Omniphobia

??? неизвестного месяца ???? года. День ??? Какое-то время я продолжал просто лежать, даже не пытаясь открыть глаза – что-то подсказывало мне, что пока не стоит этого делать. Где-то на фоне слышался негромкий шум – капли дождя часто перестукивали по, кажется, крыше дома и оконному стеклу. Такой простой звук, но разум судорожно уцепился за него, стараясь медленно привести себя в относительный порядок. Ритмичный стук успокаивал. Настраивал на привычный ход мыслей. Как раз то, что мне сейчас было необходимо. Тяжело выдохнув, я принялся перебирать в голове фактами. Итак… Мое имя? Дерек… Нет. Дирк. Дирк Страйдер. Чёрт возьми, ну какой из меня Дерек? Всё время ведь пытался поправить его, а теперь сам оговорился. Возраст? Двадцать… Стоп, снова неверно. Семнадцать лет. Причём исполнилось буквально несколько дней назад – в начале месяца у меня был день рождения. На пару с ЛилБро, к слову. Данная деталь вызвала некоторую горечь в душе, но я был слишком измотан, чтобы снова убиваться по этому поводу. К тому же, надо вспоминать дальше. Кто я? Хм. Интересный вопрос. Наверное, я… Просто парень? Ну, не просто, но обо всём по порядку. Живу в двадцать… первом столетии, да. Считаюсь гением, хотя, если быть откровенным, с недавних пор я бы усомнился в правдивости этого утверждения. Имею увлечения разной степени паршивости, начиная с робототехники и заканчивая мультяшными разноцветными лошадками. Из семьи – отец и… На данный момент, к великому сожалению, всё. Были также мать и младший брат. Первая умерла давным-давно, а последний буквально вчера – потому что его старший брат не смог вовремя понять, что он идиот, который должен не сидеть на жопе ровно, а действовать. Кстати, если уж вспоминать об этом, то вот ещё факт – с недавних пор у этого кретина в жизни всё пошло по известному пути, поскольку его угораздило приобрести проклятую куклу – так он жаждал пополнить свою коллекцию шарнирок. И ведь ему хотели помочь – некий призрак парня, который был первой жертвой этой Твари – но нет, само собой, надо было упрямиться до конца. И в итоге и вовсе чуть не прикончить его собственными же руками… Стоп. Ругать себя можно до бесконечности, но важнее сейчас было другое. Все детали памяти встали на место. С одной стороны, от этого стало намного легче. С другой, мне показалось, словно на мои плечи вновь опустился многотонный груз. Но расслабляться было рано. К тому же, как песок сквозь пальцы ускользала одна деталь. Что было последним? Я прыгнул в чёрные воды туманного болота, а потом… Потом что? Не получалось припомнить ни малейшей детали. Это нервировало и настораживало – обычно таких проблем с памятью у меня не было. Запоминались даже те вещи, которые я и не старался усвоить. От попыток вспомнить начинала гудеть голова, которая и без того была тяжёлой от усталости, поэтому мне пришлось всё же оставить это занятие. Тем более что было на что переключиться. Медленно, с опаской я раскрыл глаза и, приподнявшись, начал осматриваться вокруг. Я и правда лежал на кровати, причём поверх одеяла. Комната вокруг была небольшой, но довольно уютной. И старомодной – подобный интерьер я лично видел только на старых фотографиях. Помимо кованой кровати здесь был внушительный письменный стол из полированного дерева с несколькими ящичками, деревянный стул (тоже солидный) и комод с зеркалом в полный рост в дальнем углу возле двери. В голове мелькнула мысль, что планировка этой комнаты в чём-то походила на мою собственную, но затем она быстро ушла, когда взгляд зацепился за отражение в зеркале. Что за… Сбитый с толку, я поднялся с кровати (мышцы и суставы тут же застонали, но пришлось забить на это) и подошёл к зеркалу. Из него на меня смотрел… Что ж, этот парень был похож на меня. Можно было даже и правда признать, что это я. Только вот почему-то лет на десять старше по виду. И одет старомодно – серо-чёрный жакет, чёрный жилет, белая рубашка и чёрные брюки. Светлые волосы были кое-как зачёсаны назад – не в такой причёске, которую я ставил себе каждое утро при помощи достаточного количества геля, а гораздо проще. Что точно было узнаваемо и на все сто принадлежало мне в этом облике, так это глаза – такие же замотанные, янтарного оттенка. А, ну и шрам через левую скулу и бровь, что я заработал ещё в первом сновидении (казалось, что это было уже бесконечно давно). Я нахмурился, и отражение вторило моим эмоциям. Точно я. Но откуда этот облик?.. Внезапно я вспомнил – журналист, который был близким другом Джейка, и от чьего лица я видел сны-события из последних дней его жизни. Странное дело – неужто он был похож на меня? Или это просто сложение двух образов в один? Но нет – что-то мне подсказывало, что так этот парень и выглядел. «Не удивлюсь, если и фамилия его была Страйдер», - мысленно усмехнулся я. После чего отвернулся от зеркала и ещё раз огляделся вокруг. Всё то же непонятное предчувствие подсказывало мне, что это – комната Джейка. Значит, я находился в его доме. И, скорее всего, в очередном мире снов. Сколько их ещё будет? Я ведь уже собрал все части куклы. Хотелось надеяться, что сон будет последним. Но одновременно я и боялся, что эта круговерть никогда не закончится, несмотря на то, что просьбу Инглиша я выполнил. В любом случае, если этот сон последний, то получалось, что я был всего в одном шаге от