Юнги скользнул в постель, стараясь не разбудить. Поначалу он просто лежал рядом и слушал спокойное дыхание, но долго так не выдержал и, повернувшись на бок, осторожно прижал к себе Чимина, уже привычно вдыхая его аромат и утыкаясь в макушку. Затем он вспомнил, что увидел сегодня в конюшне и…
— Юнги, ты злишься на меня?
Младший сразу же проснулся, как только почувствовал на себе горячие руки и легкий поцелуй у основания шеи. Альфа чуть отстранился, давая возможность повернуться к нему лицом.
— Твой запах. Я чувствую горечь, но не понимаю, что это значит. И сегодня ты практически не разговаривал со мной. Что происходит?
Мин видел в карих глазах печаль, ощущая тоже самое и в лёгких, от этого захотелось себя ударить.
— Это не злость, а ревность.
Чимин сел на постели и озадаченно посмотрел на него.
— Почему ты ревнуешь? Разве я дал какой-то повод?
Но потом в его голове тоже всплыл эпизод в конюшне, выражение лица Юнги в тот момент, когда он увидел Хаджуна, стоящим так близко.
Младший широко улыбнулся.
— Не вижу здесь ничего смешного, — ворчал Мин.
Чимин навис над ним, не переставая улыбаться, а потом поцеловал. Отказываться от поцелуя, несмотря на возмущения, альфа не стал, с удовольствием притянув к себе.
Он действительно весь остаток дня маялся от ревности, при этом в мыслях было только одно желание: поскорее обнять и заявить всему миру, что этот омега занят. И любой, кто захочет хотя бы приблизиться, даже, чтобы просто убрать соломинку, тут же встретится с разгневанным Юнги.
Ему так хотелось отправить этого мальчишку обратно восвояси. Только ради Тэхёна сдержался, понимая, что парень находится здесь вовсе не для того, чтобы забрать у него Чимина.
— Я люблю тебя, — выдохнув в раскрытые тонкие губы, произнёс младший.
Этого оказалось более, чем достаточно, чтобы оказаться опрокинутым на постель и прижатым к ней навалившимся сверху телом. Юнги целовал жадно и хаотично, словно раньше было нельзя, зато теперь ему разрешили сразу всё.
Чимин наслаждался такой безудержностью, ощущая на своём теле, казалось бы, не одну, а сразу несколько пар рук, что гладили или крепко сжимали, почти до синяков. Альфа скучал, и его нетерпеливость говорила сама за себя, не считая запаха, от которого кружилась голова, а возбуждение становилось почти не выносимым.
— Юнги, — с губ сорвался томный звук, — я хочу.
От этих слов разум отключился. Одежда полетела на пол, два обнаженных тела сплелись вместе, словно единое целое. Юнги качнул бедрами, желая снова услышать стон. Долго ждать не пришлось. Чимин терялся в собственных чувствах или это уже были эмоции Юнги? Не имеет значения.
— Могу я войти в тебя?
Альфа насилу оторвался от сладких губ, чтобы задать этот вопрос. Вместо ответа, младший чуть приподнял бедра, потеревшись о него. Аромат стал насыщеннее, а глаза безошибочно выдавали желание.
— Я хочу тебя, — чтобы произнести это вслух, потребовалось много сил, но в награду он получил долгий и страстный поцелуй.
Юнги понимал без слов и, конечно же, был очень благодарен за это. Стараясь сдерживать собственное желание, он расположился между ног омеги. Чимин приподнялся на подушках, внимательно следя за каждым движением. Глядя на возбуждённый член младшего, альфа невольно сглотнул скопившуюся во рту слюну. Он накрыл его своей большой рукой и провёл по всей длине.
Сверху послышался новый стон, рука сжалась сильнее.
Простынь слегка промокла от выступившей смазки. Используя её, Юнги осторожно проник одним пальцем, не переставая водить рукой по члену вверх и вниз. Омега, не стесняясь, звучал с каждым движением внутри его тела всё громче. В какой-то момент обе руки исчезли, и он разочарованно выдохнул, но уже в следующее мгновение снова оказался прижатым сверху телом Юнги, а губы накрыли в трепетном поцелуе.
