Фальшивая невеста

Дни сменяются днями, словно один беспрерывный поток времени. После похорон Вероника закрывается в своей комнате, отказываясь видеть кого бы то ни было. Слишком тяжело, даже брат не может войти, гонимый полным игнорированием и апатией. На тумбочки рядом с кроватью стоит недопитая бутылка сухого красного и разбитый стеклянный стакан. Кажется, Элен поселяется в комнате для гостей, проводя всё свободное время рядом с темноволосой. Колдвей отличается своим спокойным размеренным характером, молча убирая весь бардак, что присущ обители герцогини, издавая тяжелые вздохи. — Просто оставь это и уйди, — хриплым от тишины голосом, просит Смит, — я хочу побыть одна. Светловолосая совершенно не обращает внимания на слова, присаживаясь на огромную кровать. Она не издаёт и звука какое-то время, что-то перебирая в голове, а потом откидывается назад, позволяя себе лечь. — Правда хочешь, чтобы я ушла? От человека, что всю жизнь провел с тобой бок о бок, всегда сложно что-то утаить. Как минимум по тому, что они знают тебя наизусть от макушки до кончиков пальцев, в случаи Элен — в прямом и переносном смысле. — Нет… Девушка вздыхает ещё раз, перемещаясь к белому кокону, где прячется темноволосая. Позволяя привыкнуть к своему присутствию, Колдвей чувствует, как ей на ноги падает, вроде бы голова, если верить едва виднеющимся шоколадным прядям. — Хочешь об этом поговорить? — поглаживая одеяло, спрашивает она. — О чём, Эл? Моих родителей убили, чёртова полиция ничего не может сделать, из-за недостатка улик, а жизнь катится прямиком в преисподнюю, мне дышать не хочется, ни то что говорить. — Ты противоречишь сама себе, Рони, смотри, как языком быстро чешешь, — немного улыбнувшись, комментирует светловолосая, — Дерек, он… Он не хотел, чтобы ты знала, однако он обратился к Преступному Лорду за помощью. Смит, как водой облили, от этих слов. — Что? Где он только… хотя нет, неважно. Ты как об этом узнала? — Случайно, проходила мимо его кабинета, когда твой брат всё крушил, — голос Элен слегка дрожит, — мне сложно видеть, как вы страдаете, поэтому прошу, не разрушай и свою жизнь. Мертвых местью не вернешь… Должно быть, то же самое она сказала и блондину, когда увидела его внезапный выход из себя. Мёртвых и правда не вернёшь, но как он опустился до того, чтобы вместо наказания, желать смерти другому человеку? Всю ночь она сидит на мраморном полу собственного балкона, притянув колени к груди и уткнувшись в них головой. Холодный ветер приятно проникает под ткань, остужая лихорадочно бьющиеся мысли. «Что я должна делать?» — смотря на темное небо, где не виден свет луны, думает девушка. Позволить Дереку запятнать свою души и репутацию, она не могла. Слишком большая ответственность теперь лежит на мужчине, да и винить после всего случившегося он будет себя. От близких людей невозможно ничего скрыть… Если так подумать, то она уже виновна во многих смертях, предоставляя информацию Уильяму, пусть лично и не убивала. Возможно, это будет прекрасная концовка для её бессмысленной жизни. Возможно впервые в жизни она благодарна профессору, за то, что он есть, и судьбе, которая свела их вместе, иначе бы план, составленный в темноволосой голове, не сработал. Оставшиеся патроны в револьвере — просто краска, она бы не смогла нанести вреда тем, с кем провела столько времени. Всё же, ещё не до конца очерствела. Интуиция — такая прекрасная и полезная вещь. Говорят, у женщин она развита в несколько раз сильнее, чем у мужчин. Но всё же, что такое интуиция? Возможно ли, что это просто совокупность быстрого анализа и возможных исходов, которое выдает тебе подсознание? Скорее всего, однако могла ли ей подсказать интуиция во что выльется её маленькая проверка? Определенно нет. У неё был идеальный план, прямо произведение искусства, основная цель которого — узнать вполне конкретные ответы на свои вопросы, коих с каждой секундой прибавлялось. Всего-то надо было следовать парочке простых действий. Во-первых, показать, что она повелась на его уловку, зарядив револьвер двумя реальными патронами, чтобы не вызвать подозрений. Во-вторых, остаться наедине. Благо, её расчетов хватает, чтобы Льюис ушел без проблем. В-третьих, поддерживать свою продуманную до мелочей роль и игру. Тут, как раз, и происходит осечка. Конечно, герцогиня старательно выводит его из равновесия, угрожая буквально единственному человеку, до которого ему есть дело, играет на