Принципы нравственности

Вечером следующего дня Хазан снова осталась дома одна. Она выбрала любимый томик в библиотеке и улеглась в свежую прохладную постель, откинув тугой жгут влажных волос на шелковые подушки. Грудь блестела от масла, распаренное румяное тело дышало каждой клеточкой. Чистая и обнажённая… отполированная, как никогда красивая. Покер допоздна, где будет много богачей и виски, сегодня станет отличным алиби для её нехотения мужа. Ещё днём, обедая в столовой после возвращения Кемаля, она поняла, что не может даже смотреть на него, не то что уж разговаривать… и вряд-ли это было чувство вины. Скорее страх предстоящей ночи… предстоящих ночей. Секс для женщины — целая книга, от корки до корки. Вот какой томик ей хотелось читать и перечитывать. И то, к чему Ягыз не готовился вовсе, она изучила тщательно и скрупулёзно, как занудная отличница. Создала, воплотила, изоткала и сплела это преступление изо всех своих потаённых желаний и фантазий… и сейчас была благодарна ему за то, как он целовал, как наслаждался ею в ту ночь. Достойно, по-джентельменски ответив на её приход. Человек, с самым ярким молчанием, с тёплыми, сильными руками… Хазан всё о нём запомнила. Подумать бы о жизни, о будущем, о её нынешнем положении… но нет. Госпожа Чамкыран лишь перетасовывала себя по новой. У каждого наверняка личный взгляд на близость… кто-то мучается, довольствуясь одним разом в неделю, что есть крайне мало… кому-то и раз в месяц много. Молодая увядающая жена хорошо узнала за последние годы, как это — не делать лишних телодвижений, чтобы случайно не намекнуть на приглашение. Утвердила данность, что ей постоянно много. Теперь же чётко осознала — заниматься любовью с тем, на кого серьёзно западаешь — высшее ощущение удовлетворения!.. и всегда мало! Почему ей было так трудно произнести слово «трахаться»? Эротика, романтика, сближение душ, эмоциональная связь… на самом деле такая чушь… когда ты не просто горишь, а когда тебя поджигают. Эгемен позволил ей в том номере абсолютно всё, распуская приличия и морали… и сам вкусил тоже. Как может мужчина, заведомо нелюбящий, так ласково прикасаться, превращая кожу в свет? Так страстно «делать любовь» и ничего не чувствовать? Он со всеми такой или лишь с ней был однажды? Аллах-Аллах… девушка зажмурилась и отругала наивность и глупость, что вдруг стали присущи воображению. Та бессердечная нежность уже почти стоила ей семи лет жизни. Это только первая ночь после «вчера». Как долго он будет её последней мыслью перед сном? Фантомные сладкие боли ведь скоро проходят? Ручка внезапно зашумела и она резко повернулась к стене, притаившись. Томик упал на простыни, пальцы обмякли. — Хазан… Хазан? Ты спишь? В комнате царила тишина. Боязнь и возбуждение — оттенки одного и того же чувства, они идентичны. Но к счастью или наоборот относились к двум разным мужчинам. Хазан до сих пор помнила чужой искусный язык на своём клиторе и больше не понимала себя рядом с Кемалем. Не принимала. ******* — Сынок, как у тебя дела? — госпожа Севинч заправляла послеобеденным чаем и наливала ароматный напиток в чашку из нового белоснежного сервиза. Эталонный рисунок, нанесённый вручную определял его уникальность и стоимость. Она упорно разглядывала узор и, казалось, не ждала подробностей. — Всё прекрасно, мама. — Ты не болеешь? — Нет, мама. — А Синан рассказывал, что вы практически перестали видеться. У вас всё в порядке? — Конечно, мама… — Ягыз отзеркаливая душевное безразличие, не особо вникал в разговор, и отвечал меланхолично. — На