Альфа проникал осторожно, стараясь двигаться медленно, не переставая целовать, отвлекая от неприятных ощущений, которых в начале процесса было никак не избежать. Чимин положил свои ладони на крепкие ягодицы и чуть потянул на себя, разрешая войти полностью и насладиться, наконец-то, близостью.
Старший замер. Приятное тепло и узость любимого тела заставляли в голове взрываться фейерверки, так потрясающе он чувствовал себя в этот момент. Но всегда думал не только о собственном удовольствии, поэтому, сфокусировав взгляд, посмотрел на Чимина.
— Тебе не больно?
— Всё хорошо.
В подтверждение своих слов, он поцеловал, обхватив лицо руками, а затем переместил их на затылок, царапая кожу головы, заставляя всё тело покрываться мурашками.
Юнги очень нравилось, когда младший так делал, и Чимин это тоже знал. Поэтому никогда не упускал возможности в утренние часы, нежась в объятиях друг друга, запустить руки с темные пряди, практически заставляя стонать от наслаждения.
После этого, неминуемо оказывался зацелованным с головы до пят, чувствуя горячее дыхание на своём теле. Кажется, что на нём уже не осталось ни одного сантиметра, куда бы не дотянулись эти требовательные и подчас ненасытные губы.
Альфа чуть приподнялся и сделал пробное движение, следя за реакцией. Ни лицо, ни запах омеги не сигнализировали о боли или каком-то ином дискомфорте, поэтому он начал постепенно наращивать темп.
Чимин сильнее сжимал в кулаке его волосы в те моменты, когда альфа задевал нужную точку внутри тела. Тогда комнату наполняли протяжные стоны удовольствия, слетающие с губ. Юнги впитывал в себя каждую эмоцию, растворяясь без остатка, отдаваясь полностью и с такой благодарностью принимая всё, что ему давали в ответ.
Это уже становилось не просто слиянием двух тел, а единением родственных душ, что делало пару истинной во всех смыслах этого слова.
Единственное, что альфа никогда не позволял себе, это оставлять семя внутри, чтобы не зачать новую жизнь раньше времени.
В связи с этим Юнги очень переживал, как пройдёт его гон. Ведь тогда инстинкты будут просто кричать ему об этом. Оставалось надеяться, что снадобье Хоби поможет и не позволит натворить бед.
Первым доведя до кульминации свою пару, глубоко вдыхая аромат, что разительно отличался от привычного запаха омеги, он покинул столь желанное тело и тоже смог достичь разрядки, изливаясь на постель.
Каждый раз такого труда стоило не сорваться и не кончить внутрь, но он брал себя в руки, не допуская подобных мыслей. Чимину ещё слишком рано становиться родителем. И Юнги ни в коем случае не станет его торопить с этим, пока омега сам не решит, что готов и хочет завести ребёнка.
Смочив приятно пахнущую ткань, старший с таким удовольствием поухаживал. Бережно обтёр живот, бёдра, успевая ещё и целовать при этом в те места, которых касался влажным полотенцем. Блондин лежал с закрытыми глазами и улыбался, когда в очередной раз чувствовал на себе тонкие губы.
Накрыв их одеялом и не переставая сжимать омегу в своих руках, Юнги оставил ещё один поцелуй на влажном от пота лбу, ощутив чуть солоноватый привкус.
— Не позволяй чужим людям прикасаться к себе, иначе я просто сойду с ума от ревности.
Чимин постарался скрыть улыбку и поднял голову, чтобы заглянуть в лицо.
— Мне никто, кроме тебя не нужен. Ты же знаешь.
— Я чувствую это и сам испытываю тоже самое, но всё равно ничего не могу с собой поделать. Моё душевное спокойствие полностью в твоих руках. В противном случае я просто не отпущу тебя от себя ни на шаг.
Омега всё-таки не смог удержаться и тихо рассмеялся. Мин сильнее прижал его к своей груди, положив подбородок на макушку, вдыхая полными легкими запах счастья своей пары.
Ему тоже больше никто не нужен.