того, чтобы одолеть Тварь. Вполне возможно, что в самом конце мне придётся сразиться непосредственно с Ней. Это и напрягало больше всего – ведь у меня всё ещё не было оружия, да и призрак тоже больше меня не сопровождал. Хотя была некоторая надежда на то, что я смогу увидеть его ещё. И тогда… Может быть, у меня и правда получится. Нет – у меня должно получиться. Слишком многое от этого зависело, слишком много возложено надежд. Я не мог подвести ни брата, ни его друзей, ни Джейка. Взгляд неожиданно зацепился за рабочий стол. Вернее, за пару желтоватых листков бумаги, которые, как оказалось, лежали на нём, освещаемые сероватым светом из окна позади стола. На листках было что-то написано. Я подошёл к столу и взял листы в руки. Почерк, которым был написан текст, был размашистым, но вполне читаемым. Посему я начал пробегать глазами по строчкам, внутренне надеясь, что, возможно, это какая-нибудь подсказка. Но на деле ждало меня кое-что другое…

«Если вы каким-то чудом нашли это письмо и сейчас читаете его, то, скорее всего, меня больше нет в живых. Не суть важно, кто читает это – прошу лишь об одном: прочтите, пожалуйста, до конца. Ежели написанное покажется вам несусветной чушью и выдумкой выжившего из ума человека, то, что ж, пусть будет так. Не стану винить вас в этом. Возможно, так будет даже лучше, пусть я и нахожусь в здравом уме и твёрдой памяти. Моё имя – Джейкоб Инглиш. Я был рождён первого числа декабря месяца 1893его года. Не буду во всех подробностях расписывать всю свою жизнь, так как в момент, когда я пишу это письмо, я не располагаю достаточным количеством времени, да и не думаю, что знание подробностей жизни моей будет кому-либо необходимо. Скажу лишь, что родителей своих я знал лишь по тем немногим фотографиям, что хранились в доме, что я успел прожить на свете восемнадцать лет. Смог стать выпускником Итонского колледжа и успел поездить по миру вместе со своей дражайшей бабушкой, уважаемой в научных кругах исследовательницей древностей миссис Джейд Инглиш (мир праху её и все самые жестокие проклятья на ту тварь, из-за которой она встретила свой конец раньше времени). До определённого момента мою жизнь можно было назвать прекрасной, поскольку я никогда особо ни в чём не нуждался, и меня окружали замечательные люди. Но всё кардинально изменилось после того, как мы с бабушкой посетили раскопки, что велись в Латинской Америке. Нами было найдено множество поистине восхитительных вещей, из которых мы позднее организовали целую выставку в Британском музее. Но… Наверное, было бы лучше, если бы мы оставили всё так, как есть, когда прибыли туда. Ведь нас предупреждали, нам рассказали историю тех мест. Однако что есть одна легенда о том, как несколько деревень погибло в пять ночей из-за какого-то духа, против жажды приключений и открытий? Ровным счётом ничего. Одна фигурка… Всего лишь одна фигурка сделала в одночасье мою жизнь сущим кошмаром и лишила меня всего, что было мне дорого. Она убила многих горячо любимых мной людей: мою бабушку, нескольких добрых знакомых и даже самого близкого друга, который единственный из всех старался быть со мной даже после того, как ситуация полностью вышла из-под моего контроля. Из-за неё я был вынужден запереться от мира вокруг в четырёх стенах своего дома, поскольку мной овладел страх того, что если я попробую обратиться к кому-либо за помощью, то лишь обреку их на гибель… Проклятый сероглазый демон. И ведь это точно не просто проклятье – это нечто гораздо сильнее. И гораздо ненасытней… Существо, пришедшее в наш мир неизвестно откуда в теле маленького деревянного божка, дабы играть со страхами людей, а затем, вдоволь упившись их страданиями, пожирать их целиком, без остатка. Я молюсь всем известным мне богам о том, чтобы более никто не пережил того, что пережил я. Хотя сомневаюсь, что молитвы мои будут услышаны, но слабая надежда всё ещё теплится в моей душе, поскольку я сжёг эту мерзкую куклу, и это наверняка должно остановить эту тварь. Но если… Если всё же я и правда умер, и это письмо – единственное, что осталось после меня, а эта тварь продолжила свою кровавую жатву… Бог свидетель – я не упокоюсь, пока не сумею сделать всё, что в моих силах, чтобы помешать ей завладеть очередной жертвой. Ведь только мне известно, что это за тварь. И лишь я повинен в том, что она вырвалась на свободу и жаждет завладеть чужими душами… Пожалуйста, простите меня…»

Признаться, я не ожидал, что мне когда-либо будет дан ответ на тот вопрос, что я задавал какое-то время назад. И уж тем более - что он окажется таким простым. А оттого только болезненней. Чёрт возьми, Инглиш. Ты и вправду на редкость добросердечный дурак… Жалеть о том, что было сказано и сделано, в который раз было уже поздно, да и неуместно. Теперь мне нужно было только одно – добраться до конца и выжить. Главное понять, каким образом. Положив письмо-исповедь обратно на стол, я бросил взгляд за окно. И невольно затаил дыхание. Из окна открывался вид на задний двор. Белый забор, несколько розовых кустов возле него, зелёная лужайка и большое дерево в дальнем конце. А под деревом стоял Джейк. И, похоже, он заметил меня, поскольку улыбнулся и помахал мне рукой, призывая спуститься вниз. Часть меня хотела сразу же направиться туда, но другая насторожилась. А не ловушка ли это? Ведь в прошлом