фирме очень много дел, я обедаю с партнёрами. Он тоже пил чай. Но чашку почему-то хотелось подпортить, отколоть ушко например или совсем разбить. — Таблоиды не умолкают который день. — мать наконец одарила редкого гостя подлинным вниманием и глаза её заблестели. — Наш аукцион превзошёл все ожидания! — Это же желтая пресса… Так где Синан? — он попытался избежать темы. — Нет, ну ты взгляни! Мы снова на первой полосе. — Севинч подсунула страницу сыну прямо под нос. — Гекхан с Ясемин здесь особо хороши. И Карачаи, и Чамкыраны… — и тут же забрала. — Синан у себя. Я велю его позвать. Наримааан! — Подожди, подожди… — где-то в средине нескончаемого словесного потока Ягыз встряхнулся. — Дай… дай мне… Он максимально равнодушно взял газету и зрачки забегали по картинкам. А когда остановились, кадык дёрнулся под галстуком и узел затянулся туже. Блять… семь дней Эгемен пытался не думать о ней, хотел не думать, думал, что не думал, окунувшись целиком в работу… Убеждал себя, заставлял — что само по себе было плохим знаком. Потому что означало, что думал постоянно. Он так легко попался на оргазм? На тело? Так? Ну так же??? Кто-нибудь… скажите «да»! Увидев напечатанную мраморную Хазан, он вспомнил её на коленях, обласканную и готовую… и как он даже не ждал, и как кончил прямо на колье и хрупкую шею. А она ведь не хотела выпускать его член изо рта, он сам вынул. А потом они вместе кончили еще раз. Прошло несколько минут… на диванчике, в гостиной, с белым фарфором в руках. — Мммммм… Шикарная женщина! — неожиданно и язвительно прозвучало за спиной, — Чамкырану несомненно повезло. Не так ли, Ягыз? Ясемин хихикала практически в затылок. Появившись из неоткуда, она словно вычитала эгеменовскую мозговую коробочку и застукала родственника за преступлением. Тем, которое скрывалось под семью замками… И хотя мужчина прекрасно понимал, что именно возможность украсть тогда сделала из него вора — здесь и сейчас, после всего, просто рассматривая чужую жену на обложке — он по-прежнему оставался подлецом! Нутром чуял вокруг толпу очевидцев и блюстителей… ибо по сути продолжал воровать дальше. Невестку же забавляла вся ситуация в целом! Эдакое невинное стопорение брата мужа перед особью женского пола. Ничего подобного она никогда в нём не замечала раньше и теперь откровенно измывалась. На повестке дня не грязное бельишко, где можно порыться, неа… а серьезный урон репутации самого правильного и примерного из братьев семейства. До тошноты стерильного и незапачканного. «Не бывает стерильных циников! Разве только в кино!» твердила она. — Так ли, так ли. — монотонно поддакнул примерный. — А вообще, мне кажется, Кемаль ей не пара. Слишком… выскочка, что-ли. А девушка то алмаз, качественной огранки ей с ним и не хватает. — Ясемин отпила кофе и, не скрывая змеиного прищура, елейно добавила, — Верно, Ягыз? «Пошла нахер» зять был категоричен. Внешне не один мускул под щетиной не пошевелился. — А деньги — это не огранка? — поинтересовался он. — Нет. Огранка это порода. При свидетелях обмусоливать свои мысли и Хазан без платья было неловко, но глаза не отпускали изображение. Лавина потаенных впечатлений обрушилась на него, внезапно! в салоне родового особняка! под чай из сервиза… блять…! А у себя дома с виски и сигарой он держался. Память в подробностях воссоздала всё то, что безвозмездно досталось один единственный раз. На блюдечке… Появилось и исчезло. Вполне возможно, Хазан его даже использовала. Молодой человек изогнул густые брови и выдохнул через нос. Затем задумчиво