Спасибо, что спас меня...

Гроб забрали 6 человек. Те вынесли его из помещения ногами покойницы вперёд. Такемичи лишь помалкивал, находясь в прострации своих мыслей. Ребёнок пытался избавиться от картины улыбающихся родственников на похоронах, однако всё было тщетно. Ханагаки полностью из-за усталости забылся и не желал что-либо анализировать. Куда толпа его ведёт, туда и он пойдёт. Ребёнок в какой-то момент из-за большого количества родственников потерял из виду отца, находясь позади людей, пока те не выйдут из помещения. Такемичи не хотел ни с кем разговаривать, однако этого видимо не поняла подошедшая не знакомая девушка. -Такемичи, — Её голос напоминал именно ту, что когда-то влезла в диалог двух взрослых женщин. Положив руку ему на плечо, что уже вызвало у ребёнка напряжение, ведь этот жест ассоциируется у него с иным человеком, та, наклонившись к нему, обронила не менее ранящие слова для Такемичи. -Понимаешь, это такое испытание жизни. Бог не зря нам их предоставляет. И если ты пройдёшь это испытание, то ты возмужаешь. Станешь сильнее и крепче своих лет. Понимаешь, травма сделает тебя сильнее и взрослее. А это очень важно для такого беспощадного мира. Пора уже простится с матерью и жить так, как нужно жить, — на эти слова Такемичи перестал разглядывать пол. Его глаза наполненные шоком, зрачки, что бегали, реагируя на всё это, медленно оказались на женщине. Та от такого взгляда вздрогнула. Ханагаки тише, чтобы его услышала лишь женщина, выдал: -Я хочу Вас сейчас ударить. -Что? Она от шока отпустила плечо ребёнка, когда как Такемичи полностью к ней повернулся. Он пристально смотрел в лицо женщины. Той показалось, что он не смотрел ей в глаза, а рассматривал её душу своими странными, будто пустыми глазами. Женщина пыталась уловить настроение ребёнка, но каждый раз всё шло крахом. Каждый раз в голове появлялись другие ассоциации, противоречащие первым. Ханагаки, видимо, собрался с мыслями и спокойным голосом начал. -Если бы мне дали желание... — он запнулся, покрутив головой, - если первое моё не выполнимо, то я бы поменял Вас местами со своей мамой. Что бы вы лежали там... — он метнул свой взгляд на толпу, которая прикрывает видение важного объекта похорон, - в гробу, — он ускорил свой говор, но это только придало странного эффекта, что пробирал до мурашек, - Ведь я так же могу сказать, что смерть сделает Вас неуязвимой. Верно? Ведь мёртвому телу ничего не нужно. Больше теперь ничего не нужно... - С чего это ты?... - Неуязвимость, вроде как, залог какой-никакой, но силы...разве нет? — Такемичи метнул свой взгляд в группу людей, уже собираясь уходить от диалога и этой женщины, повернувшись к ней боком. -... -Мне 8 лет... Для чего мне быть сильнее в 8 лет?... Насколько всё плохо, что мне нужно взрослеть уже в 8? Вы об этом не задумывались? Зря... — Такемичи оглядел ошарашенную женщину с ног до головы. -... — та хотела видимо что-то сказать, ведь её губы иногда пытались что-дибо вымолвить, однако слов от неё так и не было услышано. -Извините. Я сейчас в ужасном состоянии и могу сказать что-то ужасно грубое. Но кто будет слушать слова 8-летнего ребёнка? Ведь так? Закончив такими вопросами диалог, ведь они поставили собеседницу в тупик, Такемичи быстрее направился на выход, оставив женщину со своими мыслями. -"Сейчас важнее всего оказаться рядом с мамой". Проход был полностью свободен и Ханагаки сумел добежать, когда мать уже помещали в катафалк. -Ты чего так долго-то? — тихо поинтересовался Иошайо, близко наклонившись к Такемичи, - или она тебе уже стала ненавистна после того, как померла? А может боишься теперь её холодных мёртвенных рук? А? Такемичи. Ребёнок ничего не отвечал. Не было смысла, однако в голове... В голове он отстоял свою позицию и услышал свои мысли на этот счёт, пока отец, положив руку на плечо ребёнка, выпрямился. -"Я всегда буду помнить и любить холодные руки мамы. Даже если их уже никогда не смогу согреть. Она не была и никогда не будет мне ненавистна". Катафалк медленно закрывают. Взгляд ребёнка наконец сместился, а внимание теперь может забрать что угодно. Этим "чем угодно" стали люди, окружающие местность. Ханагаки после того, как неосознанно прислушался к диалогам толпы, захотел потерять слух и не слышать ничего более. -Да ясно дело, что ребёнок не присутствовал на "Окиёме", он ещё маленький, — проговорил мужской голос. -Да-а... — протянул уставший голос в ответ, - Но суши и алкоголь были поистине прекрасны, — Такемичи понял, что тем явно было весело. -Да пусть простит меня погибшая Ханагаки, но разве это не комплимент умершей? — послышался тихий смех мужчины. -Что такое "Окиёме"? — знакомый голос девочки раздался среди грубости мужских. -Это трапеза, дорогая, — к ней прибавился так же знакомый голос женщины, - Где живые преломляют хлеб с умершими. Это застолье, состоящее из суши и алкоголя, проводится в первый день прощания с человеком. -Зачем алкоголь? -Это для того, чтобы гости пили до тех пор, пока не опьянеют достаточно, чтобы вспомнить старые добрые времена. Вспомнить прекрасные моменты с покойным человеком. -"Мне кажется эта часть похорон очень любима моим отцом... " — он посмотрел на руку мужчины, - "Но только потому, что там есть выпивка. Класть он хотел на прекрасные моменты..." -М? — с мыслей его выдернула наблюдение. А именно толпа, что брала у одного человека что-то странное. -Отец? А что они берут? — мальчик кивнул на толпу. -Соль, — просто и резко высказался тот, не желая дальше разъясняться. -... — мальчику такое не по нраву, поэтому он продолжил выпытывать, - Зачем? -В конце похорон каждый получает пакетик с солью. -Это ещё зачем? — ответа не последовало, на что Такемичи нахмурился, - Отец? -Когда в дом вступать будешь, — внезапно недовольно начал тот, а позже утихомирился, продолжая в более мягкой форме разъяснение, - Для начала тебе нужно посыпать на свои плечи солью, а потом бросить немного соли на землю, ступив на неё своими ногами. -Заче-ем?... — Ханагаки понравилось наблюдать за сменой настроения отца и желал немного продлить это, ведь он сейчас останется безнаказанным. -Тц... "Зачем?" "Зачем?' Это чтобы очиститься и сверху, и снизу и не принести в дом скверну. Идиот, — ругательство он проговорил шёпотом. -Я-Ясно... — протянул Такемичи, вздрогнув от того, что к нему приблизился тот самый человек, что раздавал соль. -Ну что ты на меня смотришь? Бери, — Ханагаки не ослушался отца, взял предложенный предмет. Парень же, поклонившись, ушёл. Покрутив пакетик в руке, Такемичи положил его в карман. -Теперь в кармане у твоего сына есть соль. Полицай, — проговорил еле знакомый мужчина, подошедший к Иошайо, хохоча. Он словно появился из не откуда. А может и всегда был рядом. -"Водитель? Или я ошибаюсь?..." — мальчик сузил глаза, - "У меня слишком много вопросов, а голова не работает как нужно. Она вообще не работает!" — бушевал и кричал про себя ребёнок, пока диалог людей продолжался. Иошайо был очевидно не рад ему и прямо это показал, через зубы процедив: -Иди на хуй... -Какой ты злой, — мужчина, видимо, ожидал такой реакции, со спокойствием и смехом отнесясь к ней, - Это ведь всего лишь шутка, — словив презрительный взгляд от Иошайо, тот развел руками, - Ну уж извини, не могу я на это смотреть и не ржать. -"Не понимаю... Мозги кипят. Что не так с солью? Почему? Зачем? На что отец разозлился?! Я хочу домой..." — Ханагаки схватился за голову, сместив свой взгляд в сторону, - "Домой..." -Сегодня не хочешь, там... — он начал жестикулировать, - я не знаю? В бар? В стрипушник? После такого мероприятия. Девы для ебли больше нет, — он пожал плечами, - а у тебя явно стресс. Такемичи полностью игнорировал то, что говорил мужчина, пытаясь понять его странную шутку вначале и не обращать внимание на головную боль. Иошайо оглядел мужчину, цыкнув. -Я буду всё же предан жене и никакая шлюха не залезет в мою кровать. Потому что вторая половина кровати всегда останется для жены. Решив оглядеть гостей, пока оба мужчин пассивно агрессивно беседовали, ребёнок заметил двух людей, что отличались от других, потому как были весьма встревоженными. Мужчина и женщина. Проследив за ними некоторое время, ребёнок всё же решился поинтересоваться. -Отец? — еле слышно проговорил Ханагаки, не отводя взгляда. -М? — Иошайо, что отправил своего собеседника восвояси, перестал засматриваться на катафалк. -Мы сейчас должны пойти в... — ребёнок замялся, пытаясь вспомнить, - Крематорий? Почему мы ждём? -Подожди немного. Тебе что, постоять минуту нельзя? -Хорошо... — Такемичи всё ещё не мог избавиться от напряжения, ведь это единственные люди, что кроме него чувствуют возможную горечь, а он не знает даже кто это, - Отец, — уже громче и твёрже сказал ребёнок. -А? — тот недовольно огрызнулся, сжав плечо Ханагаки. -А кто... эти люди? — Такемичи привык к боли в этой части тела, потому никак не отреагировал на "ласковые" прикосновения отца, кроме рефлекторного прищура глаз. Он ладонью вверх указал на заинтересованных его персон. -А-а.. — отец расслабил сжатие, - Это родители твоей матери, — отмахнулся тот. Будто невзначай вылетевшие со рта мужчины слова заставили ребёнка на мгновение услышать своё громкое сердцебиение. -Естественное, ты их не знаешь, — отец сбавил тон, немного наклоняясь к Такемичи, пока тот осматривал от шока землю. -Ты же всего-то с ними год в младенчестве был. А дальше... Они не интересовались ни дочерью своей, ни тобой. Почти. Они иногда конечно спрашивали жива та или нет. Вот и вся забота. А про тебя и спрашивать не думали. Хах, — Иошайо резко позвали, что остановило его дальнейшие слова. Тот отошёл от окоченевшего ребёнка. У Такемичи каша в голове от переполненных, вновь вернувшихся эмоций и неугомонных