сне Инглиш пал жертвой Амбала. Мог ли он после таких ран восстановиться? Не швырнула ли Тварь его так же, как тогда, на Болотах? Впрочем, стоя на месте и ничего не делая, я точно не смог бы узнать, так это или нет. И других вариантов действий у меня, в общем-то, не было. Вздохнув, я развернулся и направился на выход из комнаты. Посмотрим – может, эта встреча всё же позволит мне как-то продвинуться дальше. Ориентироваться в доме было на удивление просто – дорогу мне снова подсказывало то же самое предчувствие. Выйдя из комнаты, я легко отыскал лестницу – она была совсем рядом с дверью. Подойдя к первой ступени и опустив руку на перила, я задумался. Хм. Нет, слишком уж это остро ощущалось для простого предчувствия. Если так подумать - все миры снов строились по чьим-то воспоминаниям, тем или иным (исключение здесь составляло разве что Болото, хотя и нельзя было сказать наверняка, что Счастливчик никогда не видел в своей жизни подобного места). В данном случае легко было предположить, что в основу мира были положены воспоминания Джейка. Но, с другой стороны, наверняка свою долю здесь занимали и чьи-то ещё обрывки памяти. И нет – не мои… Да, эти картины попали ко мне в итоге, но их источником определённо был тот, чью роль я, судя по всему, занял вновь, как уже делал до этого. Только если до этого подобное выходило неосознанно и в самых обычных снах, на сей раз это было намеренно. И если так, то, раз ощущения мне чётко говорили, что тот журналист выглядел почти в точности как я… Чёрт, неужели Рон был прав, и мы и в самом деле живём на этом свете не единожды? Да уж, вот тебе ещё информация, которую ты никогда особо не хотел знать, и которая тебе в жизни не пригодится. Хотя, это неплохое и ироничное объяснение для моей любви к лошадям. До смерти их люблю, да. Вынырнув из размышлений, я быстро спустился вниз. Пришла пора действовать. Прежде чем выйти во двор, я из любопытства коротко заглянул в гостиную. На полу там и правда красовались царапины от когтей - те, что когда-то оставила Хелли. Теперь-то было понятно, что Джейк и правда пристрелил свою собаку, потому что защищал себя. Жутко и горько, на самом деле. Сейчас Инглиш ждал меня во дворе. Туда вела дверь в проходе рядом с лестницей. Я прошёл через неё и тут же поёжился - дождь, что лил на улице, был довольно холодным и частым. Потерев предплечья, я всё же ступил за порог дома, отмечая, что слишком уж реальными для сна были эти ощущения. На мгновение я даже засомневался - не являлась ли на самом деле сном вся та моя жизнь, к которой я привык? С отцом, младшим братом, двумя подругами и несколько монотонными школьными буднями. Но нет, конечно, это было абсурдом. Мотнув головой, я прошёл дальше на задний двор. Джейк стоял всё там же под деревом, держа в руке свой (неизменный) зонт-трость. Я не смог сдержать улыбки и приветственного кивка - всё же я был рад вновь увидеть своего призрачного компаньона. Пусть пока и не знал толком, что от него ожидать. Инглиш привычно улыбнулся мне, затем покачал головой. - Дружище, ну ты как всегда! Столько дней уже здесь - а всё забываешь, какая в Лондоне капризная погода, - проговорил он. - Видимо, придётся мне снова пригласить тебя под свой зонт. Стоп. Столько дней? В Лондоне? О чём это он? - Но я же… - начал было я, но замолк, заглядывая в его лицо. Нет, всё так. Я уже был под этим зонтом. Точнее, не я сам, а тот журналист. Во снах. Предположение о том, что я занял его место, только укрепилось. И отдалось некоторой горечью внутри. Я с сожалением заглянул Джейку в пустые и мёртвые глаза. Из них что-то окончательно пропало - то, что отличало его от остальных. Он лишился своей воли. Инглиш стал просто одним из многих, ещё одной жертвой со своим мирком. Чуть помявшись и поджав губы, я выдавил подобие виноватой ухмылки. - Да, ты прав, - мне нужно было ему подыгрывать. Роли уже розданы. И если я хотел выжить, то надо было играть пьесу до конца. - Виноват, Инглиш. Видимо, пауза всё же была слишком долгой - англичанин с долей озадаченности посмотрел на меня. - Бродерик, с тобой всё в порядке? Ты выглядишь каким-то замученным, - протянул он, подходя ближе и приподнимая свой зонт. Имя. Другое, но притом, если сократить, то было похоже на моё собственное. Значит, вот как его звали. Неудивительно теперь, почему Джейк постоянно оговаривался. Я не стал думать о том, какие ощущения в принципе мог испытать Инглиш, когда впервые меня увидел, и вновь ухмыльнулся, наконец, вставая под зонт призрака. Я не смог удержаться и всё же переспросил: - А почему не Дерек? - но, увидев растерянность на лице друга, практически сразу перевёл тему. - И ты так и не сказал, куда мы направляемся. Я еле удержался от того, чтобы по привычке добавить «чел». Это слово уж никак не вязалось ни с эпохой, ни с моей нынешней ролью. Перескакивание с темы на тему явно его отвлекло от предыдущего вопроса - Джейк пару раз моргнул, затем смущённо хохотнул. - Хорошо, Дерек. И неужели ты забыл? - он направился в сторону калитки, выводящей с заднего двора. - Я говорил, друг мой. Но ладно, напомню - мы с тобой сейчас отправляемся на кладбище. В конце концов, именно потому мы и оделись исключительно в чёрное. И правда - сам Инглиш тоже был в классическом чёрном костюме и лёгком тёмно-сером пальто. Логично. Я кивнул, но по моей спине пробежались