Принципы нравственности

Когда Кемаль отошёл, Хазан снова впала раздумья и увлеклась экспонатом. Давно она не брала кисти в руки. Небрежный силуэт девушки… масло, смазанные штрихи с размытыми очертаниями… хрупкий и тонкий стан, в чёрном… голова пряталась за широкими полями шляпы, а подбородок за вуалью. Что-то печальное и даже траурное несла в себе картинка… может всему виной оттенки? Хазан видела себя. Пристально разглядывая полотно, она поняла, что много лет уже как сама размыта, не очерчена… не любима. И слишком приличная для такого унылого коктейля. Как эта… что на стене. Приличная женщина выберет тоску и одиночество ночью, нежели стыд и сожаление утром. Приличная — всегда добродетельная, осуждающая… если и брошенная, то верная. Это не совсем её история. Она не оставалась по долгу одна в спальне, однако это были страшно одинокие минуты, когда с ней спал собственный муж. Девушка с вуалью на холсте тоже не занималась любовью, она отдавала тело во временное пользование на четверть часа, поэтому и склонила сейчас лицо. Как мало значит тело… особенно тело женщины. Перед обществом Хазан оставалась чистой, перед совестью — впервые оступилась. Вчера она прощупала предпоследнюю ступень супружеской чести, самую опасную — изменила глазами! И, о Аллах, для кого-то это возможно более чем приятный способ хранить верность, но чужая жена лишь убедилась, что ей мало. Выбрала чувство, не облечённое пока в слова, полное пороков и похоти, и ощутила настоящий страх… отступ правил перед позором. Ничего сложного… зыбкое стекло, которое нужно просто разбить однажды — и мучения исчезнут навсегда, позволяя лично контролировать свои желания. Неподвластный выброс адреналина в кровь — возбуждение! Необъяснимое, но долгожданное! Ровно в тот момент, когда молодая госпожа выровняла осанку и высоко вздёрнула подбородок, к ней подошла Ясемин Эгемен и радостно поприветствовала. — Хазан, милая! Как давно мы не виделись! — они прикоснулась щекой к щеке два раза, как и положено правилами высшего общества. — Ты превосходно выглядишь! Хазан ответила и успела заметить кого-то сильно возвышающегося за спиной у собеседницы. — Прекрасные сегодня собраны работы. Это будет щедрый аукцион уходящего года. Познакомься с моим зятем — Ягыз Эгемен. Он бывший партнер твоего супруга. Их взгляды встретились на вдохе, грудь словно ухватила последний глоток воздуха. Зрачки Ягыза вызывающе сверкали, а рот был сомкнут так крепко, что острые скулы, казалось, угрожают. Он почти улыбался, но вопрошал и злорадствовал одновременно. Чего? Чего он требовал от неё? Чамкыран растерялась всего на мгновение и тут же выдохнула, широко распахнув ресницы. «Держи голову поднятой в любой ситуации, особенно перед казнью» вспомнила она, «ну хотя-бы попытайся». Напрасно… Всё, что было сказано себе секундой ранее, забылось и кануло в лету. — Очень приятно, Хазан-ханым. — И мне. Они не подали друг другу руки, а Ясемин и без лишних деталей убедилась в очевидных догадках — эти двое знакомы и похоже ближе, чем требует пристойность. Завязался бессмысленный разговор, но подловленная девушка молчала. Глаза бегали от бокала шампанского до подола платья. Эгемен продолжал давить невидимым напором, ещё сокрушённый эффектом... от того и окрылённый смелостью. Не чересчур ли? Мужчины почему-то думают, что все женщины разные, а женщины — что все мужчины одинаковы. И те и те ошибаются. Хазан вчера решила, что загадочный незнакомец хочет просто с ней переспать… это успокаивало, ведь она тоже только этого хотела. Но выглядела теперь так, будто её обокрали. Дорогой наряд, изысканный парфюм и бриллиантовая шпилька в причёске — всё осталось при ней… первым, что взяли оказалось достоинство. В завершении нелепейшего нового знакомства снова появился Кемаль бей… как жирный знак восклицания в финале. Самая эффектная экспозиция вечера. — О, посмотрите-ка… старшие Эгемены! Гёкхан, Ягыз. — он пожал руку обоим и учтиво поклонился Ясемин. — Я знал, что мы тут встретимся. Госпожа Севинч проделала колоссальную работу. Поздравляю! — говорил