мыслей. Его дыхание снова нестабильно. Это состояние явно скоро станет обыденностью без передышки на приятные эмоции, что он получал лишь от одного человека, которого более нет на земле, точнее в их мире. Ханагаки увидел проскочивший момент в этой каше, а именно один из диалогов с матерью. Момент желал убежать, но мальчик поймал его, более детально вспоминая, что она говорила о родителях. От той позабытой, из-за непредвиденно быстро наступившей ситуации, информации, его руки снова сжались в кулаки. -"Они те... Кто продали маму?" — Такемичи резко повернулся, дабы разглядеть их получше. Разглядеть их лица. Разглядеть торговцев жизнью. Люди, что взяли на себя право торговать людьми. Однако... Их не было на месте. Ребёнок метал взгляд в разные стороны, но не было ни одного человека, что хоть как-то был похож на одного из них. -"Они ушли?" — ребёнок похлопал глазами, вернув через секунды острый, пропитанный недовольством взгляд. -"Куда?..." -Такемичи, — грубый голос заставил того вздрогнуть, но не повернуться. -Садись в машину, — проговорил пришедший отец, - Мы поедем за катафалком. Ребёнок не мог оторвать глаз от того места, где должны были быть родители умершей. -Хорошо. -Что "хорошо"? Садись говорю! Резко оглянувшись вокруг, Ханагаки понял, что людей осталось немного. Часть, конечно была, но большая из них уже покинула эту местность. Мальчика, не церемонясь, затолкали в машину. Такемичи был покладист. -"Мне не нужны сейчас претензии отца". Тот пытался в своей голове разобрать сложившуюся ситуацию с родителями, совершенно позабыв про реальный мир. Из постепенного погружение заставил выйти громкий неожиданный хлопок двери, а после этого резкий толчок машины, что тронулась с места. Оглянувшись на своего отца, что спокойно уселся в автомобиле, ребёнок ахнул. К его взгляду пристал вблизи портрет покойной и поминальная дощечка. Мужчина, видимо желая опередить вопросы мальчика, сам начал разъяснение. -Да, семья покойного должна следовать за катафалком, неся портрет покойного и поминальную дощечку. А если ещё и священник собирается присутствовать в крематории, он так же должен следовать за машиной вместе с семьей усопшего. Однако здесь собрались те, кто не перенесёт такой долгий путь до крематория. А путь-то не близкий, поэтому нам придётся сесть в машину, — тот спокойно улыбнулся, будто говоря что-то обыденное, - От священника я отказался. -... — Такемичи шокировано оглядывал красиво прорисованный портрет матери. Она здесь выглядела более спокойной, живой, чем то, что он видел чаще всего. Её глаза были тихими, не было толком эмоций, но в то же время это действительно подчёркивало её красоту. Если поставить другую постановку эмоций глаз, она была бы не той, которую Такемичи знал. Она бы была не Юко Ханагаки. -"Здесь будто она... живая? Странно об этом думать, смотря на поминальный портрет. Будто она обрела свободу и жизнь, лишь умерев..." -На её лице живых красок больше чем прм жизни, согласись? — на это ребёнок лишь рефлекторно кивнул, ведь его спросили согласен ли он, а на что? Уже не важно. У него нет выбора. -Была бы интересная картина, — Иошайо вырвал наконец ребёнка из пучины транса тем, что продолжил диалог, на который Такемичи точно должен был ответить, - если бы ты, так как видно выносливости у тебя больше, пошёл за машиной, до крематория, Такемичи. -Моё тело слишком маленькое, да и хоть моя выносливость хорошая, я не люблю бегать... — он не желал смотреть на отца, продолжая оценивать портрет, - "Да и сейчас я на волоске от того, что бы упасть в обморок..." -А тебя никто и не спрашивал. Я лишь подчеркнул и предоставил тебе свои мимолётные мысли. Ты ведь этого желал, разве нет? Знать что я думаю. Видимо слова отца прошли сквозь уши ребёнка и тот не успел как-то обдумать предложения мужчины, остановившись на размышлениях о прошлой теме. -Я так же неуклюжий, поэтому могу разбить портрет матери. -Хватит ныть, — сказал, как отрезал тот, недовольно поставив портрет на сидение рядом. -... — это действие заставило Такемичи полностью заострить внимание на отце и наконец понять его предыдущие слова. -Слушать твои мысли действительно для меня в новинку, отец. -Ты уже большой пиздюк, поэтому буду себе позволять быть в озвученных мыслях более раскрепощённым, — Иошайо окатил мальчика самодовольным взглядом, - Мне теперь ведь никто не помешает это сделать. Верно? Такемичи почувствовал на своей коже мурашки и чувство ужасного дискомфорта, который тот желал убрать, сменив тематику диалога. -"Если сменить тему, у отца будут другие эмоции... Это позволит мне легче справиться с напряжением..." — высматривая что-то в полу машины, ребёнок хаотично пытался найти тему для разговора и он её нашёл. -А почему... — привлекая внимание отца, Такемичи продолжил, - родители мамы не интересовались ею? -"Мне нужно узнать всё так же от отца. Как он видит эту картину..." — руки на брюках сжали ткань уже который раз. -Потому что они жадны до денег, как и вся наша семья, — он пожал плечами, однако сеюсекудно показал свой оскал. Что было странно, так это то, что оскал не означал только довольство, нет, там было что-то ещё. Что-то, что ребёнок не смог понять, а тот явно не желал разъясняться. Такемичи видимо не положено знать. -Они идиоты, что продали свою дочь как какую-то корову, дабы их компания поднялась. Дабы они, — он выделил их, - ни в чём себе не отказывали. -... — Такемичи сглотнул, накладывая слова отца и матери друг на друга, пока мужчина продолжал говорить. -Знаешь. А спорить с этими индивидами было проще простого, — Иошайо облокотился на сидение, смотря на крышу машины, - Глупые... Можно сказать два дебила. Согласятся на что угодно, главное не потерять деньги. Ведь они долго шли и грызлись из-за них. Как две собаки за маленький кусок мяса, — его глаза сузились, в автомобиле послышался его смех, - Рычали и терзали друг другу морды. Забавно было наблюдать. -... — такие странные перепады и эмоции родителя поставили в тупик Такемичи. Отец видимо это почувствовал, вернув голову в исходное положение. -Чего такое? Не нравится правда? А-а? — протянул он, а позже руками облокотившись на свои раздвинутые ноги, ухмыльнулся, - или как я её тебе преподношу? Не получив ответ от ребёнка, который действительно старался что-то найти, чтобы не разозлить его, он забавляясь продолжал то, что не закончил ранее. -Заметь, что они омерзительны. Один раз посидишь с ними и больше ты их не увидишь, — на его веселое лицо вернулись гнев и недовольство, - Они с большой вероятностью на тебя хуй забьют, либо... — он недобро усмехнулся, - Ты станешь чем-то вроде откупа. -Откупа? — ошарашенный мальчик позабыл про свою тревогу, вливаясь в диалог отца. -Они очевидно будут говорить про срок, — однако как всегда бывает, он был проигнорирован. Иошайо расслабился на сиденье, уже рефлекторно желая поднести к губам сигарету, но её в руках не оказалось, что заставило того цыкнуть и нахмуриться. -Не наговорятся в машине и будут повторяться в крематории, заглатывать и давиться своими ногтями на руках от волнения. Хах. -Срок? — с опозданием поинтересовался Такемичи, видимо ожидая, когда на него отец обратит внимание. -Ты будешь что-то типа продолжением матери. Отбывать за неё во славу семейства Ханагаки. -Я... Я не хочу, — Такемичи снова начал осознано чувствовать панику. Его тело впивалось в сидение машины. -А тебя никто спрашивать и не будет. Если Камэ так решит, так всё и случится. -Б-Бабушка? -"А она здесь при чём? Долг родителей мамы? Я забыл... Не помню толком ничего". -Ага. -Она главная? -О-о-о, да, — он закатил глаза, уводя голову в сторону, - Ты не представляешь насколько. Такемичи напрягся. В голове созрел логичный вопрос. -"Я не могу этого не спросить. Нового шанса больше не будет. Всего лишь один вопрос..." — вдохнув поглубже, тот тихо, пытаясь удержать на мужчине взгляд, поинтересовался. -Главнее... тебя? Иошайо, услышав вопрос, застыл. Он будто перестал дышать на секунды, но ещё более странным было услышать, как на переднем сидении с места водителя раздается нахальный смешок, который был проигнорирован отцом. -А тут как посмотреть, — мужчина вновь вернулся в своё русло, делая большой глоток воздуха через нос. -Что... это значит? Вопросы ребёнка видно тому знатно надоели. Непроизвольный тик дал это хорошо понять, как и дальнейшие слова в крике. -Додумайся сам! Взрослый уже. Вон даже, — он кивнул на портрет, - смерть увидел. Ха. -... — Такемичи не смог понять такую резкую смену потока информации, ведь Иошайо был достаточно разговорчивым, а на теме Камэ-сан он не желает как-либо разглагольствовать. -"Скрывает правду? Выходит бабушка могущественней его? Или... Отец снова что-то не договаривает?" — мальчик осмотрел его снизу вверх, - "Верить его словам опасно для жизни." -Ещё где-то 3-4 минуты и мы доедем, — проговорил молчаливый водитель. -Ну, как раз закончу перемывать кости родителям погибшей, — Иошайо ухватился за ветку смены темы диалога, что любезно предоставил ему человек. -Я думал ты мне рассказал всё. -Какой там "всё"? Чего стоит вообще похороны их дочери, в прямом смысле слова. -В смысле? -Родители твоей матери даже пожелали поделить чек на похороны так, что бы платить нужно было меньше, для них, естественно. Ведь мать твоя хорошо отрабатывала своё, а терять накопленные деньги на неё, без получения новых, как-то...