Красная нить или Братство 2.0

Кунсайт придирчиво просматривал документы, лежащие перед ним в твердой папке, несмотря на то, что проект договора был направлен по электронной почте ещё на прошлой неделе: ничто не мешало добавить пару новых пунктов или даже символов, что могло в достаточной мере усложнить или изменить условия его выполнения. Кун никогда не считал себя наивным человеком, и с годами вера в человеческую честность свелась практически к нулю, но, к счастью, недоверие не переросло в паранойю. Перед Куном стоял давно остывший кофе в маленькой фарфоровой чашке, к которой мужчина даже не притронулся, несмотря на то, что завтраком ему сегодня послужил лишь стакан холодной воды. Организм, привыкший к обязательному приему пищи с утра, бастовал, отплачивая хозяину той же монетой — приступом легкой головной боли. Что также сказывалось на и без того не благодушном настроении мужчины. Занятость Кунсайта не мешала коммерческому директору больницы вещать, не умолкая. Однако произнесенные им фразы казались бесцветными, сливались в неясное нечто и превращались в белый шум, позволяя Куну не замечать чужого присутствия. Единственное, что мысленно отметил для себя Кунсайт: столь нудный голос совершенно не подходит человеку, занимающему подобный пост. Наконец, Кунсайт закончил изучать договор; перед ним лежал последний лист, на котором он должен был поставить подпись и печать, однако не торопился этого делать. Достав из нагрудного кармана пиджака толстую чернильную ручку, он легонько постучал по столу и, наконец, одарил долгим внимательным взглядом сидящего во главе стола коммерческого директора. — Мне нужно увидеть финансовый отчет за прошлый год, — произнёс Кунсайт, захлопывая папку и возвращая ручку обратно в карман. Вернув былую мощь и стабильность своей компании, Кун поспешил возродить и утраченную отцом традицию — оказание финансовой помощи одной из больниц. Однако будучи достаточно циничным человеком, мужчина допускал, что часть направляемых средств могут оседать в чужих карманах. — Конечно, — с готовностью откликнулся директор, — мы направим соответствующий отчет в Ваш адрес. Кунсайт знал, что подделать можно любой документ, однако первичная реакция собеседника на неожиданную просьбу — отсутствие всякого страха, успокоила внезапные сомнения. Дежурно кивнув в знак благодарности, Кун резко поднялся со стула. По поверхности холодного кофе пробежала мелкая рябь, и одна капля торопливо выскочила из чашки и потекла вниз, оставляя за собой уродливый коричневый цвет. — Мы были удивлены, узнав, что Вы лично посетите нас: обычно документы забирает курьер, — вновь монотонно загудел директор, поднимаясь со своего места вслед за гостем. Кунсайт захлопнул кожаную папку и посмотрел на собеседника, позволяя тому заметить тень раздражения на строгом лице, обрамленном длинными белыми волосами. — Для нас честь, что Вы смогли найти время в своем, без сомнения, плотном рабочем графике, — желая исправить ситуацию, поспешил добавить директор, однако причиной внезапно поднявшейся в груди Кунсайта обжигающей волны раздражения, служил отнюдь не он: ехать в больницу лично и правда не было необходимости, однако Кун торопился покинуть дом до того, как он столкнется с Рей, а после он лишь пытался занять время, не желая ехать в ещё пустой офис. Едва эти мысли вновь заполнили голову Кунсайта, сомкнутые губы превратились в тонкую линию, а в льдистых глазах сверкнули холодные огоньки. — Быть может, Вы желаете посетить отделения и воочию увидеть оборудование? — с фальшивой улыбкой предложил коммерческий директор, пытаясь угодить. — Нет, как Вы верно заметили: мой рабочий график очень плотный, — равнодушно ответил Кунсайт, не стараясь обличить свой отказ в более вежливую форму. Застегнув две из трех пуговиц пиджака, мужчина подхватил папку с договором со стола и широкими шагами направился в сторону выхода из кабинета, чувствуя неприязненный взгляд царапающий спину. Лишь закрыв за собой дверь и направившись по коридору в сторону лифта, Кунсайт достал из кармана назойливо вибрирующий телефон и нажал на экран, принимая звонок: — Слушаю. — Доброе утро! — раздался низкий голос Нефрита, — моё сердце истосковалось по старому другу! Сможешь ли ты утолить эту едкую тоску, уделив мне пару часов своего драгоценного времени? Едва слышимый смешок вырвался из легких, однако выражение лица Кунсайта оставалось по-прежнему непроницаемым. — Нужно посетить детище Макото, — неспешно произнёс Кунсайт и вытянул правую руку так, что из-под рукава пиджака стали видны швейцарские наручные часы, — к десяти я должен уже быть в офисе. Ко скольки