Лишь бы Чимин всегда находился рядом, позволяя любить себя, и никогда не отпускал из своих объятий, в которых сердце альфы успокаивалось, а на душе разливалось тепло.
За завтраком, Кай просто глазам своим не поверил. Эти двое смотрели друг на друга с таким обожанием, вообще не замечая ничего вокруг. Негодование переполняло его в тот момент.
Отличный план потерпел неудачу.
Значит, придётся использовать яд растения и, как только у Чимина начнётся течка, добавить несколько капель в еду или напиток. Оставалось смиренно ждать нужного часа.
Лишь бы всё получилось.
Если наступит беременность, тогда Каю уже точно не светит занять место Пака и придётся всю жизнь довольствоваться ролью слуги, а это совершенно не входило в столь амбициозные планы. Его цель состояла в том, чтобы избавиться от Чимина. Он считал, что после этого ему не составит особого труда заполучить альфу, а затем уже прибрать к рукам и весь дворец.
После того, как все поели, Кай хотел выйти из-за стола и пойти с Тэёном поиграть, но перед ним вырос Тэхён и грозно посмотрел на него. Младший омега трусливо подумал, что Ким смог каким-то образом прочитать его мысли и теперь решил наказать.
— Не так быстро. Сегодня ты в моём полном распоряжении.
Кай нервно сглотнул.
— Неужели ты наивно полагал, что я забыл о подслушанном тобой разговоре?
— Но я же объяснил, что вовсе не собирался подслушивать. Это вышло случайно.
— Надо же. А мне вот тоже, кстати, совершенно случайно, наш господин дал разрешение делать с тобой всё, что я захочу. Что ты на это скажешь?
Парень распереживался ещё больше и стал глазами искать Чимина или хотя бы Тэёна, чтобы заручиться их поддержкой, потому что Тэхён явно задумал что-то недоброе на его счёт, и парень оказался прав.
Ким сначала загнал его на чердак, требуя найти какой-то не то сундук, не то мешок, при этом Каю пришлось очень сильно постараться, чтобы не угадить в паутину или в лапы того, кто её сплёл. В качестве освещения ему выдали небольшую свечку. Если она потухнет, выбираться на свет божий придётся на ощупь.
Так сильно Кай боялся в последний раз, думая, что отец не отпустит его в столицу. Хотя сейчас, пробираясь между груды всякого хлама и следя за тем, чтобы свеча не погасла, омега рассуждал о том, что возможно родитель был прав, и Кай сейчас мог спокойно выйти замуж.
Но ему-то хотелось заполучить в свои руки власть. Он мечтал о слугах, которые будут исполнять любой каприз. А сейчас таким слугой являлся он сам.
Так и не обнаружив то, что Тэхён от него хотел, омега спустился по лестнице вниз.
— Я ничего не нашёл.
— Знаешь, меня только сейчас осенило, этот сундук стоит совершенно в другом месте. Жаль, что тебе пришлось столько времени потратить впустую. Вместо этого ты мог бы ещё что-нибудь интересное подслушать.
Кай рассвирепел, когда услышал, что старший намеренно заставил глотать пыль, ища несуществующую вещь. Ким ждал, что этот малец сейчас не выдержит и взорвётся. Он даже хотел этого, чтобы пойти к Юнги и потребовать самого сурового наказания, но ничего подобного не произошло.
Кай, несмотря на то, что глаза метали гром и молнии, смиренно поклонился и спросил, может ли он быть ещё чем-нибудь полезен.
Испытав легкое разочарование, Тэхён повёл его на кухню. Уже приближалось время обеда и слуги вовсю суетились между столами.
— Я должен помочь с готовкой?
— Вряд ли от тебя будет прок. Но если господин решит в один прекрасный день отравиться, в этом случае ты сможешь встать у плиты.
Кай бросил на него недовольный взгляд, но промолчал.
— Тогда, зачем я здесь?
— Сегодня на столе будет много рыбных блюд. Они очень нравятся нашему гостю. Твоя задача убрать оставшиеся кишки, чешую ну и прочее.