Тц, — он помотал головой, - Не вариант. -Они совсем не любят маму? -Любили бы, такой хуйнёй не маялись бы, — он сложил руки на груди, - Я имею в виду "адекватную", "здоровую любовь", но разве она здоровая? Если с ней её собственные родители обходились как с прислугой, а та пахала как проклятая. Особенно на медицинском. Её в дни учения от мертвеца отличить сложно было. Но она стойкая до пизды девушка, выдерживала все нападки, — он зевнул, недовольно отворачиваясь. Видимо ему неловко. -Только когда были каникулы та выглядела достаточно хорошо. Видно, чтобы другие не подумали, что их семья беспомощная и другие синониму к слову "бедняки", в перемешку с другими менее приятными синонимами. -У мамы были друзья? Ну... Чтобы помочь. -Какие ещё друзья? — он снова резко повернулся к ребёнку, который вздрогнул от этого действия, - Ты меня не слышал? Она пахала как запряжённая во славу своей семьи, чтобы родителей не разочаровать и поднять их и себя на ноги. Ведь эти идиоты разорились из-за своей тупости. Хах. Я вообще удивлён, как они дошли до такого хорошего бизнеса, смотря на то, как они относятся ко всему. Колдуны, видимо, — Иошайо как-то быстро замолчал. Ребёнку не понравился такой расклад, но когда Такемичи захотел что-то спросить, отец прервал его, засмеявшись. Это сразу отбросило желание что-либо говорить. Вместо мальчика продолжил снова мужчина. - Наверное из-за этого они и катались, как на горках. То зарабатывали большие бабки, то опускались ниже плинтуса. Безработные бы похвалились добычей куда лучше и больше, чем-то, что они явно там на своих руках складывали. Смотря хватит ли хотя бы на "выжить", что уже говорить о "жизни". Такемичи не знал как реагировать. На его голову упала новая информация и в большом количестве. - Это омерзительно, — только удалось выдавить мальчику, смотря в пол. -"Я не могу нормально понять ситуацию в храме... Мне сложно принять ситуацию в машине... Как же много всего. У меня сейчас лопнет голова..." Ханагаки схватился за голову, потому как она снова начала болеть с большей силой. Такемичи почувствовал ужасную усталость и желание отключиться прямо здесь, позабыв про весь этот бедлам. Но ребёнок понимал, что осталось совсем немного и нужно быть на последних штрихах картины похорон. Дабы быть тем, кто действительно печалится о смерти женщины и желает ей переродиться в лучшем мире с лучшими условиями. Как она была его единственным лучом в жизни, так и он желает быть её лучом сопровождения в мир иной. Желая сменить своё внимание, чтобы не зацикливаться на боли, ребёнок начал интересоваться Иошайо. - "Отец сегодня слишком разговорчивый... Или я к нему долго не подходил и с ним не говорил? Не знаю. Но информация меня должна спасти и понять кто меня окружает. Верно?" Из раздумий его выкинуло резкое торможение автомобиля. Ребёнок сумел ухватить портрет, который от такого чуть не упал. -Нормально води! Еблан! — в ответ на слова отца, водитель лишь странно засмеялся. -"Я...я рад, что успел поймать портрет. А что, если бы с ним что-то случилось?.." -Выходим, — скомандовал гневный отец. -А-ага... — вздрогнул тот, собираясь в спешке. Такемичи вышел из машины, обнимая двумя руками портрет матери. Дощечку взял на себя отец. Оглянувшись, ребёнок заметил вторую машину рядом с той, на которой он приехал. Оттуда вышли те самые мужчина и женщина, что недавно пропали из виду. Теперь ребёнок мог себе позволить разглядеть их получше, однако отец начал торопить. -Будем с ними сидеть в одном помещении, насмотришься на них ещё, потом больше ненавидеть будешь. Иошайо потащил Такемичи за руку, которую пришлось отпустить с портрета. Такемичи всю дорогу смотрел лишь на нарисованную мать, игнорируя полностью окружение. Ребёнок боялся не справиться с эмоциями и просто упасть в обморок, а так же мыслить для мальчика было действительно сложно. Поэтому он не желал видеть новое место, он желал лицезреть лишь лицо матери, пусть оно и создано штрихами на листе. -"Я ещё не упал, потому что меня держит отец", — Такемичи заметил своё неровное дыхание и отдышку. -"Неважно... Нужно держаться и не упасть. Я один раз пропустил важную церемонию "глотка воды", я не хочу пропускать и это..." Ребёнок настолько застрял в своих мыслях, что не заметил как отец остановился и он снова чуть не упал на пол. -Аккуратнее, — проговорил отец спокойным голосом, пока Такемичи не желал поднимать взгляда. -... -Сынок, — слово, что отец проговорил тоном грусти и такой ласки, заставило мальчика от шока поднять глаза, - Отдай портрет сотруднику, — Иошайо кивнул в сторону работника этого места. -А? — Такемичи быстро моргал, пытаясь проанализировать ситуацию. Когда информация всё же была переработана, ребёнок резко забрал свою руку от хватки отца, прижимая портрет к себе, мотая головой. -Кхм... — мужчина, закрыв глаза, видно, что бы другие не увидели гнев в них, спокойно продолжил, - Такемичи, мы его заберём попозже, это нужно для одной из церемоний. Ты увидишь его через считанные секунды. Хорошо? Ханагаки оглядывал отца с ног до головы. -Ты меня не обманываешь? — взгляд снова оказался на протянутых руках мужчины. -С чего ты взял, что я тебя обману? Просто отдай это сотруднику, потому что мы не можем начать без этого, а ты ведь не хочешь, что бы мама твоя ждала? — Иошайо, открыв глаза, прищурился, смотря на ребёнка, что колебался после его слов. Оглядев последний раз, Такемичи быстро обнял портрет, нехотя отдавая его в руки отца. -Вот и молодец, — отец с улыбкой на устах сжал вещь, аккуратно передавая его другому человеку. Такемичи не знал куда спрятать только что освободившееся руки, поэтому убрал их назад, скрестив в замок. -Сейчас мы дойдём до печи. -А?! — пока ребёнок вскрикнул от заявления отца, родители погибшей не желали ждать их и отправились вперёд. -Верно. Не волнуйся, ты не будешь видеть то, что произойдёт в печи. Нужно лишь выполнить некоторые условности, для которых и был нужен портрет. Такемичи, находясь в ступоре, не заметил, как Иошайо, схватив его за руку, направился следом за родителями жены. -"Похороны это очень жестокое место..." — он снова почувствовал головокружение. -Ты снова выглядишь как зомбарь и никуда не хочешь смотреть? — послышалось приглушённо, на что Ханагаки не смог ничего ответить. -"У меня нет сил разъясняться... Я приберегу их, и так мало осталось." В этой части комнаты, куда Такемичи снова затащили, наоборот было тепло. Помещение отличалось лишь своей температурой от того места, где впервые мальчик увидел мать в гробу. -"Пусть всё будет одинаковое. Я не хочу видеть разницу двух разных мест. Они всё равно связаны одним словом "смерть" и несут за собой лишь это". -Такемичи, подними голову, — скомандовал спокойным тоном отец. Мальчик, выдохнув, выполнил наказ. Его глаза снова распахнулись от удивления. Ребёнок увидел повторяющиеся фрагменты недавних видов храма. Отличалось лишь то, что гроб находится на неизвестной для ребёнка странной платформе и без обширного количества цветов с родственниками. В крематории служители похоронного бюро поставили дощечку, портрет, цветы и курильницу ладана на маленький столик перед печью. -Там, где стоит гроб, это транспортёр, — разъяснил отец. -Всё верно, — подхватил работник, - Сейчас... -Извините, я перебью, — отец остановил его рукой, кашлянув, продолжил, - сейчас нужно выполнить сёко, а после пройти в другую комнату, ждать, понял? — отец посмотрел на ребёнка. -У-угу... Как скажешь, отец. -"Он не спускает с меня глаз. Боится, что я что-то не так сделаю? Например: в обморок упаду. И поэтому пытается оставить меня в "хорошем" состоянии с помощью вопросов? Я ничего не понимаю..." -А Вы, видно, опытный? — работник сложил руки друг к другу. -"Ему точно сейчас неудобно, действия отца разозлили его?" -Я желаю лишь закончить с этим как можно быстрее. Не могу смотреть на свою жену в таком состоянии, — мужчина приложил свою руку к лицу. Такемичи, не обращающий внимание на украшения, всё же заострил внимание на красивом обручальное кольце отца, - Искренне опечален и желаю скорейшего ей перерождения в приятном мире. Этот мир явно ей не подходил, опаляя её лучами, что жгли её нежную кожу, — его глаза сместились на гроб. -Как трогательно с вашей стороны, — работник опустил напряженные плечи, немного поклонившись, - Прошу, сейчас нужно исполнить сёко, дабы было легче не только погибшей, но и Вам. -Конечно, благодарю, — ответил мужчина с грустной улыбкой, так же вежливо поклонившись. Такемичи не знал на что первым обратить своё внимание, но всё же решил соединить. -"Работник расслабился после того, как отец сказку рассказал...Он поверил ему и пожалел? А кольцо он показал, чтобы было легче доказать свою ложь?... Агх... Голова болит. Не люблю думать. Я хочу узнать своего отца, а сейчас это сложно делать, но такие мелочи нельзя упускать! Потому что, возможно, другого шанса не будет. Как всё сложно..." — ребёнок схватился за свою голову, что болела сильнее обычного. Первым воскуривал ладан Иошайо. Запах ладана заставил ребёнка вспомнить молитвы и странное состояние в храме, от которого ему стало не по-себе. Позже выполнили такие же действия, только более неуклюже, родители Юко, а затем уже и Такемичи. Ханагаки вновь почувствовал прикосновение отца к своему плечу. Такемичи увидел то, как гробовщики задвигают гроб в печь. -Нам здесь и сейчас больше нечего делать. -Смею согласится, — проговорил тот же работник, - когда осуществляется этот процесс, провожающие должны находиться в соседней комнате. Прошу последовать за мной. -Мы будем лишь ждать, отец? — поинтересовался ребёнок, смотря под ноги, чтобы не упасть. -Вообще, мы должны рассказывать друг другу веселые и трогательные случаи из жизни умершего человека, но думаю до этого не дойдёт, — тише приговаривал тот, - Из-за сильной печали. Всех четверых завели в приятную комнату, любезно интересуясь не нужен ли им чай, на что Иошайо не отказался. Мужчина первый спокойно расположился рядом с маленьким столиком, ожидая горячий напиток. Другим же было не по-себе, по разным причинам. -"Отец так беззаботно себя ведёт в этом месте... Как у себя дома". Иошайо же, окинув каждого спокойным взглядом, поманил ребёнка сесть рядом. -Так будет легче переговариваться. У тебя дохуя вопросов, а голос у тебя такой тихий, что хуй услышишь. Такемичи ничего не оставалось, кроме как сесть рядом. В зажатом состоянии тот смотрел к себе на колени, сжимая ткань. -Тц...