тебя ждать? Мужчина сделал шаг вперед, заходя в лифт, и нажал кнопку с цифрой «1». В разговоре наступила неожиданная пауза, однако Кунсайт не торопил друга с ответом: несмотря на привычный дурашливый тон, голос Нефа звучал иначе, чем обычно. Кун скорее угадывал звенящие нотки напряжения, чем мог их расслышать. Лифт начал неторопливое движение вниз, позволяя Кунсайту рассмотреть больницу сквозь одну из стеклянных стен. Множество неярких светильников на белоснежных потолках и больничные стены, по обыкновению выкрашенные в светлые тона, давили, создавая иную бесцветную реальность и диктуя свои правила: переступив порог больницы, люди замедлялись, приглушали голоса, однако оставались и те, кто старался сбежать отсюда. Хрупкий силуэт невольно обратил на себя внимание Кунсайта: девушка торопливо, едва не срываясь на бег, спускалась по эскалатору, ведущему на первый этаж. Кун был уверен, что причиной подобного поведения служил вовсе не страх куда-то опоздать или подобные довольно прозаические причины, а услышанные от врача новости, к которым всегда оказываешься неготов. Мужчину мало волновало душевное состояние незнакомки, она лишь в очередной раз подтвердила его выводы. — Я наберу тебя чуть позже, — наконец, раздался голос Нефрита, отвлекая Кунсайта от созерцания больничной картины, — я должен дождаться Минако. Тебе подходит такой вариант? — Минако? — переспросил Кунсайт, вопросительно приподнимая брови и подходя ближе к стеклянной стене лифта. Он мог видеть спину незнакомки, серая толстовка которой скрывала фигуру, лишь длинные светлые волосы, развевающие за спиной от быстрой ходьбы, могли позволить предположить, что эта девушка никто иная, как Минако Айно. — Мина вышла прогуляться, — голос Нефа прозвучал спокойно и уверенно. — Мне подходит, — с опозданием ответил Кунсайт на заданный ранее вопрос, выходя из лифта, и сбросил звонок. Несмотря на слова друга, в сердце мужчины непонятно откуда появилась уверенность, что Мина сейчас совсем не на прогулке, однако говорить об этом Нефриту он не имел права, пока не увидит лицо незнакомки. Но даже если он узнает в ней Минако, Кунсайт не желал вмешиваться в происходящее, будучи уверенным, что у девушки были веские причины утаивать свой визит в больницу от мужа. Решив, что незнание в данном случае — лучшее решение, Кун замедлил шаг, не желая сокращать расстояние между ним и движущейся в сторону выхода девушкой. Внезапно незнакомка свернула налево, скрывшись за одной из массивных колонн. Кунсайт замер, словно налетев на невидимое препятствие. Всего пара секунд понадобилось мужчине, чтобы изменить своё решение и, повернувшись, последовать за девушкой. — Серьёзно? — донесся слабый девичий голос, в котором негромко звенели слезы, подобно множеству хрустальных колокольчиков. — Всё же хорошо… — Минако? — аккуратно позвал Кунсайт. Имя девушки сорвалось с его губ прежде, чем он успел обдумать свои последующие действия и слова. Холодный голос заставил девушку еле заметно вздрогнуть от неожиданности. Отняв руки от лица, Мина повернулась к мужчине с неким подобием улыбки на лице, однако не произнесла ни слова, словно боясь, что голос, предательски дрогнув, выдаст волнение. — Выпьем кофе? — предложил Кунсайт, глядя в синие глаза, в которых ещё стояли слёзы. Словно интуитивно чувствуя состояние Минако, Кун решил не ждать ответа и, аккуратно, так чтобы не коснуться кожи, потянул за рукав толстовки, увлекая девушку за собой. Ни слова не говоря, Кунсайт распахнул дверь припаркованного возле входа в больницу автомобиля и жестом пригласил Минако сесть. С довольным урчанием машина завелась и неторопливо тронулась с места, выезжая на широкий проспект, движение на котором успело стать достаточно плотным. — Хочешь увидеть наш новый ресторан ещё до официального открытия? — предложил Кунсайт, желая отвлечь девушку от невеселых мыслей. — Не боишься, что нас увидят вместе? — ответила вопросом на вопрос Минако, сумев совладать с эмоциями. — Разве похоже, что меня волнуют слухи? — равнодушно пожал плечами мужчина, на мгновение отвлекаясь от дороги. — Для успокоения моей совести хватит понимания, что мы не делаем ровным светом ничего плохого: старые приятели встретились и решили выпить по чашке кофе. Кунсайт говорил искренне: его и Минако ничего не связывало ни в прошлом, ни в настоящем, однако он понимал и возможную неоднозначность ситуации, ведь они оба состояли в брачных отношениях с другими людьми, и желтой прессе это было бы достаточно для раздувания очередного скандала. — А Рей? — вновь задала вопрос Минако. «А Рей съела бы меня живьем, если бы я прошел мимо, сделав вид, что