ваниль

      — Да что ты будешь делать? — устало выдохнул Хосок и на мгновение прикрыл глаза, пытаясь взять себя в руки. Он несколько раз тряхнул ладонью, надеясь так смахнуть с неё капли липкого кофе, после чего критично осмотрел свою куртку и расползшееся по ней уродливое пятно. Хотелось то ли проораться, то ли поныть, но компании у Хосока не было, и пожаловаться было некому. Так что он принялся решать проблемы по мере их поступления. Сначала он подобрал с асфальта отлетевшую от стаканчика пластмассовую крышку и выбросил её в ближайшую урну. Обожжённая кожа на ладони уже начала ныть, но холодный ветер немного уменьшал боль.       Хосок заглянул в стаканчик и пришёл к неутешительному выводу, что пролил он никак не меньше половины: в коем-то веке решил себя побаловать, но выходило, что лишь выкинул деньги на ветер. Вместо того, чтобы поднять себе настроение, уронил его ниже плинтуса. Тревожное предчувствие грядущей беды ещё прочнее укоренилось в голове. Тяжело дыша и игнорируя безразличные взгляды прохожих, Хосок занес руку с кофе над урной, собираясь избавиться и от него тоже, так не сделав и глотка.       — Хосок!       Громкий голос выдернул его из мрачных мыслей, и парень резко обернулся, чтобы взглядом поймать бегущего к нему навстречу Чимина. На лице сразу растянулась вымученная улыбка. Не то чтобы он ненавидел Чимина, но сил перебрасываться вежливостями не было. Хосок сразу начал судорожно прикидывать, под каким предлогом можно будет улизнуть. Но мыслительный процесс был оборван неожиданными объятиями. Хосок растерянно захлопал ресницами и неловко приобнял Чимина в ответ, в последний момент вспоминая, что у него по-прежнему была грязная рука. Из-за Чиминова плеча он увидел неторопливо подходящего к ним Чонгука, прятавшего ладони в карманах. Его глаза были прищурены и внимательно разглядывали Хосока в ответ.       Чертыхнувшись про себя, Хосок немного отодвинулся от Чимина и тогда подметил, что у обоих парней щёки были слишком раскрасневшимися даже для не самой тёплой по корейским меркам зимы.       — Привет, — он правда старался звучать радостно, но не был уверен, что у него хорошо выходило. — Вы откуда такие веселые?       — Так заметно? — хихикнул Чимин, подтверждая Хосоковские догадки. — Да мы тут сидели в баре неподалёку, вот уже идём домой. А хотя… может, ты присоединишься? Мы могли бы ещё пару пинт выпить.       — Чимин, — вклинился в его болтовню Чонгук, стреляя в друга осуждающим взглядом.       На долю секунды Хосоку захотелось согласиться только потому, что Чонгук явно не хотел проводить с ним свой свободный вечер. Но его отрезвило понимание, что сам он хотел этого ещё меньше.       — Простите, но я пас. Завтра на работу, — он округлил глаза, будто бы говоря «ох уж эта работа». — И я облился кофе, надо бы скорее вернуться домой и застирать.       Оба его собеседника уставились на пятно на его куртке так, словно только его заметили. Хотя, возможно, так и было, а Хосок излишне драматизировал по поводу своих неудач.       — Ну да, работа, — промямлил Чимин. Казалось, его плечи поникли. — Вот и закончились праздники. Но мы даже успели съездить за город, покатались на лыжах. Было весело… слу-ушай, а вы с Чонгуком ведь недалеко друг от друга живёте, да? Он говорил, что ты добирался от него пешком.       Чонгук раздражённо выдохнул, прожигая затылок друга яростным взглядом. Хосоку пришлось приложить некоторые усилия, чтобы не ухмыльнуться.       — Не то чтобы близко, но и не очень далеко.       — Пойдёмте тогда домой вместе! — Чимин взял его под свободную руку и воодушевлённо на него уставился. — Втроём веселее!       — Ну конечно. — Хосоку захотелось сесть и заплакать, но он не мог сказать нет на проявленное к нему дружелюбие. Да и, в конце-то концов, быть может компания, хоть и навязанная, могла бы отвлечь его от нежелательных дум. Хотя хмурое лицо молчащего Чонгука немного настораживало. — Если никто не против моего общества?       — Да кто тут может быть против, — легкомысленно отмахнулся Чимин и, ухватившись ладонью второй руки за Чонгука, потащил обоих к ближайшей станции метро.       Хосок не удержался от слегка удивлённого смешка.       — Какой же ты всё-таки болтливый, когда выпьешь.       Чимин залился громким хохотом.       — Ну точно. Тут ты абсолютно прав! Хотя так бывает не всегда: иногда меня просто насмерть вырубает… но ты, наверное, и так помнишь, это ведь и при тебе было. — Казалось, Чимин и сам не замечает, что рассуждает вслух. — Но мне больше нравится оставаться в тонусе. Спать я, конечно, очень люблю, но не настолько, чтобы просыпать веселье…       Хосок чувствовал, как всё, сказанное Чимином, проплывает мимо его мозга или даже стекает с него, словно с гуся вода. Он слышал и понимал каждое слово, мог даже повторить дословно парочку последних произнесённых Чимином предложений, но смысла совсем не улавливал. Поэтому он больше отмалчивался, лишь стараясь поддакивать в такт и согласно улыбаться. Чимина это, очевидно, не сильно расстраивало, раз он продолжал балаболить за троих: Чонгук даже не пытался притвориться, что поддерживает разговор. Вместо этого он шёл, погруженный в свои мысли. И самое раздражающее — своим молчанием он привлекал внимание Хосока гораздо сильнее того же Чимина.       Через несколько минут ходьбы Хосок ощутил, как его пальцы начали неметь от холода. Посмотрев вниз, он понял, что абсолютно забыл про кофе в своей руке.       — Можем найти урну неподалёку? — Он осознал, что перебил Чимина, лишь после того, как тот резко утих. — Я только сейчас понял, что забыл выкинуть стакан.       — А, да, конечно. — К на мгновение приунывшему Чимину вновь возвращался энтузиазм. — Вон там я вижу одну.       — Подожди. — Непривычный для уха голос Чонгука показался Хосоку колючим, будто наждачная бумага. — Ты же не допил? — озадаченно поинтересовался тот. Чимин притормозил и перевёл растерянный взгляд с одного друга на другого.       — Я не буду допивать, — холодно ответил Хосок, недовольный, что тема всё же была затронута. Объясняться ему не хотелось. Особенно перед Чонгуком. — И у меня больше нет настроения его пить.       — Нельзя так обращаться с едой, — оскорбился Чонгук. Хосоку захотелось возмутиться, что он опять лезет не в своё дело.       — Технически, это не еда, а напиток, — съязвил он вместо этого. Чонгук уже было открыл рот, чтобы бросить колкость в ответ, но Чимин его опередил:       — Вы опять? Сколько можно уже? Я-то думал, вы давно уладили все свои недоразумения! Чего вы начинаете?       — Мы и уладили, — раздосадованно буркнул Хосок. Ему подумалось, а рассказывал ли Чонгук своему лучшему другу об их конфликте на Новый Год? И сразу же пришёл к очевидному для себя выводу: конечно же, да.       — Не выкидывай! — продолжил гнуть свою линию Чонгук, будто слова Чимина не произвели на него никакого эффекта. — Если не будешь, то лучше отдай мне.       Хосок заметно опешил. Он уставился на парня немигающим взглядом и даже не сразу понял, что от него и в самом деле ждут ответа.       — Он уже успел остыть раз сто, — неуверенно попробовал объяснить он.       — Не страшно.       — Ладно. Держи, если хочешь. — Хосок протянул вперёд руку со стаканчиком. Когда Чонгук забирал его, они случайно столкнулись пальцами, и Хосок ощутил пробежавшее до запястья приятное тепло. Тоскливо вздохнув, он убрал освободившуюся ладонь в карман и попытался отогреть её своими силами.       — Я так вами горжусь, — слезливо промямлил между ними Чимин, вновь напоминая о своём существовании. Когда Чонгук следом за Хосоком бросил на Чимина крайне скептичный взгляд, Хосок сдался нелепой ситуации и громко рассмеялся, сгибаясь пополам. Вероятно, к его хохоту примешались лёгкие истерические нотки судя по обеспокоенным выражениям лиц его сопровождающих, но с каждым смешком, срывающимся с губ, тяжесть в груди становилась меньше и меньше. Недоумённое причитание Чимина только подливало масла в огонь. Уже через несколько минут Хосок отсмеялся настолько, что его накрыло волной икоты.       — Простите, — наконец пробормотал он, утирая выступившие в уголках глаз слёзы подушечкой большого пальца. Чонгук и Чимин растерянно пялились на него, ничего ему на это не отвечая. Но Хосоку, к его удивлению, их настороженность совсем не испортила настроения. — Не обращайте внимания.       — Сложно было не обращать, — накуксился Чимин и шагнул вперёд, вновь утягивая друзей за собой. — Что смешного?       Хосок подумал о бессмысленной перепалке с Чонгуком, о попытке Чимина их примирить и, конечно же, о висящей над ним дамокловым мечом переписке с Чонгуком, которую он оборвал своим молчанием. Смешного, и вправду, ничего не было. Куда больше Хосоку было тревожно, но одновременно с тем проснулось желание немного напакостить.       — Слушай, — заговорил он, проигнорировав вопрос Чимина, который посчитал риторическим. — Не хочешь попробовать и отгадать, что за сироп? Будет не очень сложно: у меня довольно примитивный вкус.       — Ну да, ну да, — хмыкнул Чимин, поняв, что ответа уже не дождётся. — Пошёл я…       Чонгук не обратил внимания на его досаду и неуверенно заглянул в стаканчик с нетронутым кофе.       — А в чём смысл? — поинтересовался он.       — Просто интересно, что ты скажешь. — Он задержал взгляд на Чонгуке на несколько долгих мгновений, после чего глянул и на Чимина. — А потом послушаем твой вердикт, если ты не против?       — Ну, я не специалист, — несмотря на слова, Чимин польщённо прищурился. — Но попробую угадать.       Услышав, что Чимин тоже присоединяется к сомнительной игре, затеянной Хосоком, Чонгук явно ощутил себя гораздо уверенней. Сделав достаточно большой глоток, чтобы сладкий вкус с лёгкой горчинкой обволок язык, Чонгук попробовал распознать добавку.       — Что-то вроде мороженого? — осторожно предположил он и передал стакан Чимину, ибо тот уже готов был из штанов выпрыгнуть, лишь бы только сделать свою ставку. Хосок никак не дал понять, был ли его вариант верным, так что Чонгуку оставалось только терпеливо дожидаться, пока Чимин тоже попробует.       — Это же ваниль! — воскликнул тот после крохотного глоточка. Чонгук собирался уже вступить с ним в полемику, но тут Хосок радостно заулюлюкал и принялся шутливо поздравлять Чимина с победой.       Чонгук ощутил иррациональную обиду. Вернув стаканчик с напитком обратно себе, — потому что Хосок именно ему отдал свой кофе, а не Чимину — Чонгук молча сделал ещё один глоток. В этот раз он смог почувствовать, что это всё же была пресловутая ваниль, чтоб её. Это было так похоже на Хосока: не в целом, но точно с Чонгуковской перспективы. Каким бы очевидным и банальным ни был ответ, Чонгук не мог его разглядеть, сколько бы ни старался. Может, он подсознательно пытался Хосока усложнить, пока правда была в том, что тот был куда проще. А может, Чонгук просто ничего не понимал в этой жизни.       — Ты как-то слишком приуныл. — Чонгук не сразу понял, что довольный донельзя Чимин обращается именно к нему. Но, видимо, запас их с Хосоком шуток успел подойти к концу, и теперь Чимин хотел немного поглумиться. — Значит, мороженое?       — Они немного похожи, — пожал плечами Чонгук, стараясь не показывать, насколько его это задело. Это было глупо хотя бы потому, что это была всего лишь идиотская спонтанная игра. Но вдвойне глупо это было из-за того, что злился он не на Чимина с его желанием самоутвердиться, а на Хосока, который всё это затеял.       