чувстве азартности и самоуверенности, всё же она до мелочей изучила блондина. Смит знает, что Уильям совершенно точно не причастен к этому преступлению по нескольким причинам. Первая — нет веского повода, чтобы совершить подобное, вторая — ему импонируют люди, подобные её родителям, а третья — может быть, хоть немного, но ему важны её чувства если в их смерти действительно виновен он, то не позволил бы никогда узнать, просто он не так глуп. Кто срывается первым совершенно неважно, потому что Вероника отчаянно нуждается в его тьме, а Уильяму жизненно необходим её свет. Ангелу и Демону не положено быть вместе, но притяжение противоположностей неизбежно, ведь в абсолютном добре есть капля зла, а в абсолютном зле есть капля добра. Будто бы зеркало, они видят отображения себя друг в друге, ненавидя слишком сильно, точно так же любя. — Что мы делаем?.. Пряча пустые серые глаза в сгибе локтя, тихо спрашивает девушка. Её приоткрытые распухшие от поцелуев розовые искусанные губы, разбросанные нитями шоколадные волосы и покрасневшие от возбуждения щеки являются самой красивой картиной на дубовом столе, что когда-либо видел профессор. Он хотел бы сказать, что признается в любви, что готов на всё, лишь бы она нуждалась в нём, но только холодная ухмылка расползается по тонким губам. Слишком страшно услышать отказ, слишком страшно увидеть презрение снова. — Если хочешь, мы можем остановиться, но тогда не жди от меня помощи. Он ненавидит себя за каждое слово, потому что не оставляет выбора человеку, которого любит, из-за собственного эгоизма. Впрочем, душа Мориарти и так попадет в ад, но в этот раз хотя бы заслуженно. — Помощи? Скорее услуги, Уилл — фыркает темноволосая, повернув голову вбок, — ясно, значит ты с самого начала хотел именного этого. «За что ты меня так ненавидишь?» — бесстрастно думает девушка, рассматривая стену. Выхода, как такого у неё нет. Она уже решила, что не позволит брату пасть так низко, как и тот факт, что её жизнь скоро закончится. — Всё в порядке, услуга за услугу, да? — растягивая губы, она поворачивается обратно. В конце концов, потерять невинность со своим женихом, не самая страшная вещь, — Будь нежен, это мой первый раз. Желание, что годами таилось в нём, берёт верх над разумом, совсем не замечая фальшивой, поломанной улыбки. Он пожалеет об этом позже, намного позже, страдая от собственной ошибки и глупости, а сейчас… Сейчас профессор собирается подарить ей небывалое наслаждение. Уильям утягивает её в длинный глубокий поцелуй, исследуя свои языком всё, что доступно. Ровный ряд зубов, острые клыки и не менее активный ответ от темноволосой. Её тонкие руки обвивают его шею, заставляя быть ближе. Впрочем, Смит бы соврала, скажи, что он не привлекает её ни грамма. Переспать можно, но строить какие-то грандиозные планы с участием блондина невозможно. Да, и влюбляться в него опасно, подобно хождению по канату. Каждая девушка мечтает потерять девственность с человеком, которого любит, но похоже судьба и здесь играет с ней злую шутку, оставляя в руках того, кто её ненавидит. Радует одно, для них это не будет значить ничего, кроме «платы», а раз так, можно совсем не переживать о последствиях. Между ними нить слюны остается напоминанием о грязных мыслях, вызывая сладкую истому в теле. Девушка приподнимается, избавляя блондина от лишней одежды, оставляя в руках только красную ленту, что потом обязательно закроет алые глаза. — Решила сразу перейти к экспериментам? — сладкий шепот обжигает ухо, спускаясь поцелуями-укусами вниз. — Стоит сбить спесь, — стараясь сдерживать стоны, отвечает в той же манере. Белая блузка, как и темное кружевное бельё украшает пол кабинета, смешиваясь с пиджаком, жилеткой и такого же цвета мужской рубашкой. Вероника вздрагивает, когда чувствует прикосновения перчатки к своей коже, кусая его за плечо: — Сними, — раздраженно шипит девушка, приказывая. Дразнящая улыбка появляется на тонких губах, лукавым взглядом глядя в серебряные затуманенные глаза. Нарочито медленно он подносит собственную руку ко рту, цепляясь зубами за ткань. «Провоцирует» — думает темноволосая, слегка ухмыляясь. Стоит отдать должное, у него это хорошо получается, потому что снимать так сексуально перчатки, может не каждый. Его руки, как и губы бродят по доступным участкам обнаженного тела, оставляя свои метки. Уильям насытиться не может, ощущая слегка солоноватый привкус на языке и бархат на кончиках