Руки от брюк убери, ты их явно уже помял достаточно, а я тебе гладить их не собираюсь. Прислушавшись к словам отца, мальчик отпустил одежду. Стало ещё более неловко находится в таком составе, в таком месте. Ребёнку ничего не оставалось, кроме как оглядывать помещение. Взгляд, пробежавшийся по всему периметру, конечно же зацепился за родителей, что сели поодаль от них. Настолько далеко, что они, если бы протянули руки, возможно не смогли достать до столика. -"Отца видимо это никак не беспокоит..." Такемичи вздрогнул, когда открылась дверь. Принесли чай. На подносе предоставили кружки и чайничек, а рядом находилась чашка сахара с ложками. Отец поклонился в знак благодарности, усевшись обратно. Ханагаки заметил, что и родители Юко, когда кто-то чужой рядом, ведут себя более спокойно и уверенно. -"Когда к нам заходит вообще другой человек, обстановка так быстро меняется..." Прошло возможно минут пять. За это время ребёнка не отпускал тот факт, что его мать сейчас находясь в печи и превращается в обуглившиеся кости. -Без этого нельзя было, отец? — тихо, чуть ли не шёпотом проговорил Такемичи, смотря в пол. Тот же спокойно подлил себе чай в ёмкость, так же умеренно отпивая с неё. -Касо важная часть похорон. От неё не уйти, — он поставил чай на стол, облокотившись назад на свои руки. -Есть, конечно, те, кого сжигать нельзя. Но она не подходит ни под один критерий, — он хмыкнул, - Не волнуйся, она не спит, я не думаю, что укус какой-то там змеи выглядит именно так. -"Отец спокойно реагирует на мои вопросы... Хорошо..." -Сколько времени это займёт? -Обычно на это уходит два – два с половиной часа, — теперь же Иошайо полностью разлёгся на полу, закрыв глаза. Такемичи сглотнул, сжимая зубы, пытаясь отвлечься и наконец завершить то, что когда-то начал. Он продолжил осматривать родителей Юко. -"Они сейчас похожи на таких людей... Что бояться выше стоящего человека, но в тоже время желают друг другу на ухо рассказать всё, что они думают..." Наполненная тишиной комната слушала шушуканье двоих людей, Такемичи так же не решился закрыть уши. Омерзение. Это всё, что почувствовал ребёнок, обрабатывая информацию, что выходила изо рта этих людей. -Я говорил, что мы потратили слишком много. -Самая ужасная напасть то, что она не дожила до нужного возраста. -Нам нужно ещё поговорить с Камэ-сан об этом. -"Я не слышал их голоса долгое время от первой встречи, которую я даже не помню и вот сейчас это свершилось... Но мои уши уловили не печаль о кончине человека, а печаль о кончине денежного ресурса... Мерзость. Я сейчас блевану", — он схватился за рот, пытаясь сдержать порыв. -Ну, а я что говорил? — послышался резкий грубый голос отца, - Ни стыда, ни совести перед сыном своей же скончавшейся дочери такое плести, — он недовольно поднялся, что вызвало напряжение у родителей умершей. -Вот я слушаю... И вот что хочу сказать... — говорил он размеренно и спокойно, однако мужчина резко схватил ребёнка за рубашку, притянув ближе к себе. Смотря на того чуть ли не безумными глазами, он начал. -Такемичи. Запомни только одну вещь. Мир не чёрно-белая хуйня, а люди не ангелы во плоти вместе с рогатыми чертями. А жизнь это не рай. Далеко не рай. Запомни то, что на смерть люди отреагируют жесть как по разному. Особенно на смерть своего "заработка", либо других вариантов, кроме "человека". На похоронах действительно будет тот, кому будет до пизды больно, а кому-то просто будет до пизды. Это факт, — Дыхание мальчика будто остановилось, глаза смотрели лишь в одно место, только на безумный взгляд мужчины. -Люди благодаря своему больному мозгу и разуму бывают и являются самыми кошмарными и отбитыми существами. Ты ведь это знаешь. Ты ведь это понимаешь. Так значит заруби это там, где ты будешь видеть эту хуйню каждый раз. Анализ, это самый важный способ увидеть, прозреть. Такемичи слушал мужчину, находясь в ужасе от резких действий отца. Но страх не позволил себе забрать речь мужчины и съесть, нет... Он наоборот слушал и запоминал каждую часть этого монолога, пока глаза Иошайо уже давно просверлили в ребёнке дыру. Мальчик, как и мужчина, услышали недовольный вздох. На что Иошайо резко сместил свой хищный взгляд на родителей Юко. Те в ответ вздрогнули, отвернувшись, исследуя пол. -Почему вы так недовольны моими нравоучениями моего же сына? — отец медленно отпустил ребёнка, который пытался придти в себя и заполнить лёгкие воздухом. Они же сжались сильнее. Видно было, что слюна у отца Юко не смогла проникнуть в горло с первого раза и тому пришлось сглотнуть несколько раз. Иошайо встал, смотря на двух людей так, словно они низшие создания этого света. -Не нужно так себя вести рядом со мной. Вы это понимаете... Они не желали смотреть в глаза и отворачивались. -Понимаете ведь?! — немного повысил тот голос. В ответ он получил быстрые кивки. -Понимаете... Так какого хуя вы забрали на себя моё внимание, которое я уделяю сыну? А? — мужчина напрягся сильнее, сжимая свои руки в кулаки, продолжая сверлить взглядом обоих. -... — с молчания этих особ послышалось лишь тихое, - И-извините. На что Иошайо ухмыльнулся и немного расслабил руки. -Как у таких ссыкунов такая стойкая дочь выросла?... — он оглядел их, - Точно не приёмная? Потому что ничего нихуя не стыкуется. -Н-нет, — те матали головой. -Печально... Печально куда её боженька занёс. В комнате повисла гробовая, давящая тишина, которая не тревожила только Иошайо, который медленно успокоился и не спешно сев, начал пить чай, жалуясь, что он уже не такой горячий. Такемичи, глотающий воздух, смотрел на отца как на безумца, пытаясь справиться с эмоциями. В глазах ребёнка снова слёзы. -... Тот же с прикрытыми веками наслаждался напитком, однако приоткрыв один глаз, он посмотрел на мальчика. -Успокоиться, когда ты причина хауса намного легче, если ты не жертва. Усмехнувшись, отец продолжил ждать оставшееся время. Тело Такемичи трясло. -"Я сейчас в обморок упаду.... Терпи... Терпи. Ещё рано..." — кусая губы до крови, тот желал остаться в сознании. -Дома в обморок упадёшь, а пока вон, — Иошайо кивнул на чай, - успокойся, попив чая, ты же сегодня нихуя не ел, — он недовольно сжал челюсть, - Хоть я тебе и предоставил время для трапезы, идиот. Такемичи не мог подняться и выполнить его требования. Отец, поняв это, закатил глаза и помог ребёнку сесть прямо. -Пей, — твёрдо приказал тот, ожидая от мальчика каких-либо действий. Ханагаки, трясущимися руками взял любезно налитый во вторую чашку, благодаря Иошайо, чай. Тело продолжало трястись, это было видно невооружённым глазом. Такемичи, пытаясь не стучать зубами по кружке, отпивал теплый чай. Это помогало ему больше сконцентрироваться на других вещах, на примере глотка этого напитка, дабы не поперхнуться, ведь это приведёт к неизвестным последствиям. Медленно тело становилось более спокойным, а желудок получил что-то кроме маленькой конфеты и глотка воды. Из глаз продолжали ручьями течь слёзы, но странно, что мужчина на них ни разу не отреагировал. Кружка почти опустела, а боль не отпускала голову, заставляя ребёнка продолжать чувствовать ужасный дискомфорт. Такемичи после этого иногда терялся в пространстве, не понимая где сейчас находится. -Спи, — прозвучал жёсткий голос Иошайо, что прорывался через все дебри этого ужасного состояния, - Я потом тебя разбужу. У тебя нет сил даже кружку держать, — он забрал у мальчика ёмкость, с грохотом поставив её на столик. -Заснул, живо. Иначе упадешь, пока дойдёшь до неё. Ханагаки шмыгнул носом. Он устал. Приказы отца всё же по рефлексу заставили подчиниться. Такемичи медленно погрузился в пучину темноты, закрывая без своей воли, глаза. Ребёнок, шатаясь и держась за голову, упал прямо на ногу мужчины. Такемичи боролся ещё некоторое время, пытаясь хотя бы сместиться в другое место, но не смог справиться с бессилием и истощением. Тьма забрала его, дабы тот пополнил свои силы для дальнейшего ритуала костей. Всё было до одури быстро. Чёрный экран постепенно начал меняться тряской и голосом отца, что был не доволен. Видно он звал его не в первый раз. -Вставай. Ребёнок медленно открыл свои слипшиеся глаза, сначала не понимая что происходит. Наконец, осознав где он и в каком положении, резко вскочил, за что получил головокружение и боль. Глаза продолжали слипаться, Такемичи быстрее начал их тереть. Пока мальчик пытался вернуться со сновидений на землю, Иошайо недовольно ворчал. -Блядь, из-за тебя нахуй нога затекла. Сука... Ай, блядь... — тот тёр конечность, переживая неприятное ощущение. -Ты мог меня на пол переложить, — сонный ребёнок, сказав это, тут же закрыл свой рот. Однако был проигнорирован отцом, которого волновало совсем иное. -Остается 5 минут до этого момента, — он перестал тереть ногу, начав разминать её. -Тебе прийти в себя нужно, потому что в сонном состоянии ты нихуя не сделаешь как надо. Ясно? -Угу, — Такемичи выдохнул с облегчением, понимая, что к нему не будет претензий из-за недавних слов. -"Быть проигнорированным отцом это действительно очень хороший исход для меня..." Голова всё ещё болела, но не так сильно, что не могло не радовать. Однако глаза так же слипались, а сухость во рту не давала сосредоточиться. Иошайо видел его состояние и, цыкнув, предоставил ему свой чай, так как в чайнике не осталось больше напитка. -Он холодный, но тебе явно будет похуй. После сушняка всем срать что пить. Ханагаки качнул головой, не отказываясь от