мурашки. Спрашивать, к кому мы едем, я не осмелился, потому только направился на выход вместе с Джейком. На душе всё ещё было тяжело от понимания, что мой единственный соратник, помощник и друг сейчас оказался в западне. И я понятия не имел, как его вытащить. Ну, по крайней мере, он не пропал с концами. Так что, может, что-то ещё удастся сделать. Но пока надо было играть по сценарию и, фактически, быть собственным временным двойником. Мы подошли к обочине дороги. Вокруг было на удивление пустынно. Тем не менее, когда Джейк свистнул (однако он умел это делать, и довольно громко), к нам быстро подкатил кэб. И через пару секунд мы уже ехали к месту назначения. Всю дорогу я молчал, не зная, о чём говорить. Если бы всё было по-другому (если бы я всё не испортил), то я бы давно уже забрасывал Инглиша вопросами. Но увы. Изредка я кидал взгляд на англичанина - тот как всегда выглядел беспечным и улыбчивым простаком, хотя я и знал теперь, что он совсем не такой. Иногда наши взгляды пересекались, и Джейк только шире улыбался. Но во взгляде его зелёных глаз мелькало что-то непонятное. Не тёмное, нет. Но определить было сложно. Лишь бы это и правда не была ловушка - слишком уж я привык в случае чего следовать за Инглишем… Доехали мы довольно быстро. Или, возможно, так только казалось. Но всё же, вскоре кэб остановился, и мы вышли наружу. Пройдя через железные ворота по центру довольно занятного здания, у которого не было названия, мы отправились куда-то вперёд по тропинке. Вокруг, что удивительно, было много зелени. И надгробий разного рода – помимо типичных крестов и полукруглых плит здесь были и всякие статуи. Но подойти поближе и разглядеть подробнее я не рисковал – мало ли что. Да и не хотелось потерять из виду Джейка, а он явно не был намерен останавливаться. Сколько мы так шли, сказать было сложно – я неотрывно смотрел в спину Джейка, уйдя в какие-то свои сумбурные, нечёткие мысли, полные тревоги. Но, в конце концов, мы остановились. Кроме нас на похороны не пришёл никто – поляна была абсолютно пустой. Меж двух молодых деревьев стояло простое надгробие. У него была вырыта яма, рядом с которой стоял гроб. - Я надеюсь, что он погиб достойным человеком, - с горькой улыбкой протянул Инглиш, смотря на крышку деревянного ящика. Погиб? Кто находился внутри, я знать не хотел, но после этих слов взгляд сам невольно упал на буквы, складывающиеся в знакомое имя. «Джейкоб Инг…» Да Тварь издевалась?! Будто из ниоткуда к нам вышел высокий, худой как спичка улыбчивый священник. От него пахло благовониями. Я бы не обратил на него особое внимание, если бы вдруг не осознал, что он никак не может являться частью воспоминаний Джейка. Дело было не в потрёпанной Библии. Не в строгом наряде с коловраткой. Как бы это ни звучало, но я был более чем уверен, что на заре двадцатого столетия темнокожих священников, бритых налысо, точно в Лондоне не было. Конечно, возникали сомнения, но они все развеялись, когда этот священник начал читать молитву. Он читал её не на английском. Сначала я подумал, что это латынь, но потом понял, что это не то итальянский, не то (даже скорее всего) испанский. Одним словом, явно не тот язык молитвы, который можно выцепить из воспоминаний Джейкоба Инглиша. Я смотрел на странного священника во все глаза, пока тот читал молитву. Закончив читать, он поймал мой взгляд. У него были темные, словно переспелая ягода, глаза - сначала мне даже показалось, что у него нет зрачков. Священник шире ухмыльнулся мне как сообщнику и, вдруг достав из-за пазухи связку ключей, прижал один из них к губам. Этот ключ был оплетён золотисто-оранжевой, яркой нитью. А затем я услышал громкий мяв прямо у своих ног. Я будто очнулся от забытья. Вокруг меня не было никого – ни Джейка, ни странного священника. Надгробие с именем всё ещё стояло, и яма никуда не делась. Гроб, чтоб его, тоже был на месте. А у ног моих сидела кошка. К счастью, не та, которую я нарисовал. И не то двуротое слепое бедствие, которое я видел в Лесу. Но назвать её обычной язык не поворачивался - у неё было четыре лиловых глаза. Кошка поочерёдно моргнула обеими парами и вновь призывно мявкнула, будто просила есть. И после Дейва-чайки и Джона-Джокера у меня возникали кое-какие догадки… - Кс-кс-кс, - я присел поближе к кошке и протянул руку, позволяя ей меня обнюхать. Прямо так, как меня учила в своё время Рокси. Спасибо ей за это – животные для меня всегда были странными, не совсем понятными существами. Понимал я, наверное, только лошадей – но они были простыми и искренними. Пушистая тем временем охотно начала тереться головой о мою руку, зажмурив необычные глаза. Я радовался, что всё сделал правильно. Кошки для меня были загадочными созданиями – Лалонд ладили с ними на порядок лучше. Я понял, что очень скучаю по Рокси, Джейн и всем тем, кого оставил сейчас в реальности, где лежало моё физическое бренное тело. И меня вдруг осенило. - Погоди, - я ещё раз внимательно посмотрел на чёрную лиловоглазую кошку. Она вопросительно мявкнула, подняв на меня морду. Будто понимала. Не будто. Она меня и правда понимала. На шее кошки блеснул жетончик ошейника, и я аккуратно взял его в руки. На нём была выгравирована завивающаяся вензелями подпись «РЛ». Конечно. Кто ещё это мог быть. - Ну, здравствуй, Роуз, - я ухмыльнулся, вновь смотря на кошку. Та