≿————- ❈ ————-≾
Феликса из сна вырывает громкий стук. Едва разлепив глаза и собрав сонные мысли в кучу, он тут же натыкается на открытую дверь. В проходе Хёнджин, сверлит парня на кровати убийственным взглядом. Ли недоумевающе пялится в ответ, отмечая, что угадал с ростом. В остальном признать в сегодняшнем Хване вчерашнего — невозможно. Особенно картинка не сочетается с пьяной истерикой. — Феликс? — Младший морщится на грозный тон, устало опуская голову на подушку. Тянется руками к одеялу, накрываясь с головой. — Где мои вещи? Ли едва вздыхает, жмурится сильней. Хван звучит сердито, но мелодичность и плавность никуда не пропали. Если не видеть чужого лица, можно с лёгкостью представить, как обладатель этого голоса говорит что-то приятное. Например, благодарность за вчерашнее или банальные извинения за доставленные неудобства. — Скажи спасибо, — едва слышно бормочет Феликс, — что не пришлось искать донора для отмороженных почек. Ты вполне мог остаться без них, если бы ночевал в подъезде, где тебя и следовало оставить. Но, видимо, Хёнджин обладает не только феноменальной способностью становиться трезвым через пару часов после дикой пьянки, но и супер-слух: потому что Феликса он слышит. — Что ты… — Да блядь! Одеяло летит в сторону. Младший выскакивает из постели слишком резко: пошатываясь, делает неуверенный шаг вперёд, спотыкается о собственный чемодан, оставшийся лежать разобранным наполовину. Хёнджин наблюдает молча. Пялится, как растянутая белая футболка оголяет ключицы, а бесформенные шорты делают тонкие лодыжки ещё более хрупкими. Феликс на голову ниже, а ещё у него веснушки. Яркие, заметные и до ужасного аккуратные. — Сделай шаг назад. Хван сглатывает и не думает возражать. Как только старший оказывается за пределами порога, Ли хлопает дверью не раздумывая. Возвращаясь в кровать, улыбается маленькой победе. Покой долго не длится. — Какого чёрта? — слышит Феликс. Дверь открывается из-за сильного толчка, ручка гулко ударяется об стенку. На секунду просыпается стыд: возможно, Хёнджин ничего не помнит из вчерашнего; разумеется, у него найдётся веская причина топить себя в алкоголе. Феликс понимающий и прощающий, но не рано утром. Особенно не рано утром после долгой дороги. — Может, заткнёшься и дашь мне поспать? Хван вновь хмурится, с сомнением оглядывается через плечо и тихо спрашивает: — Мы… переспали, поэтому так злишься? Ли переклинивает: смотря на ручку двери, он обдумывает, насколько громко разорётся Минхо если там осталась вмятина. Взглядом скользит к старшему и прищуривается. Вина за беспричинно грубое отношение к незнакомому человеку растворяется. Феликс складывает увиденное за сутки, отсекает неудобные моменты, проглатывает логичные вопросы и выстраивает понятную для него одного картинку. Хёнджин не только регулярно напивается в хлам (регулярно, потому что Минхо знал, как действовать). Он ещё и спит с кем придётся, не задумываясь об этом, ведь не в состоянии понять был у него секс накануне или нет. Ликс морщится из-за школьных, сводящих в узел живот, воспоминаний. Открывает рот, чтобы не только назвать Хвана мудаком, но и навешать лапши на уши: дабы Хёнджин на километр не додумался подойти. Планы рушит Минхо. — Феликс? Поворачиваясь к чемодану, Ли вытаскивает объёмную толстовку. Замирает напротив Хвана, который всё так же стоит в проходе, дожидаясь ответа. — Я бы с тобой спать не стал. Уж точно, — тихо отвечает Феликс, выделяя последнее слово. Хёнджин шарахается. Налетает на дверной косяк плечом и застывает. Лицо превращается в непроницаемую маску. Ликс физически чувствует, как между ним и соседом, вырастает стена. Вслед за которой в тёмно-карих глазах младший видит отвращение, смешанное с тоской. В коридоре Минхо появляется с лёгким цоканьем, привлекает внимание к себе и встретившись взглядом с младшим братом, широко улыбается. Феликс улыбается в ответ, закидывает подальше противные мысли, позволяя кисло-сладкой грусти заполнить внутренние органы, и чтобы поскорее избавиться от неприятных чувств, лезет обниматься. Старший прижимает к себе со смехом, тянет за отросшие волосы, с любовью заглядывает в глаза. — Тебе идёт. В ответ Ликс оттягивает прилично отросшую чёлку Минхо назад и куксится. — А тебе нет. Минхо сильно изменился. От прежней, нелепой причёски только рваная чёлка. В карих глазах блестит задумчивость. Плечи от усердных тренировок стали шире, щёки окончательно пропали и куда не ткни — везде мышцы. Последний раз Феликс видел брата три года назад — приезжал вместе с родителями на выпускную церемонию. Минхо на отлично окончил университет, получил диплом кафедры современного танца, тут же устроившись работать в крупную компанию на подтанцовку к айдол группе. — Когда привезут вещи? — спрашивает старший, возвращаясь на кухню. — Ближе к вечеру. Феликс плетётся следом, слыша, как шаркает и Хёнджин. Хван молчит, горестно сводит брови вместе при каждом взгляде на младшего и, вытащив из коробки блистер с таблетками, выпивает одну. Минхо кидает быстрый взгляд на брата, потом на друга, поджимает губы, но не вмешивается. — Следовало разобрать