кружки, делая маленькие глотки. -Пришел в себя? Такемичи, поправляя свои волосы, кивнул. -"Чай это не вода... Но нужно потерпеть..." Остальные минуты, до того как к ним постучали, была тишина. Ни один человек больше не говорил, готовясь к дальнейшему неминуемому ритуалу. Вот наконец заветный стук в дверь. Открыв её, работник поклонился, рукой показывая на выход. -Прошу пройти за мной. Снова Иошайо и Такемичи шли впереди, а сзади находились родители Юко, что лишь один раз проронили слова и более не открывали рта. -Я удивлена, что он сам после сына через некоторое время заснул, положив руку ему на плечо и нам пришлось его будить... -Он был таким умиротворённым во сне... Мужчина никак не реагировал на их короткий диалог. Он был полностью погружён в свою голову. Такемичи лишь принял это к сведению, продолжая готовить к себя к дальнейшему. Снова эта комната, но здесь стало гораздо жарче. Собравшиеся увидели то, как служащие крематория аккуратно выносят прах на подносе. Один из служащих предоставил всем членам семейства металлические палочки, а так же урну. Такемичи, раскрыв глаза, рассматривал этот поднос. -Я тебе говорил, что ты будешь копаться в прахе, — послышалось очень тихо рядом с ухом. Ещё больше жара пришлось по всему телу, дыхание вновь стало неспокойным, всё тело напряглось, ком встал в горле. -"Всё хорошо..." — Ханагаки, дабы не впасть в истерику, начал успокаивать себя, - "Это важный ритуал, который должен был состояться, иначе мама не упокоится. С ней всё было нормально, это уже оболочка, что была сожжена. Она не чувствует боли и сейчас уже находится на пути в светлый мир. Всё хорошо... Мне об этом рассказывали, готовили. Чёртова плохая память и беззаботность..." — однако слова в голове это лишь слова в голове, мальчик не сумел сдержать пелену слёз, что заставила виденье мира помутнеть. Иошайо положил левую руку на плечо ребёнка. -Послушай внимательно работника крематория, Такемичи, — тон отца словно не читался, он был нейтрален и отдавался эхом в его мыслях, что позволило ребёнку ухватиться за него в своей голове, словно за соломинку спокойствия в омуте паники. -Кхм... — привлек внимание парень, - Особого внимания заслуживает ритуал сбора праха: он выполняется металлическими палочками, которые у вас уже имеются. Из пепла извлекаются сохранившиеся после кремации кости. Родственники выстраиваются по старшинству, от самого старшего, к самому младшему, передавая друг другу палочками кости, по цепочке складывают их в урну. При этом большое значение придаётся последовательности... Ребёнок вздрогнул, что привело к интересу у Иошайо. Тот, подняв бровь, поинтересовался: -Что случилось? -А... Разве можно так делать? -Это единственный случай, когда можно передать что-то от палочек к палочкам. Здесь это не запрещено. Понимаешь? -Хорошо... Я понял. -Кхм... — парень, которого перебили, продолжил описывать правила ритуала, - Как я уже говорил, при этом большое значение придаётся последовательности. Заполнение урны происходит в установленном порядке: на дно кладется пепел от нижних конечностей, под крышкой должен оказаться прах, собранный в районе головы. Перемешивать содержимое строго запрещено! — на последнем предложении работник сделал сильный акцент. -А как мне не ошибиться? -Просто делай так, как я скажу и покажу. Ясно? -Х-хорошо, я понял... Семейство отступило поднос, выполняя заданные им правила. -Вначале нужно выбрать кости ног, потом таза и позвоночника, далее рук и головы, — приговаривал отец, всё так же держа ребёнка за плечо. Такемичи слушал и выполнял то, что от него требовалось. Когда в первый раз кости коснулись его палочек, Ханагаки сжал свою руку, почувствовав то, как его дыхание останавливается. То, как трясутся руки, а следом и палочки. Металл словно обжигал кожу, но ребенок продолжал ими пользоваться и даже сильнее насколько это возможно, сжимать их пальцами. Дабы не уронить. -Нельзя ронять кость погибшего человека, это скверный знак, — проговорил отец, когда увидел то, что происходило с ребёнком. Такемичи пытался не разглядывать кости. Мальчик также пытался убрать из своей головы силуэт матери в гробу. Ребёнку его бурная фантазия предвещала собирания кусков мяса в урну, пока мать, закрытая белой тканью, не реагировала на прикосновения к её телу. Мать по частям аккуратно собирали в маленькую ёмкость. Словно пазл или конструктор. Если перепутаешь детали, тебя ждёт наказание. Поэтому ребёнок лишь вторил взрослым, пытаясь скрыть тревогу и желание истерически кричать и биться головой об стены. Последняя кость упала в урну. За ней же будто упало сердце. Ребёнок вздрогнул, смотрят на это, сжимая свою руку в кулак до сильной боли. Другую же руку, вернее пальцы, ждала словно такая же участь. Палочки до посинения зажали пальцы мальчика. Ханагаки наблюдал, как урна помещается в ящичек из белого дерева и накрывается белой тканью. Палочки пришлось отложить. Поклонившись, мальчик уставился в пол. Ребёнок словно больше не чувствовал ничего, или вернее сказать его переполняли эмоции, но на их выражение у мальчика больше не осталось никаких сил. Слёзы наконец высохли на лице. Иошайо берёт ящичек двумя руками и, наклоняясь к Такемичи, говорит, что бы тот следовал за ним, пока ребёнку предоставили портрет матери. -Ясно? Ханагаки на это кивнул, зажимая в руках предмет. -Я не позволю вам взять сына за руку. Всё, что услышал Ханагаки, погружаясь в свои мысли, продолжая исполнять роль живой куклы. Снова машина, снова тот же салон, пропахнувший чем-то странным и непонятным, словно смесью нескольких духов. Такемичи не замечал этого раньше, так как был занят совершенно иным, но этот запах заставил ребёнка недовольно сморщится. Находясь в забвении, он лишь слушал отца. -Позже урну с пеплом вмуровывают в памятник на кладбище, который стоит на могиле с семейными захоронениями. -... -Но сейчас нам нужно поехать домой, поставить ящик на домашний алтарь, где будет он находится 49 дней после смерти человека. -... — Ханагаки снова кивнул. Сил не осталось и на то, что бы просто открыть рот. Последнее предложение, что он услышал это: -Тебя ждёт дома подарок. Всю остальную дорогу те просидели молча. Машина наконец остановилась. Ребёнок являлся тем, кто открывал дверь в автомобиле и для отца, и для себя, а так же был тем, кто взял ящичек в руки после того, как выполнил обряд с солью. Отец держал портрет, прижимая рукой к своей части тела. Мужчина уже начал открывать соль, как Ханагаки шокировано остановил отца. -Стой! — тот от такой неожиданности вздрогнул. -Что опять? -Не нужно этого делать! -Это ещё почему? -Хотя нет... Ладно, делай. -Я у тебя разрешения не спрашивал, мелкий пиздюк... — тот находился в замешательстве от странных действий ребёнка. -"Что бы не привести дом скверну?... Было бы прекрасно, если бы эта соль сработала на отце, как на скверне. Потому что он чистое её олицетворение..." Ханагаки с трепетом в мёртвых глазах смотрел за Иошайо, а после лишь тяжко выдохнул. -Не сработало... Печально. -Что? -Ничего. -"Если бы соль его разъела, можно было бы и не тратится на его похороны.. Хоронить-то уже будет нечего" Наконец, оказавшись дома, мужчина взял у ребёнка ящичек и, ничего не говоря, направился в глубь. -... Такемичи, после того как отец ушёл из виду, начал медленно шататься, постепенно теряя сознание. -"Голова кружится... " — тело отказывалось слушаться. Ноги трясло. Сложно стоять. Ханагаки почувствовал рвоту. Облокотившись на стену рукой, тот пытался снять обувь и как можно скорее оказаться в комнате. -"Тошнит... Упаду... Сейчас упаду..." Постепенно и зрение начало подводить. Вместо размытой картинки всё чаще был виден лишь чёрный экран. Дыхание будто остановилось. -"Я... Не... " Мысли были до ужаса медленными, как и понимание ситуации. Ребёнок полностью облокотился на стену, вдыхая и выдыхая воздух. Он находился в панике. Глаза, что бегали по потолку, наконец закрылись веками. Тело стало медленно обмякать. Ребёнок полностью провалился в бессознательное состояние. Темнота снова окружала мальчика, становясь для него возможным домом, завлекая своей пустотой и бесчувственностью. Однако Такемичи отказывается без видимой на то причины прибывать в темноте, желая оставаться всё так же на более светлой территории, куда его завели для его же блага, подготавливая к дальнейшему, но не сумев закончить начатое. -"Голова болит..." — первая мысль, что оповестила его, когда тот даже не открыл глаза. -"Холодно... " — вторила другая. Тело, что находилось на чём-то мягком, возможно на кровати, решило за мальчика, что сегодня он не сможет пошевелить и пальцем. -"Холодно..." — продолжал ребёнок, ощущая озноб. Сумев с трудом открыть глаза, он аккуратно поводил зрачками по помещению. Размытые силуэты всего здесь находящегося постепенно приобретали чёткость. Ребёнок, осознав, что находится в своей комнате, успокоился. -"Хочу воды..." Язык прилипал к нёбу, от того, что во рту была засуха. Тем не менее тело всё ещё не желало отпускать ребёнка с кровати. -"Всё ломит... Болит..." — на глазах у мальчика появились слёзы. Ребёнок начал прислушиваться, но заметил лишь звон в ушах, от которого просто хотелось спрятаться. Но как бы ты не закрывал уши, это всё равно в твоей голове. Такемичи устал думать. Сейчас ему хочется лишь заснуть непробудным сном. Ведь даже после отдыха он не чувствует прилива сил, только некое опустошение. -"Подняться..." Такемичи поставил себе именно такую цель, которую достигнуть в таком состоянии было сложно. -"Всё тело затекло... Холодно..." Аккуратно и крайне медленно он старался подняться с кровати при помощи ватных частей тела. -"Чувствую себя ужасно... Нет..." — ребёнок мысленно покачал головой, дабы не тратить свою энергию на