не узнал тебя», — пронеслось в голове Кунсайта, однако вслух он сухо обронил: — Для Рей этого объяснения будет также достаточно. Кун знал, что следом должен последовать вопрос о Нефрите, однако что-то неясное останавливало его от этого. «Если бы Минако хотела, чтобы муж был рядом с ней в этот момент, она бы не соврала о прогулке», — достаточно быстро нашел объяснение своего нежелания мужчина. Готовящийся к открытию ресторан находился неподалеку от больницы, и очень скоро автомобиль остановился на большой парковке возле одной из пешеходных улочек города. Даже утром на ней было достаточно шумно: в маленьких и не очень кофейнях сидели молодые люди, осенний воздух был наполнен звонкими голосами и веселым смехом, однако настоящая жизнь начиналась лишь вечером, когда зажигались яркие огни и открывали свои двери рестораны и клубы. Кун первым вышел из машины, и подал руку Минако, наверное, впервые в жизни касаясь её кожи, и от этого прикосновения по телу мужчины словно прошел электрический разряд. Кунсайт с трудом сдержался, чтобы не отдернуть руку и вопросительно посмотрел на девушку: в светлых глазах можно было увидеть искреннее, неприкрытое удивление, однако Мина, сохраняя абсолютное безразличие и смотря перед собой, легко вышла из машины и первой двинулась вглубь улочки, оставив немой вопрос без ответа. «Статическое электричество», — в голове стремительно промелькнула здравая мысль, разряжая на мгновение ставшей напряженной атмосферу. Идя на почтительном расстояние друг от друга, старые приятели направлялись в сторону ещё закрытого ресторана. По мнению Кунсайта, это определение как нельзя лучше описывало их отношения: Кун и Минако были знакомы достаточно давно, часто проводили время в одной компании, но при этом никогда не были по-настоящему близки. Высокие здания окружали пешеходную улицу с четырех сторон, не позволяя ветру разгуляться в полную силу, однако промозглый воздух осеннего дня неприятно холодил кожу. Искоса взглянув на спутницу, Кунсайт снял пиджак и набросил на худые плечи Минако, тотчас отступив в сторону. — Спасибо, — с нескрываемым удивлением в голосе поблагодарила девушка. В пиджаке Мина казалась совсем малышкой, нарядившейся во взрослую одежду, и эта неожиданная мысль заставила Кунсайта изогнуть губы в мимолетной улыбке. Наконец, пара остановилась у дверей ресторана, окна которого были ещё заклеены мутными пленками. Щелкнул замок, и Кунсайт отошел чуть в сторону пропуская Минако вперед. Мужчина замер, внимательно наблюдая за реакцией Айно, словно в ожидании приговора. Остановившись в центре помещения, Мина обвела взглядом зал ресторана: ремонт был завершен, а все ещё упакованная в прозрачный полиэтилен мебель стояла на своих местах. Вопросительно посмотрев на владельца ресторана и получив немое согласие, Минако двинулась по периметру. Дизайн был выполнен в американских трендах: любовь к упрощению, свету, высоким потолкам и золотым аксессуарам. Этот ресторан совершенно не походил на предыдущие, достаточно консервативные проекты Кунсайта, заставляя девушку думать, что именно Макото Кино являлась руководителем на этот раз. — Очень инстаграммно, — с искренней улыбкой произнесла Минако, осторожно касаясь зеленого панно во всю стену, — мне нравится просто безумно. Конечно, я не знаю, какие блюда будут в меню, но молодежь города точно полюбит эту локацию. — Поверь мне на слово: меню, которое подготовила Макото, станет главным достоинством ресторана, — губы Кунсайта дрогнули, невольно отвечая на улыбку девушки, — Мако продумала каждую мелочь: уникальные десерты с необычной подачей, изысканные основные блюда и особая гордость — коктейльная карта… Макото сама составляла каждый коктейль, оригинальным образом сочетая вкус алкоголя и трав, с которыми она так умело обращается на кухне… Минако повернулась к мужчине, удивленная необычайной ласковостью и гордостью в его голосе, когда он говорил о Макото Кино. Девушка слегка прищурилась: невольно поставив себя на место Рей, она подумала о том, насколько подобное сотрудничество должно быть невыносимо для жены Кунсайта, пускай и сквозившая в словах любовь могла быть лишь братской. — Что самое удивительное, — продолжил говорить Кун, — лишь пару раз я замечал Макото с бокалом в руках, однако она невероятно хорошо разбирается как и в сортах вин, так и в любом другом крепком алкоголе. Лишь посчитав коктейльную карту законченной, Мако пригласила специалиста, чтобы тот довел всё до совершенства… — Специалиста случайно звали не Нефрит? — невольно пошутила Минако, — Неф потрясающе разбирается в алкоголе, благодаря паре десятилетий