много и был вежлив на уровне всех штатных законов Стамбула. «Я преуспевающий нувориш и хер ложил на ваш аукцион, но что-нибудь обязательно куплю, дабы доказать, что я не жлоб» говорило его выражение. Ничего нового. — Это моя жена — Хазан. — добавил он в конце с некой манерностью и хвальбой. Именно, он ею выхвалялся, как лимитированной статуэткой. — Мы уже познакомились. — выдержано и не громко произнёс Ягыз. Аллах… смыслы этих полутонов поняла лишь она. Молодой человек смотрел на Чамкырана сверху вниз в силу роста и поражался — ситуации, своему положению, её поведению… и тому, что видит в нём… странно… соперника! Блять. Дешевые бульварные романы, должно быть, пишутся в угаре после подобных сборищ. Эгемен намеревался уйти, но прежде вывести её на эмоцию… какую-нибудь, чёрт! Хазан действительно стояла точно статуя. Он же чувствовал под рубашкой каждую мышцу, что налилась свинцом и трещала. Иллюзии и планы на вечер оборвались крушительно… слишком быстро… мозг не мог справиться. Внутренняя воспитанность и благородство сношали его ожидания потрахаться прямо сейчас — пока он пил шампанское возле неё и её мужа. Такой адреналин не сравним ни с каким оргазмом. И он злился на себя! За то, что ещё утром думал, что хочет просто с ней переспать, и вдруг осознал… что «нет»? Иначе зачем он тут?.. Ягыз кивал на бред невестки и ясно давал себе отчет, что не покажись он перед ней в галерее днём— уже ночью в отеле он бы мог распустить эти волосы и попробовать губами всю её до остатка. Теперь поздно. Взгляд упал на руки… Она не носит кольца, а тем, что прячет лицо, только подтверждает своё разоблачение! — Хазан, ты что-то молчалива. Так понравилась картина? Ты давно рассматриваешь её. — не унималась заинтригованная Ясемин. Девушка приоткрыла рот, чтобы ответить, но супруг небрежно покрыл плечо ладонью и опередил её: — Оооо… она любит подобную ерунду. Без смыслов и названий. У нас всегда расходились взгляды в искусстве. Гневный огонёк блеснул в карих глазах. Тот самый, со вчера… — Да. Мне нравиться! Я хочу её купить. — решительно сказала брюнетка и, вытянув шею, вернула самообладание моментально. Голос набрал уверенных ноток. Ягыз узнал характер, который тогда привлёк больше, чем даже внешность. «А до сих пор ей было банально неловко. Темперамент… это не уложить в рамки нравственности и морали.» — Хазан опять недовольна. — Кемаль галантно насмехался. — Завтра вечером, когда я вернусь с Анкары, она будет висеть у тебя в спальне. Или хочешь… сегодня решим? Чтобы ты не скучала одна без меня этой ночью. Госпожа Чамкыран напряженно сдавила кожу рук. Прямее некуда. Он всё понял… Должен понять… — Ты наслышан о новом инвест-проекте Боранов? — продолжил мужчина, обращаясь к Гекхану, — мне удалось заполучить их. Если сделка выгорит я ещё с вами по конкурирую. Улетаю вечером. Бывшие партнёры как-то быстро ушли в дела, сердце и без того шумело в ушах… заиграла мелодия телефона и, в конце концов, отвлекла Кемаля. Он скоропостижно извинился, ссылаясь на важный звонок, и оставил их. Аллах-Аллах… Сразу пришло облегчение… чета Эгеменов что-то бурно обсуждала, а Хазан медленно повернулась к Ягызу и смело взглянула на него. Уже плевать. Уронив репутацию под ноги — сделай вид, что это не твоё и валяется чужое. «Молодец, хорошая плохая девочка». Он улыбнулся одной половиной лица, еле заметно растянув губы, будто произнёс «ну привет». Без упрёка… его «как тебе не стыдно» в некотором смысле отдавало восхищением! В ответ девушка надменно сузила веки, делая размеренный глоток, глаза в глаза — тоже здороваясь. То ли зазывала дальше, то ли послала. Эгемен был сбит с толку. — Здесь душно. Я, пожалуй, выйду на балкон. «Понимай, как знаешь, идиот» — рассерженная, но внешне невозмутимая, она зашагала в сторону террасы. Летящий подол забрезжил следом и поманил за собой. Сумасводящая женщина, сплошная загадка, укутанная в роскошный вечерний туалет. А ведь главная тайна вечера, казалось, раскрыта. Её тайна — его стоп-линия. Будь всё проклято… Ягыз стоял в полуобороте, что выглядело