это действие, - "Нужно вставать". -Ай... — когда тот уже приподнялся, он снова упал, схватившись за голову. -"Больно..." Истекая слезами, тот смотрел в потолок, не в силах сейчас подняться и узнать об обстановке вокруг. -... -"Легче просто отключиться ещё на некоторое время..." — Такемичи закрыл глаза и слабо, как только мог, сжал свои зубы, - "Легче, но это явно ничего мне не даст... Я умру сейчас от жажды... " Ребёнок, пролежав в кровати, набираясь сил, стал осторожно разминать свои части тела по одной, начиная с пальцев рук и заканчивая уже ногами. Каждое такое действие заставляло чувствовать дискомфорт и даже боль, но ребёнок решил идти до конца. -"Я справлюсь..." По прошествии долгих махинаций над своим телом, мальчику удалось приподняться с кровати. Захотев свободы от неудобной одежды, он прикоснулся к шее, где должна быть рубашка, однако её там не оказалась, лишь футболка. Оглядев себя, ребёнок увидел на ногах шорты, вместо неудобных штанов. -"Отец с меня снял неудобную одежду? Я удивлён, что он не оставил меня так... Задыхаться". Ханагаки посмотрел на свои руки. Судя по ним, тело продолжало дрожать, что так же слабо ощущал и ребёнок, не замечая масштаба. Такемичи отдавал все силы на то, что бы не рухнуться на кровать. Снова. -"Чувствую себя костями на подносе... Но только за меня не будут исполнять какие-либо движения..." — его взгляд, наполненный слезами и решительностью посмотрел вперёд, - "Я сам себе человек, держащий металлический палочки. Я сам соберу кости воедино в одну урну, но не похороню..." Такемичи держался за голову, пытаясь равномерно дышать. В глазах всё ещё темнеет, а к горлу поступал ком. -"Нужно дойти до ванной или кухни...а что ближе?" Ханагаки медленно спустился с кровати, пошатываясь и проклиная головную боль, облокачиваясь на стены, он сумел дойти до ванной комнаты. -"Если я встану на него, я с него и свалюсь... " — с этими мыслями он отказался от стульчика. Такемичи умывался холодной водой, продолжая дрожать. Воду тот так же отпил из под крана. -"Сейчас от голода снова в обморок упаду... " Собравшись, ребёнок всё же решил дойти и до кухни. -"Если я не дойду... Никто не принесёт мне еды. А если я упаду на кровать, я возможно не встану..." Держась за дверной косяк кухни, мальчик пытался отдышаться. За столом уже сидел отец, спокойно глазами изучал прибывшего мальчика. Первые слова, что поставили точку в молчании, были слова мужчины. -О, очнулся. Ханагаки понадобилось не мало усилий, чтобы поднять свою голову на отца и кивнуть. -Всё ещё хуево? Ты так выглядишь, словно недавно знатно набухался. -... — Такемичи не хотел отвечать, смотря в пол, стараясь не упасть. -Знаешь, ты 5 дней проспал после обморока-то, всё ещё не восстановился? Слова отца застали в врасплох ребёнка. Ноги подкосились от такого факта. -Тише. А то сейчас ёбнешься. -5 дней? — только выдавил из себя Такемичи. На что Иошайо закатил глаза. -Ты после обморока оглох что ли? Я вроде не такой тихий, что бы меня не слышать, — его голос со спокойного снова вернулся к раздражённому тону -Да, после того как я нашел тебя в прихожей, ты был в отрубе дней 5. -"Вот как..." Мужчина снова окатил ребёнка оценивающим взглядом. -Как ты в таком состоянии ещё двигаться можешь? Лежал бы дальше в отключке. Ребёнок решил, что ему лучше ответить на вопрос. -"Иначе будет плохо..." -Есть... -М-м... Ясно. Только голод тобой движет? Такемичи ничего не отвечал, ему не хотелось тратить силы на бессмысленный диалог с отцом. -... Такемичи поймал себя на мысли, что сейчас не мог пошевелиться из-за давления, которое создавал Иошайо, который просто существовал рядом. Молчание снова прервал мужчина, недовольно цыкнув. -Убожество. Он встал со стула, подойдя к мальчику. -Э? — Такемичи не успел среагировать, как его взяли на руки, посадив за стол. Ошарашенные глаза оказались на недовольном отце. -Как ты жалко выглядишь... Я не могу на тебя смотреть... — он сложил руки на груди. Ребёнок сместил свой, теперь уже спокойный, взгляд, попутно набирая в лёгкие воздух. Он держался за голову, немного покачиваясь на стуле. В пространстве послышалось некоторое копошение, но мальчик не желал поднимать глаза. Через секунды с грохотом что-то приземлилось на стол, это заставило вздрогнуть Такемичи и посмотреть на источник шума. На столе появился стакан воды вместе с непонятной таблеткой. Ребёнок лишь глазами поинтересовался "что это?". -От головы. Еда в холодильнике, ты и сам сможешь её достать. Не маленький. Ханагаки взглядом прожигал дыру в таблетке, недоверчиво посматривая на отца, что уселся за другую сторону стола. -Я... — но как только он открыл рот, боль усилилась, не позволяя продолжать. -Ты? — отец приподнял бровь, - Не будешь её пить? Не тупи, идиот. Ты сейчас кривишься, как будто лимон сожрал. Это ли не причина съесть то, что я тебе предложил? Или будешь мучиться от боли, как баран рогами дерево бодать? -... — Такемичи тяжело сглотнул. -"Не люблю таблетки..." -Ешь. Живо. Тебе же лучше будет, иначе... — он наклонился, желая забрать таблетку, но мальчик ухватился за неё быстрее. -... — Такемичи сам от себя не ожидал такой резкости с таким-то состоянием. Эта же резкость и заставила его снова скривиться от боли. -Какой ты быстрый, когда у тебя желают что-то отобрать, — он хмыкнул, наклоняясь назад, облокачиваясь на стул. -... — ребёнок смотрел на таблетку в руке. -"Я сделал это не обдумав..." -Всё же выпьешь? — мужчине накалялся, как его голос, - Отвечай на вопрос. -У-угу... -"Выбора нет..." -Молоде-ец, — протянул тот, смотря на то, как ребёнок дрожащими руками взял стакан с водой. Такемичи пытался убрать ком в горле, сначала отпив жидкость. -Расслабься, иначе она не попадёт туда, куда надо. Я не хочу, что бы ты выплёвывал всё это на стол. Да и кстати, у тебя только одна попытка, больше нет, — продолжал разговаривать мужчина, что приносило дискомфорт ребёнку. -... -Если не выпьешь самостоятельно, я самолично затолкаю её тебе в рот. Нравится тебе это или нет. Ясно? — он посмотрел на того презрительным взглядом, ожидая. Такемичи оставалось только кивнуть, рассматривая таблетку. -"Просто представь, что это конфета... Или еда случайно попала в рот. Что угодно... Вода всё смоет, не маленькое количество, так большое... Забудь о том, что там вообще есть таблетка и просто пей! Такемичи, ты не выдержишь, если всё так и продолжится. Просто выпей таблетку... Пожалуйста". С этими мыслями тот резким движением заставил пилюлю оказаться во рту и быть залитой водой. Она быстро прошла по горлу. Весь стакан, для подстраховки, был полностью опустошён. Такемичи почувствовал неприятное чувство и тут же начал кашлять, прикрывая рот рукой, дабы вызванный рвотный рефлекс не заставил таблетку выйти обратно. -Долго думал из-за одного простого действия. Такемичи, откашлявшись, посмотрел на своего отца, вытирая выступившие слёзы. -Извините. -Нахуя мне твои извинения? Мне они не впёрлись, — закинув голову назад тот тяжко выдохнул, а позже достал сигареты из кармана. Такемичи сразу напрягся сильнее. -Бери еду и можешь валить отсюда. Ханагаки кивнул. Трясущееся тело сползло со стула. -"Не хочу чувствовать запах сигарет, мне ладан роднее будет". Сумев дойти до холодильника, ребёнок попутно слушал то, как отец мучается с зажигалкой. -Тц... Да твою мать! — крикнул тот, кинув зажигалку об стену. Такемичи застыл от ужаса. Иошайо же, выдохнув, направился к ящикам в поисках спичек. Дыхание забивалось, ребёнок чувствовал приход ужасного состояния, поэтому, сумев обуздать свои тревожные мысли, он начал рассматривать внутренне содержимое холодильника. Первым делом на глаза Такемичи попались онигири, что привело его в восторг. Однако приятные чувства быстро иссякли, когда в нос ударил запах зажжённой сигареты. Отец снова уселся на своё место, выдыхая дым. -Сегодня я опять из дома уйду. Ничего не хочешь спросить? — резкий вопрос отца заставил и так напряжённое тело сильнее напрягаться. -... — Такемичи прикрыл нос, пытаясь одной рукой взять тарелку с блюдом, но тарелка слишком тяжела для истощённого тела. -М? — отец облокотив голову назад, смотрел на ребёнка. Тот в свою очередь решил убрать руку с лица и забрать двумя руками тарелку. -А я что-то должен спросить? -У тебя всё время шквал вопросов. Вот решил поинтересоваться. Потому что если сделаешь какую-то хуйню, отдуваться теперь придётся мне. Хотя, — он притих, притянув в рот сигарету, - толком нихуя и не поменялось. -... — Такемичи задумался, закрывая холодильник. -Ну? Давай быстрее, ёб твою мать, у меня терпение не резиновое! -Да... — мальчик остановил дальнейшее недовольство своим тихим голосом, - У меня есть вопрос. -Говори. -Отец... Почему похороны прошли так скомкано? Всё произошло настолько странно, быстро и в тоже время долго, что я нахожусь в замешательстве. -А-а, — отец делает затяжку снова, выдыхая дым в потолок, - Да, на похороны нужно дня три. Но у нас нет на это времени. Поэтому "хонцуя" и "похороны" были вместе. -Но... разве так можно? — мальчик чуть не выронил тарелку с рук, - Кто вообще на это смог согласиться?! -У нас всё можно. А так, я похоронить уже хотел её поскорее. Заебала. -Это... — ребёнок нахмурился, слабо впиваясь своими пальцами в тарелку. -Это никак не повлияет на загробный мир, не ссы. -Даже гости не отреагировали на такую дикость? -У нас бывали такие случаи. Не редкость. -В смысле? — Такемичи рефлекторно сместил в бок голову. -А это уже тебя ебать не должно, — он по новой затянулся сигаретой. Такемичи понимал, что сейчас находится в ужасном положении. Получив такой ответ от своего отца, он поскорее решил покинутой кухню. -"Главное, что есть еда, с водой позже разберусь... И с информацией тоже". Как только ребёнок переступил порог, он