начала одобрительно мурлыкать и вновь потёрлась о мои руки. - Значит, тогда в зеркале именно ты нарисовала два глаза. Кошка посерьёзнела и вновь мяукнула. Я ожидал, что в её голосе буду слышать эхо человеческих слов, но не услышал ничего. Я непонимающе нахмурился, и кошка прижала уши к голове и чему-то фыркнула. А затем, решительно проскочив мимо меня, направилась прямиком к закрытому гробу, так и не опущенному в яму. Её хвост был поднят вертикально вверх и распушён. Я помнил, всё из того же экскурса Рокси, что это означает испуг или крайнюю степень взволнованности. Тем временем Роуз начала медленно царапать крышку гроба, цепляя её когтями, будто точила их. Но делала она это как-то очень агрессивно. Было несложно догадаться, чего она хотела – даже без кошачьего переводчика. - Ты серьёзно? - мой голос дрогнул. Она повернула ко мне голову и посмотрела долгим, немигающим взглядом. Она была предельно серьёзна. - Ох, Роуз, - протянул я, но подошёл к гробу. Опустил руку на крышку и почувствовал, как зашевелились волосы на затылке. Во снах я повстречал несчётное количество мертвецов. Опасных и дружелюбных, осязаемых и полупрозрачных. Я видел мёртвых близких и даже самого себя. Но факт, что под крышкой лежало мёртвое тело, до сих пор прошибал меня на холодный пот. До этого все мертвецы хотя бы делали вид, что они живы. И это, что парадоксально, пугало меньше, чем то, что ждало меня в гробу. Я не знал, хочу ли я снова видеть Джейка… Окончательно мёртвым. Но я должен был двигаться дальше. И раз Роуз просила открыть этот деревянный ящик, то я обязан был это сделать. Потому я зажмурился и, собравшись с силами, резко поднял крышку. Когда я решился вновь открыть глаза, то еле сдержался, чтобы не отшатнуться. Одно я знал точно – то, что лежало в гробу, не было похоже на обычный труп. Но от этого становилось лишь хуже. Ведь этот обугленный гуманоидный кусок чёрного мяса когда-то был человеком. Я вспомнил, как истошно кричала Рокси, когда Джейк ей виделся. Теперь я понимал, почему. Я бы сам закричал, если бы не всё то, что успел пережить до этого. Но те же Потерянные Души по сравнению с этим телом выглядели намного отвратительнее и страшнее. Этот кусок обгоревшей плоти хотя бы не пытался меня убить или сожрать. Роуз тем временем взобралась на бортик гроба и, ловко пройдя по нему, аккуратно тронула лапой руку, уложенную на грудь. Я с трудом смог по очертаниям понять, что рука была сжата в кулак и что-то держала. Уж не предлагала ли мне сестрица моей доброй подруги… - Ты издеваешься надо мной, да? - из меня невольно вырвался нервный смешок. Но, пересилив себя, я взялся за обугленный кулак. И постарался отдалиться от действительности, как сделал с бедной девушкой, просившей меня помочь ей найти свои руки. Как там её звали?.. Пальцы резко хрустнули, ломаясь. Упс, прости, Джейк. Меня начало мутить от запаха, но я сжал зубы и сглотнул подступивший к горлу ком. Нащупал в ладони что-то круглое и гладкое. И меня будто током прошибло. Я ещё не знал, что это была за вещь, но был уверен, что она - самое важное. В руках моих вскоре оказались два стеклянных шарика, чуть больше ягоды вишни. Я покрутил их, и на меня воззрились два серых глаза. Я поймал их рассеянный взгляд, и на меня бахнуло волной ярости и голода. Меня уже не хотели просто сожрать - меня хотели уничтожить. Стереть из всех миров наглого мерзавца, осмелившегося бросить вызов идеальному, всемогущему существу. Она клялась разыскать каждый мой осколок и разбить. Вырвать каждую мою ниточку. Изничтожить память обо мне везде, где она сможет отыскать. Чтобы я не смог вернуться. Не смог выжить. Я быстро отвернул глаза Твари от себя и спрятал в карман. Не был я готов к тому, что на меня вылилось. И не понял львиной части чужой, пугающей ярости. Роуз лапами надавила на крышку, и гроб с хлопком закрылся. Она спрыгнула на траву и, потёршись о мои ноги (Молодец, Дирк), направилась по тропе, гордо подняв пушистый чёрный хвост. Я поспешил за ней, оставив позади яму и гроб с останками моего лучшего друга. Не волнуйтесь. Я вас всех выручу. Просто дайте мне ещё немного времени. Мы шли не так долго, как я боялся – вскоре на тропе я заметил тусклый блеск и, прищурившись, увидел, что по земле тянулась золотисто-белая нить. Кошка шла мимо неё, кажется, не замечая. У перепутья Роуз остановилась, начав переступать с лапы на лапу, но я, хмыкнув, взял её на руки: - Я знаю, куда идти, сис, - она удивлённо подняла на меня взгляд всех четырёх глаз, а я свернул налево - туда, куда тянулась нить. Такой цвет и такую яркость я уже видел, и потому на губах моих невольно играла улыбка. - У меня есть замечательный друг. И он нас ждёт. Конечно, это была нить Джейка – она тянулась прямо ко мне и растворялась где-то в середине груди, и я прижал Роуз ближе, стараясь передать ей то приятное, спокойное тепло, что вызывала во мне эта связь. Она, увидев мою улыбку, пару раз моргнула, а затем зажмурилась, попытавшись улыбнуться в ответ. Снова зарядил дождь. Я неприятно поёжился и не сразу понял, что не так, но потом услышал тихое шипение. Оглядевшись и увидев, что мир вокруг будто начал истлевать, я ускорился. Дождь стал кислотным и явно собирался выжечь меня отсюда, причём буквально. Всё, на что падали капли дождя, начинало оплавляться или разъедаться как металл от ржавчины. От