Принципы нравственности

Хазан неслась к воротам, оставляя за плечами всё… сегодняшний показушный цинизм, вчерашнее супружество и завтрашние пересуды тоже. Каблуки грозно цокали по брущатке, отсекая сомнения прочь. Это была недолгая душевная борьба — моральные принципы уступили почти сразу и без боя… опьяняюще заткнувшись под напором чего-то более материального. Ощутимого. Эгемена. В полуметре следом ступал Он. Кто он ей теперь? Броня и защита? Поддержка? Видимо наоборот… судья и вершитель. Аллах-Аллах… Хазан своим поступком выстрелила только что прямо в толпу, но ведь это Ягыз казнил её при всех. Не убил — лишь ослабил петлю, затупил острие… безжалостный, коварный палач! Отныне возврата было — умирать придётся мучительно. И тем не менее… пусть он позвал, а она пошла… всё-таки сейчас госпожа шла первой! За воротами ждал автомобиль. Мощнейшая енергия, сила притяжения между двумя молодыми людьми без лишних слов и движений соединяла их воедино, работая слаженно, как надёжный механизм. Эгемен отворил дверку, девушка юркнула внутрь, он уселся рядом на заднее. «В Тузлу» ровно прозвучало вслух. Казалось, партия вечера сыграна. Сквозящая тишина, запах остывшей кожи салона и ночная прохлада подначивали на прямоту. Водитель справлялся ловко, но мешал одним присутствием, сам того не ведая. И они молчали… безмолвно смотря то в переднее стекло, то друг на друга. Снова и снова прикасаясь взглядами и уводя их. Как много могут говорить глаза! Предвкушение томило и возбуждало… И наверное стоило бы подумать про «потом». Но потом. Хазан, вся издёрганная, уставшая, выглядела завораживающе гордо и кротко одновременно… Она всё ещё оставалась неуслышанной и непонятой, она имела к нему сто вопросов и боялась, но..... потом! «Ни о чём не думай. Я с тобой.» прошептал Ягыз, когда они вошли в пустой дом. И это было как «я люблю тебя», только лучше! Брюнетка первая поцеловала его… спусковой крючёк сломался напрочь. Всегда на шаг впереди, на мысль мудрее, на нерв терпеливее — он придумал и предрешил начало их нескончаемой ночи. Губы… руки… кромешная темень… громко и без презерватива. Хазан отдалась любимому мужчине не медленно, а сразу. Как и две недели назад, когда влюбилась. Ягыз тогда тоже сказал ничтожно мало, а серце всё ровно кончило раньше, чем тело. Значит ли это, что он достоин её любви? Скорее нет, чем да. Но потом. --------------- Двумя часами ранее… Кемаль, пялясь куда-то в пол, неумело прикуривал сигару. — У Вас потрясающий вид с балкона, Ягыз бей. Пафос впечатляет. От Эгемена не ускользнула странная нелепость происходящего. И он по-прежнему видел рядом противника. «Я же разорвал эту связь полчаса назад» убеждал себя мужчина. «Нет. Не разорвал». Липкое ощущение беспомощности перед смеющимся врагом, напоминало о собственном жалком статусе. Для ревности нет ничего хуже насмешки соперника. — У Хазыма Эгемена вы имели ввиду. Я не живу здесь. — Знаю. — собеседник загадочно прищурился. Отойдя от гостей к перилам, он очевидно обозначил предстоящий диалог тет-а-тет. — Очень удобно жить в гостинице. Тем более, являясь её владельцем. Эдакий личный вклад в личное пространство. А главное, репутация… — Что, репутация? — резко парировал Ягыз. — Всегда идеальна. Ведь за неё заплачено. Презрение исказило лёгкую улыбку в гриммасу, и молодой человек поджал губы, плохо совладая с лицом. Разговор прятал непрозрачные намёки и подтексты. И почему-то показалось, что запятнают именно Хазан. От этой мысли Эгемен напряжённо выровнялся. — Интересное размышление. Если судить по..... — Имея достаточно денег, можно обойтись и без хорошей репутации. Вот, что я имею ввиду. — вдруг умозаключил Кемаль. — Вы хотите мне сказать что-то определённое? Я не понимаю Вас, Чамкыран. Всё он понимал. Просто адреналин уже поднялся до высшей точки кипения и вовсю стучал по вискам. Ценности мужа той, которая была ему нужна, красноречивее некуда определяли, какая дешёвая он личность. — Человек дела всегда знает, что стоит на кону! — достаточно громко продолжил гость. — Настоящий мужчина правильно оценит чужую опрометчивость и вынесет из неё выгоду. Бизнес — вне всяких репутаций. И, не смотря ни на что, я сегодня жму вам руку, Эгемен. Ягыз