отбросил газету на столик. Что ж не так? Оба взяли, что хотели. Но вот, признав себя виновным, он почему-то совсем не винил её и не осуждал… У шлюх, наверное, как и злоумышленников, существуют свои законы чести. Но разве она шлюха? — Этому Кемалю с ней удобно, ясное дело. На подобных соглашениях и обязательствах строятся все приличные браки. А вот ей с ним? Тоже удобно? У них и детей то нет. Что думаете, Севинч? — Ясемин нарочно продолжала умничать. — В браке главное уважение. Только уважение. — престарелая ханым возвела палец в потолок. — Всё остальное уходящее. Удобная женщина. Всем нужна удобная. Она сама придёт, сама сварит кофе… сделает минет и молча свалит домой. Хазан тоже просто пришла и ушла… но осталась неудобной во всех смыслах. Слишком смелой и не продажной… слишком свободной. В то же время ранимой, нежной. И чужой. Все эпитеты хором путали карты. Женское в ней делало её «женщиной». Не любовницей, не потаскухой. Глупо? Эгемен понимал, что имел ввиду. Почему та ночь до сих пор будоражила подсознание? Ни к чему не обязывающая ночь… Это ведь более чем удобно… Это уже случилось. Кончено. Её смелость смущала ровно так же как и слабость. И слово «чужая». Чужая, не в смысле далёкая… чужая — делающая минет ещё кому-то! Вот в чём было её главное неудобство! — Если муж никто, то и жена — ничья! Скажу я вам. — эффектно закончила невестка. Ягыз пропустил предыдущую тираду, но последнюю реплику услышал. Он поднялся, вытянулся и пристально посмотрел на Ясемин. Она ехидно скалилась, будто искала немое подтверждение своим рассуждениям. И получила его. Мужчина прищурился, поправляя манжеты из-под рукавов пиджака, и неспешно сменил угрюмость на едва уловимую улыбку. «Ну и стерва же ты» — произносил он. «Всегда пожалуйста» — тонко отвечала она. Наконец-то Синан снизошёл спуститься. И Гекхан заканчивал важный разговор по телефону. Нужно побыстрее уходить отсюда. Братья собрались в холле, попрощались с матерью и направились к ступенькам. На ходу старший удивлённо, по деловому и чересчур громко сообщил: — Звонил Чамкыран. Можете себе представить? Он заключил сделку с Боранами и предлагает совместное дело. Эгемен не мог себе представить. Чёртова фамилия его преследовала. Он снова позвоночником почувствовал взгляд снохи в двух шагах сзади, а Хазан, ей Богу, пялилась прямо с первой полосы, будучи брошенной в гостиной. «Интересно, ей хотелось бы продолжения? А вдруг она ждёт его?» ****** Хазан сидела за столиком, готовясь к вечернему выходу. И ей хотелось. — Ты красивая… — Кемаль любовался супругой. Её явная отстранённость и внезапная покорность с недавних пор выглядели соблазнительно. — Спасибо. — Смотри там, держись достойно. — покручивал усы он, шутливо смеясь. — Я когда-нибудь давала повод усомниться? — девушка воспринимала стёб плохо. — Нынешняя сделка позволит нам многое. Мы выходим за пределы Стамбула, милая. — Я иду туда только ради тебя. — И ради себя тоже. Не забывай. Молодая госпожа нервничала. С момента её сердечной «оплошности» прошло пару недель. Сегодня опять придётся побыть статуэткой, пусть и без Кемаля. Но плевать. Её пригласили на неофициальный слёт жён партнёров фирмы… Аллах-Аллах, такое унылое созвучие слов вполне могло лечь титрами в немое кино начала столетия. Вот бы в конце кого-то похитили или убили… — Ты изменилась в последнее время… Хазан не слушала и прихорашивалась дальше. Она слукавила, ибо шла туда чуть-чуть ради себя. Одной из этих жён была Ясемин Эгемен и состоится оно в ресторане отеля Плаза, где по слухам обитал