Прядущие судьбу

      Луна сегодня светила как никогда ярко, озаряя своим светом всю Долину Праха. Молочно-белое сияние, струящееся с неба на серые камни, освещало трещины на земле, из которых сочились зловонные испарения, отравляющие все вокруг. Пар шел из самых глубин, и даже самые сильные очищающие заклятья не смогли остановить его. Некогда плодородный и прекрасный полуостров, выбранный гонимыми магами Дома Этерна в качестве нового убежища, был уничтожен, и это случилось по их же вине. Изгнанные из Семи городов, они затаили обиду на бывших братьев, которая с годами только крепла. И спустя годы ненависть к волшебникам переросла в месть…       «Война Сломанного Посоха» — так ученые мужи называют битву между волшебниками и некромантами, бессмысленную бойню, из-за которой последние потеряли все: своих друзей и любимых, наставников и учеников, гордость и свободу. Сильнейшее колдовство разрушило их новый дом, оставив взамен лишь яд и пепел, кости и пыль. Раны оказались слишком глубокими, и молодому государству ничего не осталось, как покинуть руины и спрятаться от иссушающего солнца в подземелья, в ожидании того, кто вернет Эришу былое могущество.       Старые Пауки погибли и на смену им пришли новые, но боль и скорбь глубоко поселилась в сердцах некромантов, а пейзаж вокруг лишь усиливал это чувство. Им осталась лишь ядовитая долина и города, возведенные на костях погибших братьев. Нар-Эриш был одним из них. Молчаливая крепость давно погрузилась в летаргический сон, с тех самых пор, когда маги Семи городов отомстили своим бывшим братьям за их свободомыслие. И прибывает в таком состоянии до сих пор.       Лэнзо питал особые чувства к Нар-Эришу. Он одновременно любил и ненавидел его, и ненависть эта, скорее всего, была вызвана нежеланием смириться со своей судьбой. С судьбой вечных изгнанников, всем проклятых и отвергнутых. А ядовитый пар, поднимающийся из самых глубин земной тверди лишь еще сильнее отравлял его душу.        Ни один город не вызывал у Верховного лорда подобных эмоций, и каждый год, в первый день месяца Паучьей Королевы, посещая Нар-Эриш и молясь Асхе в Каньоне Вечности, некромант выплескивал весь гнев и скорбь. Но его стенания не всегда доходили до ушей Богини, так что Лэнзо порой находил более практичное применение чувствам.       Но сейчас скорбеть не было ни желания, ни сил, да и время для этого еще не пришло. Так что по прибытии в город вампир заперся в небольшой комнатке, переделанной по его личным предпочтениям, и несколько дней подряд не покидал ее, лишь изучая многочисленные древние фолианты, доставленные из обширного книгохранилища. Нар-Эриш — оплот для начинающих магов смерти, славился своими библиотеками с огромными, до потолка, книжными шкафами, доверху забитыми томами и свитками, поэтому на столе некроманта взгромоздились высокие стопки разнообразных опусов, которых не было в библиотеках других городов.       Не все можно было почерпнуть из книг, и вампир, как никто другой знал это. Ему нужны были глаза и уши везде, где он не мог находиться сам, поэтому Верховный лорд активно пользовался услугами как Воровских гильдий, так и шпионской сетью, созданной еще Маркелом — одним из самопровозглашенных правителей Эриша до прихода к власти Владыки Арантира.       Скрытые ото всех, даже самых подозрительных правителей, агенты некромантов, делали свое дело, и получалось это на удивление хорошо. Успешно внедренные в повседневную жизнь империи еще во времена Шестого Затмения, шпионы до сих пор работали как единый слаженный механизм, и знал об этом лишь Лэнзо. Именно они и сообщили, что в Стоунхельме до сих пор присутствует демоническая магия.       Теперь Верховный лорд, переполняемый решимостью, был готов закончить начатое триста лет назад, но в глубине души его по-прежнему терзали сомнения. Что, если механизм все-таки дал сбой, и верные агенты ошиблись? Или он не так трактовал видения шаманки?       «Город, где все началось…»        Эта фраза смущала некроманта, ведь под подобное описание подходили несколько городов Священной Империи, так или иначе задействованных во время Лунных Затмений. Он мог бы еще посидеть в библиотеке и поискать информацию, но медлить нельзя. Вампир свернул свиток с заклинанием и положил его в дорожную сумку. Краем глаза он заметил свечение над горизонтом. Рассвет…       Лэнзо резко встал. При смене позы икроножные мышцы свело судорогой, и вампир понял, что тело больше не слушается его.       «Нет. Только не сейчас…»       Верховный лорд хотел было схватиться руками за поручни кресла, дабы хоть как-то удержаться, но ноги все равно подкосились, и он рухнул на бок, ударившись головой об угол стола. Все тело как будто залили воском, не давая пошевелиться. Тогда-то взгляд некроманта упал на открытое окно, и он увидел огненно-красный диск восходящего солнца. В этот момент, впервые за многие века, у вампира перехватило дыхание.       Лэнзо решил замереть и не делать резких движений, пока паралич не отпустит. Но теперь уже и диафрагму предательски свело, и ему ничего не оставалось, как начать действовать. Некромант попытался вдохнуть, чего не делал уже многие века. Медленно напрягая брюшные мышцы, он глубоко втянул носом густой воздух и так же выдохнул. Перед глазами начали мелькать мушки, и Лэнзо несколько раз моргнул. Спустя несколько дыхательных движений спазм диафрагмы прошел. Но от переизбытка кислорода у него закружилась голова. Вампир ощутил, как сочится кровь из разбитой головы, заливая его правый глаз и капая на серый мрамор. Он попытался встать, и мышцы заныли, правда, не так сильно как в первый раз.       Дыхание снова перехватило, но Лэнзо быстро совладал с этим. Все-таки диафрагма почти расслабилась, и дыхательные движения теперь давались не так тяжело. Но вот голова по-прежнему кружилась и вдобавок ко всему в глазах потемнело. Вампир еще раз напряг мускулатуру и перевернулся на спину. Мраморный пол комнаты приятно холодил тело. Некромант растянулся и закрыл глаза.       — В такие моменты я чувствую себя живым, — пробормотал он, усмехнувшись, и слегка оскалил выступающие клыки. Облизнув языком тонкие и сухие губы, Верховный лорд приоткрыл глаза и уставился в потолок. Темно-серый мрамор блестел, слегка переливаясь серебристыми отблесками, и напоминал ночное небо в полнолуние.       Переведя взгляд на стены комнаты, Лэнзо впервые обратил внимание на гобелены, свисавшие с них. На половине из них на черном фоне был вышит бирюзовый паук, слегка вытянутый с острыми углами тела и лап. На другой половине полотен был более замысловатый символ: силуэт женщины в балахоне вознесшей руки к бледно-серому диску луны. У ее ступней такими же нитями, как и луна, была вышита надпись: «Асха все обращает во благо».       — Так и есть, моя Госпожа…       Паралич медленно отпускал, и некромант уже чувствовал, что мышцы вновь подвластны ему, но почему-то вставать так не хотелось. Давно вампир не испытывал такое умиротворение и блаженство, и не хотел слишком грубо прерывать этот момент.       «Если мне дозволено в посмертии ощущать себя как при жизни, значит, Асха хочет, чтобы я был таким. Но почему?»       Он прекрасно помнил день перерождения в акхаруса. Мать Намтару приняла его в свои объятья и даровала нежизнь, хотя некромант так жаждал обратного. Богиня все решила за него. Мертвая плоть вампира не нуждалась ни в отдыхе, ни в пище. Верховный лорд был силен и вынослив как никогда прежде, и тело за многие века еще ни разу не подводило его. Но одна слабость никак не давала покоя — чувства, сохранившиеся и усилившиеся стократ. С этим Лэнзо научился справляться. Он подавлял свои эмоции, сосредотачиваясь на книгах и экспериментах, и не позволял сантиментам воздействовать на разум. Но в последнее время это давалось все труднее и труднее. Теперь даже тело принялось подводить некроманта: он начинал чувствовать усталость в онемевших мышцах, голова тяжелела, а подобные приступы, когда мертвый организм неожиданно начинал сопротивляться посмертию, участились.       «Все началось с прибытия магов…»       Лэнзо вспомнил, как в день прихода делегации ощутил сильное и непреодолимое влечение, словно электричество, охватывающее целиком. Это было сродни откровению, и воспоминания о прошлой жизни, много лет дремавшие внутри сознания, вновь пробудились и дали о себе знать. Рассуждая хладнокровно, некромант осознал — раньше он ни за что не стал бы сближаться с кем-то из волшебников. Но в тот день все сложилось иначе. Фрейли сразу запала ему в душу, и Лэнзо догадывался почему, хотя и не мог себе в этом признаться…       Владыка поэтому вызвал с Нар-Эфоса лекаря, одного из лучших в Эрише, чтобы тот попытался понять происходящее с его неживым организмом. Но даже такой непревзойденный мастер, как Нейкар, не смог помочь. Целитель лишь предложил временное средство — теплые омовения и эфирные масла, которые и так постоянно использовал Лэнзо. Тогда мертвая плоть, на некоторое время, забывала прошлую «живую» жизнь. Но в странствиях купален не будет, поэтому водные процедуры придется отложить…       Некромант медленно сел. Мышцы все еще ныли, но в движениях он больше не был ограничен. Поднявшись на ноги, Верховный лорд первым делом взглянул на то, что усилило его приступ. То было яркое красное восходящее солнце. Его диск наполовину поднялся из-за горизонта, а небо вовсю пылало алым светом. Лэнзо заморгал.       — Я читал о таком, но не думал, что увижу когда-нибудь, — вновь пробормотал он, подходя к окну. Мертвые глаза не были готовы к столь яркому свету, и вампир отвел взгляд, — Еще одно знамение…        Открыв дверь из чистого гномьего стекла, он вышел на балкон. Густой и тягучий воздух комнаты резко сменился на легкий, чуть солоноватый ветерок. Потоки ядовитых испарений, источаемые из земли, не доходили до вершины пирамиды. Лэнзо, облокотился на мраморный парапет и вдохнул полной грудью.       «Если я упаду, собирать меня будут по частям», — Владыка усмехнулся и прикоснулся к ране на голове. Кровь едва сочилась из нее, но боли вампир совершенно не чувствовал. Он провел рукой по волосам, слипшимся от запекшейся крови. Пальцы заискрились желтым светом, и рана мгновенно затянулась.       В огромную металлическую дверь его покоев постучали.       — Владыка Лэнзо, прибыл представитель Воровской гильдии из Бель-Кудурри, — за холодным металлом раздался голос слуги. Верховный лорд велел отворить дверь и вернулся к столу в центре комнаты. Балкон решил не закрывать, вдруг свежий ветерок пробьется сквозь душную затхлость его покоев.       В комнату вошел человек в длинном балахоне с капюшоном на голове. Он ступал мягко, почти не слышно, но чуткий слух вампира уловил, как с каждым шагом шуршит одеяние мужчины. Подойдя к Лэнзо, тот учтиво поклонился, при этом стараясь не смотреть в глаза некроманту, и протянул ему свиток. Верховный лорд ухмыльнулся, и грубо сорвал эмблему Воровской гильдии, откидывая ее на пол. Вампир уселся в дубовое кресло с массивными подлокотниками и принялся читать, но отвлекся, услышав за спиной своего гостя легкий топоток. Три упитанных паучка, с темно-фиолетовым тельцами, мощными мохнатыми лапами и головой с восемью черными глазками-бусинками, щелкая жвалами, стремглав кинулись к хозяину. Вор отпрыгнул, когда они пронеслись рядом с ним, и на лице мужчины застыла гримаса ужаса.       