Увидев фронт работы, у него отвисла челюсть, не говоря уже о запахе. Он терпеть не мог рыбу и всё, что с ней связано. Поэтому наказание стало для него чуть ли не приговором. Но делать нечего, пришлось засучить рукава и приступать к уборке. Кай всё время морщился, едва сдерживая рвотные позывы.
Ким оставил его под присмотром слуг, пока сам отправился на встречу с Хаджуном. Альфа хотел поговорить, отказаться было невозможно.
Они расположились в библиотеке, которая сейчас пустовала.
Когда Юнги надолго отлучался из дворца, сюда приходил Чимин. Он взял привычку устраиваться у большого окна с какой-нибудь книгой в руках и даже засыпал в своём кресле несколько раз, укутавшись в плед.
Впервые увидев его, Тэ не мог перестать умиляться. Он сначала думал разбудить, но потом решил, что лучше позвать Юнги. Альфа, при виде этой картины, тоже не смог сдержать улыбки. Он осторожно подхватил лёгкое тело на руки и унёс в спальню. Младший даже не проснулся, теснее прижимаясь к широкой груди, уткнувшись в неё носом.
Тэхён видел, как преданно они смотрят друг на друга и был уверен, что господин, наконец-то, обрёл своё счастье, навсегда подарив влюблённое сердце этому маленькому и хрупкому юноше, который сделал со своим сердцем тоже самое…
— О чём вы хотели поговорить?
Тэхён без особого энтузиазма сидел напротив альфы, подперев голову рукой.
— Я вижу, что моё присутствие здесь вас очень сильно огорчает. А мне бы этого не хотелось. Поэтому, готов прямо сейчас поехать к вашим родителям и сообщить об отмене свадьбы.
Ким тяжело вздохнул. Он думал об этом, но тогда отец просто найдёт другого претендента и всё начнётся заново. Омега не знал, как поступить в этой ситуации.
Хаджун, в общем-то, неплохой человек, умный и веселый, не обделён красотой и у него явно доброе сердце, но всего этого было недостаточно. Тэхён не ощущал того же трепета и восторга, когда видел его, в отличие от Чонгука. Стоило ему только оказаться в поле зрения, омега забывал всё на свете. Хотелось немедленно подойти и обнять. Но он никогда не позволял себе этого сделать. Точнее, так было только один раз.
***
Тэхён брёл по коридору дворца. Начавшаяся несколько часов назад течка, давила на голову, отключая сознание, позволяя инстинктам взять верх и управлять телом. На дворе уже была глубокая ночь. Неожиданно он очутился перед покоями альфы. Двери не заперты, поэтому он зашёл внутрь и стал продвигаться в сторону постели.
Чонгук почувствовал чужое присутствие и сразу же сел.
— Тэхён, что ты здесь делаешь?
Омега не успел ответить, за него это сделал запах. Гук напрягся весь, отползая чуть дальше, чтобы не вдыхать. Но это было бесполезно, так как Тэ уже забрался сверху на одеяло, попутно освобождаясь от одежды. Он обнял за шею, и их губы встретились в отчаянном поцелуе, один мечтал об этом с самой первой встречи, а второй уже не соображал от скопившегося возбуждения, что отчетливо было видно через тонкую ткань рубашки, в которой он остался.
— Прекрати. — Взмолился альфа.
Столь желанное тело прямо сейчас находилось у него в руках. Казалось бы, ничего не мешает воспользоваться ситуацией, но он так не хотел. И был уверен, что омега потом об этом пожалеет.
Превозмогая собственное возбуждение, он завернул его в одеяло и прямо в таком виде на своих руках отнёс обратно в спальню. Тэхён плакал, не понимая, почему альфа уходит, вместо того, чтобы позаботиться о нём. Он даже пытался требовать, но Чон остался непреклонен.
Он решительным шагом встал и отправился на выход.
Когда за ним закрылась дверь, омега жалостливо заскулил, сворачиваясь в комочек, чувствуя себя никому ненужным. Ниспадающее возбуждение отняло все силы. Надо было послушать целителя и выпить предложенный напиток. Он пожалел о своём решении, как только оказался в комнате один. Рука сама потянулась в перевозбуждённой плоти. Хватило нескольких движений, и всё тело затряслось от первого оргазма, но легче не стало.