уставился на широко открытую ладонь оппонента. «Сделка… Сделка года… Ложное, надменное благородство, что прячет слабость и тщетно скрывает своё истинное лицо! Лицо ничтожества! Акт, именуемый частью работы — сговор совести и морали». Пазлики в голове складывались, но всё же… чего-то не хватало. Одно рукопожатие разделяло «обманутого мужа» от награды в миллион, ровно как и «предателя» от железного алиби. Сейчас Ягыз чувствовал себя участником другого акта… более приземлённого и плебейного, сродне минету на пустынном шоссе. Где деньги были необходимы Кемалю, а шлюхой оставался Эгемен. — Ты умный, Ягыз. Очень умный. И Хазан, вероятно, того стоит. Но и я не так уж глуп. — обронил Чамкыран по итогу. Глаза мерзавца блеснули впервые ярко и грозно, по-настоящему откровенно. Вот она чесность без лица, вот он пазлик…! Эгемен ведь ждал неминуемого разоблачения, но прямота, так грязно оскорбившая Хазан, затуманила разум в секунду. Протягивая руку навстречу, он сжал её в кулак и резко ударил. В тот момент он оказался сильнее, поэтому — победил. --‐--------------- Ладонь плавно скользила по бархату плоти, очерчивая небрежные линии… вдоль живота, рёбер, еле касаясь подушечками пальцев… В комнате пахло низменно приятно — запачканной постелью и изнеможенным голым телом. Ни слова… Ягыз, играя, захватил её твёрдый сосок, ласково и нежно, застыл на мгновенье и вдруг произвольно стиснул его… Женский голос болезненно всхлыпнул. «Прости»… Он вспомнил как проехался по челюсти Чамкырана и мышцы снова напряглись до предела. Будто бы прошло полминуты, а не вечность. Их маленькая вечность с Хазан. Пожалуй, тот гневный порыв поглотил всякий здравый смысл… словно самое страшное искушение в жизни. Ягыз оправдал себя моментально — убожеством и безчестием соперника, однако понимал, что отомстил и за свои отступы тоже. Жажда реванша и первенства взяли вверх. Чёрт возьми, да! Эгоистично по-мужски! Если враг ещё и подонок — это всегда приятный самолюбию бонус. Впрочем… да пошёл он… Теперь Хазан никуда не торопилась, лежала спокойно его груди, разметав тягучие локоны ожерельем вокруг шеи. Волосинки приклеились к коже в липком поту — но было удобно. Приятно. Хорошо. Послевкусие страстной любви впервые сулило свободу, а не безжалостную несбыточность, как все их предыдущие. Эгемен усмехнулся уголками рта. Там на балконе, он понял как она несчастна и как он несправедлив. Как всё очевидно. И никогда никому не признается, что когда звал её… боялся, что она не пойдёт! Между тем, брюнетка внезапно привстала, забрав за собой и густоту своих прядей… тело мужчины усыпалось мурашками, ведь сразу стало холодно. Она вовсе не суетилась, просто сидела, обнажённая, к нему спиной. Силуэт на фоне проёма окна смотрелся восхитительно эротично, Ягыз дотянулся рукой до лопаток, не отпуская и поглаживая. Но опущенное лицо и тягостное молчание от чего-то настрожили. — Всё в порядке? Хазан не шевельнулась. Эгемен поднялся следом, попутно целуя линию плеч. — Да что с тобой? — Ничего. Нормально. — ответила она. И спустя несколько секунд отрешенно добавила: — Ну и как тебе? — Что? — Я с ним… Ты же хотел посмотреть. — Ты правда хочешь об этом говорить? — Ягыз ещё улыбался и неверующе переспросил. — Да. Я хочу поговорить. — на этот раз донеслось на нерве. Хазан наконец обернулась. — А ты нет? — Не о Чамкыране. Мне это всё совершенно безразлично. — Что теперь… ? Будет скандал. — Я же сказал — ни о чём не думай. Он далеко. Ты со мной. Остальное детали. — Только география. Какое то невидимое лезвие полоснуло обоих… и умиротворенная нега, придуманная Ягызом, мгновенно улетучилась. Быть тёплой и мягкой и при этом иметь ледянящий взгляд… о Боже… великое искусство! Молодой человек нашёл бельё и брюки, и неспешно стал одеваться. Девушка расценила его жест как бегство. От важного. Она машинально прикрылась простынью. «Что ж выходит? Отложить решение — тоже решение, Эгемен?» Брошенное в спину «ты со мной» под скрежет молнии на ширинке… Где-то она уже слышала подобное. Неужели их объеденяет близость и больше ничего? Неужели «они» просто про удовольствие? Хорошо, что темно и он не увидит, глаза Хазан заблестели. — Я сделаю тебе чай. Тут холодно. — спокойно