хотя бы те вещи, что уже с собой. — Да? — Ликс ярко улыбается, — я был слишком занят твоим соседом. Хёнджин на эту реплику опять сводит брови вместе. Выглядит так, будто его пырнули ножом в печень. И всем известно, что никто не вечен, поэтому прямо сейчас он тут и умрёт. Минхо вновь не реагирует, за столько лет подобное поведение стало привычным. Плита звонко щёлкает и только сейчас Феликс замечает небольшую миску, с нарезанными в ней помидорами, тёртым сыром и кусочками курицы. — Завтрак? — предлагает Минхо. — Ты не устал? — бормочет Ликс, наблюдая как крупицы соли растворяются, впитываясь в помидоры. — Это твоя порция, она никуда не денется, когда проснёшься во второй раз. Феликс не признается, но он очень скучал по брату и небольшим съедобным сюрпризам в жаркие летние каникулы. — Хёнджин? — Я ничего не помню, но видимо доставил вчера проблем. — Хван морщится, зеленеет при взгляде на еду, отступает в коридор. — Поэтому помогу с вещами вместо извинений. Закатив глаза, Феликс убирает тарелку с салатом в холодильник, затылком чувствуя, два тяжёлых взгляда. Хёнджин раздражает неимоверно. Мягким голосом, пронизывающим до костей взглядом и непонятными эмоциями, отражающимися у него на лице. И уж тем более Феликс не нуждается в помощи, предложенной как одолжение. Вернувшись в комнату, Ликс валится в кровать. В комнате ещё пахнет сном, а сквозь щель плотных штор скользит тонкий лучик света. Ли может по пальцам одной руки пересчитать те дни, когда он по собственной воле вставал раньше одиннадцати утра. Входная дверь хлопает. Слушая затихающие звуки, Феликс на выдохе закрывает глаза. Но сон не идёт, несмотря на тяжесть в теле и песок в глазах. Мысли скачут вокруг Хёнджина абстрактными волнами. Хван не из тех, кто грубит каждому встречному: иначе с Минхо он бы не дружил. И этот странный, явно не к месту, вопрос. Поворачиваясь лицом к двери, Феликс пялится на ручку. Хёнджин смотрел на него с интересом и испугом. Ли этот взгляд хорошо знаком. Для того, кто часто оказывается в центре внимания, подобное становится привычно. Даже не имея за спиной длительные отношения, Феликс в состоянии отличить интерес и явное желание. Хёнджин странный, может быть, именно это и заставляет мысли цепляться. Противоположные друг другу чувства: интерес и отвращение, желание и холод.≿————- ❈ ————-≾
Из сна вырывает вибрация телефона в углу комнаты. Феликс морщится, прячет голову под подушку, пока не осознает, что звонят насчёт вещей. А когда добраться до аппарата удаётся, звонящий уже сбрасывает. Ли вздыхает, тоскливо оглядывается на дверь и всё же звонит в ответ. По ту сторону доставка сборного груза и — на счастье младшего — не живой человек, а автоответчик. Ликс плетётся умываться, застаёт Минхо на кухне, вспоминает, что в холодильнике ждёт еда. От радости хочется пищать. — Много вещей? — Феликс кивает, растопыривает пальцы в стороны как лягушка, трясёт ладонью в воздухе, пританцовывая. — Пять? Ты что с собой полдома привёз? Вообще-то пять только коробок, ещё там два чемодана и мама просила передать что-то лично Минхо в руки, но Феликс скажет об этом попозже, чтобы не получить по шапке. Хорошее настроение пропадает, стоит на пороге квартиры появиться Хёнджину. Старший выглядит куда лучше: на голове порядок, глаза больше не мутные, одежда пусть и слегка мятая, но свежая. Хван как раз из тех, на кого можно надеть мусорный мешок и диву даваться. Стоит младшему оказаться рядом и вновь встретиться с чужим взглядом, почва будто уходит из-под ног. Мешающие недавно заснуть мысли вновь принимаются жужжать в голове. А в желудке странным узлом скручиваются нервные окончания. Хёнджин смотрит пристально, сурово сводит брови вместе, будь он паяльником, уже прожёг бы дырку. Феликса эта ситуация жуть как бесит, впиваясь ногтями в запястье до красных следов, он глубоко вдыхает. — Справимся за пару подходов, — слышится голос Минхо в коридоре. До лифта троица идёт молча, младший плетётся позади, сжимая телефон в руках. В лифте неловко кажется тоже только Феликсу. Хёнджин разговаривает с Минхо насчёт общего друга и оба они смеются. Хёнджин кажется сшитым из противоположных друг другу кусочков. Посмотри с одной стороны, увидишь острые скулы; взгляни с другой, заметишь, как они аккуратно перетекают в овальную форму, без излишней остроты. Нос с небольшой горбинкой, брови вразлёт и суровость во взгляде контрастируют с мягким смехом и пухлыми губами. Прямые волосы чуть завиваются за ушами. Интерес во взгляде сменяется отвращением и тоской. Непринуждённая поза и жесты отражают раздражение, виднеющееся через нервные подёргивания плечами и подрагивающие пальцы. Напиваться в хлам и плакать на чужом диване. Вести себя как последний грубиян, но помогать с вещами. Лифт щёлкает, останавливается и уже с привычным скрипом двери разъезжаются в стороны. Пропуская старших вперёд, Феликс принимает единственное верное решение — не смотреть на Хёнджина. Ведь если игнорировать монстра, он тебя поймать не сможет. Вещи удаётся донести за пару подходов. Хёнджин смотрел изредка: задерживал взгляд, хмурился и принимался за коробки.