практики. Улыбнувшись, Кунсайт отрицательно качнул головой и, подойдя к барной стойке, окинул зал долгим внимательным взглядом: — Макото Кино продумала каждую мелочь, но на составление плана, коммерческого предложения и прочей документации у неё ушло очень мало времени. Мне кажется, Мако вынашивала эту идею долгие годы. Ещё на первом курсе она сказала мне, что её мечта — небольшой ресторанчик… Минако вновь дотронулась до растений на зеленом панно, названия которых она даже не знала. Жившее в душе девушки уважение к Макото сменилось восхищением. — Теперь выпьем кофе? — окликнул Минако мужчина и указал кивком головы на незаметную на первый взгляд дверь, ведущую в административные помещения. Просторный, но уютный кабинет совершенно не походил на любой из кабинетов Кунсайта, давая понять, что место хозяина ресторана также принадлежит Макото. Глубокие цвета малахита и охры удачно сочетались друг с другом в разных пропорциях, офисный стол был выполнен из цельного дерева темно-вишневого оттенка, а светильники служили золотым акцентом. Минако подошла к высокому стеллажу, с интересом рассматривая выставленные книги. Приветственно фыркнула кофеварка, и кабинет заполнил манящий запах кофе. — И всё же будет достаточно неловко, если в кабинет войдет Макото, — не отрываясь от созерцания книг, проронила Минако. От недавней легкости не осталось и следа, в воздухе вновь появилась странная неловкость. — Возможно, происходящее будет казаться менее двусмысленным, если ты вернешь мой пиджак, — столь же небрежно ответил Кунсайт, опуская на одно из блюдец шоколадную конфету в золотистой фольге. Минако с опозданием осознала, что черный пиджак до сих пор покоится на её плечах, не только приятно согревая, но и даря неожиданное чувство защищенности. — Спасибо, — поблагодарила Минако, поспешно снимая пиджак и аккуратно вешая на один из стульев. — Всегда к Вашим услугам, — искренне ответил мужчина. Кунсайт занял место руководителя за широким столом, в то время, как кофе для гостьи опустил напротив, желая сохранить достаточную дистанцию между ними, чтобы девушка могла чувствовать себя свободнее. — Однако если этого недостаточно, то в случае внезапного прихода Макото, советую воспользоваться этой крайне вместительной гардеробной, — Кун кивком головы указал на широкий шкаф, стоящий возле дверей. Проследив за жестом, Минако перевела растерянный взгляд на мужчину: серьезный тон сбивал с толку, лишь едва заметные искорки смеха в голубых глазах позволили понять, что прозвучавшие предложение — шутка. — Искренне надеюсь, этот совет не из личного опыта… — приподняв брови, выдохнула Мина и позволила себе хитрую улыбку. Однако улыбка быстро исчезла, и на лице вновь появилось отсутствующее выражение. Девушка сделала глоток крепкого, горячего, но не обжигающего кофе и, смотря перед собой, спросила: — ты не спросишь, почему я плакала? Минако ждала этого вопроса с того самого момент, как Кунсайт окликнул её по имени, однако мужчина не торопился, невольно заставляя тем самым нервничать ещё больше. — Нет, — пожал плечами Кунсайт, — я предполагаю, что причиной слез в больнице может быть только что-то серьезное, а назойливо лезть в душу и бередить свежую рану под благородным предлогом «сострадания» — неправильно, не находишь? — Ты не прав, — негромко возразила Минако, отправляя в рот конфету и расправляя пальчиками блестящую упаковку. — Не произошло серьезного ровным счетом ни-че-го, — девушка по слогам произнесла последнее слово, словно желая убедить в этом прежде всего себя. Не желая ещё больше смущать девушку, Кунсайт перевел взгляд на монитор и принялся рассматривать неподвижные изображения с камер наблюдения. Кун не верил Минако, впервые за все годы знакомства, став свидетелем её слез, но ещё меньше он начал верить себе, когда переживания девушки отозвались болью в его ледяном сердце. — Ты умеешь хранить секреты? — спросила Мина, не поднимая глаз на собеседника. Девушка разгладила фольгу и, сложив в квадратик, ноготком проводила по краям. — Я очень хорошо храню секреты, — без лишней скромности ответил Кунсайт, — однако если они задевают интересы близких мне людей: Рей и Нефрита, то я прошу не доверять его мне, ставя тем самым перед моральным выбором. — Нет, это касается только меня, — улыбнулась Мина, однако улыбка вышла болезненной. Тонкие пальчики продолжали загибать края фольги, придавая ей некую форму, — нелепая женская привычка: сама накрутила, сама расстроилась. Я думала, что беременна, но тест в больнице показал, что это не так. — Вы планировали детей? — уточнил Кунсайт. — Нет, — деланно равнодушно приподняла плечи девушка. — Тогда?.. — аккуратно