Двери снова открылись, омега увидел Чонгука. Он сначала обрадовался, что альфа передумал, но ошибся. Гук поднёс к губам флакон с какой-то жидкостью и заставил выпить. Убедившись, что Ким точно всё проглотил, вновь ушёл.
Несмотря на горький вкус и не самый приятный запах, в голове немного прояснилось, а следом за этим накрыл стыд. Как теперь смотреть в глаза Чонгуку он себе даже не представлял. Хотелось просто запереться в этой комнате и не выходить отсюда до скончания времён…
***
— Простите за моё поведение. Здесь абсолютно нет вашей вины. — Грустно сказал Тэ.
— Скажите, что мне для вас сделать?
Хаджун и сам был не в восторге от затеи со свадьбой. Но отец весь в долгах, а родство с таким богатым семейством могло бы решить все финансовые вопросы. Родителей даже не смутил возраст Тэхёна, настолько они отчаялись. Несмотря на это, альфа не хотел всю жизнь прожить с человеком, которого не любил, тем более, что омега был солидарен с ним в этом вопросе.
— Я не буду лгать и скажу честно, что люблю другого. — Ким поднял на него уверенный взгляд.
После приезда альфы, Чонгук с ним почти не разговаривал, избегал постоянно. Тэхён много времени провёл в раздумьях, как лучше поступить. Если им не суждено быть вместе, значит вообще не станет выходить замуж. Юнги прав, он — свободный омега. Отец разозлится, но Тэ уверен, что рано или поздно родители смирятся с выбором сына.
Ему нравился наместник императора и как хозяин дома, и как человек. Работа во дворце тоже вполне устраивала. Пусть он выбрал для себя весьма сложный жизненный путь, отказавшись от праздной и богатой жизни, но ни о чём не жалел.
Тем более, что скоро у Юнги с Чимином родятся собственные дети, вот с ними можно будет вдоволь понянчиться, чтобы таким образом успокоить свой родительский инстинкт.
— Моё сердце тоже не свободно. Но кому есть дело до любви, когда речь заходит о деньгах и чести семьи, не правда ли? — Грустно спросил альфа.
Тэхён не ожидал услышать в ответ на свои слова подобное откровение.
Раз Хаджун тоже не заинтересован в браке, надо не избегать его и пытаться ссориться, а сделать своим союзником в этом нелёгком деле. Они проговорили ещё какое-то время.
Незаметно наступило время обеда, ароматные блюда ожидали на столе.
Вместе войдя в столовую, они сели рядом и продолжили о чём-то перешёптываться. Юнги улыбался, глядя на них. А вошедший следом Чонгук помрачнел и вовсе отказался от трапезы. Ким даже не заметил, как быстро конюх вылетел из помещения.
Зайдя на кухню, чтобы проведать Кая, Тэхён усмехнулся. Парень был весь с головы до ног перемазан в рыбьих остатках. Без смеха не взглянешь.
— Я закончил. Теперь я могу помыться и тоже поесть?
— Можешь. А потом мы с тобой съездим кое-куда. — Таинственно сказал старший.
Парень понимал, что для него это не сулит ничего хорошего, он заметно побледнел. Что ещё для него придумали?
— Могу я узнать, куда именно будет лежать наш путь?
— Не переживай. Путешествие не займёт много времени. У нас почти закончилось мясо, а господин просил на завтра подать жаркое. Так что мы с тобой навестим мясника. Ты с ним уже встречался. Помнишь?
Кай моментально понял, о ком идёт речь, и побледнел ещё больше. Его и так несколько раз чуть не вырвало от ужасного запаха, которым он весь пропитался, так теперь ещё и предстояло снова встретиться с этим мерзким типом.
Это уже переходило все границы.
— Мне нужно присматривать за Тэёном. Пусть поедет кто-нибудь другой.
— Хорошо, что это не тебе решать. Даю ровно час на то, чтобы переодеться и собраться.
— А как же обед? — Кай чуть ли не плакал от досады.
— В дороге перекусишь хлебом.
Сказав это, Тэхён вышел прочь.