Чимин уже открыл было рот, но тут его неожиданно перебил Хосок:       — И правда похожи, — сказал он с мягкой улыбкой на лице и грустным взглядом. И вновь он ставил Чонгука в тупик своим поведением. Что творилось у него в голове? Чонгук не понимал. Ему хотелось спросить, вот только Хосок был отстранён настолько, что не считал нужным отписаться даже на его искренние сожаления. Но и это не помешало Чонгуку почувствовать себя немного лучше, когда Хосок без причины встал на его сторону.       — Не для таких мастеров, как я, — драматично заявил Чимин, лишь подчёркивая несерьёзность собственных слов. Чонгук, хитро переглядываясь с Хосоком, невольно захихикал над нелепостью его бахвальства.       — Как скажешь, — согласился он и облегчённо вздохнул, когда увидел в небольшом отдалении знак спуска в метро. Хотелось поскорее попасть домой и забыть об этой встрече, ибо чем больше Чонгук находился рядом с Хосоком, тем больше стыд за своё неразумное поведение накрывал его. Он не удивился бы, узнай, что в этом чувстве они с Хосоком солидарны.       Один лишь Чимин отличался от них своей непосредственностью. Его даже не волновало, насколько мало Хосок и Чонгук говорили меж собой, а последний и вовсе — открывал рот, чтобы вообще хоть что-нибудь сказать. И эта непосредственность бы сильно помогала, не накручивай те себя с двойным упорством.       Час пик прошёл несколько часов назад, но людей всё равно было слишком много, чтобы найти, куда сесть. К тому же толпа их немного разделила, так что, к облегчению Хосока, их разговор взял небольшую паузу. Было время на небольшое осмысление. Разглядывая ботинки стоящих рядом с ним пассажиров, Хосок обдумывал тот спектр эмоций, который невзначай подсмотрел в выражении лица Чонгука буквально около получаса назад.       Появлялось стойкое ощущение, что Хосок достаточно сильно его обидел. Да и навряд ли игнорирование кого-то могло сильно обрадовать в этой жизни: когда признаёшься в чём-то постыдном, хочется получить немного эмоциональной отдачи. Хосок был в этом уверен, потому что мог отчётливо прочувствовать свою гипотетическую обиду, поставив себя на место Чонгука. Но он не смог бы наскрести желания завести разговор об их конфликте даже если бы у него вообще было устремление во всём разобраться.       Но мерзкое чувство вины кололо где-то под рёбрами. Даже когда Хосок старался выкинуть Чонгука из головы, тот оставался где-то на периферии сознания и назойливо напоминал о себе.       Однажды у Юнджи Хосок научился всегда оставаться виноватым, всегда оставлять ей роль жертвы. И с Чонгуком этот привычный шаблон работал на отлично.       «Да он даже не вспоминает об этом, в отличие от тебя», — раздражённо подумал Хосок и прикрыл глаза, пытаясь отключить мысли до конца поездки. Обнадёживало его лишь то, что, покинув станцию метро по приезде, ему недолго придётся идти бок о бок с неразлучными друзьями: он с Чонгуком всё же жил не в соседних домах как, возможно, успел вообразить себе Чимин.       — Ты уснуть, что ли, пытаешься? — раздался громкий шёпот над ухом, и Хосок крупно вздрогнул и обернулся, широко распахивая глаза. Неведомо когда подошедший Чонгук стоял, повиснув одной рукой на поручне, и с интересом его разглядывал. До Хосока долетел лёгкий шлейф перегара, заставив сморщиться. В свободной руке Чонгук по-прежнему держал картонный стакан, хотя кофе в нём уже не было.       Хосок выглянул из-за парня, высматривая Чимина, но того не было видно за другими людьми. Нахмурившись, Хосок вопросительно посмотрел на Чонгука.       — А где?..       — Нам надо поговорить, — перебил его Чонгук с непроницаемой физиономией. Хосок мысленно чертыхнулся.       — Ну конечно, — устало выдохнул он, потирая лицо. — Не опять, а снова, да?       — Ты так и не ответил на моё сообщение, — проигнорировал нападку Чонгук.       — Мне нечего было тебе сказать.       — Я тебе вроде как душу излил. А ты что? «Понял-принял»? Информативно.       — Я не просил тебя писать мне грёбаное эссе, — оскорбился Хосок и нервно дёрнул плечом. Оглядевшись по сторонам и прикинув, не греет ли кто уши на их разборках, Хосок снова попытался увести разговор в удобное для него русло. — Где ты бросил Чимина?       — Он вышел на прошлой станции.       — Вот как, — пробормотал Хосок, ощущая нахлынувшее разочарование. Он был уверен, что Чимин собирался остаться у друга на ночь. Разве не поэтому он зазывал их пойти домой вместе?       — Можно тебя проводить? — выдернул его из мыслей Чонгук.       — Что? — опешил Хосок.       — Хочу поговорить. — Будто это что-то объясняло. Хосок неверяще на него уставился, пытаясь подобрать слова, которые в полной мере выразили бы уровень его праведного гнева.       — Не нужно меня провожать, — процедил Хосок сквозь зубы и упрямым невидящим взглядом уставился на царапину на окне. — Если так хочется что-то сказать, говори сейчас.       Чонгук неловко перемялся с ноги на ноги, обдумывая его предложение. Одутлый мужчина лет пятидесяти в помятом костюме недовольно запричитал, когда Чонгук случайно отдавил кончик его ботинка. Торопливо извинившись и раскланявшись, Хосок утащил Чонгука в другую часть вагона.       — Почему от тебя вечно одни проблемы? — вздохнул он, а затем невольно захихикал заметив, насколько виноватым выглядел Чонгук: у него даже слёзы на глаза навернулись. Совсем не мог справиться с неодобрением взрослых? — Какой же ты всё-таки ребёнок ещё.       — Ой, вот только не надо так говорить, — скривился Чонгук, но, по крайней мере, замечание помогло ему прийти в норму. — Нашёлся мне тут дед, умудрённый опытом.       — Ну, я постарше буду, — подметил Хосок, хоть и не был уверен, сколько точно лет между ними была разница.       — Давай тогда ты как взрослый и мудрый человек, — заговорщицки прошептал Чонгук, и Хосоку ну совсем не понравилось воодушевление в его глазах, — возьмёшь на себя ответственность, и мы серьёзно поговорим.       — Да как же ты заебал, — выплюнул Хосок и тут же, к собственному ужасу, заметил косящуюся на него с презрением тётушку. Ему снова пришлось распыляться в извинениях, вот только в этот раз Чонгук явно нашёл это забавным. — Хватит ржать, это всё из-за тебя! — Щёки Хосока краснели с той же стремительностью, с которой стыд разгорался в его теле.       — Очень взросло себя ведёшь, — снисходительно закивал Чонгук. — Так сколько тебе, говоришь, лет? Двенадцать?       — Просто это было невежливо, — зашипел на него Хосок и, схватив его за рукав куртки, потащил к выходу, пока весь вагон не успел обратить на них своё внимание. — Наша остановка следующая.       Чонгук снова засмеялся, но уже никак не комментируя панику Хосока. И тот, хоть всё ещё и был раздражён, неосознанно рассмеялся следом: слишком нелепым становилось всё, во что вовлекался Чонгук. Ткнув его в бок и громко прыснув, Хосок спрятал лицо в сгибе локтя, пытаясь заглушить смешки. На платформу они вывалились чуть ли не кубарем, не прекращая пихать друг друга. Те пару минут, что они добирались до выхода, прежде чем Хосок успел вновь глотнуть холодного воздуха, он и сам почувствовал себя пьяным. На эти короткие мгновения мир и все люди в нём показались такими простыми и неважными, что встречать их можно было лишь обескураживающим хриплым хохотом.       И Хосок почувствовал себя центром мира: живым и бурлящим. Но стоило ледяному ветру проползти в рот и обжечь лёгкие, как наваждение спало.       Чонгук, всё ещё посмеиваясь, вприпрыжку устремился вперёд по обледеневшим улицам. Хосок устремил печальный взгляд ему вслед. Минуты сумасшедшего единения рассыпались о восстановленную стену непонимания.       — О чём ты хотел поговорить? — спросил Хосок устало. Он испугался, что произнёс это недостаточно громко, но Чонгук тут же затормозил и резко обернулся. Его взгляд всё ещё был озорливым, и даже уныние на Хосоковском лице не умалило его. Чонгук был так не похож на того себя, каким он предстал перед Хосоком в начале вечера. В этом было что-то по ведьмовски завораживающее.       Чонгук запрокинул голову и задумался о чём-то, рассматривая вечернее небо. Из его рта валил пар. Хосок почувствовал, что близок к тому, чтобы развернуться и уйти, так и не дождавшись объяснений.       — Сколько вы встречались с Юнджи? — наконец прозвучал вопрос. Хосок не сразу смог подобрать слова для ответа, ограничившись для начала осуждающим взглядом. — Я знаю, что долго. Настолько долго, что даже думать об этом страшно. Но сколько точно?       — Опять Юнджи, — разочарованно хмыкнул Хосок, покачивая головой. Его охватило чувством тоскливого дежавю. Чонгук замедлил шаг и продолжил идти рядом с ним. — Зачем тебе?       — Интересно. — Вот так просто. Но Хосок чувствовал, что за этим стоит что-то ещё. Желание опять в чём-то обвинить? Хосок уже устал от его нравоучений.       — В этом году было бы двенадцать лет, — ответил Хосок, не считая. Он слишком часто об этом думал, чтобы забыть цифры. — Мы начали встречаться, когда нам было по пятнадцать.       Чонгук громко присвистнул.       — Это много.       — Я знаю, — согласился Хосок, всё ещё ожидая подвоха.       — Мы с Суён встречались всего лишь… месяцев одиннадцать где-то? — Чонгук поморщился, когда эти слова сорвались с его губ. — Не знаю, зачем я вру. Я точно знаю, что до одиннадцати месяцев нам не хватило восьми дней. И то несколько из этих месяцев она просто меня игнорировала и спала с другим парнем.       Хосок боязливо глянул на него, ощущая себя некомфортно от подобного откровения.       — Мне жаль, — осторожно произнёс он.       — Да всё в порядке. Я не пытался пробить на жалость, если что, — отмахнулся Чонгук и, спрятав руки в карманах, громко шмыгнул носом. — Просто хотел сказать, что я понимаю, как это хреново — расставаться. Даже если это было всего лишь одиннадцать месяцев. Десять с половиной. — Хосок неожиданно усмехнулся от его исправления. — Чёрт, но двенадцать лет…       — Так-то получается одиннадцать, — заметил тот.       — Не сильно меняет ситуацию.       — И всё же.       Они прошли немного в тишине: Чонгук думал о чём-то своём, пока Хосок пытался переварить их разговор и воцарившуюся вдруг между ними солидарность. Было странно вот так зарывать топор войны, особенно когда самолично им никогда и не размахивал. Едва не погрязнув в собственных думах, Хосок вдруг заметил кое-что странное.       — А тебе разве не нужно в другую сторону?       — Я просто прогуливаюсь, — пожал плечами Чонгук и демонстративно втянул носом побольше воздуха. — Погода хорошая.       — У тебя всё лицо красное от холода, — неубеждённо возразил Хосок.       — Я выпил, потому и не чувствую, — выпалил Чонгук и поспешно сменил тему. — Не собираешься начать ходить на свидания?       — С кем? — Брови Хосока сошлись на переносице в недоумении.       — Не знаю. С кем-нибудь. Попробовать познакомиться в интернете. Или попросить Сокджина свести на свидание вслепую: у него много знакомых.       — Не думал об этом, — хмуро признался Хосок. Даже мысль о том, чтобы пытаться построить отношения с кем-нибудь, даже если без обязательств, приносила сильный дискомфорт.       — Не в твоём стиле? Предпочитаешь, когда всё развивается своим чередом? — Хосок уловил, как в его тоне промелькнуло что-то уязвлённое.       — Да как-то не было повода пробовать раньше.       Рот Чонгука округлился и в выражении его лица можно было без подсказок прочитать: «Ну точно, двенадцать лет же». Хосок был благодарен хотя бы за то, что он не стал озвучивать этого вслух. И вообще, вся их якобы непринуждённая болтовня отдавала лютым сумбуром. Чонгуку хотелось обсудить слишком уж чудные темы, будто ходил вокруг да около действительно волнующих его вопросов. Но обычно несвойственное ему дружелюбие подкупало.       — Насколько много вы с Чимином выпили? — поинтересовался Хосок, списывая его разговорчивость, как и у его друга, на алкоголь. Шататься ночью по улицам в одиночку в принципе было не лучшим решением, но если Чонгук перепил, то решение становилось сомнительным вдвойне. Хосок не был готов нести ответственность и идти на сделки с собственной совестью, если с Чонгуком что-то случится. Так что нужно было отправить его домой как можно скорее.       — Достаточно, — пожал плечами Чонгук. Его походка была достаточно твёрдой, из стороны в сторону его не шатало — Хосок определённо видел его и в худшем состоянии — но эта его развязная манера речи… было странно.       — Тогда тебе лучше пойти домой прямо сейчас, — затормозил Хосок, отказываясь продолжать путь, пока Чонгук не уйдёт.       — Настолько злит моя компания? — мрачно уточнил Чонгук. — Ладно признаю, про свидания было лишним. Просто я сам уже начал об этом задумываться, подумал, может и ты тоже…       — Чонгук. — Хосоку пришлось щёлкнуть пальцами у него перед носом, чтобы оборвать его объяснения и привлечь внимание. — Уже поздно. Если ты сейчас пойдёшь со мной, тебе потом придётся одному посреди ночи очень долго идти, а ты даже не трезв…       — Разве тут не полчаса максимум? — перебил его Чонгук, выразительно задрав бровь.       — Нет, тут… — Хосок не сразу понял, на что тот намекает. А потом в голове вспыхнуло, как он сам пытался убедить в этом Чонгука, только бы тот отстал. — Я ошибся, хорошо? От меня тебе придётся топать целый час, а ты даже на ногах прямо не держишься, — немного приукрасил действительность Хосок. Чонгук растерянно уставился на свои ноги, будто те должны были отчитаться перед ним за свою ходьбу. — Так что иди домой прямо сейчас.       — Так ты за меня переживаешь? — хмыкнул Чонгук, с интересом осматривая недовольный Хосоковский вид. Тот лишь закатил глаза.       — Я переживаю, что не справлюсь с чувством вины, если тебя изобьют в подворотне, — пресёк его насмешки Хосок. — Так достаточно убедительно?       — Ага, — с досадой протянул Чонгук и отвернулся с кислой миной. — Держим дистанцию.       — Это не то, о чём я говорил, — терпеливо пояснил, словно маленькому ребёнку, Хосок, делая выразительные паузы между словами. Чонгук по-прежнему выглядел неубеждённым. — Перемирие! У нас перемирие! Это тебе нужно?       — Было бы неплохо услышать об этом с меньшей агрессией, — печально проворчал Чонгук. Хосок подумал, что он наверняка тоже до сих пор винит себя за грубые слова.       — Просто иди домой. — Хосок замялся на несколько долгих секунд, не зная, не стоит ли просто засунуть своё беспокойство подальше, но затем поддался порыву. — И напиши, как доберёшься до квартиры, что ты не сдох. Будет приятно об этом узнать. Договорились?       Чонгук неохотно кивнул и поёжился, словно от холода, вот только Хосок отчётливо видел в его лице вселенскую удручённость. Хосок кивнул, отзеркаливая его движение, внимательно оглядел в надежде, что тот неожиданно не передумает, и отступил в сторону на несколько шагов. Осторожно попрощался. И только когда Чонгук махнул ладонью в ответ, облегчённо вздохнул и, развернувшись, бодро зашагал по направлению к дому. Он чуть не застонал в отчаянии, когда в голову нагрянула мысль о том, что ему ещё отстирывать куртку.       — Я напишу! — вдруг нагнал его со спины поддразнивающий крик. Хосок притормозил, чтобы оглянуться через плечо и осуждающе покачать головой.       — Даже не сомневаюсь, — пробормотал он себе и тяжело вздохнул, поражаясь твердолобости Чонгука. Изо рта его выскользнул большой клуб пара.       Где-то в отдалении Хосока ждала пустая квартира без зеркал.