спросил мужчина, боясь, что на этом Минако закончит разговор. — Пожалуй, стоит начать сначала, — усмехнулась Айно, избегая смотреть на собеседника и всё своё внимание отдавая лежащей перед ней обертке, — лет с шестнадцати у меня был составлен план на жизнь: в двадцать два года окончить университет, в двадцать четыре — выйти замуж, в двадцать пять — рождение первого ребенка, в двадцать семь — второго. Девочка и мальчика. Но, как видишь… — не договорив, усмехнулась девушка. — Насколько мне известно, Нефрит хочет детей, — осторожно заметил Кунсайт. Минако нерешительно посмотрела на Кунсайта: несмотря на внешнюю холодность и резкость, она всегда ощущала его иначе, что и сейчас, когда она решилась покаяться в собственной глупости, позволило продолжить монолог. — Я боюсь, катастрофически боюсь. Нефрит не единожды говорил о свадьбе, но мне понадобилось практически десять лет, чтобы решиться. Сама мысль о детях начала внушать мне панический ужас, словно в университете мы с Нефом поменялись местами, и я стала той, кто боится ответственности. Вместо того чтобы строить собственную жизнь и планировать будущее, металась между странами, но чем больше времени я проводила вдали от дома, тем больше теряла себя. В итоге мне начало казаться, что я проживаю чужую жизнь, — Мина приподняла на уровень глаз сложенное из фольги сердечко, загадочно блеснувшие в свете ламп, и опустила обратно на блюдце. — Этим утром я решила, что беременна, и мне захотелось поверить, что все встает на свои места и мой план пускай и с опозданием осуществляется без моего участия, словно с одобрения Вселенной… — девушка замолчала и хрипловатый, столь необычный для мелодичного голоса смех сорвался с её губ. Минако спрятала лицо в ладони и прошептала: — какая глупость! Другие борются за выживание, а я, родившись с золотой ложкой во рту, сижу и ною, что моя жизнь не задалась… — Минако, — обратился Кунсайт к девушке, не замечая сколь нежно прозвучал обычно пустой голос, — ты слишком строга к себе: вне зависимости от социального и финансового статуса каждый из нас испытывает эмоции. Твои мысли, переживания абсолютно нормальны и заслуживают внимания. Как ты могла заметить, деньги и власть не сделали никого из нас счастливыми по умолчанию. А по поводу плана на жизнь… — Кун откинулся на высокую мягкую спинку офисного кресла и на мгновение поджал губы, сдержав смущенную улыбку, — у меня тоже был составлен достаточно грандиозный план, который очень похож на твой: правда жениться я планировал лет на пять позже, и также хотел детей, правда сначала сына, а потом дочь. Но, как видишь, и я потерпел крах. — Но Рей хотела детей и, как оказалось, ты тоже, — растерянно спросила Минако, внимательно слушая Кунсайта и открывая его для себя с новой, столь неожиданной стороны, — тогда почему твой план оказался провальным? Кун перевел взгляд на собеседницу, и его серьезное лицо осветила лукавая улыбка: — Я хорошо храню секреты. Впервые за всё время Мина искренне рассмеялась, и, казалось, атмосфера в кабинете чудесным образом изменилась. Кунсайт впервые почувствовал на себе магию Минако: казалось, солнечный свет залил кабинет, хотя за окном было по-прежнему пасмурно. — Спасибо за поддержку: я нуждалась в этих словах, — поблагодарила Мина, вновь пригубив кофе, — но давай сделаем вид, что этого разговора не было: я не планировала с кем-либо делиться этими переживаниями, зная, что справлюсь самостоятельно. Кунсайт согласно кивнул, уважая решение Минако, однако в душе появилось липкое чувство вины перед Нефритом. Внезапно до слуха донесся стук закрывающейся двери в ресторан, и Кун бросил быстрый взгляд на экран монитора. — Макото? — Мина вопросительно посмотрела на собеседника и, не дожидаясь ответа, усмехнулась: — это должно было произойти. Классика жанра. — Нет, — Кун перевел взгляд на Минако и слегка приподнял брови, — это Нефрит. *** Перед закрытыми глазами проплывали размытые круги от тусклого утреннего света, пробивавшегося сквозь окна кабинета, до слуха доносились посторонние шумы: тихий, словно мышиный, шорох бумаг, пение птиц и едва слышимое дыхание постороннего человека, но измученный бессонницами Зойсайт не торопился открывать глаза, надеясь продлить сон хотя бы на несколько минут. Однако с каждым мгновением чарующая пелена медленна отступала, заставляя возвращаться в обыденную реальность, столь резко контрастирующую с ночными грёзами. Не открывая глаз, Зойсайт нахмурился и попытался вспомнить свой приятный сон, но чем больше он об этом думал, тем быстрее ускользали от него яркие картинки, оставляя лишь ощущение неясной радости. Наконец, Зой