Принципы нравственности

Лифт ехал быстро… 41…38…31… Хазан на самом деле даже знать не хотела, закончился ли званый ужин и ждут ли её. Она не видела сейчас мир таким, каким он есть… Она видела мир таким, какая она есть. Полуоткрыв рот, не моргая в зеркало напротив, молодая девушка разглядывала припухшие губы и яркие красные пятна на шее… разтрёпанные волосы, стыдливый румянец… Боже мой! Ей было слишком хорошо только что, чтобы вспоминать о репутации и чести. К чёрту честь. Ягыз думал о ней две недели! И снова так правильно оценил её женское сумасшествие. Дав сначала немного грубости, а затем ласки и прямой чесности, он застолбил за собой право единственным быть в ней! И лишил этого права Кемаля. Навсегда. Это внезапное открытие, минуя правила морали, стремительно уносило её вверх, в невесомость… тогда как лифт беспощадно опускал на землю. По сути… он ничего ей не сказал. Ничего. Когда эйфория пройдёт, реальность начнёт бередить тупой ноющей занозой. Женщины зачастую скрывают от мужчины своё прошлое, тогда как мужчины скрывают от женщины её будущее… Чамкыран сама поступила по сценарию. От чего же сокрушаться? Как любая умная представительница слабого пола, она была сначала слабой, а потом умной. Поэтому пока ощущала лишь влажные трусики и светилась в отражении неописуемым мерцанием. Кабинка пиликнула. Первый. Госпожа пропалом направилась к карусели с мыслью взять такси. Циферблат над ресепшеном показывал 22.10. Она старательно придерживала одну половинку своего жакета, которому не было за что застегнуться — золотая пуговка так и осталась блестеть на мраморном полу Эгемена. Напамять ему и в назедание ей… На улице стемнело и похолодало. Вынырнув наконец на свежий воздух, девушка успела окинуть взором парковку, и вдруг неожиданно наткнулась на знакомое лицо. Рауль улыбался как болванчик, уже придерживая дверцу. Настроение мгновенно испортилось. — Мисс… — учтиво пригласил он. — Maldito seas'… — прошипела хозяйка и, напустив волосы на лицо, недовольно сложила руки у локтей, прикрывая явные улики и остатки своего позора. Ей казалось, что все вокруг смотрят на неё одну… и Ягыз с 41 ого этажа, и портье у входа, и Ясемин из-за угла. Испанец взгромоздился за руль, а из заднего донеслось сухое: — Трогай. Он мчал её к нелюбимому мужу в нелюбимый дом. Хазан молчала, отрешенно пялась в окно. Эндорфины, как полагалось, испарились… взамен пришла усталость и совершенное физическое истощение. Набережная зазывающе мельтишила огнями и отзеркаливалась бликами на карих радужках, но все ночные пейзажи, что они проезжали, таили в себе почему-то больше печали, чем радости. Мысли медленно и удручённо роились в голове… Бракоразводный процесс, адвокат, партнерская сделка, семейство мужа, что скажет мать, что напишут газеты… когда на это всё найти время… когда начать… Странно, но Эгемена в этом потоке не было. Он находился как бы на окраине её сумбурной жизни, в стороне, не внедряясь, не делая намеренных ходов. В принципе, к её жизни не имел никакого отношения. Но перевернул ту с ног на голову. Бесповоротно. И сегодня, когда в конце обронил «Если хочешь, приходи», Чамкыран улыбнулась ему на прощание. Она даже самой себе никогда не признается, что ждала услышать «Я хочу, чтобы ты пришла». Какая колоссальная разница заложена между этими двумя репликами… Выходит, он ей и не любимый, и не любовник. Они просто встретились два раза… а она на ощупь знала, где у него родинка на лице. В завершении поездки и самоанализа, к горлу подкатило именно то разочарование и сожаление, о которых пишут в избитых любовных романах. Когда всё-всё опостылело. И страшно захотелось