услышал спокойный голос мужчины. -Не забывай, что в конце августа тебе в школу. -Конечно... Отец. -"У меня ещё есть время на восстановление. Я справлюсь", — ускорив свой ужасно замедленный шаг, тот оказался на возможной своей территории. По всему телу прошлась новая волна, что заставила ребёнка дёрнуться. В висках стучит кровь, нужно её утихомирить. Поставив тарелку на комод, ребёнок с головой упал на кровать. -"Сил не хватает... Я хочу плакать", — погружая лицо в подушку, ребёнок задрожал. Спокойствие и какое-либо сдерживание состояния больше не было. Послушались всхлипывания. Руки сильнее сжали подушку. -"Плохо... Я хочу снова увидеть маму. Живую маму...." — Такемичи начал закутываться в одеяло и в позе эмбриона обнимать себя. По лицу текли слёзы, пока ребёнок прикрывался руками. -"Холодно... Как же холодно". Слёзы, что не смогли освободиться тогда, сейчас изливались рекой. Ханагаки пытался плакать бесшумно, настолько насколько это возможно. Изливались не только его слёзы но и мысли мальчика. Каждый раз когда ребёнок останавливался, думая, что слёз больше нет, тело снова начинало дрожать и продолжать возможный марафон. Силы со слезами покидали его всё быстрее и быстрее. Ребёнок не успел восстановиться. По прошествии некоторой беспрерывной истерики, на которую только смог Такемичи в таком состоянии, наступил некий момент "спокойствия" -"Я устал плакать..." Заявил он, смотря в потолок. Всхлипывая, тот с трудом поднялся с кровати. Капли слёз присутствовали на лице, но он уже не обращал на них внимания. Такемичи смотрел на онигири, сглотнул и резко забрал один из тарелки. Сидя на кровати, он откусывал по маленькому кусочку, продолжая всхлипывать. -"Глаза болят... И не только глаза". Ханагаки не чувствовал вкуса онигири, эта была странная субстанция во рту, но ребёнка не волновал вкус, важен тот факт, что он поест хоть что-то. -"Одних онигири мало... Я явно захочу ещё. А отец готовить не умеет..." — Такемичи, проглатывая, подавился из-за того, что запить рис нечем. Отдышавшись и убрав слёзы с глаз, ребёнок настроился на серьёзность. -"Если отец не умеет готовить, то это буду делать я себе самостоятельно. Я хочу готовить как мама. Я хочу таким способом хотя бы делать вид, что она находится с рядом. Я хочу наслаждаться именно её готовкой. Если я буду стараться, то у меня получится... А значит эта мысль не бред..." — тело снова задрожало, из глаз ребёнка снова пролились ручьи. Вытирая мокрую соль, ребёнок продолжал запихивать в себя еду. Останавливаясь для того, чтобы закрыть рот рукой и не выплюнуть всё на кровать. Тарелка опустела достаточно скоро. Мальчик, что пересел в самый дальний угол кровати, обнимал свои ноги, опустив голову в низ. Тело так и не остановило тряску. Такемичи холодно, но он не хотел укрываться одеялом. -"Если я накроюсь им... Мне всё равно будет холодно... Нет смысла. Я лишь задохнусь". Размышления ребёнка остановили тяжёлые шаги отца. Такемичи резко поднял голову, вытирая слёзы, готовясь к чему-то плохому. Мужчина прибыл в его комнату с одним пакетом в одной руке и с сумкой в другой руке. Это заставило мальчика естественно поинтересоваться... -Что... — но не успел он спросить, как Иошайо его перебил. -Я же тебе говорил в машине про "подарок", верно? Такемичи напряг свою память. Глаза бегали по пакетам, и по... -"Медицинская сумка мамы?!" -Похуй, если ты не помнишь, — рявкнул он недовольно, неаккуратно кинув всё это на кровать, - Твой обещанный подарок. Из пакета вылетели разные тетради, книги, блокноты. Сумка, раскрывшись, показала часть медицинских инструментов. Ханагаки непонимающе смотрел на отца. -Наследство от твоей матери. Ребёнок подполз ближе под пристальным надзором отца. -Если они тебе не нужны, я их сдам на макулатуру к хренам. От таких резких слов Такемичи всполошился, прикрывая вещи собой. -Не нужно их сдавать! Они мне нужны... Оценив мальчика взглядом, мужчина лишь цыкнул. -Ясно, — с этим словом он покинул комнату. -... Такемичи остался в недоумении от действий отца, однако, собравшись, он сел прямо, рассматривая каждую вещь. Первое, что попалось в руки, это блокноты и книги для учения английского языка. -"Это мне пригодится..." — Не став их долго рассматривать, так как некоторые книги он видел, ребёнок аккуратно сложил их в стопку, поодаль от бардака. Медицинские тетради, книги по биологии и строению человека. Методички из медицинского института. Это поражало мальчика. Он будто снова забрался в неизведанный и интересный мир, что выглядит более завораживающе и поражающе, если ты заглянешь во внутрь. Открыв одну из медицинских тетрадей, ребёнок остолбенел от почерка. -... -У мамы красивый почерк, — он сделал паузу, рассматривая всё снова, - но только если это английский язык. На японский это правило наверное не работает... Пролистывая тетрадь, Такемичи натыкался на хорошо прорисованные части разных тел и остальных, пока что неведомых для ребёнка, вещей. -"Мама хорошо рисует. Я это точно помню". Мальчик на некоторое время углубился в рассматривание разных картинок, что позволяло ему отойти от ужасных мыслей. Его завораживало то, как хорошо Юко передавала на рисунках цвета, формы. Воображение ребёнка напрягалось лишь от части, перенося в "реальный мир" эти рисунки. Сложив все вещи, связанные с медициной в другую стопку, Такемичи заметил на дне пакета блокнот и незамедлительно решил его достать. Он был ничем не примечателен, тёмного оттенка с заклёпкой, а на блокнот была наклеена с помощью скотча бумажка. На ней было написано "Гнусные болезни на английском языке". Ребёнок заинтересовался им и открыл блокнот. Пролистав несколько страниц, что были полностью исписаны английскими "рассказами", ребёнок снова оказался в недоумении. -"Этот блокнот написан на английском и подписан на японском как "болезни" но... Почему тут нет ни дат, ничего? Просто текст, что закрывался чёрточкой для того, чтобы понять где начало следующего, — Такемичи присмотрелся получше. -"Почерк мамы..." — он, взяв одну из тетрадей по английскому, раскрыл её, положив рядом, проверяя сходство. -"Смотря на то, как она писала в тетради английского, здесь почерк более размашистый. Где-то даже написано всё крупными буквами..." — он поднял блокнот вверх. -"Я ещё не выучил английский, но я постараюсь для того, чтобы узнать что там на самом деле написано. Я не хочу давать этот блокнот взрослым. Это записи мамы". Такемичи продолжил сравнения, рассматривая детали. -"Смотря на то, как она оформляла эти тетради, там нет сходства. Там нет того, где можно как-то сориентироваться, например одна строка с одной фразой, а именно: названием болезни... " Ребёнка прошибла резкая мысль. -"А может это как с моей тетрадью?" — он оглянулся на шкаф, а позже снова сместил взгляд на блокнот. -"Пока я ничего не узнаю, никому это не отдам. Нужно её спрятать, спрятать лучше, чем мою собственную тетрадь... Пусть там возможно что-то и правду связанное с болезнями. Но...лучше уж подумать заранее, чем жалеть об этом. Так же, отец может сдать это всё на макулатуру, поэтому..." Блокнот настолько завладел вниманием мальчика, что он позабыл про сумку. Вспомнил ребёнок о ней лишь когда чуть не упал на неё от внезапного головокружения. -Точно... — тихо проговорил мальчик, держась за голову, аккуратно положив блокнот назад. -"Так легче его схватить, если отец попытается у меня его забрать". -Сумка... Такемичи видел эту вещь не один раз. Он хорошо знает её содержимое. -"Мама мне показала и рассказала здесь о каждом препарате". Ханагаки начал разглядывать каждый кармашек, рассматривая каждую коробочку, каждый моток бинта. При этом его насторожил один момент. -В сумке нет острых предметов.... Ни одного. Даже ножниц. Можно сказать, что сумка превратилась в домашнюю аптечку, — разговаривал мальчик тихо, дабы если отец всё ещё присутствует дома, он не принял это на свой счёт и прибавку к более жёсткой слежки и наказания для ребёнка. Такемичи перепроверил по несколько раз сумку, но так и не нашёл пропажу. -"Мама рассказывала и показывала, что в сумке был и нож и два вида ножниц, вместе со специальными иглами для разных нужд... Отец её обчистил". Ребёнок пребывал в замешательстве, но через мгновение глаза его наполнились гневом и решительностью. Руки сжали сильнее сумку. -"Если мне будет нужно... Я заберу то, что теперь уже моё по праву, ведь ты это всё отдал мне самолично, отец..." -А я знаю, что ты их не выбросишь. Точно не выбросишь так скоро, — он посмотрел на выход из комнаты. Такемичи нахмурился. -"Я уверен на большой процент... У меня есть время их забрать, но нужно подождать немного". Решив сменить свою тему недовольства, мальчик оглянулся на другую другую вещь, а именно на справочник. Этот справочник по первой помощи он нашёл в сумке. Перелистывая страницы разных глав, глаза ребёнка перескакивали по каждому названию выделенным толстым шрифтом. -"Зашивка ран". -"Что делать в случае переломов?" -"Как справиться с растяжением?" -"Остановка крови в экстренных ситуациях". Такемичи резко захлопнул справочник. -"Главная моя задача это выжить и хорошо выучить английский... Очень хорошо выучить не только язык, но и весь этот справочник. Я справлюсь. Надеюсь". Оглядев своё наследство, ребёнок напрягся. -"Я не смогу их хорошо спрятать. Справочник и остальные вещи могут спокойно лежать на верху шкафа, но... Блокнот". -"Спрятать так, что бы никто не нашел, это сложное задание. Ладно отец, он дал мне это в руки самолично, наверное тоже не знает английского и что было у мамы, то моё, но... Другие. Другие люди могут себе позволять ходить в моей комнате и трогать безнаказанно мои вещи..." -Что делать? Тяжёлое состояние даёт о себе знать. Каждая мысль заставляла голову ныть от неприятного