Manhunt

Над городком в штате Аляска среди ночи разносятся звуки выстрелов. Истекая кровью, Лэйн ковыляет до машины, неся в руке дипломат. Рука прострелена, он не может открыть дверцу, как вдруг замечает тень, мелькнувшую на периферии, в которой не сразу признает Ильзу. Она, как нельзя вовремя, помогает Лэйну залезть в автомобиль и увозит его с места происшествия, где его агенты уже заметали следы неудавшейся сделки. Проезжая мимо заброшенных зданий, Фауст обдает холодом от того, как одного из агентов — Майкла, засланного МИ-6 с целью помочь и ей внедриться в синдикат — повязывают и прижимают к земле. Неужели его раскрыли? Значит ли это, что она и сама в опасности теперь? Искоса поглядывая на Лэйна, безмолвно мучающегося от пулевого ранения, она надеется, что не едет в одной машине с часовой бомбой в лице самого Соломона. По приезду в штаб-квартиру, их встречают другие. Ильза пытается помочь Соломону дойти, но тот упорно хромает сам. Лежа на кровати, Соломон не произносит и слова, пока Фауст помогает ему сменить повязки, даже не вздрагивает, словно не ощущает боли. Фауст впервые видит его тело, не прикрытое слоем одежды: его худощавый силуэт, шрамы, говорящие о его нелегком прошлом на службе у МИ-6. Очевидно, что даже после своеобразной отставки, он не прекращал своих тренировок. Она хочет спросить, где остальная часть команды и Майкл, но уже знает наперед, что ответа не получит. — Ты любишь кого-нибудь, Ильза? — голос у Лэйна негромкий, вкрадчивый, с утешающей хрипотцой. Ильза молчит, словно ослышавшись, непонимающе глядит на Соломона, внимательно следящего за ней в этом тусклом полумраке, и тщательно старается скрыть дрожь, застигшую ее руки в этот момент. Сейчас он впервые без очков, смотрит на нее, даже не прищуриваясь. Этот взгляд тяжело выдержать, а еще сложнее — разорвать эту связь. — Хорошо. — удовлетворенно, с тенью улыбки, говорит он, приняв ее молчание за отрицательный ответ. — Любить таких, как мы, это смертный приговор. Глубокой ночью, они привозят Майкла, избитого до полусмерти. Ильза в ужасе проводит его взглядом и улавливает движения его опухших губ, молящих: «Прости». На нем нет живого места, удивительно, что он еще держится в сознании. Следы от уколов на сгибе локтей дают ей понять, что без инъекций адреналина тут не обошлось. В серых глазах Соломона она видит блики огня, пока он сидит напротив камина. К нему подходит один из агентов и говорит что-то на ухо. Ильза слышит их слова урывками. Соломон равнодушно кивает. — Что насчет Двенадцати? Двенадцать. Ее догадки подтверждаются. Апостолов и правда двенадцать. Каждый на страну, на любую необходимую точку, чтобы контролировать происходящие там события и исполнения плановых заданий. Все они отчитываются перед Соломоном. Конечно, один человек не может обладать тотальным контролем над такой огромной системой, ему нужны доверенные активы, дергающие за ниточки, опираясь на его сценарий. Двенадцать бывших агентов спецслужб, списанные, предположительно мертвые или потерянные в действиях — мертвые души, служащие всаднику апокалипсиса новой эпохи. Он перед ней, на расстоянии вытянутой руки: хаос, заключенный во плоти. Ильза сидит, как на иголках, пока Лэйн в умиротворении наблюдает за языками пламени, словно завороженный. Это навевало ему воспоминания о пылающих столбах горящей нефти на земле, где когда-то был Эдем, из которого изгнали род человеческий, обрекая на вечное познание. — Знаешь, почему люди подвержены саморазрушению? — спрашивает Соломон, разглядывая свою руку с сетью мелких шрамов на коже. — Это один из способов заполучить чувство контроля над собой. Единственный контроль, который они имеют над своим телом и собой как личностью. Уничтожение это форма сотворения. Формируя себя шрамами, они пытаются стать кем-то иным или же дать бой чужаку, которого обнаружили в собственном теле. — Лэйн медленно переводит взгляд на нее, затихшую на фоне его слов. — Глядя в зеркало, ты все еще видишь себя? Этот год под прикрытием Ильзе казалось, что она движется по спирали, будучи шаг за шагом ближе к своей цели. Только она все еще не знает: по спирали вниз или вверх? — Я вижу, — шепчет она, не разрывая зрительного контакта с Соломоном, улавливающего каждое изменение в выражении ее лица, словно она снова под прицелом. —… как ты глядишь на меня в ответ. Вступившая в свои права тишина прерывается лишь треском поленьев в камине. Они глядят друг на друга безмолвно, позволяя озвученному ими откровению осесть в пространстве, в котором они себя находят, увековечиться в памяти этих двоих, как первое пришествие к обоюдному пониманию. Но едва ли Фауст понимает, что насилие, на которые идут такие, как они, это следствие необъятной любви. — Есть кое-что, что ты должна сделать. — он увлеченно отводит взгляд, доставая из кобуры, закрепленной у него на груди, пистолет и проверяя магазин. Резкая смена обстановки заставляет Ильзу затаить дыхание, но в конечном итоге, он протягивает ей свое оружие. — Ты должна убить его. — он не сводит с нее глаз. — Пожалуйста. — вежливо просит он и ему невозможно отказать. Мороз проходится по коже. Ильза не колеблется, принимая из рук Соломона пистолет. Майкл заключил сделку за ее спиной, пытаясь выиграть себе билет из ситуации, в которой оказался. За крупную сумму сдать Соломона враждующей группировке, которая бы перепродала такого ценного заключенного третьим лицам… Так ли оно было на самом деле? Или это была постановка, составленная самим Лэйном, чтобы выловить и избавиться от шпиона в своих рядах? Не поэтому ли он приказал ей ждать у транспорта — чтобы она ничего не увидела? Ступая по морозу, она слышит только то, как колотится ее сердце, пока Майкла волочат по снегу и бросают ей в ноги. Никаких прощальных слов и сожалений, только быстрая и легкая смерть от пули в голову. Она не должна давать повода для сомнения в своей преданности. Грохочет выстрел. Вспышка на долю секунды мелькает во тьме. Соломон не пришел поглядеть. Он так и остался сидеть у камина, внимая тишине. Фауст невольно замечает, что Лэйн дал ей пистолет с одним единственным в нем патроном. Он не дает ей шанса на неповиновение, как и шанса на ошибку.