в карман поглубже и пытался его отогреть ладонью, хотя та наверняка была ещё холоднее его промёрзшего гаджета.       Решив не доставать по дороге телефон без надобности, Хосок практически потерял счёт времени: в мысли закралось смутное беспокойство из-за того, что Сокджин не перезванивал ему уже слишком долго. С другой стороны, Хосок и сам так и не удосужился добраться хоть до какого-нибудь магазина, что не успел бы ещё закрыться.       «Возможно, я лишь застрял во времени, как муха в янтаре. И хоть мне кажется, что я куда-то иду, на деле я лишь топчусь на месте», — отстранённо подумал Хосок. К счастью, думать и размышлять внутренний голос Хосока отчалил куда-то в затылок, не мешая остальному мозгу руководить телом.       В момент, когда его телефон зазвонил, Хосок уже впивался взглядом в постепенно приближающуюся вывеску магазина. Радостно подскочив на месте от неожиданности, он поспешил ответить на звонок, но немного растерялся, когда увидел на экране не имя Сокджина и даже не номер сестры.       — Да? — неуверенно ответил он после того, как провёл мигающую кнопку на экране к зелёной трубке. Наверное, Хосоку следовало сбросить, чтобы не пропустить случайно звонок от Сокджина или Джиу, но ему показалось странным, что Чимин (а это был он) стал бы звонить ему поздно вечером просто так.       — Привет! Как ты там? — вырвался громкий выкрик из динамика, заставляя Хосока сморщится. — Ещё не окочурился?       — Тебе Сокджин рассказал? — вместо ответов Хосок задал свой собственный вопрос.       — Да, — без тени обиды подтвердил Чимин. — Мы решили, что я сам тебя наберу, чтобы не играть в сломанный телефон.       — Так значит, я смогу остаться у тебя? — облегчённо выдохнул Хосок.       — Не. К сожалению, нет. Но я договорился для тебя с Чонгуком: он всё равно живёт один.       — Оу. — Застыл Хосок. Он не знал, что на это говорить, и не мог объяснить себе лёгкую степень уныния, посетившую его сразу после слов Чимина, которым полагалось быть спасительными.       — Он бы сам позвонил, но у него нет твоего номера. — Дальше Чимин добавил уже куда тише и неразборчивее: — Что, в общем-то, не удивительно.       — Не важно. — Хосок не знал, отмахивается ли он от объяснений Чимина, или же от собственных чудаковатых эмоций. — Только ещё у меня есть проблема с тем, чтобы добраться…       — Такси я тебе закажу. Только скажи, где ты сейчас находишься. А потом у дома тебя должен встретить Чонгук, чтобы ты не заблудился.       — Звучит как план, — Хосоку было нелегко добавить в голос энтузиазма, но он был не в том положении, чтобы смотреть в зубы дареному коню. К тому же, несмотря на некоторое расстройство, он был искренне благодарен. Но всё же решил немного развеять некоторые сомнения. — Но как он согласился? Не пойми меня неправильно, просто он не оставляет впечатление альтруиста или компанейского человека…       Хосок заметно напрягся, ожидая Чиминовского осуждения, но тот, казалось, только обрадовался прозвучавшему замечанию.       — Он задолжал тебе за то, что ты нянчился с ним, когда он упился в слюни, — гоготнул Чимин. — И я ему об этом напомнил. Чтобы он там тебе ни наговорил в прошлый раз, но ему явно всё ещё стыдно: он даже не сопротивлялся. Извиняться за него не буду, с этим пусть сам разбирается.       — Да не то чтобы бы он меня обидел, — пробормотал Хосок едва слышно, невольно гадая, не откажут ли ему в помощи, если он настоит на отсутствии за Чонгуком серьёзной оплошности.       — Так какой адрес? — выдернул его из задумчивости Чимин. — Лучше не тянуть резину. Чем ближе мы к полуночи, тем дороже мне встанет твоя поездка. Я и так спонсирую тебя, будто твой шуга-дэдди.       — Я всё верну, — пристыженно пробубнил Хосок и поторопился назвать адрес, написанный на ближайшем к нему доме. Чимин расторопно заказал машину, назвал номер и сказал, что ждать всего лишь десять минут.       — Повишу с тобой на линии, пока не сядешь, — пообещал он. — И если Чонгук мне так и не напишет, то перезвоню через час где-нибудь. Или могу раньше, если ты переживаешь, что что-то пойдёт не так.       — Час сойдёт, — заверил его Хосок. Плечи уже начало болезненно оттягивать от тяжести сумок, и он тоскливо посмотрел в сторону комбини, до которого так и не успел добраться. — Спасибо большое. Не знаю, что Сокджин пообещал тебе за моё спасение, но надеюсь это того стоило.       — Ты меня обижаешь, — захихикал Чимин, воспринимая сказанное как шутку, хотя для самого Хосока это было шуткой лишь отчасти. — Просто поблагодарить было достаточно.       — Ты прав. Спасибо.       Чимин что-то довольно защебетал, чтобы скрасить ожидание, но затем резко прервал сам себя, чтобы обеспокоенно поинтересоваться:       — Забыл спросить. Надеюсь, у тебя нет аллергии на кошек?