сдался и открыл глаза: от неудобной позы, в которой мужчина был вынужден спать на узком диване, невероятно затекли шея и спина. Понадобилось несколько секунд, чтобы Зойсайт сумел осознать открывшуюся картину: на полу разгромленного кабинета, удобно скрестив ноги и подперев голову правой рукой, восседал Джедайт. Зой с тихим стоном сел на диване и, сделав усилие, распрямил болезненно ноющую спину. — Доброе утро, Спящая красавица, — не поднимая головы, поздоровался Джед. Мужчина перебирал собранные со всего кабинета и сваленные в одну кучу бумаги: он изучал каждый документ беглым взглядом, а после, руководствуясь неизвестным Зойсайту, но очевидно строгим принципом, отправлял в одну из трех аккуратных стопок. — Добрый совет, Джедайт: не пытайся шутить — выходит препаршиво, — огрызнулся Зой. — Добрый совет, Зойсайт, — в тон другу ответил Джед, не меняя позы, — не груби тому, кто тебе помогает: одно движение руки и тебе придется начинать всё сначала. Третий Лорд знал: в ответ на следующий выпад, Джедайт приведет свою угрозу в исполнение. Потому, несмотря на искушение продолжить пикировку, Зойсайт предпочел лишь фыркнуть в ответ и, разминая шею, оглянулся по сторонам: сломанный компьютер был аккуратно отсоединен и отставлен в сторону, стеклянные осколки, которые ещё вчера вечером были стильным столиком, убраны. — Ты давно пришел? — удивлённо протянул Зой и с тенью благодарности во взгляде посмотрел на друга. — К назначенному времени, — сухо ответил Джедайт. Мужчина был заметно недоволен: возможно, из-за того, что хозяин кабинета проспал на полтора часа дольше, или же что к нему лезут с разговорами, отвлекая от работы. И хотя Зойсайту последнее предположение казалось более вероятным, он вновь заговорил, отходя к окну: — Ами не заходила? — Нет, — всё тем же ровным тоном ответил Джед. Он потянулся к очередному документу, однако на мгновение рука замерла: мужчина стянул пиджак и, аккуратно положив на колени, закатал рукава светло-голубой рубашки, обнажая крепкие предплечья, а затем вновь вернулся к изучению бумаг. И когда Зой уже был уверен, что вновь воцарится раздражающая тишина, Джедайт неожиданно поинтересовался: — как прошел ваш разговор? — Ммм… — протянул Зойсайт, пристальным взглядом рассматривая свое полупрозрачное отражение в стекле: взлохмаченные волосы и помятую после сна рубашку, и, явно оставшись недовольным увиденным, ответил: — довольно спокойно. Я дважды извинился перед Ами, мы обозначали границы и разошлись по разным сторонам. — Тогда почему Амелия должна была зайти утром? — максимально равнодушным тоном уточнил Джедайт. — Не должна была, — отмахнулся Зой, уже жалея о заданном ранее вопросе. — Тогда почему ты ждал? Мужчина почувствовал, как внутри начало закипать раздражение от невинных на первый взгляд вопросов Джедайта, который уже успел сформировать мнение, основанное лишь на собственных наблюдениях, и теперь явно пытался подтолкнуть Зойсайта к какой-то мысли. — Я всё сделал правильно, — отрезал Зой, не замечая, что его голос зазвучал громче, — честность и рыцарское благородство — это же именно те принципы, которые ты таскаешь из жизни в жизнь! — Ещё рассудительность, — подсказал Джед, нарочно не обращая внимания на явную издевку, с которой говорил друг. — Рассудительность? — деланно спокойным тоном переспросил Зойсайт, однако обычно ровные, словно стрела, брови выгнулись дугой, не позволяя Четвертому Лорду обмануться. На языке крутились колкости — всё то, что Зой думал об рассудительности Джедайта, которую он считал не больше, чем излишней осторожностью и страхом перед неизвестностью. И, не сдержав эмоций, мужчина ядовито прошипел: — О-о-о, ну прости, пожалуйста, что я не посчитал возможным прикрывать нерешительность патетичным словом «рассудительность». Прости, что не посчитал возможным, и дальше мучить неизвестностью девушку, которая и так прожила в ложной надежде последние несколько лет, — сам того не замечая, Зойсайт заговорил всё громче и быстрее, что свидетельство о крайней степени раздражения, — или я должен был сказать: «Амелия, у меня не было возможности разобраться ни в себе, ни в своих чувствах, поэтому я прошу дать мне ещё немного, а может и много времени.»