Только дыши... на моих губах

— Макс?..       В ушах вдруг так приглушённо, но надрывно начинает звенеть, что перед глазами начинает всё расплываться. Это же просто чушь какая-то. Не сходится. Для Нью ничего не сходится. Как это может быть Саран, если он является другом Прэма, Кая, Джеймса?.. Как он может сейчас сидеть перед ним вот так вот — без эмоций на бледном лице, с ледяными глыбами вместо глаз? Как… — Почему… — в ужасе, в отвращении кривиться лицо Чаварина. — За что ты… — Я так люблю дождь, — внезапно, спокойным тоном произносит Макс, чуть склоняя голову в сторону. — Такая лирика исходит от этих ледяных капель. Такое звучание… Оно скользит тоской по сердцу.       А сам смотрит. Прожигает Нонга пронзительным, поглощающим взглядом. После всего, что он сотворил, вдруг решился поговорить о своей любви к дождю?       До чего же он отвратителен. — Я знаю, что ты тоже любишь дождь, — чуть тише произносит Саран. — Он может скрыть всю твою боль, все твои страхи. Укрыть тебя ото всего, — вдруг повышает он голос, а губы расплываются в безумной улыбке, — безумного и опасного мира, — а затем резко двигается к Чаварину, который вжимается в стену всё сильнее. — Не бойся, Нью, — Саран бережно кладёт ладони на чужие щёки, — я защищу тебя. Уберегу ото всего!..       Чаварин на несколько секунд покидает временное пространство, едва ли понимая произнесённые Максом слова. Что… что вообще происходит? Как они дошли до того, что Саран стал самым настоящим серийным маньяком, который одержим Нью?.. Чего ради он преступил столько границ? Забрал жизни собственных друзей?! — За… что?.. — лицо Нонга исказилось в искреннем удивлении и желании получить ответ. Причина должна быть. Всегда должна быть. Без причины люди не убивают людей.       Но сильнее удивляет Нью реакция Макса. Столь шокирован и явно не понимает того, что Чаварину кажется странным. Видимо, для этого парня сложились все карты в голове, там явно присутствует логика и смысл. — Ради тебя, — до тошноты просто и мелодично звучит ответ, и только Чаварин подавляет очередной рвотный позыв, как в следующую секунду столь отвратные, мерзкие уста касаются губ Нью. Вжаться бы в стену сильнее, но Нонг давно перешёл эти пределы, и ничего другого ему не остаётся, кроме как протестующе замычать, как можно плотнее сжимая зубы, да бы не дать ядовитому языку убийцы проникнуть в его рот. Но Макса, очевидно, лишь сильнее заводит сопротивление пленника: его глаза мерцают нездоровым блеском, а сам он всё шире и нежнее улыбается. — Ты так прекрасен, — покрывая его лицо поцелуями, — я так тебя люблю!!!       От этих слов сердце щемится как можно дальше. Не касаться этих слов, не воспринимать их. Не говори этого, не говори! — Больной… — пыхтя, сопротивляется Чаварин, падая на пол. — Ублюдок… — всё ещё продолжая уворачиваться от неприятных прикосновений, резко вздрагивая от пульсирующей боли в руке. Быстро сориентировавшись, Нью нащупал небольшой нож, который, кажется, выпал из кармана Сарана. — Мне так нравится твоя непокорность, — усмехается Макс, лбом касаясь лба Нонга, — но как же меня злит, что ты и Зи… — его глаза закрываются, а Нью начинает дышать через раз, больше всего страшась, что этот псих узнает, что нож сейчас находится у его жертвы. — Мне стоило сразу убить его. Но я и подумать не мог, что вы начнёте так стремительно сближаться.       Молча слушая словесный порыв, Нонг, как можно осторожнее, пытался перерезать верёвку на руках. Хотя трудно не понимать произносимые слова. — Он смел прикасаться к тебе… — и вновь пальцы смыкаются на шее, а Чаварин замирает, смотря куда-то сквозь Макса, не выражая каких-либо эмоций. — Почему ты позволил ему сделать это с собой? Прикасаться к тебе… — голос надломился. — Как далеко вы зашли?! — внезапно выкрикивает он прямо в лицо Чаварина.       Но Нью молчит.       