спать. Автомобиль заехал во двор и затормозил. Хазан качнулась как безвольная кукла и продолжила сидеть, склонив голову на стекло, не шолохнувшись. — Приехали, мисс. Рауль рассматривал госпожу в зеркале дальнего вида. Непозволительно долго. Через минуту, не раньше, она обернулась и безразлично встретилась с ним во взгляде. «У меня и друзей то нет… кому я могу поплакаться?» подумала. — Вам плохо, мисс? — Да. Мне плохо. Водитель растерялся, а брюнетка только хмыкнула, опережая сочувствие, что так очевидно напрашивалось. «Никто не будет любить тебя, как ты того желаешь, будут любить — как умеют», она вдруг вспомнила слова матери. — Я никогда не интересовалась… Ты женат? — тихо раздался её вопрос. — Да, мисс. — А любовница у тебя есть? — Ээ… нет, мисс. — А любимая женщина? Глаза Рауля всё ещё оставались удивлёнными. Но он не медля, твёрдо ответил: — Моя жена и есть моя любимая женщина. — Вот как… Так бывает? — Так должно быть. Так есть... ммм... правильно. — будто подитожил он и приподнял плечи. Хазан обреченно улыбнулась, кивая. Легкая пауза и её отведённые глаза послужили знаком, что глупый диалог пора прекратить. Она закончила его также скоропостижно как и начала, и уверенно вышла из машины, приняв прозвучавшую истину. Осанка и лоск тут же вернулись владелице и перед особняком Чамкрынов, несмотря на слегка поношенный вид, снова предстала настоящая его госпожа. Однако, в этом коротеньком бессмысленном разговоре с посторонним человеком, она нашла гораздо больше смыслов, нежели за семь лет супружества. Узел должен быть разрублен и точка. ***** — Как прошёл вечер? — ледянной голос резко нарушил умиротворенную негу её пустой комнаты. Девушка отворила дверь и вошла, бросая сумочку на банкетку, и только спустя время обнаружила мужа, восседающего за её столиком. Она отшатнулась. В бархатном халате, со стаканом бренди и с усами, Кемаль напомнил ей такого себе Рета Батлера, что дожидался свою неверную супругу. Хотя его Скарлетт отдала другому не просто сердце, а вся целиком отдалась. Час назад. Хмурое выражение лица тоже не предвещало ничего хорошего. Сцена отдавала мрачным киношным сценарием. Ей стало не по себе. — Ты напугал меня. Что ты тут делаешь? — Тебя жду. Любимую преданную жену… — чересчур спокойно, но с ударением на каждое слово произносил мужчина. Учуяв подвох, Хазан лишь прикрыла веки и выдохнула. «Не сейчас, ради Аллаха, не сейчас». Мозг слабо сображал. И Рауль ли это, купленный ресепшеонист, или заинтересованная рыжая змея… было плевать. Хоть папараци Стамбула с первых колонок. «Не сейчас». — Напрасно. Я хочу спать. Чамкыран сделал глоток, глядя на неё в упор… Красивая, уставшая и распущенная… Как по-богатому измятая проститутка после отработанной услуги, щедро одаренная чаевыми. А с вечеринки нужно уходить в состоянии аль-денте, чтобы не вызвать лишнего подозрения дома. За семь лет муж хорошо усвоил это правило. Её же он впервые видел такой. И до сих пор не мог уместить происходящее в уме. Дикий свирепый гнев, а с ним и необьяснимое возбуждение охватили его. Жена быстро сняла с петель оставшиеся три пуговицы и запах платья свободно повис на теле, затем она лениво наклонилась, чтобы разстегнуть застежку на щиколотке, и снова обратилась к нему. — Спокойной ночи, Кемаль. Но заведенный супруг, напротив, подошёл неприлично близко, встав за её спиной. Неприлично как для жены, которая уже привыкла кончать не с ним. Любое из прикосновений теперь будет ощущаться полновесной пощёчиной. Хазан резко обернулась. Она поняла, что ей не сбежать. Ночь только начинается. ‐--------------------------- 'Maldito seas (исп.) - Будь ты проклят.