? Впервые с момента пробуждения Зойсайта, Джедайт оторвал цепкий взгляд от бумаг и пристально посмотрел на друга. — Чёрт… — простонал Зой: именно так он и должен был сказать, оставляя тем самым право выбора не только себе, но и Ами. Мужчина запустил пальцы в волосы, по-мальчишески взъерошив их, и отвернулся, не желая встречаться взглядом с Джедом: он знал, что не увидит в голубых глазах ни насмешки, ни упрека, лишь бесконечное понимание, которое тяготило много больше. Раздражение отступило окончательно, когда к Зойсайту внезапно пришло понимание: не ожидая просьбы от Рейаны, Джед дал ей неограниченное количество времени на раздумья, даже спустя десять лет ожидания. — Джедайт, — аккуратно позвал Зой, едва ли зная какие слова поддержки необходимо сказать другу, но, к счастью, в этот момент раздался спасительный стук в дверь. — Войдите! — на автомате откликнулся мужчина. Дверь растворилась, и на пороге показалась секретарь с подносом в руках, на котором стояли изящная фарфоровая чашка и небольшой стеклянный чайник: в чарующем танце крупные чаинки взмывали вверх и неторопливо опускались на дно. — Доброе утро, господин! Вы сегодня рано: я не видела, как Вы пришли, но услышала Ваш голос и… — неожиданно мелодичный для пожилой женщины голос смолк, когда секретарь, наконец, смогла рассмотреть царивший в кабинете бардак. Взгляд темных, обеспокоенных глаз метнулся к молодому директору: — Господин… Но до того, как Зойсайт нашелся что ответить, Джедайт, поспешно поднявшийся с пола, обратился к секретарю: — Доброе утро, госпожа! — Джед коротко поклонился и продолжил: — у нас вчера здесь случилась незапланированная встреча старых друзей и… — мужчина многозначительно вздохнул и обвел рукой кабинет. После небольшой паузы Джедайт протянул женщине лист бумаги, который Зой прежде не заметил: он лежал на полу чуть в стороне от педантично разложенных документов. — Я составил список мебели, которые необходимо заменить в течение дня, кроме того шкафа, — Зойсайт проследил взглядом за рукой друга, указывающей в сторону скрытого за книгами сейфа. — Прошу, передайте в бухгалтерию… и пригласите сотрудников технического отдела: компьютер пострадал незначительно, но лучше проверить. Секретарь, смущенная неожиданным напором незнакомца, взглянула на Зойсайта, ожидая подтверждения прозвучавших слов. — Да, — коротко кивнул растерянный Зой: он не ожидал подобной заботы от Четвертого Лорда, — и, пожалуйста, подайте чай для моего гостя. Секретарь беспомощно оглянулась в поисках столика, за которым обычно директор пил чай по приходу в офис, или иную уцелевшую горизонтальную поверхность. — Позвольте мне, — улыбнулся Джедайт, принимая из рук женщины поднос, — и не утруждайте себя: я откажусь от чая. Едва за секретарем закрылась дверь, хозяин кабинета воззрился на Джеда, и тот заметил, как в зеленых глазах зажегся странный огонек. — Я подумал, что тебе не захочется сегодня этим заниматься, — поспешил объясниться Джедайт, однако озарение, посетившее Зойсайта, уже занимало все его мысли: — Ты прав, — с готовностью кивнул Лорд, — ни сегодня, ни завтра, ни через месяц… Знаешь, — в голосе появились сладкие вкрадчивые нотки, — я бы хотел предложить тебе работу… — Я вчера уже получил предложение о работе, — прервал Джедайт, опуская поднос на диван и поворачиваясь к другу, — и намерен его принять. — Сколько тебе предложили? — Зойсайт не привык сдаваться даже после первых неудачных попыток. — Я не знаю, — равнодушно пожал плечами Джед и посмотрел на ручные часы с синим циферблатом, лишний раз сверяясь со временем. — Не знаешь? — недоверчиво переспросил Зой, — могу я хоть узнать имя толстосума, которого ты предпочел мне… — внезапная, но казавшаяся единственно верной мысль родилась в его голове: — Нефрит? — Джедайт кивнул, не видя смысла скрывать от друга правду. Зойсайт негодующе фыркнул и со знакомыми нотками превосходства в голосе произнёс: — серьёзно? После всех лет травли в университете ты собираешься работать на него? — Предлагаешь, станцевать на его костях? — усмехнулся Джед, раскатывая рукава рубашки и ловко застегивая пуговицы на манжетах. Взгляд голубых глаз был прикован к собеседнику, и в них скорее угадывался, нежели читался упрёк: — Нефрит — наш друг. — Даже если к нему не вернутся воспоминания? — приподнял брови Зойсайт, — в этой жизни Нефрит выбрал не тебя своим другом. Ты понимаешь, что в его глазах ты станешь бесхребетным слабаком? — Кстати, — Джедайт неспешно надел пиджак и, оставив последние реплики друга без внимания, указал на одну из стопок бумаг, которая была меньше остальных, — эти документы уже с твоей резолюцией. Эти — могут подождать до конца недели, а эти — стоит забрать с собой и поработать над ними дома. — Обещай, что хотя бы подумаешь над моим предложением, — не унимался Зойсайт. Джед отрицательно качнул головой и уголки его губ изогнулись в едва заметной улыбке: — Предпочитаю не давать обещания, которые не смогу сдержать, — мужчина направился к выходу, не желая опоздать на встречу к назначенному