каменных плит шёл дым, трава исчезала, разлагаясь на глазах. Я поглядел на Роуз, ёжившуюся на моих руках. Ей этот дождь явно тоже был не по нраву, и потому я сорвался с места. Нужно было найти хоть какой-то навес – даже пиджак на моих плечах начинал медленно оплавляться, и я всеми силами старался не думать, что с нами станет, если дождь зарядит во всю силу, из редких капель превратившись в ливень. Стараясь держаться золотой нити – ей, к счастью, всё было нипочём (по крайней мере пока) - я бежал дальше. Когда первые капли начали неприятно жечь руки и лицо, а Роуз пришлось укрыть заметно облезшей полой пиджака, сквозь белёсую дымку наконец-то начали проглядываться очертания приземистого, но широкого здания. Судя по тому, что мы всё ещё блуждали по кладбищу, это был склеп. Мысль о том, чтобы войти туда, не пугала меня так, как раньше. Нить Джейка вела именно туда. Дождь и правда в конце концов перешёл в ливень, но, к счастью, я успел забежать под козырёк крыши до того, как капли начали всерьёз прожигать кожу. Обошлось только слабым зудом. Но пиджак был безвозвратно потерян. Я снял с плеч покрытый проплешинами и отверстиями кусок ткани и достал из одного из карманов серые глаза. Они смотрели всё так же неотрывно и жутко, но я старался не сосредотачиваться на них. Дверь, которая вела внутрь склепа, интересовала меня куда больше. Не медля ни минуты, я навалился на массивные створки плечом, начав толкать их. Благо дверь открывалась внутрь. Заржавевшие петли поддались только со второго раза - раздался сводящий зубы звук камня, трущегося о другой камень, и створки раздвинулись, неохотно впуская нас внутрь. Но стоило только достаточно широко раскрыть дверь, как в лицо мне и Роуз прямо из темноты склепа понеслась куча каких-то летающих маленьких тварей. От неожиданности я вскрикнул и зажмурился, только чудом не отступая назад под окончательно разъедавший всё вокруг ливень. Я прижал Лалонд к себе, чтобы попытаться защитить младшую сестру моей лучшей подруги от опасности. Мозг лихорадочно выдавал идеи – одна бредовее другой – что это могут быть за твари и насколько они могут быть опасны. Но затем поток прекратился, причём так же резко, как и начался. За спиной раздалось противное шипение. Что бы это ни было, попав под дождь, оно теперь бесследно исчезало. Я открыл глаза и, приглядевшись, смог, наконец, понять, что это было – одна из этих «крылатых тварей» села мне на грудь с правой стороны, и я опустил взгляд на подрагивающее крыльями насекомое, не собиравшееся, кажется, улетать вслед за собратьями и потому позволившее рассмотреть себя поближе. Это был мотылёк. Кажется, один из бражников. Коричневый и невзрачный, с крупным тельцем. Я заметил необычный узор на спинке бражника и вздрогнул - тот был очень похож на человеческий череп. Недолго думая, я смахнул мотылька с плеча в приступе непонятного, суеверного опасения. Сорвавшись с места, тот полетел вслед за собратьями под убийственный ливень. И упал замертво, стоило первым каплям настичь хрупкие крылья. Бражники все лежали там, на разлагающейся траве - пали жертвами кислотного дождя. Что они делали внутри склепа, осталось загадкой, но хоть не были опасны – и на том спасибо. Я переглянулся с Роуз, устроившейся у меня в руках. Мы развернулись и, наконец, зашли внутрь тёмного мавзолея. Тут было душно - совсем не так, как снаружи – темно и пахло пылью. Чего и следовало ожидать от утробы склепа. Я попытался оглядеться, но было очень тяжело что-то понять в полумраке, освещаемом только сумеречным светом с улицы. Его еле хватало, чтобы осветить дыру в земле, оказавшейся всего в паре метров от меня, да пару ступеней, ведущих вглубь. Я приблизился к дыре в полу. На меня дохнуло сыростью и холодом, и от этого по спине побежали мурашки. Я смутно помнил, что буквально несколько минут (жизней?) назад я не раздумывая рванулся в точно такой же сырой, тёмный проход с бесконечной лестницей, и ничем хорошим это не кончилось. А если копнуть ещё глубже и вспомнить вдобавок сон, где мы с Джейком искали руки куклы, то в моей ситуации лестницы были истинным злом. «Тебя ведь предупреждали о лестницах. Тебе говорили, пёс». Я хмыкнул, оценивая шутку. Роуз вопросительно мяукнула, поднимая на меня все четыре глаза. - Жаль, что мне нечего кинуть внутрь, чтобы понять, насколько она глубокая, - я посмотрел на кошку в ответ. - И не видно ни черта. Был бы тут хоть какой фонарь… Фонарь по волшебному зову, конечно, не появился. Зато что-то коротко звякнуло где-то справа. Я дёрнулся – там на пьедестале стоял, словно музейный экспонат, виновник всех моих бед: деревянный идол, вырезанный из старой деревяшки. Та самая «кукла», которую я всё это время так упрямо собирал. Я узнал это пузатое, словно у младенца, тело, непропорционально большую голову с впалыми глазницами, скалящую на меня белёсые острые зубы, коротенькие узловатые ручки и ножки, прикреплённые на положенные места. Она стояла недвижимая на расстоянии чуть дальше вытянутой руки и казалась просто дешёвой декорацией, но никак не олицетворением той Твари, что была главным дирижёром этого места. Карман брюк начало неприятно жечь – там лежала пара глаз, и я, как опытный кукольник, знал, что нужно сделать. Чтобы завершить куклу, оставался последний штрих. Эту «куклу» нельзя ни сжечь, ни утопить. Она пережила не