пальцев. Хуже становится, когда её ноги обвивают талию, а ногти царапают спину, распаляя огонь страсти сильнее. Находя розовые губы, он целует мягко и нежно, почти что любовно, стараясь выразить все свои чувства в этом прикосновении, сжимая тонкую талию до синяков. На столе слишком неудобно, много бумаг и разных предметов, что отвлекают. — На пол, — кусая мочку уха, шепчет герцогиня. Что ж, действительно, в его кабинете пол — самое удобное место. В штанах невыносимо тесно, однако она запрещает их снимать, соблазнительным голос говоря потерпеть. Он подчиняется, чёрт, да он готов подчинятся каждому слову, если она будет произносить его так. Вероника не знает, ей просто голову сносит от возбуждения, заставляя творить самые смущающие вещи. Совсем не хочется, чтобы профессор видел её безумие, чувствуя себя почти что беззащитной. Благо, разрешение на то, чтобы скрыться от всепоглощающего взора, она получает почти что сразу. Восседая сверху, темноволосая дразняще проводит пальцем по шеи, спускаясь к твердому рельефу мышц пресса. Наклоняясь ниже, она оставляет засосы-укусы на том же пути, что проделала, слыша тихий рык, когда её рот оказывается на штанах. Конечно, мучать его долго она не будет, быстро расправляясь с пряжкой ремня и пуговицами. — Вероника… Ладно, её шалость совершенно не удается, потому что Мориарти срывается, быстро прижимая её к полу и нависая сверх. Как вообще можно оставаться таким точным без зрения — загадка. Впрочем, это совсем не мешает мужчине избавиться от чужих штанов вместе с трусами. Он исследует её обнаженное тело полностью, лишенный зрения, опираясь только на свои чувства. Боже, это так прекрасно, что сумасшествие играет в сознании, сгорая в нетерпении. Повязка на глазах — единственное, что напоминает ему о той грани, которую он так отчаянно мечтает увидеть в серой радужке. Даже при таких обстоятельствах, Рони диктует свои правила, которым он обязан подчиниться, если не хочет потерять. Пока что ему хватит тихих стонов и покрытой мурашками разгоряченной кожи, но только на время. Блондин целует каждый миллиметр, оставляя свои невидимые метки, спуская ладонь к запретному месту. «Первый» — звучит в голове сладким наваждением. Оглаживая бедра, он вводит палец в девушку, что сжимается, вскрикивая. — Расслабься, — томным голосом, просит Уильям, — иначе будет больно, как бы я ни пытался сделать обратное. Не дожидаясь ответа, он сминает розовые губы в мягком поцелуи, стараясь отвлечь от неприятных ощущений. Кажется, Смит слушается, потому что внутри становится свободнее, позволяя легче скользить, доставляя удовольствие. — Уилл… Невинное тело выгибается дугой, когда он переходит на грудь, играя с бусинками сосков. «Зови меня так каждый раз» — проскальзывает мысль, вставляя второй палец, разрабатывая. Он мог бы сорваться, совсем не заботясь о чужом комфорте, как делал это множество раз, но нет. Было бы непростительно поступить таким зверским образом с любимым человеком, что от отчаяния пришел к нему. «От отчаяния, а не по собственной воле» — грузом ложится осознание. — Уилл, либо ты сейчас же меня возьмёшь, либо я тебе врежу, — спасая его от собственных мыслей, зарываясь в светлые пряди, целует девушка. Первый толчок грубый, почти что бешенный, доставляет неприятные ощущения, однако профессор быстро останавливается, позволяя привыкнуть. Вероника невольно задумывается, а нормально ли спать с кем-то ради услуги, параноидально срывая кожу с нижний губы. Закидывая ноги ему на плечи, боль сменяется удовольствием, что до дрожи наполняет каждую клеточку собственного тела. Даже, если и ненормально, она не против, потому что, как ни крути, Мориарти действительно волнуется о её состоянии. «Было бы даже забавно, окажись слова Элен правдой» — закрывая глаза и отдаваясь ощущениям, думает девушка. Правдой этому никогда не стать, так что напрасные мысли стоит быстрее удалить, чтобы не думать о собственной никчемности. Движения сменяются более быстрыми, но нежными, входя в неё полностью без остатка. Рисуя в голове образ своей возлюбленной, блондин мечтает, чтобы этот опыт никогда не заканчивался, чтобы тело в его руках, что принимает до конца, не исчезало, а тихие сдавленные стоны оставались музыкой в его ушах каждый день. Он хочет заглянуть в серые глаза, сказать, как сильно любит, запоминая каждый момент, изливаясь прямо внутрь, но не может, потому что это — сделка. Его тупая гордость и страхи не