времени, но вновь остановился: — возле окна стоит картонная коробка: сегодня в твоем кабинете будет много посторонних — стоит убрать то, что не предназначено для чужих глаз. Зой прикрыл глаза, пытаясь сдержать рвущееся наружу раздражение: он не понимал мотивов Джедайта, а тот не считал нужным их объяснять. — Джед, — окрик Зойсайта догнал мужчину уже в приемной, — выпьем вечером? — Можно, — последовал короткий ответ. Зойсайт вышел в холл офисного здания, держа перед собой коробку, в которой покоилось небрежно вывернутое содержимое ящиков рабочего стола и тумбочки, а также три предварительно скрепленных пачки документов. Несмотря на беспорядочно роящиеся мысли в голове, подобным вылетевшим из разоренного улья осам, Зой пребывал в крайне благодушном настроении, даже бледная серость утра приобрела в его глазах некий оттенок романтичности: блеклые лучи утреннего солнца, пробивающиеся сквозь разрывы тяжелого, затянутого тучами неба, отражались в многочисленных стеклах окон и мелких лужах воды и, ломаясь, разлетались на сотни световых брызг, словно невидимая кисть бесталанного художника дрогнула над картиной, поставив несколько клякс. На лице мужчины появилась невольная улыбка, когда он заметил Ами, идущую навстречу: от парковки в сторону офиса. Зойсайт прищурился, желая разглядеть девушку лучше: казалось, несмотря на прошлую ночь, Амелия была в полном порядке, и отчего-то вместо должной радости понимание сего факта принесло лишь неожиданное разочарование. Поздоровавшись, девушка бегло посмотрела на остановившегося Зойсайта, сохраняя при этом равнодушное, даже отстраненное выражение лица, и продолжила свой путь на работу. — Границы, — усмехнулся Зой и двинулся дальше, однако, сделав пару шагов, обернулся вслед Амелии: ветер трепал длинный подол платья, полы шерстяного пальто и, казалось, норовил вырвать шпильки из её тёмных волос уложенных к верху. — А если я уволился? — укоризненно бросил в спину уходящей девушке Зойсайт, приподняв коробку с личными вещами повыше. Зойсайт стоял под горячими струями воды и бездумно смотрел на успевшие полностью запотеть стекла душевой кабины: капли скользили по стеклу, оставляя после себя рваные следы, собирались в большие капли, которые замирали на мгновение, а после вновь начинали своё торопливое движение. Длинные, мокрые пряди спутанных рыжих волос пристали к бледному лицу мужчины, почти скрывая его. Твердая грудь мерно вздымалась, двигаясь совершенно не в такт нервно стучащему сердцу. Наконец, Зой нажал на кран, выключая воду, и ступил на белый коврик. Повязав широкое полотенце на бедрах и вытирая вторым длинные мокрые волосы, мужчина направился в гардеробную и выудил на свет костюм. Несколько лет назад на одном из показов мод Зойсайт, поддавшись мимолетному искушению, приобрел костюм, который тем же вечером был доставлен к нему домой и убран в шкаф. Костюм из темно-синей шерсти казался мужчине идеальным: чуть суженные к низу брюки идеально сидели на его длинных и стройных ногах, а пиджак, пошитый на элегантный военный покрой, подчеркивал крепкие плечи и узкую талию, но до этого дня Зойсайту так и не представился случай надеть этот костюм. С силой нажав на педаль тормоза, Зойсайт заставил автомобиль резко затормозить возле входа в один из самых высоких небоскребов города. Подхватив небольшой пакет с пассажирского сидения, мужчина неторопливо вышел на улицу и поднял голову вверх, разглядывая царапающее небо здание, словно турист, впервые приехавший в столицу и осматривающийся достопримечательности. Кривая усмешка искривила губы, и Зой, невольно чеканя шаг, направился внутрь, точно зная, где находится нужный кабинет. — Доброе утро! — поднялась с места секретарь, едва Зойсайт вошел в просторную, светлую приемную, — Вам назначено? — Нет, — равнодушным тоном ответил мужчина, — я друг. — Заместитель директора велела не беспокоить её в ближайший час — Вам удобно будет подождать здесь? — секретарь указала на одно из широких кресел, стоящих вокруг деревянного столика. Зойсайт подошел к высокой стойке, за которой сидела секретарь, и опустил яркий пакет со словами: — Подайте нам чай, и, прошу, заварите его правильно. Обманчиво ласково улыбнувшись, Зой направился к дверям. — Господин! — в голосе секретаря уже не было теплых ноток, он звучал много строже, — прошу: подождите здесь. Зойсайт раздраженно вздохнул, запустил пальцы левой руки в волосы, убирая пряди ниспадающие на лицо назад, и неторопливо повернулся к девушке, однако прежде чем с его губ успели сорваться слова, раздался тихий писк коммутатора, а следом прозвучал грудной голос с легкой хрипотцой: «Впустите его».