Ягыз. Два дня назад у неё мелькнуло «Неужели они больше никогда не увидятся?» А вчера Кемаль, распинаясь за бренди с сигарой, трижды упомянул новое созвучие — компания Эгемен-групп. Трижды. Целых три раза. Как назло. Они сотрудничали и раньше… но Боже мой, тогда было всё ровно… Вопреки и здравым смыслам, и старательно рисованному «а мне и не надо», обольщённую преступницу постоянно мучило искушение вернуться «на место преступления». Не потому ли, что это наказуемо/ запрещено/ неразумно??? И нарушить закон заново! Хазан не просто сбила свой постоянный режим, она его почти свергла. А Ягызу было две недели как не надо… Проклятье! В общем. Она вообразила, что прикоснётся к своему разовому любовнику хоть так — через обивку ресторанного стула, где он мог сидеть недавно… И что-то услышит о нём от родственницы. — Хазан? Ты здесь? — Что? — Ты меня слушаешь? Брюнетка, закрепляя бриллиантовый пусет в ухе, глянула в отражение и уловила на себе пристальный взгляд мужа. Он смотрел увлечённо… непривычно заигрывающе. Странно. Так, как сто лет уже не смотрел. Опять волна страха и обиды захлестнули её. А было время, когда она ждала. «Что я делаю? Зачем я мучаю обоих?.. Мучаю ли?» Привкус ненужности стал теперь постоянным. Чёрт… и взаимным. Хазан долго молчала, утихомиривая волнение. — Слушаю. — тихо ответила она, а затем, не шевелясь, прямо в зеркало спросила, — Кемаль… Ты меня любишь? — В каком смысле? — В обычном. Ты любишь меня? — Жизнь моя, — после непродолжительной паузы мужчина усмехнулся и, подойдя вплотную, положил руки ей на хрупкие плечи. — Ты мой самый близкий человек. Ты знаешь обо мне всё. И я о тебе… Разве это не ответ? — и он причмокнул супругу в макушку. «Не любишь конечно…» согласилась девушка. «Да и не важно». В груди защемило от правды и неправды всей их совместной жизни. Спина похолодела. Бывает вдруг наступает момент икс… момент, что требует объяснения и честности немедленно, сейчас же! Аллах… иначе он может потеряться, исчерпать себя… Чамкыран уходил. — Кемаль! — Хазан обернулась и он тоже. Я..... Брови мужа равнодушно подпрыгнули. Он уже словно «вышел из комнаты». — Я…........... Я сегодня вернусь наверняка уставшей. До завтра. Нет… это был не тот момент. — Конечно, дорогая. Завтра поговорим. Машина у ворот. Он слишком долго ждал от общества признания… не бизнеса, не статуса, а имени! И теперь мог быть им ровней. Добавилось иное, ранее неведанное чувство к мужу — жалость. ---------- Хазан-ханым, всё-таки, прибыла на место. Элегантная и строгая, в тёмно-синем платье пиджаке и лодочках в тон. Она распустила волосы, заколов лишь передние прядки шпильками. И читалось в ней что-то бунтарское, яркое, уже преодолённое… видимо побочки от качественного оргазма. Стыдно признаться — сроком в две недели. Личный водитель, смуглый испанец Рауль, не просто высадил её, а удобно припарковался, что означало одно — он собирается потом отвезти миссис домой. Брюнетка низом живота ощутила опасность и предвкушение вечера. Ей казалось, она сходит с ума от собственной выдумки. Первый выход в свет и сразу здесь. В его обители. Они должны встретится! Таких совпадений не бывает!!! Глаза Эгемена прокричат всё, что он думает о ней, а губы безропотно, только придыханием выкажут либо безразличие и осуждение, либо падкую слабость… которую он тщательно скрывал четырнадцать дней! Да… будет грустно, если не встретятся. — Рауль, ты можешь возвращаться. Я приеду на такси. — Мистер Кемаль велел забрать вас. Ровно в эту секунду хозяйка подняла голову, практически