well, aren't you sweet and attentive?

Тафоа с Затрианом не спорит. Отвечает на все выпады с вежливым равнодушием, руки всё время держит сложенными на груди и не даёт ни единого повода для нападения. Затриан всё равно скалится волком, а остальные долийцы тявкают и в лицо, и в спину — но разве можно обижаться на такую глупость? Странно только, что при этом из всех своих богов они презирают именно Ужасного Волка. Тафоа уверена, что всё равно своего добьётся. Без неё долийцы угаснут — потому что слишком боятся проклятий. Осквернённой, на чьей стороне Серый Страж и Ведьма Диких Земель, бояться стыдно. Она ходит от охотника к охотнику и усмехается так остро, что они заканчивают с руганью и переходят к делу. Тафоа уверена?.. Когда она отходит от эльфа, потерявшего свою жену, — неожиданная жалость колет под ребро от его потерянного взгляда, — её осторожно отводит в сторону Алистер. Он не давит на неё ни рукой, ни словами. Слишком покладистый для войны щенок. Тафоа знает, чего он в глубине души хочет — но она никогда не сможет этого дать. Но Алистер улыбается, глядя ей в глаза, и она давит дёрганую улыбку в ответ. — Ты волнуешься, — мягко замечает он без предисловий. — Нет. Всё в порядке. У Тафоа всегда всё было и будет под контролем. (Элефтера, младшенькая, упала со стула. Не больно, но по коленке расползается красное пятно — страшно, непонятно, она кричит, а родителей нет дома. Папа ушёл на работу. Иногда Тафоа слышит, как он возвращается прямо перед рассветом, но обычно она отключается раньше. Они все давно папу не видели. Мама где-то на рынке, продаёт очередную часть их жалких пожитков. Недавно она продала волосы. Они были длинные-длинные, почти до бёдер, чуть вьющиеся, медно-рыжие. Теперь у них в копилке побольше денег. Их даже трогать страшно. Фаласса, средняя, кричит, чтобы Эля заткнулась. Элефтера затихает и всхлипывает в маленький кулачок. — Фаласса! Хватит! Тафоа поднимает глаза от книжки и идёт на кухню. У них всего один учебник, который родители продать не решаются, поэтому она уже десятый раз его перечитывает. Об истори Тевинтера. Может, она сможет стать учёной и зарабатывать деньги для семьи. Сейчас она поднимает Элефтеру, сжавшуюся от крика, с пола и сажает обратно на злосчастный стул. — Ничего страшного. Всего лишь ссадина. — Вот именно, — бурчит Фаласса из своей комнаты. Ей, на самом деле, ничего не нравится — и с детства к ней невозможно найти подход. Возможно, это единственное, что Тафоа контролировать не в состоянии. Она не отвечает на выпад и промывает ссадину холодной водой.) — Винн следит за Лелианой, — Алистер невероятно точно угадывает мысль, которая Тафоа душит. — Всё будет в порядке. Иногда он невероятно похож на Элефтеру. Такие же глаза большие, руки неуклюжие — и не может скрыть тоску, как бы ни старался. Точно младшенький брат, свалившийся на голову. Тафоа кивает, и улыбка невольно становится более искренней: — Ничего страшного, можешь не переживать так. Я… неважно. Спасибо. «Я просто немного устала», — так и застряло в горле осколком кости. Их путь, муторный и грязный, только начался. Захват Башни Круга — одна жалкая капля крови. Мор среди эльфов — всего лишь предвестник настоящей беды. Ей нельзя закрывать глаза. Но Лелиане неизменно удавалось успокоить её даже посреди битвы. «Как это замечательно – творить добро ради добра. Многие, кого я знала, были не такие.» И Тафоа стремится к её теплу, как мотылёк. Всегда была равнодушно-строгой и непоколебимой, — лучшая ученица, вредина, бессердечная, пересохший от денеримского зноя родник, — а сейчас торопливо прорывается сквозь лесные дебри к их лагерю. Винн встречает её недовольным взглядом, — можно было и поаккуратней, чуть палатку не снесла, — но Лелиана ей улыбается и тянет руку. Только потом будто вспоминает что-то и неловко натягивает повыше одеяло. Глаза у неё впали от трехдневной лихорадки, но всё ещё живо блестят витражным стеклом. — Как ты? — отчего-то шёпотом уточняет Тафоа, пока Винн полоскает тряпку в холодной воде. — Уже лучше, — голос у Лелианы хриплый, — ещё долго петь нормально не сможет, — но бодрый. — А как дела с эльфами? Им тоже что-то нужно? — Неважно, — в который раз за день отвечает Тафоа. — Набирайся сил и сама всё увидишь. «Не важно, что было. Важно, что ты у меня есть.»