странно. И осмысливал услышанное… приглашение? «Не слишком ли много я себе придумываю последние два дня?» Выбор ведь это не только, то на что ты соглашаешься… но и то, от чего отказываешься. — Братец! — внезапно в поле зрения появился Синан, в окружении двух сестер Юджисой. Смена контрастов рассеяла внимание. — Какой ты скучный. — Ягыз, — засияла Фарах, — тебя вытащили на подобное мероприятие, поверить не могу. — Это всё мама. Она бы ему не простила. А средний сын у нас самый правильный! — потешался младший брат. Для Эгемена беседа проносилась мимо. Он уставился в наряд тощей Фарах и смотрел вникуда. Ей же показалось, что он рассматривает её грудь. — Какие у вас планы на после? Я надеюсь что-нибудь по интереснее семейного ужина? — «у вас» она имела ввиду «у тебя, красавец мужчина» и вооружилась по полной! — Ягыыыз? Он всё-таки очнулся, вскинул брови и приподнял голову, изучая фигуру напротив. Хмуро и беззвучно. Он не умел играть в любовь ради секса… а с такой и не надо. Единственное, что защищало её честь — имя отца. А ещё его абсолютное нестояние на бледное лицо, посредственный ум, показушное настроение… «Да, цинично, уж простите…» подумал Ягыз и заморгал. ***** Хазан выскочила на уличную прохладу и укутала себя руками. Конченный день. Недавний гнев, обращенный во внутрь, так вымотал и истощил, что хотелось кричать, курить, выпить!Замешательство, угрызения, обида! Кемаль, которому безразлично всё, что с ней связно! И Он! Двадцать минут назад Эгемен порицал её, метая молнии… затем резко за секунду снова одобрил… в зале… при всех. Она сама виновата! Она впустила его крайне далеко, в разум, подсознание… в укромное… ещё не интимное, но личное! Боже мой, это была почти измена. Всё с ним уже случилось в её воображении… всё!.. она позволила этому мужчине существовать в своей голове с правами и вне последствий, жить без арендной платы… Чужому. Он понял. Это ли не самое ужасное? Балконная рама заскрипела и кто-то вошел. Хазан зажмурилась… только бы не муж… слезы давили изнутри и горло першило. Это был Ягыз. С минуту он ждал, пока она обернётся… а потом оба молчали, отражая величие лиц друг друга. Тишина — возможно самое опасное искушение для мозга… Она способна на любой вызов. Ты можешь придумать всё что хочешь и осуществить только взглядом! «То единственное, что дало мне почувствовать себя особенной теперь стало моим позором. Так?» «Мне будет трудно её забыть… чёрт… откуда она взялась?» — Вы снова собираетесь мне что-то сказать, господин Эгемен? - раздалось как гром среди сумерек. — Снова? — он не ожидал напора. Хазан была почти груба. — Вчера вы точно так же подошли ко мне на террасе. — Верно… — маленькая пауза сбавила обороты. Ягыз завелся моментально и в уме досчитал до пяти. — На этот раз я пришёл извиниться. — строго проговорил он. — За что же? — За предложение, которое вам сделал............ Поверьте, оно бы никогда не прозвучало вслух, знай я вашу фамилию. — Вы бы могли поинтересоваться… — молодая женщина вызывающе сложила ладони на изгибах локтей. — Вы бы могли отказать мне ещё вчера. — А я разве дала согласие? Он раскрыл рот и тут же сцепил зубы… желваки выпирали наружу, но губы смеялись. Такое нападение спутало ярость с возбуждением, и её острая женственность выигрывала на фоне его брутальности. Очевидно — что это последний их разговор в жизни. Бред…заканчивай и уходи. — Что ж… значит я неверно истолковал вашу говорящую улыбку. — Что-то я не пойму, вы просите прощения или обвиняете меня? — Давайте будем считать, что я вам просто сделал комплимент… а вы ответили мне «спасибо». — Эгемен произнес нарочито и с акцентом. Он уже практически кивнул на прощание. — Мне жаль, что моя фамилия будет стоить вам планов на вечер. — вдруг тихо, но твёрдо сказала она. Ягыз пронзил её взглядом. Прямые длинные ресницы не смыкались… холод и лёд обжигали насквозь. Хазан стало стыдно за свои мысли, но она хотела, чтобы он прочитал их именно сейчас. Хуже быть не может. — Мои планы не изменились. — мужчина ответил ровно. — Мои тоже. — парировала Хазан.