Лэнзо, несмотря на капюшон, полностью скрывавший лицо шпиона, заметил это, и невольно улыбнулся. Некроманту было приятно видеть, как живые страшатся пауков и всячески стараются избегать этих прелестных созданий, детей Асхи. Паучки принялись играться с восковой эмблемой, лежащей на полу. Некромант легонько похлопал себе по коленям, и один из пауков, самый крупный, зацепившись за штанину вампира, полез к нему на руки. Арахнид, щелкая жвалами, удобно расположился на коленях Лэнзо и перевернулся на спину. Верховный лорд тонкими пальцами принялся почесывать серое брюшко питомца, стараясь случайно не оцарапать ногтями мягкое тельце.       Вор замер в ужасе, опешив от увиденного, и даже, когда Лэнзо обратился к нему, не сразу услышал вопрос.       — П-п-просите, Владыка, — затрясся тот, — информация точная, Гильдия несколько раз проверяет достоверность данных… наши шпионы побывали во всех городах и изучили родословные дворянских семей, как Вы и распорядились. Не скажу, что там было что-то особенное, только вот семейство Хаггов из Данмура в 1125 году выдали своего наследника за девицу из Хорнкреста, которая, как оказалось, его родная сестра, разлученная в детстве…       — Ближе к сути.       — Да, господин. Право, не считая некоторых каверзных моментов, нашу гильдию заинтересовало фамильное древо императорской семьи…       Лэнзо отвлекся от паука и поднял взгляд на вора. Тот, откашлявшись, продолжил:       — У императрицы примерно двадцать пять лет назад родилось дитя, и по описанию повитухи, принимавшей роды, оно было воистину чудовищным: красная сморщенная кожа, сползающая при малейшем прикосновении, копыта вместо ступней, рога… даже записано что органы у ребенка были как мужские, так и женские, и когда дитя достали из чрева, оно принялось оплодотворять само себя…       — Что за ересь! — возмутился Лэнзо, вскакивая, отчего паучок шмякнулся на пол и отскочил к ногам вора, — это и есть твоя проверенная информация?! Базарные сплетни и только!       — П-п-повелитель, но так записал слуга Асхи! — мужчина попятился, и невольно взглянул в глаза некроманта, искрящиеся от злобы.       Лэнзо вскинул руки, и по венам пробежал холодок. Пальцы вампира засветились синим. Человек, заметив это, принялся тараторить как сумасшедший, надеясь, что слова хоть как-то смогут сохранить ему жизнь:       — Во всех официальных справочниках по императорским династиям нет ни единого слова об этом ребенке, так что вы правы — это базарные сплетни. Но я знаю, что у императрицы была племянница. Это бастард ее брата, рожденный примерно в то же время, что и то проклятое создание. Во всех фамильных книгах также она не указана, ведь незаконнорожденных детей не вносят туда, иначе тома были бы огромными… но несколько проверенных источников, приближенных к императорской семье, подтвердили это…        — Расскажи мне о ней, — Верховный лорд успокоился и, опустив руки, вновь уселся за стол. Паучок уже не пытался залезть к нему на колени, и вместо этого умчался вглубь комнаты.       Вор поведал ему, что один из братьев императрицы прямо в день своей свадьбы изменил жене с какой-то трактирной девкой. И у той, в последний день месяца Паучьей Королевы как раз в ночь начала месяца Белой Девы,, родилась дочь. То было дурным предзнаменованием, ведь в империи знали, что Паучья Королева — месяц, почитаемый некромантами, так как он посвящен третьему лику Асхи — Старухе. А Белая Дева — месяц второго аспекта Асхи — Судьбы. И дети, рожденные в ночь перехода, больше других подвержены влиянию судьбы. По поверью, они не выбирают свой путь и часто являются перерождением кого-то другого. Сами того не осознавая, такие люди проживают чужую жизнь еще раз. Слепой Брат, один из слуг Асхи, благословивший новорожденную, сказал, что дитя до конца своих дней проведет на распутье и умрет, так и не начав жить.       