ощущения, всё тело так же следовало этому правилу. Однако ребёнок старался не обращать на это какого-либо внимания, но не обращать внимания не значит, что оно так просто уйдёт. -Голова не сильно болит, но думать мне сложно... — полуприкрытыми глазами ребёнок рассматривал блокнот в руках. -"Нож под шкафом приклеен скотчем и там толком его не достанут, потому что, даже если посмотрят с фонариком, он будет в тени. Однако... Блокнот не такой уж и тонкий, и его могут легко найти". Такемичи схватился за голову, стараясь делать передышки и восстановление дыхания. Но это было не очень эффективно. Ребёнок был упрямее своего тела, продолжая искать ответ на самолично выданное задание. -"За пределами комнаты мне нельзя прятать. Ведь... Это будет ещё опаснее". -Как же всё сложно. Дабы не тратить силы что бы сидеть, ребёнок лёг на кровать. -"Спрятать его в, например, матрасе? Зашить я смогу..." — он отбил свою же мысль. -"Но нет. Нужно сделать так, что бы не повредить блокнот и мебель в принципе. Ведь за это меня будет ждать наказание". Такемичи оглядел всю свою комнату, прокручивая в голове разные способы, но так и не придумав как выкрутиться из этой щепетильной ситуации. -Остаётся шкаф? Верх шкафа. Другие дети до верха не достанут. Хотя, я волнуюсь не из-за них, а из-за бабушки. Она же может приходить и устраивать уборку когда ей вздумается. -... -"Но... Она ведь отказывается трогать то, что находится внутри шкафа. Особенно мои вещи", — мальчик приподнялся его глаза засветились от этой идеи. Однако, не прошло и 5 секунд, как этот свет быстро потух. -"Правда детям не важно к чему прикасаться и что трогать нельзя". -Мхмф... — Такемичи аккуратно обратно упал на кровать, - Голова теперь сильнее начала болеть. -"Нужно что-то... На что будет не интересно смотреть и рыться. На что-то, где можно спрятать и это не будет видно. Что-то, что ну никак не привлечёт внимание..." -... Тело тут же застыло. Взгляд метнулся на медицинскую сумку. -Портить вещь мамы... Он резкими движениями приподнялся, не обращая внимания на боль. Схватив пустую сумку, ребёнок начал её рассматривать. -"Но блокнот выглядит подозрительно. А если что-то вызывает подозрения, это всё не просто так". Такемичи понял, что сумка подходит. -Я не думаю, что кто-то будет внимательно рассматривать её. Поэтому... Его резкое настроение быстро сменилось угнетением. Такемичи почувствовал себя ужасно из-за этой идеи. -Я не хочу портить вещи мамы в первый же день их приобретения, но... В голове ребёнка бурно образовались весы. На одной чаше были: блокнот (возможно с важными записями), приобретения двух вещей (частичной ценой одной). На другой: возможная потеря (нахождение) одной вещи (возможное наказание за неё), сумка не повреждена. -"Извини, мама, но единственный способ спрятать блокнот, это зашить его. Я раскрою сумку тогда, когда мой английский будет достаточно хорошим, чтобы прочитать всё это". Такемичи ещё долго рассматривал блокнот и сумку, колеблясь. -Прости... Он аккуратно отодвинул две вещи, спокойно спускаясь с кровати. -"Мне нужно сейчас всё сделать быстро. Иначе я могу не успеть... " В доме тишина, только пол скрипел под неловко долгими движениями мальчика. -"Мне сейчас не нужно беспокоиться о своём шаге..." Ребёнок доковылял до двери в комнату родителей. Дверь показалась ему ещё мрачнее, больше и недоброжелательней. Такемичи пробил жар, смотря на неё. -"Почему всё храниться в комнате родителей?! Я не понимаю!" Ребёнок держался, что бы не упасть от бессилия и несправедливости. Прикусывая губу до крови, Такемичи нашёл в себе силы приоткрыть закрытую дверь. В нос пробирался тихий запах ладана, на который ребёнок пожелал не обращать внимания. -"Никого дома нет. Есть только дом и я... Всё хорошо". -Дом и я... Дом и я... — приговаривал тот, однако уделив всего себя этому "ритуалу", тот совершил ошибку. Такемичи споткнулся об порог, не удержавшись за дверь. Тело упало на пол. Не успел мальчик понять ситуацию, как резкое дежавю пробрало до костей. Мёртвенный холод прошёлся по всему телу, как и разряд, что помог быстро подняться. Ребёнок действительно не желал смотреть вперёд, но... Не смог быстро увести взгляд. К его глазам, через мрак тёмного цвета из-за головокружения, поодаль от него, пристал алтарь для мёртвой матери. -М-мама? — заикаясь, очень тихо и дрожа, проговорил ребёнок. Зрачки бегали по алтарю, рассматривая с этого расстояния каждую деталь, которую только могут увидеть глаза. -Алтарь... Верно... — Такемичи смотрел в пол, пытаясь восстановить своё и так ужасное состояние. Тяжко и с перебоями, ребёнок вздохнул и, шатаясь, подошёл к алтарю, смотря в глаза матери, что прикрывались дымом из-за ароматических палочек. Такемичи поклонился портрету. -Мне искренне жаль, что я нарушил твой покой, даже не постучался. Это было ужасно грубо с моей стороны, мама. Я правда не подумал... Искренне прошу у тебя прощения. На глазах мальчика заблестели слёзы. -Я... Заберу швейный набор и больше я тебя не побеспокою. Вытерев слёзы, ребёнок оглядел комнату, дабы вспомнить где находится нужная ему вещь. Но что привлекло мальчика, так это некий беспорядок. -После смерти мамы дом станет гораздо грязнее... Не желая погружаться в ужасные мысли, Такемичи покрутил головой, о чём сразу пожалел, ощущая головокружение и боль. -Каждый раз боль чувствую... Нужно уже к ней привыкнуть, иначе я буду только на неё и отвлекаться. Такемичи начал рассматривать ящики комнаты и смог всё же найти швейный набор. Обрадовавшись, ребёнок поспешил выйти из комнаты, но для начала он со спокойным лицом поклонился, попросив снова прощения, а после аккуратно со скрипом закрыл дверь. Мальчик тяжко выдохнул, спустившись вниз на пол. В голове стучит. Дыхание нестабильно. На глазах у Такемичи непрекращающиеся слёзы. -И-извини... Ханагаки держался за грудь. Его резкие перепады в такое ужасное положение не радовали. Такемичи хотелось просто всё бросить. Лечь на пол, прижимая ноги к себе и рыдать. -"Нет... Отец придёт и мне будет плохо вдвойне. Нужно спрятать блокнот". Такемичи медленно, пытаясь не корить себя, начал тяжело восстанавливать более стабильное состояние. -"Отлично... Хорошо", — приговаривал ребёнок, уже позволяя себе медленно подняться, убирая слёзы. Пересилив свои физические возможности, Такемичи смог дойти до своей комнаты. -"Какой я медленный... Но жаловаться нет смысла. Нужно сказать спасибо, что я ещё могу себе позволить всё это... Хоть и так медленно". Забрав с комода ножницы, мальчик забрал так же карандаш. -"Блокнот будет выпирать, если лекарства выпадут из сумки... Нужно подложить что-то твёрдое... Например картон..." -Картон... — ребёнок постукивал по подбородку, - Пазл! Ай... — он схватился за голову, - Слишком громко... -"Отец выкинул почти весь мой пазл, но у меня в шкафу есть коробка от него, которую я так и не выкинул... Всё время забывал. Она должна подойти для прикрытия". Отыскав картон, ребёнок расселся, положив вокруг все нужные вещи. -Я надеюсь, что я не превращу свои руки в подушку для иголок. Открыв сумку, ребёнок положил на дно блокнот. Отмерив, тот подчеркнул карандашом нужную длину. С помощью ножниц мальчик проделал длинный надрез, куда спокойно смог поместиться блокнот заклёпкой вверх. -Не знаю как будет правильнее его расположить... Но думаю всё будет хорошо. Такемичи посмотрел на картон. -"Я хотел его засунуть во внутрь..." — он начал сгибать его, - "Да, картон гибкий. Но он не влезет в такую маленькую разрезанную дыру для блокнота..." Такемичи оглянулся к комоду, встав с насиженного места, ругаясь на затёкшие ноги, тот дошел до мебели. Порыскав, мальчик нашёл лишь клей для бумаги. -"Поэтому я его заклею с помощью обычного клея. А потом найду другой, более крепкий клей". -Будет странно выглядеть, что там находится картон... Мхм... Снова на помощь пришел шкаф. Отыскав там ненужную белую футболку, ребёнок позволил себе её разрезать на пополам. Белую ткань обернуть вокруг картона, который уже вырезан под дно сумки и с помощью степлера её зафиксировать. -"Слишком много действий для блокнота. Но мне не важно. Это записи мамы, а значит они дороже моей тетради и потраченного времени и сил". Ребёнок приклеил поверх своего "тайника" свою "крышку" от этого "тайника". -Моя память плохая... Нужно оставить какое-то напоминание, чтобы не понял никто, кроме меня. Подумав несколько секунд, ребёнок заострил внимание на своем карандаше. -Отлично. Поставив крест карандашом на место нахождения блокнота, Такемичи положил все медикаменты обратно в сумку. Быстрее оказавшись возле стола, ребёнок нашёл листок, где написал: -"Крест, где спасение жизни. Распороть". -Хоть моя память и ужасная, но я уж точно вспомню эту важную часть моей жизни. Листок был спрятан в тетрадь, которую тот достал из под зеркала. -"Эта тетрадь будет явно со мной долгое время... Поэтому... " Обратно спрятав тетрадь, ребёнок оглянулся, увидев мусор. -"Отец не любит беспорядок... Нужно быстрее убраться". Сместив своё состояние на последний план, ребёнок прибрал за собой мусор. Скомкав и разрезав большие кусочки, чтобы всё сложить в один пакет, ребёнок выкинул его в мусорное ведро на кухне. -"Не думаю, что отец будет разглядывать что в пакете. А если я всё выброшу так... То меня будет ждать огромное количество вопросов". Такемичи отряхнул руки, почувствовав ужасное головокружение. Не захотев оставаться на кухне, ребёнок дошёл до своей комнаты, упав на неубранную кровать. -"Сил не осталось. Я потратил слишком много..." Тело начало отключаться и мальчик больше не стал бороться с этим чувством, погружаясь в телепорт на завтрашний день. Такемичи заснул рядом со своим наследством, так и не сумев их разложить. По щекам ребёнка покатились слёзы.