произнёс Ягыз. Аллах-Аллах… пять минут тишины после оргазма заставили её осознать масштабы предстоящей катастрофы и почти пожалеть… но первый короткий разговор наедине оказался ещё ужаснее. Он не понимает! Они о разном… — Не смей сейчас говорить о еде или чае! — громко заявила она ему в след. Эгемен успел включить приглушенный свет над кухней. — Не смей меня успокаивать! Я ушла не с тобой! — и когда он обернулся на её утверждение, девушка позволила себе закончить. — Я ушла от него! Мне не страшно возвращаться. И отнюдь не стыдно. Бывает так, что тишина кричит, а слова, порой, ничего не значат. Чужая жена вымаливала, чтобы её успокоили, она хотела горячего чая и три часа назад ушла с ним. Она ждала признания. И тысячи слов обещаний. И заверений. И ей некуда было идти. Зрачки испепеляли сталью, лишь уголки глаз и губ выдавали ранимую надежду… они дрожали в полумгле… Мужчина не поддался. Стук кухонной утвари, странно, но укротил пыл. «Вот он — подленный соперник — женщина!» Вернувшись с огромной чашкой, Ягыз дал ей возможность набросить хотя бы рубашку и выдохнуть. Чёрт возьми, полностью голая, она располагала не к разговору, а такая взвинченная и того подавно. Он дико не любил женских истерик, ибо боялся их. Казалось, ещё чуть-чуть и Хазан разлетится на острые осколки… но слава Аллаху молодой человек вот уже полвечера как умел видеть сквозь тугой переплёт. Считывать между строк, высматривать «не уходи» в грозном «уйди» — стало новым и более чем увлекательным занятием… Уже не незнакомка… обнажённая и вся запечатанная в свои страхи, всё ровно оставшаяся солдатом в броне. У безоружной переплёт выглядел толще. — Спасибо, что дождалась. — протянув напиток, Эгемен остановил взор на её тонком безымянном пальчике. — Надеюсь, не нужно объяснять, что я тебя никуда не отпущу? Маленький пакт о ненападении был подписан в ту же секунду. — Это что, травы? Я не пью такой чай. — мимо ушей пропустила вышесказанное она. — Ну во-первых, я этого не знал, ведь это наш первый чай. Плохо… плохо сработало. В запахнутой рубашке Хазан соблазняла, как назло, даже хмурая. — А во вторых… можна тебя кое о чем спросить? — О чём? — девушка действительно отвлеклась. — Почему ты сегодня надела его? Хазан, сама буд-то случайно, заметила обручальное кольцо. Толики сотен хитростных огоньков забегали в карих радужках. Ей захотелось быть честной. Эффект обещал отмщение. — Кемаль попросил. Видимо… назло тебе. — Ты по-прежнему в нём. Тоже назло мне? — Обычный камень… Тебе мешает? Эгемен уловил некое кокетство в девичьих жестах и, приподняв брови, слегка улыбнулся. — Сначала я хотел ответить — «Да, потому что ты в моей рубашке». Но ты наверное снова обидишься. Поэтому скажу просто… да. Очень мешает. — он так искренне пожал плечами, что Хазан в миг успокоилась. Они впервые вели беседу… пусть и своеобразную… Не нападая, не подначивая, без натиска… А после, Ягыз достал со шкафа плед и укутал ей ноги. «Может быть забота — это единственный язык, на котором он умеет говорить?» мелькнуло в мыслях. Пока он собирал в охапку грязное постельное бельё, Хазан украдкой любовалась. — Почему ты изменил своё мнение? Почему вернулся? — она тихо произнесла, грея ладони о чашку. — Ты же попрощался со мной. Эгемен продолжал разбираться с подушками: — Понял, что у нас всё слишком серьёзно. — медленно и с расстановкой хмыкнул он, подмигивая. Даже солдат в Хазан понял, що это самое многое от него и удовлетворился. — Но ты всё ещё обручена, а это вне моих принципов. Он скрылся в ванной. Телефон в брюках устал разрываться на беззвучном, после чего безжалостно отключился. Конечно, завтра будет скандал. И скорее всего придётся уехать на время из страны… Но она сняла кольцо. Войдя в комнату, Эгемен нашёл её курящую у окна, а кольцо на столике рядом с чашкой и рубашкой. — Наконец-то. Я мечтала покурить с того мерзкого приёма. — брюнетка кивнула и протянула дымящую сигарету, приглашая. Одна затяжка, дыхание в затылок, крепкие руки и снова молчание. Но уже другое… надёжное, изведанное, несокрушимое. Много и правда не надо. Достаточно быть настоящим мужчиной, чтобы освободить в женщине женщину. Он не видел её лица. Но Хазан сейчас улыбалась.