Для многих суеверных жителей подобное стало шоком, и поговаривали даже, что этот ребенок предвещает скорое падение Священной империи. Брату императрицы советовали избавиться от новорожденной, дабы не навлечь беду на государство, но ни он ни его супруга не послушались, а отнеслись к девочке с должной заботой и любовью. Даже хотели узаконить дитя. Но императрица не позволила. Она, не только боясь за свое положение, но и не желая смириться с позором родича, отправила ребенка в герцогство Быка, скрывая от посторонних глаз. И там девочка росла и обучалась до своего шестнадцатилетия.       — Асха-старуха и Асха-дева в одном лице! Воистину, удивительное дитя! — хмыкнул Лэнзо, поправляя волосы, — Найди ее и доставь в Эриш. Я желаю допросить эту девушку.       — Это невозможно, Владыка, — прошептал мужчина, откашливаясь. В горле пересохло, но просить стакан воды у Верховного лорда он не осмеливался, — девушка умерла десять лет назад. Она направлялась в Аль-Сафир на одном из кораблей магов, но они попали в шторм. Никто не выжил. Через несколько дней к берегу прибило тела. Девчонки среди них не было. Очевидно, тело бастарда покоится на дне Нефритового пролива. Асха все обращает во благо…       — Что ж, Асха все обращает во благо, — Верховный лорд выдохнул и облокотился на спинку кресла, сложив пальцы в замок.        «Действительно, дитя умерла, так и не начав жить. Не думаю, что Асха хотела этого. Но кто я такой, чтобы осуждать Богиню?»       — Как ее звали? — Лэнзо не мог озвучить этому проходимцу все свои мысли, поэтому задал самый банальный вопрос.       — По нашим данным, Фредерика. Говорят, это императрица так нарекла ее. Странное имечко для ублюдка. Я бы назвал ее попроще. Скажем, Лия… или Фия…       «Фия…»       Неожиданно глаза Лэнзо вспыхнули изумрудным светом. Он телепортировался к вору, и выхватывая кинжал из ножен на поясе, быстрым движением всадил его в сердце. Острый металл легко вошел под ребра, как раскаленный нож входит в масло, и проткнул сердечную мышцу. Шпион вскрикнул и дернулся в сторону, от чего холодная сталь сильнее травмировала плоть. Лэнзо вытащил клинок, и кровь резкой струей хлынула на пол, попутно заливая алым мантию вампира.       — Без базарных сплетен, — прошептал некромант на ухо умирающему мужчине, — я же просил тебя…       Ноги вора подкашивались, и он из последних сил схватился за балахон Верховного лорда. Изо рта хлынула темная кровь и, пенясь, стекала по шее мужчины. Давясь ею, человек пытался что-то сказать, но вместо слов из горла выходило лишь глухое бульканье. Вор сползал на мраморный пол, но Лэнзо подхватывая его, приподнял, ловя последний взгляд несчастного. Наклонившись к испачканным кровью губам и попутно слизывая с них горячую бордовую жидкость, вампир нежно поцеловал умирающего.       — Но спасибо за службу. В награду я даже позволю твоей душе встретиться с Богиней и переродиться.       Глаза вора расширились. Он из последних сил обхватил рукой одежду некроманта, и хотел было вырваться из смертельных объятий, но вампир не дал ему это сделать.       Кровь была горькой и неприятной на вкус, но Верховный лорд, словно клещ, впился в уста умирающего, и, слизывая еще теплую жидкость, держал так до последнего вздоха. Рука нерадивого шпиона ослабла, и пальцы разжались, отпуская балахон некроманта. Лэнзо, оторвавшись от навечно застывших губ, оттолкнул обмякшее тело вора, и тот рухнул на пол.       Капюшон слетел с головы. Владыка разглядел его лицо: обычное лицо простолюдина, ничем не привлекательное, покрытое пятнами и мелкими шрамами. Но вот волосы у него были рыжими, настолько яркими, что буквально светились в свете восходящего солнца. Поморщившись, Лэнзо отошел к окну, вглядываясь в алый, словно пламя, диск дневного светила. Вдалеке раздался пронзительный визг, и Верховный лорд расслышал приближающееся хлопанье призрачных крыльев.       — В Стоунхельм я полечу на драконе…