Макс смотрит на него ещё несколько секунд, изучает, пытается понять, что сейчас происходит в его голове, чем он мучается, о чём думает. А потом, неожиданно для Нонга, языком проводит по ране на губе, непроизвольно вынуждая Чаварин отвернуть голову в сторону. Как же мерзко.       Тяжёлый выдох, и Саран поднимается, как-то удручённо отходя в сторону. Нью же, решив воспользоваться моментом, вновь принимает сидячее положение рядом с коробками, ни на секунду не выпуская из руки нож. Ему бы не помешало начать бояться, задуматься, что же в итоге сделает с ним Макс, но Нью от чего-то это совсем не беспокоит. И, если честно, то шоковое состояние ещё не отпустило его. — Я убью его, — наконец-то выдыхает Макс, копаясь в одной из коробок. — Наверняка он прискочит тебя спасать, — со всей брезгливостью произносит Саран, — вот и будет умирать… медленно, — резко повернув голову к Нонгу, что вовсе глаза смотрит на него, — на твоих глазах.       Разумеется, Нью не допускает мысли, что Мин убьёт Зи. Чаварин уверен, что улизнёт отсюда намного раньше, да и вообще, откуда его спасать? Как Прук узнает это? Но теперь нужно потянуть время, нужно выждать момент, нужно вступить в игру… — Он же… твой друг… — как можно более трагично, чтобы Макс не сомневался в том, что смог полностью подавить волю Нонга. — Не надо, Макс…       Слышится злорадная усмешка, а Чаварин улавливает в руках Сарана ножовку. Это… для него?.. — Друг… — повторяет Макс, продолжая доставать предметы для пыток. Просто ещё не ясно чьих. — Друг… Он мой друг? — кажется, парень ведёт беседу сам с собой. — Дру-у-у-у-уг…       Пока Макс продолжает бормотание, полностью сосредоточенный на своём занятии, у Нью замирает сердце — его руки свободны… Что же теперь?! Глаза суетливо мечутся по комнате, в попытке отыскать злосчастную дверь, но её нет! Нету чёртового выхода?! Блять!!! Мать твою! Тогда…       Только Чаварин покрепче сжимает нож, полный уверенности бороться за собственную жизнь преступным путём, раздаётся ужасающий, пугающий раскат грома, вместе с яркой молнией, свет которой отражается где-то позади стены, у которой сидит Нью. Значит, там что-то ещё есть… Стена лишь разделяет… Окно? Он принёс его через окно? Но всё же… где они находятся? Наверное, сейчас меньше всего нужно об этом думать.       И, кажется, Нью слишком увлёкся собственными мыслями, ведь даже не заметил, как Макс вновь оказался рядом с ним. Присев на корточки, он апатично смотрел в лицо младшего, и в этот момент у Чаварина заколотилось в панике сердце. Сейчас он как никогда ощущал опасность, исходящую от этого человека. Но нельзя себя выдать, чтобы ты этот псих не делал. Шанс сбежать будет только один. — Да, — тон холодный, совсем не похожий на тот, что был несколько минут назад. Значит, Нью не ошибся, ощутив резкую перемену настроения Сарана. — Я убью своего друга, — и бровь приподнимает, а слова звучат до ужаса обыденно. — Ради тебя, — чуть наклонив голову ближе, шепчет Макс, резко хватая Нонга под скулами. Нью едва ли не выдаёт себя, вовремя одёрнув руки, что машинально дёрнулись к угрозе. Но сейчас Макс явно зол, потому что сила, что он вкладывает в свои пальцы, пугает. Нью не чувствует удушья, но ему кажется, что психопат способен что-нибудь ему сломать. Вот только вновь и вновь Мин преподносит сюрпризы.       Сжав сильнее, выдавив искренний, болезненный стон, Макс начинает смазывать губы Нонга непонятной субстанцией, и Чаварин, даже было, теряется, не сразу осознавая происходящее, как в нос бьёт запах моментального клея, и тогда уже в ужасе он начинает брыкаться, стараясь открыть рот как можно шире. Сжать плотнее уже нельзя — точно склеятся, а вот если открыть… И если бы это было всё так просто. Саран грубо и со всей силы сжимает губы Чаварина, давая время клею подействовать, а горькие слёзы страха, разочарования, обиды и злости, катятся с напуганных и упрямых глаз.       «Успокойся. Успокойся. Успокойся. Ты должен дышать. Дыши. Дыши через нос».       Нью… Прошёл настоящий ад в детстве. Те пытки, те муки, что испытали его родители, что испытал лично он, закалили характер, видимо, выработали стойкость духа. Способный смущаться каких-то взглядов или пристального внимания к собственной персоне, он оказывается уверенным и твёрдым наедине с тем, кто в любую секунду способен забрать его жизнь. — Не бойся, — скромно улыбается Макс, — скоро всё закончится. И никто больше, — поднимаясь на ноги, — никто и никогда нам не помешает.       Макс смотрел на него ещё с минуту, прежде чем вернулся в угол со своей коробкой. Что-то отодвинув, он приоткрыл дверь, медленно прошмыгнув внутрь, и там загорелся свет. Щель маленькая, но её хватило, чтобы протиснуться такому бугаю, как Саран. А Нью озарило острой мыслью: это шанс. На побег. В окно.       Попробовав раскрыть рот, Чаварин чуть не поддаётся паники: клей хорошо выполнил свою работу, и чтобы продрать уста придётся либо разодрать их в кровь, либо найти растворитель, что, в принципе, также нанесёт увечье…       Это потому, что он целовал Зи? Плата за столь сладкие прикосновения? Последняя слеза капает с ресниц, а Чаварин чуть приподнимает уголки губ. Даже если он сегодня умрёт, в такой короткий срок — явно веток судьбы, Нью смог ощутить яркий вкус любви и желания, нужды в ком-либо.       Сожалеть не о чем. Мечтая о смерти, Нью вдруг оказался чересчур бойким. Умирать, во всяком случае, просто так он не собирается.       Поднявшись на ноги, боясь даже вдохнуть лишний раз, Чаварин не отводит глаз от щёлки света, с ужасом ожидая появления Макса. Но стоять времени нету, нужно идти. И, отвернувшись на свой страх и риск, Чаварин буквально на ощупь пошёл в часть комнаты, скрытой за перегородкой. Куча коробок, полок, пыли и… Окно!       Перешагивая через разбросанные предметы, благодаря мелким раскатам грома, что глушат скрип половиц, Чаварин добирается до выхода на свободу, осторожно приподнимая доску.       «Да!»       Разбитое окно! Значит, он может выбраться отсюда! И ни секунды не думая, Чаварин, вместе с доской, начинает свой путь. Как можно тише, опасаясь издать лишний звук даже в виде невинного вдоха, он первоочерёдно вытаскивает деревяшку, дабы не рисковать, ведь ставить её внутри — места нет, и только за этим он выбирается сам. Стараясь не задеть оставшихся стёкол, сначала одна нога, затем тело, и только потом вторая нога — а дальше пару секунд, чтобы убедиться, что он на самом деле выбрался. Стоит сейчас на мокрой и скользкой крыше, чёрт знает на каком этаже…       Крепче прижав к себе доску, почему-то чувствуя себя с ней спокойнее, Чаварин начинает скользить вниз, в ужасе раскрывая глаза. Ливень, что накрыл студенческий городок, обещали на несколько дней — это сезонная песня, но как же сейчас Нью проклинал эти холодные, режущие его через одежду капли. Больно. Страшно. Мерзловато.       Отмахнувшись от паники, что бушует в нём диким тайфуном, Чаварин двинулся вдоль по стене крайне аккуратными шагами в сторону, пытаясь придумать способ спуститься вниз, возможно, найти другой способ попасть внутрь здания…       Но ребро здания достигнуто, спустя пару минут, дальше поворот, а перед зданием дерево. Высокое и очень большое дерево. На которое он может… прыгнуть?..       Сердце, утробно пискнув, падает прямо в кишки, закапываясь в них, а Чаварин, полностью поддавшись вспышке адреналина, совершенно безумно даже для этой ситуации, отбрасывает доску и стремглав несётся вперёд, интуитивно, достигнув края, совершая прыжок. Без лишних эмоций и мыслей, как подобает сумасбродным поступкам, Чаварин долетает до одной из веток, рьяно хватаясь за неё, но дальше следует треск, боль от других веток при падении, но вот он прочный сук, за который Чаварин хватается и руками, и ногами.       