соглашаясь, и так ожидаемо внезапно увидела Его. Чёрт… «Когда у тебя настолько скучные грешки, что сбываются по первому желанию». Он стоял далеко, у прозрачной вращающейся двери входа, буд-то преднамеренно. Он стоял. Для неё? Не отводя сурового взгляда от силуэта в костюме, она настойчиво повторила: — Ты можешь ехать. Я тебя отпускаю. Рауль завел автомобиль. Девушка напустила на себя тумана и величия, поправила украшение на шее и тронулась в по направлению к Нему. Не раздумывая… под опьянительной иньекцией в сердце. Держаться незаинтересованно? Или наоборот… следует показать интерес? Остановиться? Поздороваться?.. Расстояние уменьшалось, а Эгемен не давал никакой подсказки для её реакций, сплошная безучастность. Но он прожигал её угольными зрачками. И Хазан парировала. Руки в карманах, высокий, и пахло от него так же… не на самом деле, она просто помнила тот запах и снова сейчас почувствовала в носу, и вкус слюны, и трение щетины, и его восторг… «Он любил меня в ту ночь. Хоть не произнёс, пока я была голой, ни слова». — Добрый вечер, — Ягыз наконец кивнул, когда заметил, как девушка за несколько шагов начала сдавать. Она остановилась. — Госпожа Чамкыран. Мужчина заскользил по женскому телу, но украдкой, как-то скромно и не навязчиво… И это послужило бы признаком смятение, но высокомерное «госпожа Чамкыран» всё испортило. Лицо её мгновенно побледнело, увлечённость же только возросла. В висках стучала кровь и на помощь из ниоткуда пришло прикрытое кокетство. «Ай… да пошло но всё!» — Добрый вечер. Я надеюсь, вы не меня ждете? — Я хотел у вас спросить то же самое. — он таинственно почти улыбнулся… Хазан в ответ широко распахнула ресницы, изображая любопытство. — Надеюсь, вы не ко мне пришли? Брюнетка громко хмыкнула, на миг опустив подбородок. «Потрясающе». Тонкие волосинки на ветру путались у её губ. Эгемен вытянулся ещё ровнее. «Что теперь? Попрощаться и уйти?» Ведь она на самом деле пришла не к нему. И сейчас убедилась, что он знает об этом. В таком искусстве двусмысленности было столько настоящего магнетизма, что даже напряжённое «вы» между ними возбуждало и обыгрывало всяческий флирт. Тот самый, когда «нет» это «да»… — Нет. Не к вам. У меня здесь встреча. — Ваш водитель не уехал. Он наблюдает за вами. — А вы за себя переживаете? Ягыз не отбил бросок, но оценил его, прищурившись уголками глаз. Мимо проходили люди, шумели дороги, звучали мобильники. Стамбул жил. Эти двое находились со всеми «наедине», что добавляло встрече пикантности. Казалось бы… можно сказать друг другу многое… а они ничего не хотели говорить. Он рассматривал блестящие пуговицы её пиджака, она вообще не понимала почему до сих пор рядом. — Мою машину подали. В Плазе отличный ресторан, — и, опрокинув голову, молодой человек захватил оком всё здание. — Вам понравится. «Ясно… Вести разговор труднее, чем трахаться. Всё попробовали, а пообщаться даже не пытались… никогда!» — Конечно. Что ж... Всего хорошего. — случайная гостья поникла и сделала шаг к двери. — Вы знаете, что я живу Плазе? — вдруг вместо прощание выдал он. — Я живу в отеле. Представляете, как всё безнадёжно? Но Хазан не повела и бровью. Она в полуобороте лишь одарила мужчину колким взглядом. И безразлично добавила: — Не прибедняйтесь… Зато, я уверена, там нет хрустальной люстры. Карусель закружилась и госпожа Чамкыран исчезла в огнях лобби. Эгемен сверкнул острыми скулами и гневная складка полоснула переносицу. Не нужно было её ждать. Как испортить себе вечер?... Запасть не на ту женщину в самом его начале.