позволяют. Меняя угол проникновения, он доводит её до финала, слышала собственное имя в награду. Боже, как же сильно хочется озвучить свои секреты… Переплетая тонкие пальцы со своими, Уильям с тихим стоном кончает ей на живот, утыкаясь носом шею. Эйфория накатывает на него. Запах ванили и примеси горящего дерева с перцем наполняет лёгкий, позволяя представлять каждый день рядом. Быстрым движением руки, Смит снимает с него повязку, зарываясь в короткие слегка жесткие пряди блондинистых волос. Какое-то время они лежат на полу, приходя в себя, под усталое дыхание обоих. Она где-то слышала, что оставаться на ночь, значит быть влюбленным, а подобного недопонимания девушка не хотела. — Уилл, мне надо одеться, — ласково проводя по его голове, говорит темноволосая. — Ещё немного, — лениво тянет мужчина, запуская свои руки под талию, прижимаясь плотнее. — Нет, я всё понимаю, но лежать на полу в твоём кабинете совершенно голой, мне не нравится, — закатывая глаза наверх, повторяет она, — тем более, свои обязательства я выполнила, а теперь мне надо уходить. У него внутри всё переворачивается, сжимаясь тугим комом внутри. Обязательства, сделка, принуждение — осознание. Господи, что он натворил, поддаваясь своим эмоциям? Разве не профессор получил то, что хотел уже очень долгое время? Тогда почему так плохо, словно иголки внутрь засунули. Неужели он допустил ошибку? «Пожалуйста, останься! Не уходи, прошу! Останься со мной, будто бы это что-то значит для тебя, умоляю» — эти мысли заставляют сжать челюсть до хруста, смотря на то, как девушка почесывает голову, ища свою разбросанную одежду. Он поднимается, поправляя собственные штаны, стараясь оставаться безразличным. — Так что ты хочешь в итоге? — складывая руки на груди, уточняет Уильям. — М-м-м, — застегивая пуговицы на блузке, тянет доктор, — найди этого ублюдка и приведи в место, где я смогу убить его собственноручно без свидетелей. Желательно, чтобы это была какая-то комната, куда бы имела доступ только я. — Разве ты не хотела, чтобы его поймали и приговорили к смертной казни? — Сначала было именно так, однако такой шум — значит слишком пристальное внимание к моей персоне, как и к твоей, думаю, тебе вряд ли бы захотелось браться за заведомо непрактичное дело, да и убийца может откупиться, невзирая на связи моей семьи с королевой. — Вполне резонное замечание, — качая головой, он соглашается. Отвращение к себе переполняет темноволосую изнутри, как же должно быть он счастлив, что смог растоптать её гордость, забирая иллюзорные надежды даже на любовь. Неважно, девушка сама согласилась на эту сделку, так что всё в порядке. Душа бьётся где-то в агонии стыда и саморазрушении, отдаваясь колючей болью внутри. Смысла переживать о ней больше нет, ведь скорее всего сгинула ещё тогда, принимая осознанное решение. Дышать не хочется, поджигая ещё одну сигарету. Когда она начала курить так много? Хотя ладно, всё равно умрёт рано или поздно. Возможно, собственная смерть — единственная вещь, которую она сможет контролировать. Поднимая свои глаза на мужчину, герцогиня осознает, как собственные чувства куда-то исчезли, оставаясь пустой зияющей дырой внутри. Кажется, так беспристрастна она ещё никогда не смотрела в алую радужку. Что-то меняется, возможно, Вероника стала действительно его понимать, решившись убить. Они смотрят друг на друга долго, стараясь прочитать то, что скрывается внутри, но не могут. Никогда не могли. Наверное, поэтому всегда было интересно находиться рядом. Девушка только хмыкает, будто бы нашла собственный ответ, молча поднимаясь. — Моё предложение о повторе всё ещё в силе, — подмигнув, она уходит. Дверь закрывается, а чувства выходят наружу. Видеть абсолютную пустоту в серых, когда-то похожих на яркие звезды, глазах больно. Уильям никогда не хотел ей позволять становится убийцей, но теперь, забрав свою награду, просто не может помешать. Поднимая лежащий на полу револьвер, он крутит предмет в руках, задумываясь обо всем произошедшем. Стоит потратить много времени, посвящая себя детальному анализу возможных исходов. Жалеет ли он? Нет, и никогда не пожалеет. Первый выстрел не был холостым, однако он только смеётся, почти что безумно и хрипло, когда видит, как красная краска медленно спускается по стене, подобно крови. Прижимая руку к лицу, он улыбается, смотря горящими глазами в пустоту кабинета. Впервые она переигрывает его, действительно толковая ученица.