Глубоко дыша через нос, начиная поддаваться удушью, Нью старается заставить себя снизить планку кипящего адреналина. Но, чёрт возьми, как же это непросто. Дышать через нос недостаточно… Слишком разряжён воздух, слишком много физического и психологического давления. Испугавшись нехватки воздуха, с крупными слезами на глазах, Чаварин начинает продирать свои губы, чувствуя хлынувший металлический поток. Не сдерживая голос, он кричит всё громче и чётче, пока силы не покидают его полностью, и Нонг падает на землю. Но едва ли он чувствуют другую боль, кроме той, которой сейчас пульсируют губы.       Не глядя, не осматриваясь, вскочив на ноги, Нью несётся вперёд, то и дело, поскальзываясь на лужах и мокром асфальте. Смерть дышит ему в спину, он это знает. Макс несомненно уже заметил его пропажу, и нет никаких сомнений, что он злится.       Дождь, что капает с серо-синего неба, плотной завесой застилает собой всё на расстоянии вытянутой руки. Не зная точно, где находится и куда бежит, Нью, запнувшись обо что-то, падает в лужу, успев подставить руки как опору. И резко поворачивается, дабы встретиться с Сараном лицом к лицу. Вот только психа рядом не наблюдается, а значит, что ещё есть время увеличить отрыв. Убежать как можно дальше. Нужно только встать.       Встать…       Тёмная фигура мельком пробегает в глазах Чаварина.       Показалось?       Только не в такой ситуации. Чистое везение, что он смог выбраться, чистое везение, что он не упал с крыши, ухватившись за ветки. Чистое везение, что сейчас он смог рассмотреть своего палача.       И словно подыгрывая кровавому психу, ветер сладким гниющим шёпотом доносит его слова до слуха жертвы: — Я заберу твою жизнь…       Подорвавшись, Нью вновь бросается вперёд, а в голове бьётся суетливая мысль о том, что Макс идёт за ним. Нужно бежать, нужно найти помощь, нужно спрятаться! Глубоко дыша через рот, почти что не чувствуя боли, Чаварин резко тормозит, всматриваясь в вырисовывающееся перед ним здание. Оно кажется ему знакомым и неспроста. Это же библиотека. Место его работы. Место, где он находил себя, где спасался от окружающего мира.       Теперь он спасётся там от смерти.       Возможно, это было не самым продуманным решением, но бежать в такую погоду дальше Нонг просто не смог бы. В груди уже горело так, что Нью, казалось, выдыхает пламя, да и голова кружилась всё сильнее и сильнее. В конце концов, сильная усталость начала проворно пробираться в мышцы.       Так что радуясь своеобразному спасательному кругу, Чаварин уже медленнее начинает свой путь в библиотеку, грея себя мыслью, что там есть телефон.       Зайдя внутрь здания, Чаварин сразу же идёт к комнате, где когда-то сидел ПиПун, ведь там точно находился стационарный телефон. Это его шанс, это возможность хотя бы сообщить имя убийцы. Вот только Чаварин никак не мог знать, что после того, что произошло в этом месте, электричество в здании было отключено, а это значит, что и телефон не… работает…       Расплакавшись от злости, не выдерживая такого давления, Нью панически схватился за голову. Что ему делать? От библиотеки недалеко до дороги, и если он выйдет сейчас…       Но уйти Нонг уже не сможет. Потому что мельком скользнувшая тёмная фигура теперь виделась чёткой, всё ближе и ближе. Нью остаётся только пятится назад, прямо в библиотечный зал, в надежде укрыться там. Большое пространство, куча полок… И есть ещё один выход.       Резко вбежав в зал, Нью сразу же кидается к своему столу, из ящика доставая все предметы, ища лишь один — ключ. И заполучив желанный предмет, Чаварин скрывается среди стеллажей, уходя вглубь, вслушиваясь в звук аккуратно закрытой двери.       