один пожар, выжила на грёбаном «Титанике» и сейчас стояла передо мной и будто приглашала: «Заверши меня - и тогда победишь». И идиотом был бы я, если бы поддался на этот внутренний порыв. В этом мире куклы были живыми. В этом мире - сумасшедшем, но всё равно обладающем своей логикой - всё было связано. И если всё вокруг говорит, что ты должен вставить глаза в куклу, то вариант был один: ни за что в жизни делать этого ты не должен. Неотрывно смотря на деревянного божка, я медленно опустил Роуз на пол. А затем достал глаза из кармана. Они болезненно жгли пальцы подобно двум уголькам, но я терпел. - Так хочешь, чтобы я вернул тебе глаза? - мой голос было не узнать. Сухой и скрипучий после долгого молчания, он, казалось, сливался с шумом дождя за толстыми каменными стенами. - Ну так возьми их. И я швырнул два стеклянных кругляшка за открытую дверь, под непрекращающийся кислотный ливень. Раздалось мерзкое шипение, а затем - истошный крик. Кукла нервно задёргалась, её затрясло. Нарисованные клыки разжались, и из них начал вырываться рёв хуже того, что издавала Кошка - уши мгновенно заложило. Маленькие ручки и ножки неестественно заломило, и идол рухнул с пьедестала, медленно растворяясь вслед за глазами. Чёрные рёбра выломало наружу, и внутри куклы булькало и копошилось что-то тошнотно-чёрное склизкое и живое. Всё ещё живое, мать твою! Весь склеп затрясло. Роуз выгнула спину и закричала – простым мяуканьем это назвать было нельзя. Я схватил её под мышку, уже мало думая о том, правильно ли я держу животное, и опрометью бросился вниз в дыру, перемахивая через ступени. Ведь именно туда вела золотая нить. Именно там был Джейк. А смотреть, что станет в итоге с деревянной Тварью, мне не хотелось. Игра ещё не была окончена. Игра только лишь по-настоящему началась. И мне, наконец, вернули джойстик. Бежали мы недолго – мои привыкшие к темноте глаза начали различать очертания предметов. Где-то там внизу тускло горело что-то рыжеватое. Может, факелы. А ещё там, на дне, доносилось гулкое тиканье. По сторонам краем глаза я видел всполохи, и они мешали. Я огляделся и вздрогнул – это всё я уже видел. Не в таких масштабах, но видел. Тысячи нитей – разных цветов, слабо мерцающих и ярких, старых, потрёпанных и совсем новых, ещё трепещущих. Вместе они составляли один большой, несимметричный причудливый узор, и я, наконец, всё понял. Как понимаешь устройство механизма, стоит снять защитные панели и заглянуть внутрь. Кусочек этого механизма я видел ещё тогда – в Галерее. Каждая нить – свой уникальный, неповторимый кошмар. Ты бежишь по ней, пока не доходишь до конца, и нить обрывается. Некоторые нити были переплетены, некоторые пересекались, одна могла перетекать в другую. Но всё и правда было связано. Двигалось в чётком, ни на что не похожем ритме как механизм. Даже скорее, как живое существо. И все эти нити тянулись вниз. Туда, куда я стремился. Ошеломлённый открывшимся зрелищем, я не заметил, как остановился, протянув руку к ближайшей нити в порыве её потрогать. Понять изнутри, как всё устроено. Роуз предостерегающе замяукала, цепляясь за мою рубашку когтями, и я, вздрогнув и одёрнув руку, направился дальше. - Ты права, тут нельзя останавливаться. Не по своей нити – она теперь всецело была лишь моей, я это чувствовал – а по нити Джейка я спускался всё ниже и ниже. Готовый увидеть всё, что угодно. Но ошибавшийся в своих предположениях. Внизу меня ждал трон. Даже не из человеческих костей или ещё чего-то настолько ужасного – просто дорогое, покрытое позолотой кресло с красным бархатом. А на нём, положив руки на подлокотники, восседал Джейк, низко склонив голову себе на грудь. Казалось, он был в полной отключке. К рукам и ногам его были подвязаны лески. - Ты тоже это видишь? - я опустил взгляд на свои руки, обращаясь к лежавшей на них Роуз, но кошки уже не было. В моих ладонях была только спокойно пульсировавшая рыжая нить – душа девушки. Значит, здесь её силы заканчивались. Жаль - придётся действовать одному. Я неуверенно выпустил нить из рук, и она пропала, медленно растворившись в воздухе. Тем временем, одна из лесок дёрнулась, и призрак резким, неестественным движением поднял голову. Открыл всё ещё мертвые, стеклянные глаза и уставился на меня. Вторая леска дёрнулась, и он протянул вперёд руку всё тем же рваным, неестественным образом. Губы его разомкнулись, словно у куклы чревовещателя, и послышался задавленный, хриплый голос, в котором было очень сложно узнать голос Инглиша: - Задай мне один вопрос. - Как её победить? - спросил я. Одна леска дрогнула. Затем натянулась и лопнула с пронзительным звоном, и я почувствовал, как золотая нить, что вела меня сюда, начала наполняться силой. Джейк молчал, но его взгляд лишь на пару мгновений, но стал осмысленным. - Как её победить? - повторил я - уже намного громче. Кто бы сейчас ни пытался сдержать Инглиша, получалось у него плохо. Вторая леска лопнула вслед за первой. Джейк теперь держал голову сам и слабо улыбался. - Джейк, как её убить? - я знал, что там внутри он боролся. Чувствовал это сквозь золотую нить, что передавала мне чужой бешеный пульс. От звука своего имени призрак дёрнулся всем телом. Рывком встал на ноги, и в нос мне вдруг ударил запах гари. Что?.. За спиной Джейка заклубился дым. По лескам вверх он побежал под потолок - туда, где