Принципы нравственности

Кожа ощущалась прозрачной, тонкой… все венки на ней пружинились, все волоски магнитились и дрожали от прикосновений. Яркий свет погас и Хазан отдалась поцелуям и его рукам со всей пылкостью и страстью. Мужчина ненасытно целовал губы, кусал подбородок, шею, скулы, снова возвращался к губам, впечатывая в себя хрупкую фигурку. Такую истосковавшуюся по ласке, такую голодную до похоти. Места вопросам и домыслам не осталось… почему? зачем она здесь? какая она на самом деле? Ягыз упивался её возбуждением и волнением. Она ждала. Он понял. Обнажиться телом перед почти незнакомцем оказалось для девушки так же неловко, как ранее словами. И их короткий пятиминутный разговор стоил ему тотального оправдания своему преступлению. Эгемен её разгадал. Королева смущалась и корона от того становилась роскошнее и дороже, хотелось по-королевски любить такую, хотелось красиво! Именно за это чужая жена мысленно скажет ему «спасибо»… потом, в одиночестве. Пряди струились между пальцев на спине, когда Ягыз расстегивал петельки на платье, он часто открывал глаза, засасывая её язык, и пытался рассмотреть покорную госпожу. Без тумана величия и гордости, без надменного «добрый вечер» и «как вы смеете?»… её — голую лицом, падкую на него одного. Аллах-Аллах… И пусть он снял этот номер для них всего час назад. И пусть она сама пришла. Он всё ровно буд-то снова соблазнил её сегодня. Бретели наконец ослабли и подол потянул следом тонкую материю. Эгемен резко выпустил губы из плена, смачно облизав их и отодвинулся. Он смотрел на неё с восхищением… хотел, чтобы она видела, как он смотрит. И тут же, опустив взгляд ниже броского колье, к твёрдым соскам и ажурному чёрному белью, ощетинился и неистово сверкнул клыками. Грозно и развязно, давая ей три секунды на понять, как же сильно он её хочет. И как возможно сейчас всё будет не по протоколу. Чамкыран приняла этот комплимент. Она поддела лацканы пиджака и сбросила с его плеч, а дотянувшись ртом до ямочки между ключиц, что виднелась в треугольнике воротника, влажно царапнула кожу зубами… так же смело, обозначая своё «давай же» и наконец застонала. Томящий протяжный звук, что не он заставил, а она сама издала… Ягыз почувствовал, как член болезненно упёрся в глухую ширинку… он дёрнул ремень и опустил молнию вниз. И пока Хазан срывала рубашку с крепких плеч, внизу призывно зашуршала обёртка от презерватива. Без лишних речей, молча, глубоко дыша и немного торопясь, Эгемен овладел ею впервые за ту ночь. Чулки и трусики по-прежнему оставались на женском теле и жгучие стрелки словно опутывали мужчину, подчинаяя и позволяя властвовать. Так они спешили, так были готовы оба… Звенящая тишина, которую разбавляли её всхлипы и стенания, казались лучшим из того, что он слышал в жизни. Хазан кончила через минут семь. Она вернула ему комплимент. Да. Честнее молодой человек наверное не получал. Он догнал её спустя минуту. Громко тикали часы… «Это была всё ещё прелюдия», Ягыз лишь успел подумать, приподнимаясь и снимая использованный контрацептив. «Только прелюдия». Он стал медленно стягивать с неё последний лоскуток кружева, жадно вглядываясь в глаза. Девушка лежала тихо, вздымая грудь, и быстро смыкала ресницы. Как много можно сейчас сказать! Всё, произнесенное шёпотом под покровом темноты в отеле, не повторится утром никогда, — твёрдо знал Эгемен. Но и он от чего-то молчал. Тогда они как два животные принюхивались и изучали друг друга. Были друг другу ровней. Сегодня великий патрон дал маху. Тем вечером, страстно доводя Хазан до исступления, вылизывая всю до остатка, ему казалось, что он ничего не испытывает, кроме азарта. Сегодня за четверть часа он испытал ошеломляющий оргазм вместе с сожалением и даже безнадежностью. Внезапно. Трахая её грубо и стоя. Потому что она здесь, но не рядом. Потому что опять сама пришла и сама уйдет. Она допускает. В итоге… она решает. Как так то? Ягыз выкуривал сигару за сигарой и злился. Пил ещё и ещё, чтобы вернуть себе состояние, которое у него появилось после первого глотка. Тщетно. То, что под опьянительным дурманом прозвучало в этой гостиной у каминной полки, теперь исказилось в его малодушие и слабость. Блять. Он прикрыл веки и вновь ощутил аромат её волос. Необьяснимость несовпадений и параллелей таких разных их ночей. Разных прикосновений и стонов. Эгемен на сей раз чувствовал, что берёт своё. Хазан тоже трогала его совсем по другому. Но оба защищались. И всё ровно расстались как чужие. Так стоило ли вообще говорить? «Я хочу тебя. Хочу. Хочу. Я никуда тебя не отпущу. И я тебя хочу… и я скучала.» Чем истеричнее были её крики и сопротивления вначале, тем слаще и горячее оказалось поражение. Когда тело обмякло, а его рука всё же проникла между ног, мокрые складочки изобличили очевидное желание и готовность девушки. Она извивалась, насаживаясь на умелые пальцы. Ягыз же наспех задрал чёртово бюстье к ключицам и присосался к вишнёвым соскам, продолжая свой безумный шёпот, отвечая на её отрывки фраз. Он взял Хазан прямо там, у стены. Вскоре запах латекса и спермы смешался с нишевым парфюмом, а растрепанные локоны приклеились к шее в липком поту… Это сводило Эгемена с ума. И странно… но не хотелось продолжать, хотелось смотреть на неё, и услышать первое, что она теперь скажет. Брюнетка блаженно повисла на его плечах. — Мне нужно уйти. Меня ждут внизу. — Выпей хотя бы виски. — Нет, лучше я закурю. Вряд ли Ягыз ждал, что она останется. Но он возненавидел всех женщин мира в тот момент, когда она закрыла за собой дверь.