Нью пронзает насквозь, и всё тело словно леденеет — так трудно двинуться с места, так тяжело заставить идти себя дальше. И Нонг резко вздрагивает, когда слышит холодный, глубокий голос: — Выходи, Нью. Хватит этих игр.       Макс совершенно точно шёл за ним по пятам. Игрался с ним, гнал его, как охотник загоняет свою жертву в западню. И вот он — Нью, в ловушке, из которой нет выхода, в которой Саран имеет свою власть. Но библиотека то место, которое очень хорошо знает Чаварина. И он точно знает, куда идёт. Вновь двинувшись с места, всё же стараясь не привлекать лишними звуками внимание Сарана, Чаварин с замиранием сердца ждёт момента, когда выберется из этого места. И достигнув нужного места, с опаской оглядываясь через плечо, Чаварин стремительно вставляет ключ в замочную скважину.       Щелчок. Второй. — Нью-ю-ю-ю, — слышится поблизости, — ты меня очень расстроил…       В желании избавить себя от компании убийцы-психопата, Чаварин резко дёргает ручку вниз, и да, дверь открывается, вот только… снаружи кто-то привязал цепь одну из ручек с чем-то ещё, и выбраться кому-либо через раскрывшееся отверстие просто… невозможно.       В отчаянии округляются глаза Нонга. Руки опускаются сами по себе.       Он ошибся, когда зашёл сюда. Был слишком самонадеян, раз решил, что сможет спастись так легко.       Медленно повернувшись, он сталкивается с Максом, спокойно стоящим в паре метрах от него. От чего-то крупные слёзы стекают с его глаз, а его тело мелко, едва заметно подрагивает. Замёрз из-за дождя? А Нью также трясёт?       Отступать уже некуда. Уже бессмысленно. Ему не убежать. Ему не спастись. Один шаг в сторону, а Макс делает два вперёд, сокращая расстояние. Дёрнись Чаварин на побег, и через тройку секунд ему в спину прилетит огромный мясницкий нож, который сжимает бывший друг Зи в руках. Так чего ради? Зачем… — Не надо… — с надеждой произносит Нью, а голос его дрожит. Он не хочет умирать, правда не хочет. Уж сколько раз он боролся с негативными мыслями, но смерть… Её желание… Познав такую сильную боль, Чаварин узнал и вкус её отражения, когда вновь приобретаешь что-то важное. Но физически ему никогда не справиться с Максом. Это нечестная битва! Подлость! — Не надо?.. — истерично хохочет Макс. — Поэтому ты сбежал, так подло? — снова делая шаг вперёд, а Нонг вжимается в стену. — Ты спрыгнул с крыши седьмого этажа! О чём ты думал?! — разревевшись, вскрикивает Макс. — Ты мог умереть… Тебе настолько мерзко быть со мной, что ты предпочитаешь такую вот смерть? — поразительно, что в этой ситуации Макс на самом деле его отчитывает. Ругается и злится, за то, что Нью рисковал своей жизнью. — Я должен был… — проглатывая слова. — Я не хочу, Макс… — а сам тоже начинает плакать, отрицательно качая головой. Он понимает, что Саран не будет мешкать, воткнёт и всё. И вряд ли Макса вообще можно в чём-то переубедить… — Я… ради тебя… всё это… — то хохоча, то снова срываясь на плачь. –Ты и я — это судьба! Как ты не понимаешь?! — во взгляде полно боли и отчаяния. Его искренность поражает. — Макс…       Саран делает ещё пару шагов навстречу к Чаварину, теперь находясь рядом с перепуганным и надломленным парнем лицом к лицу. — Не надо… — вздрагивает Нью, когда остриё ножа проходится по щеке, прямо к шее. — Макс… Не надо… — Что ты сделал со своими губами? — всхлипнув, Саран обеспокоенно смотрит на разодранные в кровь губы. — Боже… Я сделал бы всё аккуратно… Что же ты наделал… — и вновь его настроение резко меняет направление. — Нет, Нью, — в глазах загорается невидалой силы ярость, а мышцы лица словно каменеют. — Ты останешься со мной. Со мной и навсегда. Наша связь вне этого мира! — кричит он прямо в лицо побледневшего Нонга, решившегося на глупую, но единственную попытку к спасению. — Я заберу твою жизнь. Не бойся, — резко занося нож, — ты… всегда… — стремительно опуская руку. — Будешь со мной.