всё это время прятался создатель этого механизма для самых изощрённых пыток. В переплетении пульсирующих нитей Она напоминала огромного уродливого паука с четырьмя узловатыми, костлявыми лапками. Нити собирались где-то на её спине, сливаясь в один сероватый запутанный клубок, напоминавший гангрену или горб. Всё её тело было слеплено из чёрной, склизкой темноты, и лишь на голове спереди белела треснутая фарфоровая маска, оскалившая длинные как сабли острые клыки, под которыми была ненасытная дыра, заменявшая Твари рот. - Теперь, когда глаз нет, Её сожрёт огонь. Твоя задача просто привлечь Её внимание, всё остальное я сделаю сам, - голос Джейка теперь звучал как прежде. - Но где нам достать огонь?! - в этом зале были лишь шестерни, еле закрывавшие пустоту, сквозь которую протягивались нити. Ни фонарей, ни факелов, ни костра нигде не было. Инглиш же вдруг ухмыльнулся и развёл руки в стороны. Их тотчас охватило яркое, живое пламя. - Он всегда при мне, друг мой. Почуяв жар, Тварь пронзительно зашипела и, перебирая своими долговязыми конечностями, отползла глубже во тьму прочь от призрака. На меня она пока не нападала, явно понимая, что под защитой духа-хранителя уничтожить меня не сможет. Но я уже придумал, как раздразнить её и заставить всё же принять бой. - Ну куда же ты - давай потанцуем! Крикнув это, я напрямую побежал в одну из прорех среди множества тёмных шестерёнок, которые заменяли в зале стены и пол, и уверенно протянул руку в черноту за ними. Нащупал чужой напуганный пульс и крепко ухватился за нить. Не хотелось, конечно, вновь использовать это своё умение, но другого выхода я не видел. Уверенным, быстрым движением я рванул нить на себя, отрывая чужую душу от спины Твари. Лишая её силы. Затем схватил сразу несколько других нитей в пригоршню и вновь дёрнул. Она утробно зарычала, а клубок на склизкой спине начал часто пульсировать. Тварь поняла, что я намерен сделать. И вот теперь Она была в бешенстве. Подобно локомотиву, сошедшему с рельс, она всем своим телом понеслась на меня, раскрыв пасть и выпятив наружу клыки. Я успел отскочить в последнюю секунду, на ходу цепляя и обрывая столько нитей, до скольких смог дотянуться. Всё моё внимание теперь было приковано к чужим молниеносным, как у змеи, движениям. И это было взаимно – Тварь тоже смотрела только на меня. Она махала длинными руками, пытаясь прихлопнуть меня, словно назойливую мошкару, но я был быстрее и проворнее. Не видя, что творится вокруг, я водил её кругами по идущему ходуном от тяжёлых ударов и шагов залу, по пути продолжая цеплять нити, освобождать тех, кто уже слишком долго томился под гнётом собственных страхов. Тварь лишь больше свирепела от этого, но потому лишь больше ошибалась в своих ударах, облегчая мне задачу. В нашей погоне ни я, ни Она не заметили, как всё ещё пульсирующий клубок нитей вдруг охватило пламя. Тварь пронзительно завизжала, начав панически крутиться и вертеться. Я попытался отскочить подальше, но тяжелая лапища напуганного демона всё же зацепила меня, отбросив в сторону. Сквозь марево дыма и жара я не без труда заметил на Её спине человеческий силуэт. Пока всё внимание было сосредоточенно на мне, Джейк смог забраться на спину существа и поджечь её. Но вместе с рёвом Твари я услышал и истошный крик своего друга. Теперь не только руки – всё его тело было охвачено пламенем, и он горел подобно брошенному в камин полену. - Джейк! - я поднялся на ноги. - Не смей! - надрывно рявкнул он. - Беги прочь отсюда! Живи! Но думать о том, куда бежать, мне не пришлось. Демон бился в приступе агонии, разбивая всё вокруг себя. Ослеплённый болью, он без разбора размахивал когтистыми лапами по всем сторонам. И шестерни в полу не выдержали таких ударов. С громким треском реальность разошлась по швам прямо под моими ногами, и, не удержавшись, я рухнул вниз. Каким-то образом меня вышвырнуло не просто за пределы Зала. Казалось, что меня выбросили прочь из самого пространства. Я растерянно смотрел на кривую дыру света, которая мучительно медленно отдалялась от меня, переливаясь нервным оранжевым светом пламени, и только это позволило мне понять, что я не завис в пустоте, а именно падал, хотя я не слышал свиста ветра, да и по ощущениям я, скорее, медленно тонул в толще воды. Что-то ласково тронуло левую щёку, и через мгновение в сторону всё отдаляющейся дыры мимо меня полетел горящий бражник. Он летел очень медленно - я мог разглядеть каждый взмах его крыльев. Время растянулось, замедлив свой ход. Все отголоски сражения, что всё продолжалось там – на той стороне светящейся дыры – медленно угасали. Рыжее марево сменилось спокойным белым светом, принимавшим в свои объятья уставших мотыльков. И я наблюдал за ними, за взмахами их тёмных крыльев. Видел у каждого из них на спинке узор, похожий на череп, и вдруг подумал, что, наверное, это души, переставшие, наконец, быть нитями внутри механизма, стали свободными и лёгкими, как бабочка. И я был такой же. Свободный и лёгкий в своём падении. Потому что мы победили. От этой мысли вдруг стало так спокойно, что я непривычно широко улыбнулся и прикрыл глаза, наслаждаясь медленным, мягким спуском. Все звуки окончательно угасли, оставив меня в звенящей тишине. А затем кто-то вдалеке назвал моё имя… «Дирк?» ------------------------------ * Noli timere (лат.) - Не бойся.